***
Это утро начиналось так безмятежно, да и день обещал быть неплохим. Джон выкроил себе выходной: даже заядлым журналистам нужен отдых от погони за сенсацией. Он собирался дописать картину, к которой давно не прикасался, успел вытащить в сад мольберт и краски. Погода стояла чудесная. Когда на узкой дорожке между аккуратно подстриженными кустами появился Ласло Крайцлер, Джон поймал себя на мысли, что не слишком рад его видеть. Он не был готов к тому, чтобы тратить часы такого приятного дня на мозгодробительные разговоры с алиенистом, слушать его пространные размышления и быть объектом колких шуток или, что хуже, в очередной раз подвергаться внимательному изучению. Всё это Джон не замедлил сказать, не отрываясь от мольберта, на что Ласло лишь рассмеялся и приветственно похлопал друга по плечу. — Думал, пригласить тебя на обед, но как вижу, ты весь в трудах, — с усмешкой проговорил Ласло. — Не оторвёшься даже ради лобстера и черепахового супа, м? — Я не люблю черепаховый суп, Ласло, — ответил Джон и вздохнул, заметив, что кисть легла не туда, куда он планировал. Он аккуратно отложил палитру и наконец взглянул на друга. — У нас дело? — Ты мне скажи. К тебе же стекается вся информация с улиц. Есть что-нибудь интересное? — Ничего, что бы заслуживало внимания. Да и, признаться, я этому даже рад. Хоть отсутствие громких новостей и вредит газете, но уж лучше так, чем вновь бежать по следу из трупов. А тебе, как я вижу, всего этого не хватает, верно? — Не думай, что я радуюсь леденящим душу кровавым расправам, я не чудовище, — хмыкнул Ласло. — И всё же, этот азарт погони, слежки, опасности — всё это сродни наркотической эйфории, к которой хочется вернуться снова и снова, даже зная, насколько она разрушительна для души и тела. Разве ты не чувствуешь того же, Джон? — Я предпочёл бы гоняться за мошенниками и прочими безобидными плутами, которые не выпускают людям кишки, — пожал плечами Джон. — Возможно, я достиг того возраста, когда уже хочется спокойствия и размеренности в жизни. — Брось, Джон, рано записываться в старики! Отложи это чахлое спокойствие до того времени, когда трясущейся развалиной будешь недвижимо сидеть у камина. Вот тогда тебе как раз и понадобятся все самые яркие воспоминания молодости, чтобы не скучно было дожидаться конца. — Да-да, — отмахнулся Джон, тоскливо глянув на мольберт. — Послушай, Ласло, если я упущу это солнце!.. — Ладно, ладно, друг мой, я понял и уже удаляюсь. Но быть может хотя бы поужинаем вместе? В клубе, в девять, м? На самом деле, я хотел бы обсудить с тобой одну возможную поездку. — Какую ещё поездку? Куда? — Вот вечером всё и обговорим, идёт? — И обязательно тебе сохранять этот флёр загадочности? — со вздохом спросил Джон, идя вместе с алиенистом по дорожке к воротам. — Зато теперь тебя снедает любопытство, — подмигнул ему Ласло. — И не стоило так утруждаться с проводами, вдруг солнце упустишь. — Хотел запереть за тобой ворота, чтобы меня точно больше никто не побеспокоил. Ласло в ответ сказал что-то ещё, но Джон уже не слушал его. Он обеспокоенно всматривался в сидящую на козлах скрючившуюся фигурку Стиви. Мальчику явно нездоровилось. Ещё мгновение — и он начал заваливаться на бок. Джон бросился мимо недоумённо застывшего на полуслове Ласло и едва успел подхватить Стиви прежде, чем тот свалился на землю. Как только Стиви оказался в его руках, Джон понял, что с ним. — Ласло, ты совсем с ума сошёл, заставлять его работать в таком состоянии! — прорычал он, бросив на друга испепеляющий взгляд. Джон подхватил мальчишку на руки и понёс в сторону дома. — Но с утра всё было в порядке! — воскликнул Ласло, поспешно следуя за