***
Инструкций Саю выдали совсем немного, но ему хватило воспоминаний о ласковом поцелуе Ино в щеку, чтобы мотнуть головой и с новыми силами отправиться в путь. Если бы у них был чёткий план, а не гора предположений, — возможно, всё было бы проще. Но группа из трёх человек действовала скрытно, напряженно таясь ото всей деревни. Они действовали интуитивно, скованно, но профессионально настолько, насколько вообще возможно в такой ситуации. Ино и Какаши смогли прийти к одному из вариантов: люди, похитившие розоволосую, должны быть совсем близко, скорее всего в пределах страны Огня. Этот вариант позволял действовать быстро. Но с другой стороны, их ведь было всего трое. — Ино, тогда нам придётся разделиться, — недовольно протянул Какаши вечером, когда они вместе устало рассматривали карту. Сколько уже часов они сидели над чёртовым куском бумаги и коллективно делали заметки. Девушка старательно выводила вокруг границ скрытой деревни жирную красную линию, игнорируя обращения к ней. Получался ровный круг, проходящий очень близко к Конохе и задевающий лишь переднюю часть леса. — Не просто разделиться, сенсей, — пояснила она только через пару секунд молчания. Двое мужчин наблюдали, как блондинка выбирала карандаш другого цвета. Решение было слишком трудным для неё, синий и чёрные цвета никак ей не нравились, но только они подходили копирующему ниндзя и художнику. — Бессмысленно исследовать узкие места на карте и поселения, это займёт много времени, поэтому придётся брать крупную местность. — О, — понимающе кивнул Хатаке, на самом деле не очень осознавая про что идёт речь. Девушка всё же выбрала синий карандаш и начала выводить на карте второй круг, выше красного, вдвое более обширный и включающий в себя почти всю лесную полосу, которая была прикрытием Конохи, и маленькое поселение на севере. После последовал третий круг, чёрный и огромный, доходящий до столицы страны Огня, но не задевающий его. — Надо быть аккуратнее вот тут, — тонкий пальчик Ино ткнул в карту, на место где проходил третий круг, с левой стороны от столицы. — Это демилитаризованная зона меж Дождём, страной Огня и страной Рек. В ней нельзя появляться в форме шиноби, иметь с собой оружие и вести себя агрессивно. — Ино, а теперь можно ввести нас в курс своего чудесного плана? — Сай смущённо улыбнулся недовольному взгляду блондинки. — Ох, да что ж непонятного, — закатила глаза Яманака. — Первый круг я беру на себя, пусть это будет «зона А». У меня нет техник позволяющих обследовать широкую местность, но около границы Конохи я могу справиться хорошо. Девушка снова взяла красный карандаш и внутри красного круга написала «зона А: Ино». — У Какаши-сенсея есть призывные собаки и шаринган, поэтому ему достаётся лесная полоса и то маленькое поселение, — палец Ино переместился на вторую линию, тёмно-синего цвета. — Ваш шаринган будет эффективнее всего в лесу, мне почему-то так кажется. — Это будет зона B, верно? — Какаши изрёк риторический вопрос, раздумывая о том, что уже пару раз был в этом маленьком селе на севере. Оно представляло собой скудную гостиницу и пару жилых домов. Хотя бы, ему будет где ночевать. — Именно, — девушка кивнула и указала на чёрную зону. — Сай, прости, но тебе самое тяжёлое. Парень лишь пожал плечами, неотрывно вглядываясь в свою зону на карте. — Зона С, но почему самая тяжелая? — Во-первых, у Сая преимущество на такой площади: его нарисованные животные довольно незаметны, не устают и имеют широкую зону действия, благодаря его контролю чакры. Плюс, демилитаризованная зона, там могут находиться опасные преступники, на которых нельзя напасть, а вы, Какаши-сенсей, мало того, что очень узнаваемы, так ещё и хорошо стоите в книге бинго: цена вашей головы пятьдесят миллионов рё. На пару минут повисла ненавязчивая тишина, каждый из них думал о своём. Ино ощутила себя живой после того, как днями и ночами искала карты, информацию, она будто вышла из спячки после того, как её мозг начал непрерывно работать. Стратегические фишки Шикамару передались и Яманаке, она пользовалась ими очень активно, пользовалась и своим положением