Птичья Песня

— Катюха! Я поморщилась. Раз Алина назвала меня Катюхой, значит, она уже не в первый раз зовет. Она прекрасно знает, как я не люблю это имя, поэтому использует его только в крайнем случае. Я согнала с лица беспричинно тоскливое выражение и поспешила к автобусу. — Ты чего замечталась? Давай скорее, тут вообще-то нельзя парковаться, быстрее, быстрее! Это Алина, моя соседка и бывшая однокурсница, предложила поехать в автобусное путешествие. В любой момент я могу закрыть глаза и оказаться в том весеннем вечере, когда я сидела за компьютером и смотрела какой-то сериальчик с приключениями и погонями. За окном дождь стучал по карнизу, шуршали молодые еще листья… Я всегда представляла себя одним из героев и в опасные моменты думала — ага, здесь я бы обязательно споткнулась, а тут чихнула, когда надо тихо прятаться от врагов. И вот как раз когда я воображала, как вместе с героем прыгаю с крыши на крышу и не допрыгиваю, вернулась с работы Алина. Так уютно пузырилась кола в бутылке, так ароматно пахла пицца… И вдруг эти приторные духи, эти светлые кудряшки и звонкий голос, возвещающий о том, что есть горящая путевка! Как мы и хотели! Автобусный тур! Посмотреть старую Европу! Ох, Алина, я ведь кивала из вежливости и совершенно не хочу ни в какой тур, не хочу никаких Европ, ни старых, ни новых, у меня прекрасный вид на весь мир через монитор ноутбука. Вероятно, меня загипнотизировал рассказ Алины обо всех прелестях предстоящей поездки, и я обнаружила себя открывающей ящички стола в поисках документов. Голос в голове кричал: «Что ты делаешь!», но было поздно: я уже протянула подруге паспорт. Голос быстро сдался под напором Алины, которая по вечерам вытаскивала меня на кухню, заваривала ягодный чай и исписывала бумажки планами, на какую экскурсию идти, какую пропустить, какие города она знает и сама мне все покажет. Я смирилась с тем, что придется на пару недель покинуть свое уютное гнездышко. Как же хорошо, когда за тебя все решают! Алина, как девушка ответственная, помогла мне упаковать вещи в рюкзак. Сборы всегда вызывают у меня ступор. Как понять, что из всех моих вещей действительно понадобится? Даже от родителей я переезжала в несколько этапов. У Алины же все было просто — составить план, проверить план, осуществить план, начиная от покупок, заканчивая сборами в поездку. Она очень переживала, отпустят ли меня в отпуск прямо через неделю? Да, я тоже переживала. Моя воображаемая начальница была классической начальницей, не терпевшей опозданий и штрафовавшей нерадивых сотрудников. Но на то она и воображаемая, чтобы делать то, что нужно мне. Алина считала, что я работаю в магазине бижутерии. Частично это было правдой — когда-то я проработала в таком месте почти все лето. Это была удобная версия: Алина предпочитала золото, и ей бы в голову не пришло попросить какие-нибудь украшения со скидкой. По утрам мы вместе собирались на работу. Алина шла в свое турагентство, а я провожала ее до остановки, делала большой круг и возвращалась домой. Иногда я покупала булку и шла кормить уток в небольшой парк по соседству. Утки спешили ко мне, как к родной, чуяли мою птичью душонку. Алина думала, что мы живем в квартире моих родственников, и радовалась низкой арендной плате. На самом деле эта квартира досталась мне в наследство от бабушки. Алину немного расстраивало, что нельзя устраивать вечеринки, потому что соседи знакомы с моими несуществующими родственниками и, естественно, расскажут им о шумных квартиросъемщиках. Просто я люблю тишину. Вот так, с рюкзаком, о содержимом которого я имела довольно смутные представления, ранним утром весеннего дня я оказалась на небольшой площади недалеко от вокзала, где ждал туристический автобус. Группа была небольшой, всего человек двадцать. Двое