Эта земля может поглотить нас заживо

Они лежат вместе, крепко прижавшись друг к другу, сплетясь руками и ногами. Только они и пустота. Холодно, огонь чадит и едва теплится. Она шевелится, чтобы встать и подбросить дров. — Не надо, Сэм, — говорит Дин, поняв, что сестра собирается делать еще до того, как та встала. Знает, несмотря на то, что среди них двоих экстрасенс она. — Он не погаснет. Он прав, и Сэм знает, что позже Дин встанет и прикроет костер на ночь. Защищая их. Защищая ее. Она вновь откидывает голову Дину на плечо. Нос мерзнет, и она утыкается им в шею Дина, греясь. — Сучка, — ноет Дин, но не отталкивает ее. Обнимает, осторожно, как сестру, как самое дорогое, что у него есть. Но она не хочет, чтобы он был осторожен. Она хочет, чтобы все было грубо, до изнеможения. Она хочет, чтобы он оттрахал ее, как ковбойскую девку, прямо на спальном мешке, пока ее киска не покраснеет и не раскроется, как созревший фрукт. Она хочет — его пальцы, все, и его член — в себе, она хочет чувствовать. Как сильно она ему нужна. Она просовывает руки между ними и расстегивает его молнию. Дыхание Дина сбивается, но он молчит. Просто лежит, тихо и покорно. Можно подумать, он не хочет ее, но он никогда не мог ее провести. И это ее игра — посмотреть, сколько брат выдержит. Она прижимается к нему грудью, чувствуя, как твердеют соски под футболкой, когда она касается его. Скоро он сдастся — как только забудет, кто она, как ему дорога; забудет, что она его маленькая сестренка; забудет обо всем, кроме ее жаркой киски, вкусе и запахе секса, и… Она шепчет ему в шею едва слышно: — Мне нравится, когда ты внутри, когда твои руки у меня на груди. Я люблю тебя, — добавляет она еще тише, обращаясь в темноту. Он дрожит, его член в ее руке наливается кровью. — Сэм, — говорит он. Умоляюще. Ну вот и все. — Сэмми, — настойчиво повторяет он. — О боже, Сэмми, — и кокон из одеял распадается, чтобы он мог сменить позу, податься вперед и обнять ее. Ее джинсы болтаются на лодыжках как путы, но она не собирается никуда убегать. Дин не снимает с нее трусики, просто скользит рукой под плотную ткань. Она уже течет, и его пальцы тут же становятся липкими. Другой рукой он стискивает ее маленькую грудь под футболкой. Воздух холодный, и Дин плотно прижимается к ней, вслед за пальцами вводя в нее член. Трахая и тем, и другими. Она вздрагивает, когда Дин успокаивающе говорит: — Все в порядке, — и она думает, что он больше внушает это себе. Она знает. Она видела его будущее и знает, что все будет хорошо. Настоящее она не видела, но все же знает. Она знает, каково это — когда Дин заполняет ее, как грубо толкается в нее бедрами, как кожу царапают редкие тонкие волоски. Она знает, но это все равно по-новому, каждый раз. И она не думает, что когда-нибудь устанет об этого безболезненного «после», когда между ног ноет и тянет, а в животе тепло, и когда Дин довольно стонет, не в силах сдержаться. В тот момент он позволяет ей увидеть, как ему это нужно, как ему это нравится, как он ее любит и никогда не забывает, кто она. Поблизости стремительно проскальзывает чья-то тень. Когти царапают твердую землю, но нечто не осмеливается вступить в освещенный огнем круг. Сегодня мир кажется огромным, а Сэм — слишком маленькой. Сэм прижимается к Дину, тот крепко обнимает ее, и она знает: он никогда ее не оставит. Конец