в больнице Конохи, спокойно разузнав всю информацию про анализ крови Сакуры. Блондинка ощущала себя совсем по-другому, на её плечах лежала приятная тяжесть ответственности, но осознание опасности подстегало её и заставляло быть аккуратнее. Доверять она могла лишь мужчинам, с которыми сейчас находилась в одном помещении. Для остальных болтливая Ино резко прикусила язычок. Какаши молча смотрел в излюбленное окно, пока внутри его переминалась с ноги на ногу щекочущая тревога. Он подвергал юных шиноби огромному риску, но как только перед глазами прорисовывался тонкий облик розоволосой, сомнения пропадали напрочь. Хатаке понял, что прошёл всего месяц, а он уже не очень отчетливо помнит как звучал голос его ученицы. Он помнил её привычки, любимые блюда и коронные фразочки, но голос вспомнить не мог. В его воспоминаниях она всегда стояла спиной к нему, вполоборота, но никак не показывала лица. Лишь утончённый профиль её лица был доступен мужчине, и ему этого было до противного мало. Когда она исчезла из его жизни — стала так нужна и это душило Хатаке ещё больше, чем злость на мир и на самого себя. Странная логика, из-за которой он забыл обо всех других людях в его жизни, но из-за которой постоянно крутил в голове воспоминания с Сакурой. Чем больше мужчина прокручивал их, тем сильнее они изнашивались и врезались в ноющее сердце. Он готов был спасать её всегда, раз за разом, лишь бы снова услышать её голос. Мужчина готов был обещать всё, лишь бы вернуть её. Он больше не будет опаздывать, не станет пропускать её вопросы, Хатаке готов был отвечать на всё, лишь бы вспомнить. Каким он был? Высоким и громким или тихим и робким? Какаши напрягал свою немолодую память, но видел лишь жалкие мгновенья и вспоминал звучные фразы девушки, в отголосках которых можно было ощутить перченные нотки её характера, но не более, и это так злило его. Сай думал лишь о миссии, прикидывал за какое время сможет добраться до нужного ему места и что лучше взять в дорогу. Его участие в подпольной деятельности этой компании было безоговорочным, как и нежные чувства к Ино, в которых парень пока не мог признаться внятно. Нужные слова стирались с кончика его языка, стоило ему увидеть пронзительный взгляд девушки, поэтому он лишь смущённо краснел и ласково улыбался, про себя обреченно выдыхая и обещая самому себе, что в следующий раз расскажет ей всё обязательно. Следующий раз не наступал уже пятый месяц их конфетно-букетных отношений, в которых так и не прозвучало главных слов. Но теперь на носу была миссия, после которой он обязан признаться в своих чувствах, хоть Ино и так про них знала. Парень даже подумывал, что надо сразу же делать предложение, но это некультурно: даже не сказать «люблю», но уже стоять на одном колене. — Итак, — нарушила долгую тишину блондинка, — осталось самое важное. На каждой из наших зон должны будут попадаться заброшенные убежища Орочимару, и я прошу вас быть аккуратными. Придётся их исследовать, хотя бы поверхностно. Они — наша главная цель. — Думаешь, это подходящее место для заложника? — Лучше не найти. Заброшенные коридоры тёмного лабиринта с невообразимым количеством камер и пыточных, — мрачно ответила Ино. — Хуже всего, что там наши аппараты для связи не будут работать нормально. Все трое перевели взгляды, полные сомнений, на кофейный столик: на нём, рядом с картой, лежало три небольших ошейника чёрного цвета с наушником, новейшая разработка клана Яманака, который Ино смогла тайно позаимствовать. Прибор работал даже на очень больших дистанциях за счёт чакры, но вряд ли захочет функционировать глубоко под землей. — Я думаю, мы сможем что-то придумать с этим, — тихо успокоил шиноби Сай. — Предоставьте это мне. — Отлично! — Ино ослепительно улыбнулась, на что Сай замер и снова немного покраснел, пряча смущенность за непринуждённостью. Хатаке тихонько хмыкнул и мотнул головой, про себя то ли завидуя, то ли ещё сильнее скучая по Сакуре. Она так же смущалась, когда копирующий ниндзя неожиданно появлялся перед ней. — Нам стоит выдвигаться поочерёдно, чтобы не вызвать подозрений. Сай, ты будешь