мальчишек-подростков — о боже! — периодически начинали громко хохотать; толстая женщина шикала на них. Муж и жена с маленькой дочкой, спящей на руках у отца; одна пожилая пара, одна беременная женщина — ее-то куда понесло! Старичок интеллигентного вида в вельветовом пиджаке; высокий нервный молодой человек с прилизанными волосами и еще какие-то непримечательные люди. Алина вихрем носилась среди них, помогая своей коллеге подгонять сонных туристов. Знаменем развевался ее розовый шарф. Даже в отпуске она не могла просто наблюдать за происходящим, ее энергии всегда нужен выход. Я немного нервничала, глядя, как все эти люди запихивают в багажник автобуса свои огромные сумки на колесиках, по сравнению с которыми мой рюкзачок казался чуть ли не игрушечным. Но я была уверена в Алине, поэтому быстро отвлеклась. Выпадать из реальности — это я умею почти профессионально. И как тут не выпасть! Птички, мои друзья, чирикают, листочки ярко-зеленые после дождливой недели, солнце выглядывает из-за облаков и рисует кружевные тени на асфальте. Тонкая вишня вся усыпана цветами. Теплый ветерок растрепал мои волосы, и на меня вдруг накатила тяжелая, давящая тоска. Мне захотелось лечь прямо на землю, покрытую молодой травой и одуванчиками, и остаться тут, в этом раннем утреннем городе, совсем не похожем на свою дневную версию. Машин еще мало, редкие прохожие спешат на работу, а свет такой теплый… Я оказалась в хвосте очереди на посадку. И как двадцать человек смогли создать такую толкотню? Кто-то не стал отдавать чемодан в багаж и оптимистично проталкивал его в узкую автобусную дверь. Образовался затор. Алина как будто была сразу везде, пытаясь помочь всем одновременно, периодически призывая меня на подмогу. Все взгляды устремлялись в мою сторону, и я чувствовала себя неловко и сутулилась, проклиная свой высокий рост. И чем я помогу, даже если бы хотела?.. Я расположилась за второй дверью в центре автобуса — так меньше соседей и больше пространства. Людей было немного, и у меня за спиной никто не сел. Алина убежала вперед, к экскурсоводше, женщине с таким важным видом, как будто она везла делегацию министров, а не разношерстную толпу, мало заинтересованную в том, что она рассказывает. Хотя что это я, вон же, слушают люди… Это меня клонит в сон. Обняв рюкзак, который связывал меня с домом, и полуприкрыв глаза, я смотрела, как проносятся мимо знакомые улицы, машин постепенно становится больше, а я как будто прощаюсь со своим городом навсегда. Я тряхнула головой — ну что за дурацкие мысли? Раз в сто лет выехала из дома и тут же раскисла! Птица-унылица, сказала бы мама. Птичка, так меня бабушка называла, а еще иногда воробушком. За мой растрепанный вид, вечно взъерошенные, не достающие до плеч светлые волосы. Маме я больше напоминала цаплю — такая же длинная и неуклюжая. Частенько она сравнивала меня и со страусом. Да, прятать голову в песок — это я умею лучше всего. Я не лезу ни в какие истории, но иногда они сами влезают в жизнь. Первые сутки в автобусе слились в какую-то мешанину. Шумные подростки, бегающая по салону девочка, вопли ее мамаши. «Даша, держись за поручни! Даша, ты пить хочешь? Не хочешь? Точно? А есть? Смотри… Может, все-таки поешь? Ну хоть печенье! Сухое? Запить? А говорила, пить не хочешь!» Потом нам выдали сухой паек и обещали настоящий ужин где-то в придорожном кафе, но ужин не случился, и снова был сухой паек… Я жалела, что не взяла ноутбук с моими любимыми сериальчиками. Но что ноутбук без пиццы и уютного дивана? Было то душно, то холодно. Я периодически отключалась, и мне снилось, что все покрывается зеленым мхом, а над ухом шелестят крылья невидимых бабочек. Я просыпалась с ощущением, что это меня покрыл мох, крепче обнимала рюкзак, который еще не пропитался запахом