Живое пламя

Так тихо ночь приходит. В доме кто-то тихо бродит- Не мыши и не воры- Мы выходим из-за шторы. Раз, два, забывай слова, Это ночь без правил, Это не игра. Три, четыре и сознание шире, Мы веселые страхи, мы в твоей квартире. Время пришло и погасло солнце. Кто-то уснет и не проснется... Шире глаза! И ты увидишь тени своих кошмаров. Одеяло укрыты страхи, криков твоих нам мало.*

***

      На дрожащих ногах, Жон поднимался к люку, заблокировавшему проход, и старался не оборачиваться на своих любимых, хотя иногда и дико приставучих да не менее сильно раздражающих, сестричек. Всё же, лишь давно оставившие сей мир боги-близнецы знали, как ему хотелось сейчас, подобно Сапфир, Лили и Кэтрин* прижаться к материнскому платью и попытаться спрятаться от всего мира в её объятиях.       Тем не менее... Это не тот путь, которым должен идти герой! Не тот, которым хотел идти сам юный ополченец. - Тем более... - подумал тот, нервно улыбаясь и вспоминая о сёстрах, что в данный момент вместе с отцом сражались где-то в поселении, помогая соседям в истреблении монстров, - ...Если я так поступлю, то до конца своей жизни не избавлюсь от насмешливых дразнилок Энжел и подколок от Ляпис с Азур.       Как ни странно, но подобные мысли помогли взять себя в руки даже более эффективно, чем дыхательная гимнастика, которой как-то раз его научила старшая сестрица*, заблаговременно покинувшая их семейное гнёздышко и переехавшая к своей жене.* Как знала, что случится что-то подобное, честное слово!       Отбросив в сторону несуразные в данный конкретный момент мысли и воспоминания, блондин повёл из стороны в сторону своими вилами и тихой сапой пошёл в сторону главного зала их небольшого родового особнячка, стоящего немного в отдалении защищаемого поселения*. По мере продвижения, Арк видел стены, изуродованные следами неимоверно больших когтей ненасытных чудовищ, а вместе с тем не мог не обратить внимания он и на заливающий пол, пропитывающий ковёр густой, тёмно-бордовый, маслянисто поблёскивающий ихор гриммов.       К вящей своей радости, пока что Жон не заметил следов крови человеческой, что дарило ему существенную надежду на благополучный исход сражения его дорогого предка с, судя по ещё не успевшим исчезнуть черношкурым отродьям, многочисленным противником.       К ещё большему удовольствию, "копейщик", - если сельские вилы действительно можно считать полноценной замены копья, - обнаружил искомого человека живым. И пусть он и был изнемождён продолжительным боем, но на его покрытом испариной усталом теле не было ни единой новой боевой отметины, - что не удивительно из-за наличия у старшего Арка аурного барьера, до определённого момента не пропускающего удары по своему владельцу.       К сожалению, радость не была абсолютной - ложкой дёгтя в этой бочке мёда оказался белый, особенно крупный беовульф, видимо, бывший альфой, и по какой-то причине решивший выбрать себе целью именно их дом, а не населённую более лёгкой добычей в виде мирных жителей деревеньку в нескольких минутах пешего путешествия от этого самого особнячка. Сейчас он, подгибая повреждённую лапу, стоял напротив дедушки Жона, чуть припадая при этом к земле и ни на единое мгновение не сводя своего хищного, даже откровенно кровожадного взгляда с жилистого тела вспоминающего молодость пенсионера.       Наверное, обожди Жон ещё пару минут в подвале, то всё бы пришло к своему закономерному итогу и однорукий воин сразил бы порождение Бога-тьмы. Но история - жестокая стерва, ибо она не знает сослагательных наклонений.       Выйдя чуть дальше, подросток несколько растерянно оглядел открывшуюся ему картину: тела гриммов, лежащих друг на друге, изрезанные и изломанные, словно куклы из числа игрушек богатенькой девочки-маньячки, медленно таяли, рассеиваясь матово-чёрными частицами энергии в воздухе, создавая некое подобие ауры практически непроглядного тумана вокруг Джонатана. Жон просто напросто не мог поверить, что такой добродушный, хоть и строгий, дедушка, болезненный и упрямый, мог выглядеть настолько... Настолько... По-героически!       И от неверия не заметил, как с его уст сорвался восхищённый вздох...       ...Чем и привлёк к себе внимание обеих "конфликтующих" сторон.       Стоило лишь опытному охотнику перевести взгляд на своего неожиданно объявившегося внука и на секунду поддаться удивлению, как этим мгновением замешательства воспользовался на всё то же мгновение выпущенный из виду альфа-беовульф. Псевдо-мышцы под его толстой шкурой сократились, позволяя монстру оттолкнуться от пола и в стремительном рывке наброситься на так ненавидимого им человека.       К сожалению, Джонатан отреагировал на это слишком поздно, а атака-таки застала его в расплох, от чего он пусть и успел отреагировать на атаку за счёт увеличенных аурой способностей физического тела, но не смог сделать этого правильно и вместо того, чтобы перетечь из одной стойки в другую и позволить монстру самостоятельно насадиться на клинок, он лишь поднял руку в защитном действии, позволяя бритвенно-острым белоснежным клыкам демона сомкнуться на своей единственной оставшейся руке, заваливаясь под весом навалившихся на него нескольких центнеров материализованных ярости и ненависти ко всему роду человеческому.       Джонатан никогда не мог похвастаться большими запасами внешней Ауры, всегда больше полагаясь исключительно на свой клинок, - Кроциа Морс, - и, когда у него ещё была левая рука, на раскладывающиеся в щит ножны этого же клинка. А потому опытный и успевший смириться со своей скорой гибелью вовсе не удивился, когда через пару минут услышал, как с характерным звуком, в равной степени похожим как на перезвон хрустальных колокольчиков, так и на треск разбивающегося стекла, лопнула Аура Джонатана, напоследок сверкнув тусклым алым отсветом.       Несмотря на то, что жуткая боль раздираемой плоти, сопровождающаяся характерными чавкающими и хлюпающими звуками, давили на разум убийцы монстров ничуть не меньше осознания скорой кончины... Несмотря на то, что горячие, но стремительно остывающие капли его собственной крови капали на щёки, лоб, подбородок, затекали в рот, капая на обнажённые в свирепом, отчаянном оскале зубы, отзываясь на вкусовых рецепторах отвратительным металлическим привкусом... Несмотря на уже начавшие хрустеть и дробиться кости седого мужчины, что он, - к своему сожалению, - всё так же прекрасно ощущал...       Несмотря на всё это, единственное, о чём мог беспокоиться глава предпоследнего поколения "Защитников человечества" семьи Арков, это... - Деда! Не-е-е-е-ет! - крикнул Жон, срывая горло в бессильно-злобном крике и смотря на начавшее размываться в его зрении "кошмарное представление" яростно-напуганными голубыми глазами, в уголках которых уже начали собираться крупные градины слёз отчаяния и неверия.