первым, — якобы случайно прервал романтику Какаши. — Тебе добираться до твоей зоны примерно тридцать часов, поэтому лучше бы тебе отправляться сегодня же. Я пойду через пятнадцать часов после тебя, а ты, Ино, ещё через пять после меня. Так мы будем на местах одновременно и тогда выйдем на контакт друг с другом. На этом закончилось первое и последнее совещание их мини-команды. Приборы пропали со стола, карта после долгого изучения была свёрнута и хорошо спрятана в книжном шкафу Хатаке. Ино и Сай под ручку вышли из квартиры Какаши. Мужчина наконец-то остался наедине с собой и занялся своими тихими сборами. Лишних мыслей не было, он лишь пытался вспомнить, когда последний раз отправлялся на ту или иную миссию без своей излюбленной формы джоунина. Теперь он был вынужден выбрать чёрные одежды, скрывающие любые предпосылки того, что Хатаке является шиноби. Защитный протектор Конохи был бережно убран в дальний ящик, как и рабочая форма. Ино ждала Сая на его кухне, пока тот собирал свои вещи в комнате. У него был лишь небольшой рюкзачок. Парень тоже сменил любимую форму на мешковатую, свободную одежду, которая должна была сделать из него простого парня, живущего неподалёку от столицы. В этот вечер трое верных шиноби листа спрятали свои повязки и наконец-то взглянули на себя в зеркало другими глазами. Более ясными, в которых начинали зреть странные вопросы к идеальной Конохе и к верхушке, которая казалась уже не такой праведно чистой. Но сейчас им было не до выяснения отношений — сначала стоило найти Харуно, а после этого, все трое твёрдо решили поднять определенные темы на следующем собрании шиноби и потребовать внятных объяснений. Все трое были в моральном смятении, рассматривали привычные улицы странным взглядом, над которым расстилалась мутная пелена сомнений. Ино совсем под другим углом стала рассматривать смерть Асумы, которая казалась ей всё более подозрительно не случайной: почему подмога появилась только когда её учитель начал умирать, почему Хокаге не так интересовалась сохранением жизни одного из известных представителей элитных шиноби, оправдывая это лишь тем, что Сарутоби пал смертью храбрых? В голове девушки появлялся целый список каверзных вопросов, которые она обязательно озвучит. Обязательно. Сейчас её волновал лишь бледный парень, который выглядел абсолютно по-другому в мешковатой футболке и штанах, но так мило улыбался ей, что блондинка не сдержалась и снова аккуратно поцеловала Сая в щеку. Он был уже готов, прибор для связи был ярко заметен на его утончённой шее, но выглядел как украшение и вряд ли привлечет лишнее внимание. На плече его виднелся небольшой рюкзачок, в котором он под слоем одежды и еды спрятал целую дюжину кунаев и сюрикенов, несколько кистей и свитков. — Ино, в моей комнате лежит пара чистых кистей и склянки со специальными чернилами. Когда мы начнём спуск в убежище Орочимару — я призову нарисованное животное каждому из вас и на нём вы будете писать что-то в экстренных ситуациях. К примеру, ты напишешь этой кистью что-то на своём животном и благодаря этим чернилам, эта надпись появляется на всех одновременно призванных существах. Мы сможем прочитать это и броситься на помощь. — Ого, — удивлённо протянула блондинка. — Это очень умно, Сай. Я бы не додумалась до такого. Парень лишь пожал плечами и привычно улыбнулся, неожиданно протягивая руки к девушке. Ино немного смутилась, но послушно обняла брюнета в ответ, незаметно вдыхая его природный аромат. Маслянистые чернила и свежие листы новой книги. Яманака зарылась носом в его грудь и прикрыла глаза. Её губы незаметно зашевелились, а он лишь махнул головой. — Не за что, я бы не смог тебе отказать. Береги себя, пожалуйста, — брюнет аккуратно чмокнул девушку в макушку и отодвинул от себя. Он подошёл к двери и махнул рукой на прощанье. — Ключи под ковриком, закрой когда соберешься уходить. Он хотел сказать что-то ещё, но в последнюю секунду махнул головой и вышел на улицу. Их миссия началась.***