автобуса, и жевала шоколадку. Потом была ночь, сменился водитель и вез неровно. Где-то среди этих обрывков сна и не-сна затесалась таможня. И снова ночь. По другую сторону прохода тихонько, словно стесняясь, храпел интеллигентного вида старичок, а впереди бубнили две тетушки, подружившиеся на почве автобусной бессонницы. Эта бессонница добралась и до меня, и я вглядывалась в черноту ночи, но кроме мелькающих фонарей ничего нельзя было разобрать. Было еще темно, когда мы остановились на отдых около очередной заправки. Я решила не толкаться и выйти попозже. Напротив окна оказалось высохшее дерево, и отражение моего лица прочерчивали черные ветви, словно татуировка воина, вышедшего на тропу войны. «Какой еще воин, Екатерина?» — раздался в голове недовольный голос моей тетушки, которая когда-то придумала себе аристократических предков и всю свою жизнь жила в соответствии с этой легендой. Она пыталась привить этот вымышленный аристократизм и мне, но все, что я смогла перенять — это романтический вид, выражающийся в отсутствующем взгляде, когда я в очередной раз проваливаюсь внутрь своей головы. На улице было свежо, небо на востоке уже светлело. Было приятно ощутить под ногами твердую землю. Я вдыхала холодный ночной воздух и смотрела по сторонам. Часть туристов толпилась у кассы круглосуточного магазина, кто-то сразу вернулся в автобус. Водители курили, а рядом с ними один из подростков пинал камушки. Я решила, что ему тоже хочется курить, но он боится, что мать увидит из автобуса. Нервный молодой человек с немытыми волосами навис над сонной экскурсоводшей и донимал ее вопросами, водя пальцем по карте. Женщина вяло отмахивалась. — Лилия Сергеевна! — доносился до меня раздраженный шепот. — Да что вам стоит! Потеряем пару часов, позже в отель приедем, не страшно, зато там дом того самого алхимика, который… Стало невозможно скучно наблюдать за всей этой суетой. Я отошла подальше, чтобы послушать лес. Вдалеке пел соловей, тоже серая птичка, как и я, но я безголосая серая птичка. Кажется, где-то рядом болото или речка, лягушки квакают нестройным хором. Кустарник с плотными листьями и крупными, готовыми распуститься бутонами. У нас такой не растет. Мелкие синие цветочки и белые маргаритки, которым еще рано появляться. Я присела на корточки и провела рукой по траве. Нет, ерунда, трава такая же, как дома. Когда же мы приедем хоть куда-нибудь! Как же хочется растянуться на нормальной кровати! Я услышала мягкие шаги позади себя и обернулась. — Ах, девочка, не пугайтесь! — улыбаясь, проговорил интеллигентный старичок. — Я и не пугаюсь, — пробурчала я, с сожалением поднимаясь от травы. — Простите уж назойливого пенсионера… Ну вот, начинается! Очень похоже на мою тетушку. –…но я смотрю, вы интересуетесь природой, не так ли? Не так, не так! — Ну… я… — что еще воспитанная псевдоаристократичной тетушкой барышня должна была сказать? –…и людьми, как я посмотрю, тоже. А я в вас сразу приметил родственную душу! Этого еще не хватало. — Вы не замечали, как люди иногда похожи на растения? На пиявок. Люди похожи на прилипчивых пиявок! Дедушка выудил из кармана своего вельветового пиджака небольшой блокнот в потертой кожаной обложке. — Посмотрите, — он наслюнявил палец и стал быстро листать страницы. — Вот! Наш неспокойный молодой сосед напоминает сейчас плющ, обвивающий степенное дерево. Для начала я взглянула за спину старичку. Так и есть — нервный все не отставал от экскурсоводши. Какой там плющ, самая настоящая пиявка! Потом я наклонилась над блокнотом и замерла. Вот это да! Темные листья плюща как руки обнимают ствол, который будто пытается вырваться. Всего лишь быстрый набросок карандашом, но как живой. — Только что изобразил, с позволения сказать, — скромно покашливая, сообщил старичок. Я