В последние дни лета стала накатывать тревога.
«Я не могу выиграть» или «Сдаться — проиграть, нужно больше работать» — я металась из крайности в крайность, не находя душевного равновесия.
Мрачные мысли изматывали. Они были чернее ночи, и лучше было погрузиться с головой в работу. Казалось, что если, хоть на секунду, перестать барахтаться, можно утонуть в сомнениях, страхах, домыслах.
В какой-то момент дни слились в одни нескончаемые будни.
Однажды сэр Хаген пригласил в кабинет. Так мы с Сильвервеаром столкнулись, неожиданно для обоих.
— Здравствуйте, — сказала я тихо, потому что знать, что происходит и хотелось и не хотелось одновременно.
— Почему вы ещё в форме?
— В каком смысле, сэр?
— Каэр, вы завтра уезжаете. Вы забыли?
— Что? Куда?
— Сильвервеар, вам не сказали?
— Нет.
— Ни о чем?
У меня и с обычными разговорами не складывалось, а нужно было сказать, что я — другой человек. Сколько я готовилась к подобному диалогу, заговорить никогда не решалась. Оттягивать разговор и так было трудно, но когда мы дошли до чердака — стало просто невозможно:
— Куда уезжаешь?
— Учиться. В другую школу.
— Почему не сказал?
— Как-то… из головы вылетело. Прости, — сама того не замечая, будучи в кожаных перчатках, я пыталась почесать предплечья, щеки, шею. На то не было причин, но хотелось шкрябать и шкрябать.
— Да ладно, забей, — сказал он с улыбкой.
Я всегда знала, что, только мне выбирать: быть честной или продолжать лгать, но только тогда поняла: если бежать из мира лжи то, не оглядываясь, не делать ни шагу назад. Папа всегда учил, что, если и отрывать пластырь, то резко и решительно, чтобы не было страшно, мучительно больно. Папа никогда не врал.
«Заходи, нужно серьезно поговорить» — выпалила я, срывая большие перчатки и тесный фартук. Отступать было некуда.
— Лучше сядь поудобней, — не особо дожидаясь пока Сильвер примет комфортное положение, я глубоко вдохнула. Он уже был в достаточном шоке и удобно молчал.
— Сильвер, ты — замечательный, мой самый-самый лучший друг. Мне очень-очень стыдно за то, что я всегда обманывала тебя. Я не хотела! То есть так было нужно, ведь сюда не берут девочек. Меня мама заставила, ну как заставила… Хотя Дайхарт она, конечно может. Короче, на самом деле я не тот, то есть, не та за кого себя выдавал, — слова вылетали быстро, и составить связный рассказ было трудно. — Короче, я не Каэр, то есть я, конечно, Каэр, но не совсем…
— Подожди.
— Мысли и слова у нас одинаковые, но не совсем, но больше, конечно, да, чем нет.
— Каэр, стой! Притормози! Я ничего не понимаю.
— Так я и пытаюсь объяснить…
— Тш. Тихо. Спокойно. Тебя зовут Каэр Коразон?
— Да.
— Ты дочь Дайхарт?
— Да.
— И ты девушка?
— Ага.
— Ага. Так. Ладно. Я понял.
Тогда я подумала, что умру от разрыва сердца прямо сейчас, потому что оно билось на пределе возможностей. Всегда казалось, сколько не репетировала речи, что слова не те, но вдруг поняла, что они были какие есть. «Ничего уже не вернуть. Будь что будет» — подумала я, разом осушив графин с водой. От долгих разглагольствований устал голос.
Наконец, можно было снять и тяжелые сапоги, утягивающие бинты и надоевшую косынку, которая давила на уши. Глянув в зеркальце, я не узнала себя. Мне следовало взять ножницы и, как обычно, отрезать волосы, которые скоро станут вылезать из-под платка, надеть бесформенную одежду. Такие привычные вещи стали не нужны, и оказалось, что прошло почти два десятка лет, а я не успела понять, что мне нравится.
«Не знаю как, но только не так», — постоянно вертелось в голове.
В дверь постучали:
— Каэр, это Сильвер. Открой, пожалуйста, — от неожиданности я выронила железный гребешок. Он упал на каменный пол с громким лязгом.
Только открыв, я почувствовала резкий запах мяты: мой друг никогда так не благоухал. Он был напряжен, сжимал кулаки. Всегда так делал, когда переживал. Впервые я увидела белые костяшки:
— Злишься?
— Нет. Мне… не привык ещё, короче.
— Я тоже не привык, — вспомнив, что не нужно больше притворяться, не нужно понижать голос, я откашлялась. — Не привыкла, — Сильвер удивился, если не сказать испугался. — Не волнуйся, это просто мой настоящий голос.
— Да я и не волнуюсь, мой лучший друг — девушка, только и всего, — Сильвер странно засмеялся. Он, в целом, вел себя не так как я ожидала: не злился, не обижался, не пытался ничего выяснить. Однако отводил взгляд, почти не смотрел в глаза, не приближался и, то неимоверно тормозил, то, торопясь сказать, запинался.
— Это проблема? Что-то, действительно, изменилось? — спросила я с надеждой.
