Курим и молчим

Язык на расслабленном члене ощущается очень нежно, и наверняка Макс чувствовал примерно то же самое, когда Володя его тогда, второй раз подряд, в ночнушке. Это непередаваемо, и Володя сейчас только и может дышать и задавать глупые вопросы. - Конечно, - выдыхает Макс ему прямо в низ живота. - Ты моя любимая девчонка, моя прекрасная девчонка... Которую я ласкаю... Которую я люблю... Он снова и снова легко касается губами низа живота, прижимается щекой, снова целует. И возвращается к бедрам: гладит внутреннюю поверхность, водит кончиком языка, целует. - Скажи, чего ты хочешь, милая моя, - спрашивает он. Володя смотрит в этот потолок и дышит, дышит, дышит, чувствуя, как его просто кроет, кроет чем-то основательным, не таким горячечным, как в первый раз, и масштабным. Он снова чуть приподнимается, когда его спрашивают, и манит Макса к себе. - Иди сюда, я скажу тебе на ухо. Пожалуйста. Макс усмехается, целует еще раз низ живота и поднимается выше. И подставляет ухо: - Ммм? Володя обнимает его одной рукой, и шепчет, чувствуя, что ещё немного - и у него сорвётся голос, даже с шепота. - Возьми меня, возьми меня так, как если бы у нас была первая брачная ночь, мой первый раз, пожалуйста, Максим... Меня никто никогда не брал на спине... И он не врет. Все ставили его в колено-локтевую, ну, иногда с вариациями, а до этой как-то не доходило. Ну, та была удобнее. А сейчас... - Хорошо, родная моя, - шепчет Макс в ответ. - Я возьму свою девочку... первый раз... Его тоже накрывает, странно и внезапно. У него много что с Володей было в первый раз, и вот это… это почему-то тоже оказалось очень важным. Как будто у него реально с Володей брачная ночь. Первая. Он дотягивается до смазки, берет на пальцы, опускает руку, добирается до входа. Там все еще раскрыто, и смазка нужна чисто символически, но... кажется, будет сложно войти глубже и не выскальзывать. Но... Благословенная теория, наконец-то ты пригодилась. - Поднимись немного, моя хорошая, - просит Макс и заталкивает Володе под поясницу подушку. О. Теперь хорошо. Теперь прекрасно. Чуть-чуть приподнять бедра, и все открывается навстречу. - Я иду к тебе, - выдыхает он. И на всякий случай входит на проверку пальцами еще раз, неглубоко, двумя сразу, а потом перехватывает член другой рукой и ложится на Володю сверху. Между его раскинутых в стороны ног, уже не прикрытых юбочкой, она вся завернулась на пояс. И входит, медленно, на небольшую глубину, чтобы пока вошла только головка. - Так хорошо? - спрашивает он. - Ты хочешь медленно? Или посильнее? - Медленно, медленно, - просит Володя, обнимая его. Ему не хватало этой бережности, ему не хватало этого всего, и он не хочет спешить. Глупо, конечно, говорить это сейчас, после того, как он сидел на Максе верхом, но Володя отчётливо все чувствует, едва заметно вздрагивая, когда входит головка. Второй раз оно все чувствительнее… и острее. - Медленно, но полностью, - шепчет он, сам себя не узнавая. Сейчас его отчаянно нежно кроет. - Хорошо, радость моя, моя милая, - снова выдыхает Макс. И подается вперед медленно-медленно, еле-еле, пока наконец не входит целиком. И останавливается. Он ощущает членом сжатие и легкий пульс, словно по головке чем-то мягким этак - тук-тук-тук... И это выносит его еще сильнее, и хочется начать двигаться, но... медленно, нежно, постепенно. Первая брачная ночь. Ооо!.. Макс подается назад, сдерживаясь всеми силами, и почти выходит, а потом движется снова вперед. И повторяет: - Вот так... так... так, моя хорошая... скажи, что ты чувствуешь... - Тебя, - выдыхает Володя. Он дожидается, пока Макс войдёт полностью, и обхватывает его ногами за пояс, благо длина ног позволяет, вцепляется руками и прижимает к себе. И шепчет, шепчет, шепчет. - Я все понимаю, все понимаю, что я... боже, Максим, скажи, что ты меня любишь, что