ним. — Я бы не позволил себе воспользоваться его трудом, зная, что он болен. Что с ним? У него жар? Я должен осмотреть его! — Жар? Ах да, ты же не чувствуешь, — нервно хмыкнул Джон и ногой толкнул входную дверь. — Держать омегу на должности конюха, о, Ласло! Такое только тебе могло в голову прийти! — Какой омега? О чём ты? Стиви омега? Что за бред ты несёшь? Он живёт у меня с детства, я бы знал! Я, конечно, бета, но не заметить, что рядом омега — невозможно! Он уже не ребёнок, это проявилось бы гораздо раньше. — Значит не проявилось! — огрызнулся Джон, осторожно укладывая Стиви на кушетку в гостиной. Он тоже думал о том, что почувствовал бы в Стиви омегу уже давно, но это было не так. Несмотря на миловидное лицо, Стиви ничем не пах. И как бы самого Джона не тянуло к нему, не заставляло временами очерчивать долгим взглядом его нежный профиль, изгибы фигуры, ловить мельчайший трепет ресниц — Джон запретил себе думать о нём. Стиви вырос у него на глазах, он был бетой, к тому же слугой в доме Крайцлера. Слишком много преград, чтобы позволить себе хоть толику чувств в отношении него. И вот теперь гостиная Джона быстро наполнялась сладким ароматом омеги, а источником этого был Стиви. У Джона уже начала кружиться голова, он расстегнул верхнюю пуговицу душившей его рубашки, тяжело сглотнул и развернулся к выходу из гостиной. — Я принесу воды, — бросил он через плечо. В кухне было тихо, прохладно и темно. Пахло пуддингом, который с утра приготовил слуга. Джон опёрся о столешницу, переводя дух. Что же делать? Все его альфьи инстинкты кричали о том, чтобы немедленно ворваться в гостиную, схватить Стиви, уволочь его в спальню и незамедлительно сделать своим. Но это же дикость! В нынешний просвещённый век усмирять альфью натуру было единственной возможной нормой. Да и не в этом даже дело. Это ведь был Стиви. Юный, чистый, прекрасный. Джон не мог с ним так поступить. Необходимо поскорее привести его в чувство и возможно отправить туда, где ему смогут по-настоящему помочь. Что вообще делать в таких ситуациях с молодыми свободными омегами? Существуют какие-то лекарства, помогающие им пережить течку, верно? Когда Джон вернулся в гостиную, Ласло застёгивал рубашку Стиви, на лице его застыла задумчивая растерянность. — И правда течная горячка, — пробормотал Ласло. — Какой сюрприз, да? — хмыкнул Джон, ставя на низкий столик графин с водой и стакан. — О, благодарю, — Ласло не глядя плеснул воды и отпил. — Ласло! — простонал Джон. — Мальчишке воды дай, а не себе! — Джон достал из серванта ещё один стакан и со стуком поставил его на столик. Щедро налил воды и подал Ласло. — Напои его. Он старался держаться на расстоянии, дышать через раз, но это не помогало. Аромат Стиви наполнял его густым потоком, всё его существо тянулось к источнику этого дивного запаха. Ласло напоил Стиви и наконец, словно опомнившись, заметил состояние Джона. — Ох, друг мой, прости мне это промедление! Всё слишком неожиданно. Я бы никогда не подумал. Он такой высокий, крепкий мальчик. К тому же, редко, когда омеги расцветают позднее шестнадцати, а Стиви почти двадцать, — он помолчал, задумчиво разгладил бороду. — Это что же, я столько лет эксплуатировал омегу на грубой работе? Сделал его своим конюхом, немыслимо! — Ласло, ты не о том думаешь! — прорычал Джон. — Как ему можно сейчас помочь? — Нужны подавители, но дозу рассчитать будет сложно. Первая течка, неясно, как отреагирует организм. Да и не уберут они все симптомы, лишь немного облегчат состояние. Тебе, кстати, тоже не помешают. — Да уж, — хрипло пробормотал Джон, распахивая настежь окно. Ласло поднялся, поправил пиджак, пригладил волосы. — Так, я