Харуно стала недовольно кривиться, голова безумно болела, неприятные ощущения заползали под кожу, приносили странный дискомфорт. Ей так не хотелось приходить в себя, последней мыслью перед обмороком была мольба о смерти. Когда на глазах розоволосой её единственная надежда на счастье, улыбчивая и громкая Юнги сделала последний вздох, Сакура захотела умереть вместо неё. Они слишком мало смогли обсудить, прочувствовать, насладиться смехом и жизнью. Куноичи так хотела угостить женщину чем-то вкусным, она даже обмолвилась об рамене в Ичираку, так хотелось дать ей немного тепла. Ноэ рассказывала, что из-за смерти мужа ей приходилось круглосуточно работать, пытаясь прокормиться самой и накормить сына, поэтому действительно вкусной еды она не ела много лет, но даже так ей удавалось улыбаться. Верить. Она хотела жить и ей было ради чего жить, поэтому она мечтала широко и не боялась своих желаний. Сакура же думала, что всё из-за того, что они рискнули поверить в лучшее, что само мироздание дивилось их наглости и решило наказать девушек, показав, какая жизнь на самом деле. Очень болезненная, кровавая и наполненная потерями. Харуно ещё не успела раскрыть глаза, как ощутила сильный поток слёз, пробивающихся сквозь пушистые ресницы. Внутри было слишком горько, чтоб радоваться тому, что ты выжил. Девушка лежала на боку и притянула к груди колени, ощущая себя комком бессмысленной массы, который давно должен был пропасть. Зачем она сейчас здесь? Если она откроет глаза, то перед ними предстанет кровавая лужа с примесями ошмётков кожи. Она убила одного, но это счастливая случайность, после него обязательно придёт другой. И он расправится с ней так же скоропостижно и радостно, как это было с Юнги: она даже не успела ничего осознать, лишь ощутила прилив боли и темноту, на неё в одно мгновение обрушилась вся жестокость и несправедливость этого блядского мира. Её чёртов маленький сын, который не видел маму уже давно и никогда больше не увидит, свою чудесную светлую маму, которая так и не смогла дать ему лучшей жизни. Рот Харуно раскрылся в немом крике боли, но глаза её всё ещё были плотно зажаты. В нос бил запах крови, она впиталась в землю, свернулась и сильно пахло, девушке было страшно, будто эта кровь на ней. Куноичи казалось, что она сходит с ума и задыхается одновременно, не успевая вдыхать из-за тяжелой истерики, которая давила её. Никогда до этого ей не было так отвратительно больно, сердце будто выбили из груди, и рана в центре грудины зияла, ныла, истекала кровью и цепляла грязь. Девушка прижала ладони к шее, над сердцем и заскулила, рыдая во все горло, захлебываясь в своём отчаянии. Она жалела себя и жалела о том, что не умерла на лестнице собственного дома. Сакура ненавидела своё существование настолько сильно, что хотела отомстить самому мирозданию за всю ту несправедливость и литры боли, что в неё вливала жизнь. Вина раздирала девушку на части, в её голове слышен был голос, который требовал уйти, закончить это всё к чертям и просто освободить себя от боли. Почему нет? Зачем это? «Родная» Коноха даже не искала её, никто не искал её, все те, кого она считала любимыми людьми лишь перешагнули через пропажу куноичи, через все её заслуги и достижения и пошли дальше. Пошли дальше, а она лежала обессиленная на грязной, окровавленной земле, в камере с двумя трупами и вопросом, почему нельзя освободить себя от бесполезных цепляний за жизнь. Глаза девушки приоткрылись, зацепились за собственные руки, побледневшие и тёмные от грязи. Недалеко от Сакуры лежал тот самый труп мужчины, он умер несколько часов назад и стал неприятно попахивать. Харуно жалобно всхлипнула и попыталась приподняться, но в ней не было и крупицы силы. В горле трупа торчала треснувшая рукоять куная и девушка рвано выдохнула. Она поползла в сторону тела, глотая свои вскрики и бурлящую в груди истерику. Слёзы быстрыми ручьями стекали по щекам девушки, капали с подбородка, но Сакура медленно ползла вперед, желая одного. Скорее бы всё это закончить. Она почти добралась, как ощутила, что её тело приподняли с земли. Тоби бережно поднял девушку с пола и прижав к груди, опустил на неё взгляд. Он всё понял по её глазам: после смерти Рин в его взгляде