я не придумал все это, что... - он замолкает, зажмуриваясь, и чувствует, что у него откровенно текут слезы. А сердце колотится как заполошное. - Родная ты моя, любимая, - выдыхает Макс, - я тебя так люблю, я жизни своей не мыслю без тебя. Я о тебе сегодня целый день думал, как ненормальный скучал. Под венец повел бы тебя... если бы можно было. Жизнь ты моя, если бы не ты... - он задыхается, приникает губами, целует в шею - сильно, почти до боли. И двигается, двигается, осторожно, размеренно, с каждым движением повторяя: - Люблю... тебя... люблю... тебя... люблю... - А я пошел бы... с тобой... под венец... - отвечает Володя, подставляя шею, выгибаясь под его губы, не ослабляя хватку, так они и двигаются в едином ритме, как общий механизм, пока Володя не понимает - можно больше. Можно сильнее. Внутри все переворачивается, от слов, от ощущений, от того, что его слышат. - Можно сильнее, Максим. Можно... Я хочу тебя сильнее, - он размыкает объятия, разводя ноги шире, и чуть ослабляет хватку, просто ложась Максу ладонями на плечи. И смотрит в глаза. - Ахтыж, - сердце начинает лупить как бешеное, и в такт ему Макс начинает двигаться быстрее, резче, не сильно, но все-таки, и тоже постоянно смотрит в глаза. И вышептывает: - Солнышко ты мое красное... вспомнил сейчас, как впервые на тебя так смотрел... да если б знал я тогда, что так все будет... счастье ты мое... И на этих словах, на этих воспоминаниях на него начинает накатывать. И он шепчет: - Я скоро, любимая... ты как? Все у них смешалось, вот просто все. Да и ладно. Оргазм накатил так, что зазвенело в ушах. Бля, казалось бы - меньше часа, меньше часа с первого раза прошло, как такое возможно? Макс кончал, крупно вздрагивая, и выдыхал с каждым толчком: - Мой... моя... навсегда... навсегда... Володя вжался в него так, что теснее уже не получилось бы, до белых пальцев, до звёзд перед глазами. Внизу все поджалось ощутимым спазмом, он потянул Макса к себе, простонал в голос, и чувствуя, что кончает, кончает внезапно и так по-хорошему больно и ярко, когда ты почти пустой, но тебя все равно накрыло. Это был пиздец, это был пиздец в хорошем смысле слова и это... Он выдохнул, целуя Макса в щеку, а потом в губы, наощупь. Твоя. Твой. Навсегда. Определенно. Через некоторое время Макс поднял голову и пробормотал: - Ни хрена себе мы оторвались. Даа! Хорошо было бы, если б завтра вставать было не надо. Но это пиздец, а? У меня аж в ушах звенит. Он прислушался: - Володь? Кажется, это у меня мобильник звонит. Ни хрена себе! Это ж сколько времени-то? И кто это? Он быстро, но осторожно вышел, слез с кровати и побежал в прихожую. Мобильник в кармане куртки реально надрывался. Слава богу, Макс успел: какой-то незнакомый сотовый. - Максим? - послышался голос. - Это Владислав Сергеевич, ваш начальник. Простите великодушно, что беспокою так поздно, но у нас новость экстренная. Завтра вам на работу выходить не нужно. Все разъезды переносятся на вторник. - Эээ... - глупо протянул Макс. - А чего так? Вот уж, как говорится, твое ли это дело? Но трудно ждать интеллектуальных высот от человека, который только что слез со своего... со своей партнерши. - Эта новость уже похуже, - вздохнул главный. - В общем, вы назавтра должны были весь день с Лидией Михайловной работать, а она... ее... в общем, срочно ее в больницу увезли. Завтра секретариат найдет ей замену, но это как минимум день. Так что вы отдыхайте, сегодня наработались, да еще я вас побеспокоил. Доброй ночи, во вторник так же в десять. Да, и Владимиру передайте утром, что он мне понадобится завтра на дистантных интервью. Нужно два, но из дома, первая связь в три часа дня. Сдать нужно к среде, так что писать может во вторник. Доброй ночи, - и он отключился. Макс пялился на трубку с чувством "я все-таки ебанулся мозгами". Тем временем Володя с