сейчас к знакомому аптекарю, а ты пока перенеси его в какую-нибудь спальню, укутай в одеяло и оставайся рядом. — Да ты издеваешься?! — шипяще протянул Джон. — Я едва держусь, а ты хочешь, чтобы я остался с ним наедине? В спальне?! Я альфа! — рявкнул он. — Именно поэтому ты и нужен ему. Сейчас ему нельзя оставаться без твоего запаха. Это успокаивает омегу. — Разве не наоборот?! — Хочешь узнать, что с ним будет, если ты его сейчас оставишь? Он будет кричать и биться, его придется связать, накачать снотворным, в это время жар достигнет опасных для здоровья пределов. Мне продолжать? — Нет, — вздохнул Джон, запустив пальцы в волосы, то ли поправляя, то ли взъерошивая их. — Вот и прекрасно. Тогда позаботься о нём, а я постараюсь вернуться не позднее, чем через час, — с этими словами Ласло заторопился к выходу, на пороге обернулся и крикнул: — Давай ему побольше воды! И вот прошло уже больше часа, а Ласло всё не было. Стрелки часов двигались мучительно медленно. Стиви сидел смирно, лишь сердечко частило в его груди, да дрожь сотрясала тело. А Джон не понимал, кто за кого цепляется, ему казалось, он уже не в силах выпустить Стиви из объятий. Вдруг Стиви пошевелился, попытался выпростать руки из кокона одеяла. — Как ты? Пить хочешь? — тут же спросил Джон, попутно ужаснувшись сиплому звучанию своего голоса. — Нет, спасибо, — тихо ответил Стиви. — Мне… мне нужно идти, простите, что доставил неудобства. Он вновь попытался выпутаться из одеяла и объятий Джона, но тот удержал его. — Идти? В таком состоянии?! Я никуда тебя не пущу. Крайцлер скоро вернётся с лекарством. Он обещал достать, но видимо задерживается, потому что сложно подготовить нужную дозировку. Чёрт, совсем не разбираюсь в этом. Он что-то говорил про то, что для первой течки сложно подобрать подавитель. — Она не первая, — глухо ответил Стиви, опустив голову. — Не первая? Но как?.. — Не спрашивайте, просто пустите, пожалуйста, отпустите меня. Мне нужно уйти. Доктор Крайслер сдаст меня, отправит меня в нехорошее место. — Что? Стиви, о чём ты? Я пол жизни знаю Ласло, он может и не лучший из людей, но вряд ли способен на такую подлость. Особенно, если учесть, что ты его воспитанник. Что за нехорошее место, о котором ты говоришь? — «Цветник». Приют для одиноких немеченных омег. Они прикрываются благими намерениями, а на деле… творят там дурные вещи, продают омег в рабство и в бордели. И может что похуже, слухи разные ходят. Стиви вновь задрожал, низко склонив голову и сжав одеяло в кулаках. — Мы не отдадим тебя, Стиви! — горячо заверил его Джон. И вдруг что-то щёлкнуло в сознании: это он не отдаст, он никому не отдаст Стиви. Джон потряс головой, пытаясь прогнать мысли, казавшиеся наваждением. Это всё запах омеги, всё только из-за течки! А руки тем временем, не руководствуясь с головой, стиснули Стиви, теснее притянули в объятия. — Мистер Мур! — пискнул Стиви, пытаясь вывернуться. Жажда обладания вытесняла все здравые стремления и желание помочь, выжигала всё его существо. — Что если это буду я, Стиви? — теряя рассудок, жарко зашептал Джон, касаясь губами небольшого аккуратного уха. — Вы? — омега вздрогнул и замер. — Вы хотите, чтобы я стал вашим любовником? — задушено выдавил Стиви. — Не любовником, — Джон коснулся пальцами его загривка, пробежался вниз по шее самыми кончиками и повторил этот путь губами. — Я помечу тебя, ты станешь моим омегой. — Что? Не шутите так, сэр, это жестоко! Я низкого происхождения, вам никто не позволит совершить такую глупость. — Некому мне что-либо запрещать, у меня никого не осталось, — пробормотал Джон, потираясь носом о его шею, полной грудью вдыхая манящий и будоражащий