плескалась та же река боли и вопросов. Он так же тянул руки к оружию и даже поднял его, прижал к шее и замер. Ему ещё не было больно, но уже стало дико страшно, а потом горько, что он даже не отомстит. Но в глазах девушки не было страха, была лишь беспросветная темнота. Возможно, именно тогда Обито понял, что Харуно сломалась. Как фарфоровая куколка, аккуратная и беззащитная, она истончалась с каждым днём всё больше и больше, трещины покрывали всё её тело и в итоге она рухнула, разлетелась на крошечные осколки. Сакура смотрела в пустоту потухшими болотными глазами, кусала губы и рыдала, не понимая, как ей успокоиться. Её было очень больно, но часть её уже окоченела. Учиха сел у стены, так же прижимая к груди плачущую девушку. Она не издавала лишних звуков, лишь град крупных капель, орошающих его руки, никак не заканчивался. Ему было странно, не было такого отчаяния как при смерти Рин, но почему-то Обито не мог смотреть на розовую макушку и так хотел, чтоб она не плакала. Он аккуратно покачивался вперед-назад, крепко обнимая Харуно. Возможно однажды, он расскажет ей, что отправил Юнги в камеру к Сакуре, потому что вторая не переносила тишину. Если бы Ноэ не убили, Обито бы обязательно рассказал. Но он лишь смотрел на изуродованное тело и мрачнел. — Тоби, — в тишине раздался совсем тихий голос Сакуры, от звука которого мужчина чуть не дёрнулся. — Ответь мне честно. — Да? — Сакура могла бы услышать, как дрогнул голос мужчины, но за собственными всхлипами не смогла. — Коноха меня не ищет, не так ли, — они оба знали, что это не вопрос, а утверждение. Харуно понимала, что тот мужик не врал, просто ей так хотелось услышать от Обито «нет, что ты, совсем скоро ты отправишься домой». Но она не услышала. — Именно так, — холодно изрёк Учиха. Он продолжал покачивать девушку на своих руках, подбородком упираясь на её макушку. Тихие слёзы начали проливаться с двойной силой. — Тоби, — снова шепнула Харуно через пару минут тишины, — убей меня, пожалуйста. Он промолчал, прокручивая в голове возможные ответы. Это было бы гуманно по отношению к девушке, просто дать ей освободиться, ведь вариантов её спасения было вдвое меньше, чем вариантов, как её убить. Тоби хмыкнул, вспоминая, что Какаши выбрал простой путь. Убил и все проблемы пропали. Но Учиха не сможет так, не сможет лишить жизни человека, который её так заслуживает. — Не могу, прости. Из-за Юнги, — спокойно ответил Обито. — О чём она просила тебя перед смертью? — Позаботиться об её сыне, — хрипло отозвалась Сакура, стараясь не смотреть в сторону трупов. — Его выкрали из дома вместе с Юнги, так что у тебя есть все шансы помочь этому малышу. Если хочешь, конечно. Эта ответственность, возложенная на плечи Харуно могла сработать непредсказуемо настолько, что Тоби просто не знал, какая реакция последует: либо Сакура не выдержит окончательно и испугается ответственности за маленькую жизнь, либо положит всю свою жизнь на его спасение. Людям, в таком состоянии, может помочь только цель, ради которой умереть приятнее, чем от собственной руки. — Вот как, — хмыкнула девушка и снова замолчала. — И, не знаю, я думал, ты захочешь отомстить человеку, который развернул такую подпольную систему продажи людей. Этого мужика не кинутся искать ещё пару дней, потому что он сутками мог насиловать пленных девушек и детей и он был абсолютно безнаказан. Ты не знаешь, но тут бесчисленное количество этих камер, этих людей и большую часть времени, их даже не удосуживаются кормить или поить. Они умирают в страшных муках, но до последнего вздоха мечтают либо о еде, либо о свободе. И я не знаю, что из этого хуже, — Обито говорил спокойно и тихо, но Харуно ощутила лёгкий укол в его голосе. — Это не шиноби, а простые люди, они даже не могут дать отпор. У тебя есть силы и ресурсы для этого. Дать отпор. Отомстить за таких, как Юнги. Простых людей, которым просто не повезло. Тебе больно, я понимаю, но от этой боли и упоения ею тебе не станет легче. Толку от твоей смерти, если ты способна просто уничтожить здесь всех? Ты можешь изменить систему, в которой четырёхлетние дети лишаются