взяла блокнот и пролистала назад, озвучивая свои догадки. Вот два чертополоха сплелись шеями — это мальчишки-подростки, точно! Распускающийся тюльпан — это Алина. Маленький задорный одуванчик, растущий между двух мухоморов, заставил меня улыбнуться. — А где же я? — А вас, моя дорогая, я никак не могу определить. Но ничего, время еще есть, уж я угадаю, кто вы! Тихонько посмеиваясь, интеллигентный старичок закрыл блокнот и направился к автобусу. Я постояла еще немного, удивляясь, как быстро небо у края горизонта успело поменять цвет на ярко-голубой. Мне стало легко, и в автобусе я наконец-то заснула глубоким спокойным сном. Я давно сбилась и не знала, какой по счету город мы только что покинули. Незаметно автобус заехал из прохладной весны в теплое начало лета. Шел пятый день путешествия, и мы колесили по странам, как будто были не туристами, а прошлогодними листьями, которые без всякого маршрута гнал ветер. Алина утверждала, что мы едем четко по плану, показывала мне линии на карте. Хорошо-хорошо, я не спорю, тебе виднее! Экскурсоводша успокоила утомленную группу тем, что в следующем отеле мы задержимся на целых две ночи. До этого мы проводили ночь или в автобусе, или в маленьких однотипных дешевых отелях — кровать, шкаф, душ на несколько комнат. Маленькие городки с брусчаткой и обязательным шпилем собора сливались в один бесконечный город. Я уже научилась угадывать, куда выведет очередная кривая улочка: на местный рынок, к соборной площади или к небольшому скверу с фонтаном. Туристические лавки с одними и теми же сувенирами будто следовали за нами на своих собственных автобусах, обгоняли где-то по пути и выстраивались одинаковыми рядами в новом городке, делая вид, что они были здесь всегда. Первоначальный план Алины отделиться от экскурсии был ей самою и отвергнут. Она была в восхищении от Лилии Сергеевны, не отходила от женщины и ловила каждое ее слово. Та благодушно улыбалась и терпеливо отвечала даже на самые дурацкие, на мой взгляд, вопросы. Даша-одуванчик бегала и скакала вокруг, заставляя свою мамашу беспокойно окликать ее. Бессонные тетушки обычно садились поодаль на лавочку и болтали о своем. К ним присоединялась беременная женщина. Где-то рядом маячил интеллигентный старичок, не отрывающий карандаш от блокнота. Иногда он поднимал голову, ловил мой взгляд и кивал. Нервный то пропадал, то появлялся снова. Похоже, у нег был свой план поездки. Иногда он, довольный, в последний момент прибегал к автобусу с каким-то свертком, требовал открыть багажное отделение и долго копался в своем чемодане. Экскурсоводша едва заметно покачивала головой, но не спорила. Я покупала мороженое и отходила от группы, чтобы отдохнуть от потока скучных исторических фактов, которые туристы мгновенно забывают, стоит экскурсоводу подвести их к следующей достопримечательности. Кто бы мне рассказал, почему у этого ресторанчика на вывеске, заржавевшей от времени, изображен попугай? Это не стандартная туристическая информация, и можно было бы зайти и спросить. Но нет, не пойду. Пускай это останется загадкой. Я доставала старый фотоаппарат и, воровато озираясь, снимала то, что мне казалось интересным. Туристам на растерзание предоставлены обычные достопримечательности, к которым их заботливо ведут экскурсоводы и наизусть зачитывают текст из справочника. А эти вывески, или покосившиеся номерки на домах, или старинная ваза, выставленная на балконе, связанные крючком шторки… Это все то, что принадлежит только городу. Смотри, но не трогай, как будто говорит он, а я без разрешения забираю часть его в своем фотоаппарате. Не волнуйся, очередной город, чье имя я уже забыла, я никому не покажу, это только для меня. Никто не узнает, что я украла у тебя этот кусочек. Наша группа грузилась в автобус, и