аромат, из-за которого он уже не мог нормально мыслить. Едва удавалось удерживать себя на грани. — Но высшее общество, в которое вы вхожи — они не примут подобного. Это опозорит вас. — Да плевал я на них! Кучка снобов! Я вижу их постные мины разве что в ресторанах да в театре. Они и так меня не жалуют с тех пор, как я разорвал помолвку, организованную дедом. Стиви, — Джон развернул его к себе, взял холодные длиннопалые ладони в свои: — Скажи мне, чего хочешь ты? — Стать вашим любовником было бы… честнее, — тихо проговорил Стиви, не глядя на него. — На большее я не рассчитываю. Только не отдавайте меня в «Цветник», я сделаю, что угодно, лишь бы не попасть туда. — Нет, Стиви, нет, конечно нет, — торопливо бормотал в ответ Джон, покрывая мелкими поцелуями его мозолистые пальцы. Джон всё ещё силился остановиться. Последние вспыхивающие в мозгу — «Так нельзя!» — таяли под напором ещё более усилившегося омежьего запаха. Но он не хотел, чтобы это случилось так. Столько мечтал о Стиви не для того, чтобы поступить с ним так низко. То, что тот оказался омегой, — как сбывшийся прекрасный сон. Только бы всё не испортить, только бы!.. Внизу громко хлопнула входная дверь, и Джон вздрогнул. Через мгновение раздался голос Ласло, который звал его. Это немного привело Джона в чувство. — Всё в порядке, не бойся, — сказал он сжавшемуся Стиви. — Я не дам ему тебя увезти. Ласло наверняка привёз какое-то лекарство, ты примешь его и станет лучше. Джон поднялся и вышел из спальни, у лестницы столкнулся с немного растрёпанным и запыхавшимся другом. — Вот ты где! — воскликнул алиенист. — Уф, ты себе не представляешь!.. — Не представляю, — оборвал его Джон. — Скажи лучше, ты достал подавители? — О, конечно, вот, держи. Это для тебя, — он протянул маленький бумажный пакет. — Прими сразу, ужасно выглядишь, друг мой, — назидательно добавил он, окинув Джона взглядом. — А этот для мальчика. Остаётся только надеяться, что подойдёт. Сам понимаешь, это новое направление в фармакологии. — Отлично, спасибо, — Джон тут же извлёк крошечный белый конвертик и высыпал находящийся в нём порошок в рот, поморщился от мерзкого кисло-горького вкуса. — Так, сейчас Стиви примет своё лекарство, подождём полчаса и можно будет ехать, — продолжил Крайцлер, вытирая платком лоб. — Ах да, я же не сказал! Ты сбил меня с мысли. Я нашёл место, где о нём смогут позаботиться! — Нет, — жёстко ответил Джон. — Что, прости? — Ласло непонимающе моргнул. — Он останется здесь. — Издеваешься? Я с ног сбился, подыскивая хорошее заведение для таких омег. Там ему окажут квалифицированную помощь и в дальнейшем помогут устроиться в жизни. Что ты себе напридумывал? — Ласло, — Джон взял его за плечи, — я не отдам его, понимаешь меня? — Что за глупости! Нашёл время проявить свои альфьи замашки! — Крайцлер стряхнул его руки и отступил на полшага назад. — Ты под действием испускаемых омегой феромонов. Скоро твой подавитель подействует, и ты придёшь в норму. И тебе станет стыдно за свои слова и действия, — чуть спокойнее добавил он. — Давай я дам ему лекарство, а ты пойдёшь вниз, подышишь свежим воздухом и сделаешь нам чаю, м? Джон провёл ладонью по лицу, сделал глубокий вдох и выдох. Может Ласло прав, может быть, но он уже пообещал Стиви, что не допустит, чтобы его куда-то увезли. Даже если то место не такое страшное, как поговаривают на улицах, одних этих слухов уже достаточно, чтобы не верить в его полную благонадёжность. Джон насмотрелся на достаточное количество мерзости, произведённой людьми. Омеги без покровителя, без защиты семьи, предоставленные сами себе, находились в большой опасности. Он не может подвергнуть