своих родителей. — Так почему этого не сделал ты? Ты в разы сильнее, ты хитрее и знаешь здесь всё, вдоль и поперёк, — хмуро поинтересовалась девушка. Обито про себя тихо обрадовался, что она не обиделась на его немного жесткую фразу и на короткое время перестала плакать. — Я не смог бы действовать в одиночку, но с тобой мы могли бы большее, — уголки губ мужчины приподнялись. — И меня ещё никто не хотел угостить фирменными онигири. Я обязан попробовать их. Сакура тихо улыбнулась и зашлась в новом потоке слёз, безудержных и горячих. Мужчина гладил её по голове, продолжал покачивать дрожащее тело на своих руках. Уже через несколько часов в клетке не было трупов и лишь впитавшийся в воздух аромат крови напоминал о том, что произошло здесь так недавно. Посреди небольшого пространства стоял бочонок с прохладной водой, которая совсем недавно была тёплой, в нём плавал крупный кусок жирного мыла. Учиха стоял спиной к Сакуре, позволяя ей смыть с себя грязь. Харуно не мылась месяц, её волосы перестали быть розовыми, слиплись в один грязный комок сальных прядей, она уже сама ощущала от себя не самый приятный запах. Но Сакура смывала не только грязь, она смывала свои невыплаканные слёзы и обронённые вскрики боли, она стирала с кожи въевшуюся землю и пот, капли присохшей крови и воспоминания. Страшные, живые, полные звуков и запахов воспоминания. Её всё ещё мелко трясло и редкие капли слёз огибали щёки девушки, но она уже была немного спокойнее. Рядом с бочонком покоилась новая одежда и небольшой пакетик. Обито следил за тем, чтоб никто не зашёл в коридор, но Харуно видела его полнейшее спокойствие и ей казалось, что он явно с кем-то договорился о такой идеальной конфиденциальности. После их небольшого диалога Учиха исчез и вернулся уже с пакетом: тряпки Сакуры больше ни на что не годились и он добирался до магазина, чтоб найти подходящую одежду. Но было решено, что сначала надо отмыться от месячного нахождения на сырой земле. Девушка проходила жёсткой мочалкой по нежной коже, но ей казалось, что она ещё больше грязнеет. Что каплей крови на руках всё больше. Что синяки просто облепили каждый миллиметр её тела и что она так же неподвижна, беспомощна и вымотана. — Тебе понадобится почти неделя, чтоб восстановить силы и минимальный запас чакры, — недовольно протянул Обито, обращаясь к голой девушке. — Мне приходилось поить тебя средством для подавления чакры, но теперь она будет дольше накапливаться в твоём теле. — Если бы не поил — не было бы никаких проблем, — тихо фыркнула Сакура. — И ты бы при первой возможности пробила стену, тебя бы поймали и жестоко убили без разбирательств, — скептично махнул головой Тоби. — Если б я не понижал дозу препарата, то в тебе бы не проснулась такая сила тогда. Харуно замолчала, продолжая свои банные процедуры. Ей на грудь давило сомнение и тупая боль, но она почему-то стала представлять, как выглядит сын Юнги: судя по её рассказам, у него пухлые щёки и ладошки, но он сам строит из себя серьёзного малого и у него голубые глаза. Девушка подумала о том, что сейчас он, должно быть, сильно напуган и истощён. От этой мысли куноичи сжала зубы. А если его почти не кормят? Не поят? Она махнула мокрыми волосами и отогнала от себя мрачные мысли, которые рождали искорки злобы. Всё же, злость приятнее, чем жрущая изнутри пустота. — Тебя планируют завтра передать заказчику, — нарушил тишину Учиха. В ответ он услышал лишь тяжёлый вздох. — Я не мог сказать раньше, прости. Только сейчас, когда у меня есть план, я могу тебе это рассказать. — И? — Сакура ждала продолжения. Почему-то, желание сдохнуть притупилось от мыслей о мальчике, который теперь не выходил из её головы. Она думала, представляла, видела его большие глазёнки и пыталась прикинуть, где сейчас малыш. — Я не знаю кто тебя покупает, но логично подумать, что там будет человек, продающий тебя. Я лишь знаю, что это женщина из Конохи. — Значит, нам точно надо явиться туда, — отрезала девушка, споласкивая волосы от мыла. Лицо ещё горело от пролитых слёз и неприятно припухло, но после воды и мыла дышать стало проще, по ощущениям