2.
21 марта 2021 г. в 18:16
— Мэй! Ты шла из другого района или города? Где тебя носило? — тётя Сумико бросилась к ней навстречу с порцией законно ей предназначенных нравоучений. — Ты опоздала на смену. У Юки ноги отваливаются!
— Прости, тётушка. — она невозмутимо извинилась. — Я случайно наткнулась на ловлю преступника, захотела обойти, дабы не нарваться.
— Ох, Мэй, моя ты благоразумная. Иди, переоденься.
— Уже бегу. — Тем не менее, она не побежала, а плавной походкой прошла в подсобное помещение бара, где подрабатывала.
Это был почти семейный бизнес, если не считать отсутствие кровной связи. Госпожа Кинуё, старая подруга тёти Мэй Сумико, держала небольшую сеть баров в нескольких точках, но бизнес процветал, принося немалую прибыль. Впрочем, у Кинуё были заботы. Когда-то давно она решила за счёт своих баров вкладывать в образование талантливых девушек, амбициозных и подающих надежды, чтобы в будущем они работали на неё и наследовали её дело. Пока эта её деятельность ограничивалась десятью девушками, одной из которых и была Мэй. А в дополнение к этому она была самым лучшим детищем, которой Кинуё планировала когда-нибудь передать дела. Ну а пока она и остальные девушки работали в её баре, отрабатывая обучение.
Конечно, большая часть расходов лежала на Кинуё, но некий долг ученицы уже могли оплатить своей наставнице. Сумико была секретарём и правой рукой своей подруги, их бизнес они взрастили вдвоём, растя Мэй благородной и воспитанной девушкой. Можно было подумать, что она родилась с золотой ложкой во рту, но она была бы простой сироткой, если бы тётя не забрала её. От неё требовали гораздо большей отдачи, во всяком случае, она это чувствовала. Каждый укор, даже несильный, сопровождался тяжёлым взглядом, и она понимала, что должна быть лучше.
Сейчас начиналась её пятичасовая смена, после которой её ждала гора домашних заданий и конспектов. Факультет искусства: музыки, драмы и танца лишь на первый взгляд для не знающих людей казался простым. Это был упорнейший труд, впрочем, как любая прилежная учёба. Музыке её обучали с раннего детства, в музыкальной школе, позже была художественная, вскоре уроки актерского мастерства, в какой-то момент они стали пересекаться все вместе, совмещаясь с учёбой в средней школе, и этот период запомнился ей как сон, ведь времени оставалось только на него. Она закончила все три школы с отличием. Рано поняв и дав понять наставницам, что к искусству её тянет больше, чем к остальному, она стремилась к лучшим результатам всегда и во всём, добиваясь всего упорнейшим трудом. И совсем недавно, с блестящими данными поступив в университет мечты, пройдя невероятно сложные отборочные экзамены, пережив стрессы и недосып, она стала работать в баре на свою наставницу в возрасте без малого восемнадцати лет.
— Столик номер девять! Один удон с маринованным угрём и сенча! — Бойко шла работа, пока Мэй оборачивала форменный фартучек вокруг тонкой талии. Ей было привычно здесь работать, ведь она буквально выросла в этом здании, где совместно находился главный офис бара «Хейва то Оча», их квартира с тётушкой Сумико и одна из точек бара. Остальными тремя Кинуё управляла в основном через заместителей и, главным образом, Сумико, но регулярно их посещала, проверяя порядок и обслуживание. Она пользовалась авторитетом и доверием к своей работе, бар у неё был не совсем типичный — чайно-винный. Впрочем, напитки-то вполне себе приемлемы и привычны, но не в таком формате, в каком их подавали в других местах. Девушки-официантки устраивали мини-шоу их подачи, сочиняя собственные чайные церемонии. Конечно, от традиций никто не отходил далеко, но многие из них были импровизированы и уникальны. Это производило своего рода фурор среди посетителей, отчего клиентура росла верными темпами. Мэй также изобрела свою технику, от которой многие другие девушки и «плясали». Сегодня было много посетителей, вечер пятницы, многие хотели расслабиться под спокойную музыку с чашкой хорошего чая. На это и делала ставку сметливая Кинуё, выпуская по пятницам Мэй почаще.
«Вперёд! За дело, Мэй! Покажи этим завистницам, к чему им стремиться». — Это даже не было преувеличением или самодовольством.
Она прекрасно чувствовала в себе потенциал и знала, что о ней говорят за спиной остальные девушки, ни с одной из которых она не подружилась. Они не воспринимали её как ровню, считая заносчивой, когда это было лишь воспитанием и характером. А она считала их меркантильными и наивными. Подруг, кроме Сумико, у неё никогда не было. Её всё устраивало, она умела быть самодостаточной и сейчас это доказывала, устроив небольшое огненное шоу при заваривании чая для девятого столика. Её завораживал огонь, его необузданность и страсть, что она запрещала себе в реальной жизни. Огонь был самобытен и прекрасен в своей самобытности, неуправляем. Он олицетворял для неё бури эмоций, что зачастую не могли найти выхода в ней, — она не позволяла ярким эмоциям выйти наружу. Окованная холодностью, из-за чего представляясь высокомерной, она не позволяла себе ни буйной радости, ни грусти, ничего, будучи при этом отменной актрисой, способной изобразить всё — от смертельной ненависти до неземной любви, которой никогда не испытывала. И лишь огонь понимал её. Другие использовали дым и зеркала, а она управляла горящими факелами в руках, танцуя, в то время как заваривала просто чай, а не колдовское зелье. Это завораживало всех, кто видел.