— Примерно всё изменилось.
— Но я всё ещё Каэр. Только мой пол — ложь, ну, и про семью тоже, и мне, правда, жаль, что так вышло. Я могу всё объяснить. Буду объяснять сколько угодно, лишь бы ты понял!
— Я так всё понял…
— Значит, ты пришёл сказать, что мы больше не будем дружить, да?..
— Конечно, будем!
— Тогда я не понимаю, есть ли в чем-то проблема.
— Мальчики и девочки «дружат» совсем по-другому, — сказал он с интонацией настолько грустной, будто им лучше совсем не общаться.
— А ты знаешь как?
— Ну… Немного в курсе.
— Научи!
— Ну, нет, нет, это…это… Я по делу, вообще-то, пришёл, — он спешно полез в карман.
— Мне нужно что-то срочно доделать?
— Нет, это… Это подарок от Хагена. Правда, не знал, что он для тебя, так бы я побольше постарался.
На бархатной подушечке, лежал камень-подвеска на тончайшей панцирной цепи, очень прочной и гибкой. Камень ничуть не изменился, это и понятно: волшебные обычно камни не гранят, чтобы не уменьшить их силу, но он был обвит незаметными металлическими паутинками. Всё было сделано очень аккуратно. Возможно, кто-то другой бы и не заметил, но я видела, насколько он старался. Звенья, витки были сделаны ровно, выверены до нанометра. Сказать честно, ради заказа, даже за очень большие деньги, никто бы не стал так заворачиваться, ведь, в конечном итоге, практически никто не обратит внимания. Если люди хотят похвастаться своей исключительностью, деньгами они покупают дорогие, порой редкие, металлы и камни, платят за дизайн, замороченные плетения, огранку непременно ручной работы кого-нибудь очень известного, а обычная панцирная — её кто угодно навертит, даже станок.
— Спасибо. Где ты взял такую проволоку? Такая тонкая, наверное, даже тоньше волоса.
— Ну-у-у, сделал, вроде того.
— Как?
— Секрет.
— А из чего она? Что-то ни на что конкретное не похоже. Железо? Сталь? Серебро? Неужели какой-то дорогой сплав?
— Не… Он… Он просто волшебный. Да, очень волшебный. Как я думаю, браслет можно превратить во что-нибудь.
— Каким образом?
— Не очень в курсе. Я видел, что феи так делают. Магическая энергопроводимость, все дела. Ну, ты в курсе.
— Нет. Никогда не делала ничего волшебного.
— Серьёзно? Это же основы волшебной ковки, её все проходят, — он замолчал, видимо, понимая, что я несколько выбиваюсь из этого «списка всех». — Короче, прикол в том, что металл должен иметь трубчатую структуру. Чтобы менять форму, нужен, э, ну, самый крутой.
— А размер?
— Размер тоже можно, но там есть свои пределы, там по формуле высчитывается. Наверное, из твоего можно получить что-нибудь с пол-ладони, ладонь… Кстати, Хагген ещё вот это передал, — Сильвер достал маленький конверт, в котором была открытка.
Я никогда не получала открыток, только отцовские письма, поэтому, мне не с чем было сравнивать, но эта была особенной. Казалось, что солнце на картинке садится, стены замка розовеют, а стеклянный купол одной из крыш блестит; казалось, я вижу в окне женщину, которая ходит по комнате. На обратной стороне каллиграфическим подчерком было выведено:
Здравствуйте, Каэр Коразон. Приглашаем Вас в высшее учебное заведение «Школа для фей Алфея». Мы будем рады видеть Вас. Очень ждем. С уважением, директриса Фарагонда.
А ниже некрупно напечатано:
План мероприятий 31 августа для учениц высшего учебного заведения «Школа для фей Алфея»
Время местное: Магикс (мкс)*
1. 9:00 до 12:00 — Заезд и зачисление учениц (Не опаздывать!)
2. 12:00 — 12:30 — Организационное собрание для первокурсников
3. 12:30 — 14:00 — Общешкольное собрание посвященное началу учебного года.
Для посещения Алфеи 31 августа расположите открытку на вертикальной ровной чистой сухой не горящей поверхности площадью более 1,5×1,5 м. не ранее 9:00 и не позднее 11:30
по местному времени: Магикс (мкс)
После открытия портала войдите в него. (Не бойтесь. Это как двери)
Вы не сможете вернуться назад через портал
по истечении 10 минут с момента входа.
Не забывайте документы и багаж!
Счастливого путешествия. Мы ждем Вас в Школе для фей Алфея ♥
На одной из марок был нарисован циферблат. Я не верила глазам, секундная стрелка двигалась! Если бы умела визжать, то у Сильвера уши в трубочку завернулись. От одной мысли, что кто-то где-то ждет, не кого-нибудь, а меня, радости уже не было предела, но школа для фей вызывала неимоверный восторг!
— Кстати, где твой багаж? — с недоумением спросил Сильвер.