с кожи слезло несколько кило пыли и пота. — И не просто так, а привести тебя под видом другого пленника. Продажи проходят раз в несколько недель, приезжают все покупатели разом, проверяют товар и показывают деньги. Потом, при них на товар ставят клеймо, при том, что у всех индивидуальные метки, и тогда уже проходит оплата. Я приведу тебя под видом другого человека, чтобы мы могли понаблюдать со стороны за твоим покупателем и тем, кто хочет за тебя получить деньги, а дальше придётся делать ноги. Я сам ещё не был там, в том зале, — Учиха уже повернулся к девушке, которая укуталась в большое полотенце, заботливо предоставленное мужчиной кстати, и слушала брюнета. — То есть, ситуация может в любую секунду измениться? — Именно. Всё может пойти к чертям, — расслабленно пожал плечами Тоби. — Главное, держаться друг друга. — А как ты планируешь делать из меня другого человека? Одежды, думаю, маловато для этого. Особенно, если мой продавец из моей же деревни. — О! Тут я кое-что придумал, — Сакура не видела за маской, но готова была поклясться, что Учиха самодовольно улыбался. Его скорость перехода из строгого мужчины в задорного мальчика была колоссальной. Обито взял пакет в руки и выудил оттуда небольшую коробочку, он гордо продемонстрировал её розоволосой. Глаза девушки немного расширились, а потом она слабо улыбнулась одними уголками губ. — Вот как, — Харуно взяла в руку коробочку и провела второй рукой по своим волосам. — Значит, прощай моя причёска и натуральный цвет глаз? — И попрощайся со значительной длиной твоих патлов, — кивнул Учиха. Все свои последние силы Сакура потратила на банные процедуры, не желая принимать помощь мужчины в таких делах. Последнее, что она смогла сделать сама — надеть цветные линзы тёмного цвета. Уже через десять минут после этого, Тоби разместился за спиной девушки и начал аккуратно наносить чёрную маслянистую субстанцию на длину розовых волос. Те, в свою очередь, быстро становились грязно-коричневыми, а ещё через пару минут темнели, стирая любые намёки на яркий цвет волос. Обито было даже немного жаль, такой нежный розовый цвет волос будто бы гиб под глубоким чёрным, но он подумал, что это похоже на состояние Сакуры: бархатистые лепестки цветущего растения завяли, скукожились и отпали, оставляя сухой и тёмный стержень. За время пребывания в заточении, волосы девушки отросли до ключиц, но Тоби всё же не захотел состригать их. Остриём куная он прошёлся по волосам со стороны лица Харуно, неумело формируя подобие чёлки. После этого, он стал нежно собирать волосы девушки, боясь сделать ей больно: но по итогу, он сумел сделать ей высокий пучок на макушке, спереди пустить густую длинную чёлку и пару прядей на лицо. Сами волосы были плотного чёрного оттенка, с оттенком синевы. После этого Учиха отвернулся и позволил Сакуре одеться в новые вещи: широкие чёрные штаны, становящиеся узкими у икр, такая же чёрная водолазка и мантия сверху, больше похожая на плащ. — Разве пленники могут выглядеть так? Ухожено слишком, выглядит подозрительно, — тихо поинтересовалась девушка, кончиками пальцев касаясь своих щёк. — Всех приводят в порядок перед днём продажи. Кто захочет покупать кусок воняющего мяса в ошмётках одежды? Обито удивлённо смотрел на то, что у него вышло: почти идеальный представитель клана Учих, такие же пустые глаза тёмного цвета с лёгким оттенком зелёного, длинные чёрные волосы и уставшая улыбка на бледном лице. Это было красиво. Будто сожженная дотла спичка, но всё ещё утонченная. — Так как у тебя почти нет чакры, спрячь под мантию несколько кунаев. Надеюсь на твою скорость и умения обращаться с оружием, — Тоби кивнул на всё тот же пакет, в котором поблескивало несколько вытянутых железяк. — Это так, на всякий случай. Если мы выберемся живыми, я может научу тебя паре техник. Пока что, тебе стоит хорошо отдохнуть и набраться сил. — Если выберемся, — фыркнула девушка, прикрывая глаза. — Даже звучит смешно. — Даже не надейся там сдохнуть, поняла? Подумай о ребёнке, для которого ты — единственный шанс на спасение. «И подумай обо мне, Харуно. Подумай и выживи.»