я поняла, что потеряла из вида дедушку. На сидении я обнаружила записку и сразу узнала листок из блокнота. «Моя милая девочка, наше короткое молчаливое знакомство подошло к концу: к сожалению, дела зовут, и мне приходится оставить Вас в дороге. Счастливого пути! P.S. Кажется, я нашел ответ, и пускай он принесет Вам удачу.» Я перевернула листок. Тонкий, аккуратно выведенный карандашом колосок пшеницы, полусогнутый, а на нем — маленький растрепанный воробушек. Я аккуратно сложила лист и убрала в задний карман джинсов. Наконец мы прибыли в то место, где должны были остаться на две ночи. Маленький городок, по дороге рассказывала экскурсоводша, знаменит колдунами, врачами, алхимиками, проводившими эксперименты за гранью понимания обычного человека! «Да-да, конечно, мы все вам верим! Все чрезвычайно загадочно и совершенно необъяснимо!» — скептически думала я, пока не окинула взглядом автобус. Нервный молодой человек так вцепился в сиденье перед собой, что побелели костяшки пальцев. Ну ладно, у каждого свои интересы. Даша тоже была в восхищении, да и подростки оживились. — Наша гостиница, — говорила Лилия Сергеевна, — отнюдь не простое временное пристанище для туристов. Владелица уже многие годы собирает старинные предметы, окутанные тайнами, связанные с колдовством и магией. Это не только украшения, драгоценности, оружие, всевозможные кубки и бокалы, в которые когда-то незаметно подсыпали яд! Это и старинные картины, предметы мебели, алхимические принадлежности… Я забеспокоилась и перестала слушать. Ох, нет! Одна из причин, почему я не люблю музеи — запах старой мебели и тканей, такой затхлый, душный, сладковатый, от которого хочется бежать на воздух! Как же там ночевать! Мне снова нестерпимо захотелось домой, и я вцепилась в рюкзак с не меньшей силой, чем нервный в сиденье, но ткань уже пропиталась запахом бензина и пыли. Я проснулась в холодном поту, стряхивая с себя невидимый мох, который, казалось, обволакивал меня от ног до головы и хотел проникнуть внутрь. Колючим комком распирало грудь неприятное чувство, как будто что-то не так. Алина ровно дышала, отвернувшись к стенке. Я села на кровати, на ощупь нашла джинсы, кое-как зашнуровала кеды. Надо найти кухню и приготовить чай, это всегда помогает дома, должно помочь и здесь. Музей-гостиница оказался не так плох, как я себе вообразила. Трехэтажный дом, широкий, но стиснутый по бокам такими же точно старыми зданиями, снаружи ничем от них не отличался. Зайдя внутрь через непримечательную деревянную дверь, мы попали в царство бордового бархата и темного дерева, хрустальных люстр и свечей в тяжелых подсвечниках. Широкая лестница вела на второй этаж, оттуда коридоры уводили в два крыла — восточное с комнатами для гостей, и западное, занятое музеем. Номера гостиницы были простыми. Ничего особенного, чего можно было ожидать от такого места: обыкновенные кровати с белым постельным бельем, светлые стены, скучный пейзаж над телевизором, небольшая ванная комната. Хозяйка гостиницы, широкая и невысокая дама лет за пятьдесят с раскосыми глазами, назвалась госпожой Сай. Она довольно сносно говорила по-английски, поэтому я не слушала, что там переводит экскурсоводша. Госпожа Сай пояснила, что ее род берет начало от необыкновенно богатого китайского мандарина, чей младший сын путешествовал по миру в поисках сокровищ, и она продолжает традиции семьи. Я тут же вспомнила свою тетушку с ее псевдоаристократическими корнями. Мы приехали как раз к ужину. Стол был накрыт в небольшом зале. Еда была незатейливая, но разговоры отвлекали. Госпожа Сай рассказывала про свой музей, который она нам обязательно покажет после ужина. Алина слушала с раскрытым ртом, как и остальные. Меня же что-то беспокоило. Хитрый взгляд нашей хозяйки бегал с одного