такой опасности Стиви. Но мысль о том, что сейчас он прикрывается благородными порывами, чтобы заполучить желанного омегу себе — беспокоила его не меньше. Он не хотел принуждать Стиви. Но времени всё обдумать, взвесить и принять верное решение не было. — Возвращайся домой, Ласло, — тихо, но твёрдо проговорил Джон. — Ты совершаешь ошибку, — нахмурился тот. — Возможно. Но есть вероятность, что я совершаю самый правильный поступок в своей жизни. — Стиви нравится тебе, верно? — осторожно спросил Ласло. Вся его обычная въедливая бестактность куда-то испарилась, лицо приняло обеспокоенное выражение. — Я замечал, как ты смотрел на него, видел, как ты переживал, когда мы использовали его в расследовании, но полагал, что раз он бета, то ты не побеспокоишь его своими чувствами. А теперь… что ты будешь делать, когда вернёшься в ту спальню? — Только то, что он захочет, — ответил Джон с уверенностью, удивившей его самого, попутно понимая, что да, теперь он сможет удержать себя, если потребуется. Видимо, подавитель уже начал действовать. — А после? Что будет после? Ты подумал о мальчике? Как ему жить дальше, если ты сейчас дашь себе волю? — Я поставлю ему метку, Ласло, и уже никуда не отпущу — вот, что будет, — с лёгкой усмешкой ответил Джон. — Ладно, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, и в состоянии мыслить наперёд, — Ласло чуть нервно пригладил волосы. — Если ты после — в скором времени или спустя пару лет — решишь, что какой-нибудь богатый омега-вдовец составит тебе лучшую партию, я навсегда разочаруюсь в тебе и твоих человеческих качествах, и, вероятно, не смогу больше считать своим другом. Крайцлер взирал на него с таким укором, будто Джон уже успел выбрать некоего богатого вдовца и собирался бросить Стиви на произвол судьбы. — Позаботься о мальчике, — со вздохом произнёс Ласло и, хлопнув друга по плечу, стал спускаться по лестнице. Уже на пороге он обернулся: — Где-то неделю или больше меня не будет. Не смейте регистрироваться без меня, я обязан быть свидетелем! — с этими словами он захлопнул дверь так, что дрогнули на стенах у входа небольшие акварели в квадратных рамках. Джон с улыбкой покачал головой и поспешил к Стиви. Разговор и так продлился гораздо дольше, чем он рассчитывал. Стиви сидел, свесив ноги с высокой кровати, кутаясь в одеяло. Он вскинул голову навстречу Джону, и тот не мог не отметить припухшие, искусанные в кровь губы и лихорадочный румянец на щеках. Джон подал ему пакет с лекарством и воду. Проследил за тем, как тот принял оба пакетика разного цвета и осушил стакан, не в силах оторвать взгляд от подрагивающего кадыка и капелек воды, скатившихся с подбородка вниз по шее. После он медленно опустился на пол перед омегой, двигаясь осторожно, словно боялся напугать дикого зверька. Взял его за руку, сжал прохладные пальцы. — Стиви, я хочу, чтобы ты знал, что я не стану тебя ни к чему принуждать. Я понимаю, как неожиданно всё это и что моя кандидатура не самая лучшая, я гораздо старше и ты, к сожалению, прекрасно осведомлён обо всех моих дурных привычках и недостатках. Омега приложил пальцы к его губам, заставляя замолчать. — То, что вы говорили доктору Крайцлеру и ранее мне — правда? Вы хотите меня не на один раз, не только из-за течки? Я… нравлюсь вам? — последний вопрос он задал совсем тихо, смутившись. — Да, Стиви, всё это правда. Ты нравишься мне, давно, даже когда считал тебя бетой, я не мог перестать мечтать о тебе. Я бы хотел, чтобы мы стали семьёй, чтобы не расставались больше никогда. Наверное, высокопарно звучит, да? — усмехнулся Джон. Он не знал, как подобрать правильные слова, в глотке пересохло от волнения. Запах