— Чё-ё-ёрт. Ладно, это быстро, — не хотелось собирать вещи при ком-то, но рисковать, выгоняя Сильвера, не хотелось ещё больше: вдруг он не вернётся. — Подожди, эм, документы, брюки, кофта, рубашка, футболка… — перечисляла я шепотом, грустнея с каждым словом. Представив, какие принцессы, в шикарных платьях с длинными волосами, будут учиться в школе для фей, я расстроилась. Такие как я не живут во дворце. Всё, что у меня было — старое, пусть не драное, но потертое. Никому не будет интересно, что папа далеко и даже не знает, что происходит, маме попросту все равно, а я была слишком занята работой и не подумала о внешнем виде заранее. Даже если бы сообразила — на Хоггаре нет магазинов, пришлось бы заказать одежду и обувь издалека, потратить деньги, которых нет.
«Так, стоп! Каэр, перестань ныть! Ты увидишь сказочный замок, да помогут тебе небеса, ещё и побываешь внутри. Уверяю, что тогда тебе будет совершенно плевать, что на тебе надето и кто-что думает. К тому же, ты всегда была белой вороной. В этом ты так хороша, что даже дожила до совершеннолетия, все-таки поборов желание украшать люстру, вися на веревке. Быть каким-то изгоем проще, живя в комфортном волшебном замке, где растут цветы и порхают бабочки, а, не выживая в сырой комнатушке у черта на рогах. Когда как не сейчас быть оптимистом», — подумала я, порадовавшись, что настолько умная мысль все же появилась в голове. Ещё был повод «веселиться» наличию чемодана, «позаимствованного» дома, пускай крохотного, с потемневшей фурнитурой, зато на колесах. Даже повезло, что складывать туда было нечего. — А, чуть не забыл!
Под кроватью пылилась коробка с бальным платьем и зимним костюмом. Понимая, уровень недоумения друга, я нехотя объяснила:
— Папа подарил, уже давно. Сказал, что оно на будущее, на выпускной, — кто ж знал, что его никогда не будет. — Может, я смогу его перешить…
Он неожиданно присел на корточки, совсем рядом:
— Не переживай так. Уже всё себе расчесал… расчесала и даже не замечаешь, — голос звучал необычайно мягко. — Всё будет хорошо. По крайней мере, там больше солнца и меньше идиотов.
Невозможно было не засмеяться. Стало легче. Всё будто вернулось в норму, на мгновенье, мы всё забыли, начав болтать о, никому, кроме нас, ненужной ерунде. Разговор прервал тихий бой часов и скрипучие птичьи трели:
— Уже полночь!
— Зачем тебе, кукушка в часах, да ещё и в двенадцать ночи?
— Чтобы понимать, что уже ночь, пора спать.
— Будильники немного не так работают.
— Что поделать, если с тем, чтобы просыпаться у меня нет проблем. Прости, теперь придется идти по ночи. Могу уступить кровать.
— А сам…а?
— Лягу на пол.
— Ты просто не представляешь, как бы хотелось, но, боюсь, не смогу уснуть. Ладно. До завтра.
Сильвер не шутил и, действительно, пришел утром, но ему пришёл ждать:
— Прости, ходила к матери.
— И… Как?
— В общем, я объяснилась и мы распростились. — мы действительно попрощались, ведь она сказала никогда не возвращаться, если уйду. Слушать, конечно, меня не стали, но я объяснила всё в письме, которое предусмотрительно закинула в форточку. — Можно сказать, что встреча полностью оправдала ожидания. Кстати, что-то случилось?
— Нет, просто пришёл проводить. Ещё, вот, принес, вдруг нужно.
Он сунул мне большой рюкзак. Совсем новый.
— Это мне? — он кивнул — Спасибо большое! — конечно, сразу нужно было заглянуть в него, во все карманы, порасстегивать и позастёгивать молнии. — Ой. Ты тут что-то забыл…
— Это тоже тебе.
Внутри лежала темно-синяя футболка на несколько размеров больше, чем я. Было не сдержаться: решительно невозможно ждать и секундочку, чтоб примерить, чтобы переодеть старую рубашку на новую.
— Такая плотная, даже чёрная майка просвечивает. Можно пойти в ней в школу? Можно? Можно?
— Н-у-у… Э… Да-а-а…
— Мне очень-очень нравится. Я обещаю всё-всё беречь.
Жаль, любоваться подарками было некогда. Сильвер, следуя инструкции, прилепил открытку на изоленту. В стене, посредине, возник туннель, ведущий к сказочной школе:
— Мне кажется, или нужно перевесить?
— Тебе не кажется. Я так высоко с чемоданом не залезу.
Моментально, картинка была повешена как надо. Портал был чем-то манящим, но неизведанным и жутко похожим на большую настенную живопись. Входить туда было страшновато: вдруг он хлопнется, и я останусь замурованной в камнях?
— Я читал, что в какую-то школу тоже так попадают, и там советуют закрыть глаза и разбежаться.
— Ты предлагаешь со всего разбега врезаться в стену?
— Согласен, звучит, как бред.
Самое время было обниматься и говорить, насколько я буду скучать, но здесь никто так не делал, поэтому я просто оглянулась, улыбаясь:
— Ладно, всего хорошего. Я пошла.