трудом сел, даже немного порадовавшись тому, что Макс в коридоре. Два раза подряд за вечер начинает входить у них в привычку, но после этого так все в паху болит, блядь... Он обхватил свои колени руками и выдохнул, и в это время как раз вернулся Макс с новостями. - Главред звонил, - сообщил он Володе. - Завтра у тебя два интервью из дома, а у меня выходной. Потому что... Лида в больницу загремела. - Главред? А он знает твой номер?.. А, ну да, наверное, знает... В смысле, Лида в больнице?.. - мысли ворочались медленно, и Володя никак не мог понять, как связаны его домашняя работа завтра и Лида. Потом до него дошло. - Так, она в больнице, и поэтому тебе не надо ехать на работу, правильно? Я просто туплю сейчас жёстко... А мне, значит, тоже не надо, потому что вообще у меня рабочий день стоит... Хорошо... Дай мой телефон, пожалуйста. Вон, он на комоде. На телефоне пропущенных вызовов или сообщений не оказалось, а значит, Лида не скажет потом "вот, ты не взял, а я из-за тебя попала". Хорошо. Хотя бы это радует. Сглазил. Володя даже вздрогнул, когда ему на телефон пришла смс, пока он держал трубку в руках. Всплыло уведомление с текстом: "Мы можем завтра поговорить?" Чтобы Лида смс написала? Реально, что ли, в больнице? Прямо недавно попала, раз сейчас пишет?.. Володя глянул на время и не стал открывать сообщение, потому что почти двенадцать ночи, он вполне может спать. - У меня голова кругом, - честно говорит он. - Во сколько мне завтра вставать, они сказали? А то я ничего не понимаю... - Первое интервью в три, - говорит Макс. - Значит, вставать полтретьего! Он откровенно ржет, но хоть так, а то что-то Володя загрузился. - Шутки шутками, а до часу вполне можем дрыхнуть. Если у нас других планов не будет, - он садится рядом. - Ты как? На этот раз мы глобально перестарались? И добавляет: - Напиши этой Лиде, что у тебя завтра два интервью. И пусть только попробует возмутиться. - Я не буду ей вообще ничего писать сейчас. Двенадцать часов ночи, я сплю вообще, - Володя откладывает телефон. - Утром напишу, если ей надо, пусть звонит. Надеюсь, она не думает, что я поеду к ней в больницу? Он потягивается и отвечает Максу: - Я странно. Не думаю, что мы особо перестарались, просто, когда кончаешь два раза подряд, я лично чувствую себя... странно. Как будто меня выжали досуха, как-то так. Володя трет лицо и вздыхает, потому что мозг реально сейчас отказывается сотрудничать. Нужно только снять юбку, не спать же в ней в самом деле. И в общем-то все. Он справляется с юбкой, бережно откладывая ее в сторону, на край кровати, и тянет к себе Макса, прижимаясь к его лбу своим лбом. - Из меня девочка конечно так себе... - он грустно усмехается. - Но мне понравилось. Реально понравилось. Спасибо тебе... Мягко поцеловать в губы, "кто же так целует мужа, ага", и прижаться к Максу, чувствуя, что сейчас он сам, как ни странно, защищен как никогда. - Из тебя прекрасная девочка, - улыбается Макс. - Прекрасная любимая девочка. А так-то из нас обоих девочки так себе, потому что девочка залететь может А мы нет. Как ни старайся. Он вздыхает. А потом фыркает: - Ну, с мужем я, конечно, облажался! В смысле - свадьбы не было, только помолвка, значит, жених ещё! С ума сойти, какие непотребства мы себе позволяем до свадьбы! Тут Макса конкретно так попускает, и он отрубается. Володя засыпает не сразу, его таращит, таращит настолько, что он некоторое время лежит и просто пялится в темноту, обнимая Макса. "Девочки из них так себе", конечно. Конечно. Это грустно, хотя с природой ничего не поделаешь, это точно. И про непотребства до свадьбы. Интересно, почему вместо отдыха и развлечения он в итоге загрузился ещё больше? И почему его не вырубило? Володя старается не будить Макса своей возней и в итоге незаметно засыпает сам, когда все-таки его тоже чуть-чуть отпускает.