омеги вновь кружил голову, хоть уже не с такой силой, как прежде. А Стиви вдруг обхватил его лицо обеими ладонями и прижался сухими шершавыми губами в неумелом поцелуе. — А я не смел мечтать, не смел смотреть, не смел думать, — сбивчиво затараторил омега. — Вы всегда были так добры ко мне, так приветливы, дарили мне подарки, интересовались моими делами, хотя я был всего лишь слугой в доме вашего друга. Я полагал, что никогда не смогу рассчитывать на большее. Он улыбнулся несмело, глядя поблескивающими глазами в ошеломлённо-счастливое лицо Джона. Стиви повёл плечами, раскрыл полы одеяла. Только теперь Джон заметил, что на нём одна нижняя сорочка. — Я подумал, что одежда в любом случае будет лишней, — сконфуженно пробормотал омега. Джон широко улыбнулся, подался вверх, опрокидывая Стиви на постель и мягко целуя покрытые ранками губы. Не глядя, он дотянулся до позолоченного шнура, дёрнул за него, и плотный балдахин с шорохом опустился, скрыв их в бордовом сумраке от остывающего света дня.***
Солнце уже наполнило спальню тёплыми лучами. Джон давно проснулся, но лежал тихо, любуясь кудрями Стиви, которые в утреннем свете казались золотисто-рыжими. Он обласкал взглядом изгиб его шеи, нежного плеча, покрытого россыпью крупных веснушек. Взгляд вернулся выше, осторожно, едва касаясь, Джон сдвинул спутанные завитки волос, самыми кончиками провёл по заживающему следу укуса. Воспаление почти спало, скоро останется лишь небольшой шрам да тень запаха Джона, который навеки впитался в сливочную кожу, обозначая принадлежность лишь ему одному. Джон скользнул рукой под одеяло, ласково провёл вверх по бедру, приподнимая сорочку. Тёплая ладонь прокралась глубже, накрыла впалый живот. В груди сладко заныло: возможно Стиви уже носил их дитя. Джон никогда не чувствовал себя счастливее. Хотелось распахнуть окна и кричать о своём счастье, о внезапно сбывшихся мечтах. Он фыркнул, легонько поцеловал Стиви за ухом и с неохотой выбрался из-под тёплого одеяла. Накануне вечером ему доставили записку от Крайцлера, который вернулся из своей внезапной поездки, продлившейся чуть дольше, чем он предполагал, и жаждал теперь поделиться новостями, а также узнать, как обстоят дела у них. — Как Стиви? Почему ты не привёл его с собой? — с порога насел на него Ласло. — С ним всё хорошо, — усмехнулся Джон. — А не привёл я его с собой, чтобы ты не смущал его своими прямолинейными расспросами. — Тогда на днях я зайду сам, хочу убедиться, что с ним и правда всё в порядке. — Ладно-ладно, я совсем не против, — рассмеялся Джон. — Вы же не зарегистрировались без меня, правда? — Конечно нет, кто ещё будет свидетелем с моей стороны? — Это прекрасно, я бы хотел устроить вам маленькую церемонию. Пусть у мальчика будет запоминающийся праздник, а то и так всё случилось слишком резко. — Да-да, делай, что хочешь, — отмахнулся Джон, понимая, что в данной ситуации легче со всем соглашаться, к тому же идея была не такой плохой. — Так как твоя поездка? Тебя не было почти две недели. Нашлось что-то интересное? — Признаться, я пожалел, что поехал без сопровождения, местечко то ещё, но, кажется, у нас есть дело! — излишне радостно объявил Ласло. — И, сколько уже трупов? — поморщившись, спросил Джон, вспоминая их предыдущие расследования. — Да ни одного! Но обстоятельства крайне любопытные! Ты когда-нибудь слышал о групповом помешательстве? И Ласло Крайцлер принялся воодушевлённо рассказывать, а Джон кивал, почти не слушая, в мыслях всё возвращаясь в залитую солнцем спальню, к тёплому сонному Стиви, и думал, что отныне больше не имеет права безрассудно рисковать своей жизнью, потому что теперь ему есть, что терять.