человека на другого, по привычке выискивая что-то ценное. Она часто поглядывала на нервного, хотя это как раз было неудивительно — он весь извертелся. Когда ее взгляд пересекся с моим, я почувствовала, как у меня холодеют пальцы и мурашки бегут вдоль позвоночника. За секунду меня перебрали по косточкам, осмотрели со всех сторон и вынесли решение. Я сделала, как тетушка меня учила — аристократка кроме прочего увлекалась мистикой и эзотерикой. Я поставила между собой и хозяйкой гостиницы воображаемое зеркало, как будто она смотрит на свое отражение, а не на меня. Хозяйка перевела взгляд на экскурсоводшу. Я вздохнула. Всегда приятно думать, что такие маленькие фокусы помогают, даже если это и не так. Мне вдруг показалось, что госпожа Сай сама похожа на сундук с сокровищами. В складках ее юбки могли таиться как драгоценности с потопленных кораблей, так и черепа неудачливых моряков, а то и запачканный кровью кинжал. Я шла по темному коридору, стараясь не шуметь и никого не разбудить. Кухня должна быть где-то за гостиной. Свечи на ночь гасили, но по углам были расставлены тусклые светильники. К моему разочарованию, гостиная не была освещена, а выключатель на стене я не нащупала. Мне очень не хотелось возвращаться в комнату за телефоном, поэтому я пошарила по ящикам комода. Нашлись свечки, значит, где-то должны быть и спички. Ага! Какая я молодец! Я выбрала свечку подлиннее и подсвечник полегче, маленький, похожий на чашку, с круглой ручкой под палец. Не хватало только длинной белой ночной рубашки в кружевах и гремящей цепи на ноге. Я быстро нашла дверь в кухню для постояльцев. Со всеми этими поисками я забыла про свой кошмар, и мне расхотелось пить чай. Я сделала пару глотков воды и решила заглянуть в музей. По правде говоря, меня не так уж интересовали экспонаты. Нас провели по музею после ужина, тщательно расписывая историю каждого предмета. Уже через полчаса я была готова проклясть все эти банки и склянки, кошачьи косточки и лягушачьи шкурки, бусы и амулеты, диваны и ширмы, бесконечные двери, за которыми обнаруживались новые и новые завалы вещей. Помещения были небольшие, туристы толкались, чтобы подойти поближе, кто-то украдкой трогал экспонаты. Даша спала на руках у отца, бессонные тетушки оставались в коридоре у открытого окна. Я бы присоединилась к ним, но Алина за руку тащила меня дальше. В одной из комнат обнаружилась вторая дверь, ведущая в помещение попросторнее. Я успела разглядеть полки, уставленные книгами, мутное зеркало в углу и стоящее к нему лицом кресло на ножках. Из-за темных пятен на зеркале казалось, что в едва видимом отраженном кресле кто-то сидит. Мне нестерпимо захотелось выбрать с полки какую-нибудь книжку, обязательно с картинками, сесть в это кресло, и хорошо бы еще бутылочку колы кто-нибудь принес!.. Но мои мечтания нарушила госпожа Сай, которая шумно отогнала от двери ринувшегося туда нервного молодого человека: — Нет, нет! Извините, закрыто! — Но почему?! — чуть ли не визжал молодой человек. — Запасник, ничего интересного! — говорила хозяйка, оттесняя нервного и захлопывая дверь. Тот продолжал возмущаться, и пришлось вмешаться Лилии Сергеевне, которая уверила, что обязательно как-нибудь договорится, чтобы молодого человека пустили в виде исключения. Меня это невероятно разозлило, и я весь вечер надоедала Алине своим ворчанием. Что это значит, его пустят, а других нет? Другим, может быть, тоже интересно! Это что же, если устроить истерику, то все можно? Алина пообещала поговорить с Лилией Сергеевной, чтобы и меня пустили в виде исключения, и тогда я разобиделась. Она меня ставит в один ряд с этим сумасшедшим, что ли? И вот поэтому, когда я с приключениями добралась до кухни, отчасти от обиды, отчасти от любопытства, я решила попытать удачу. И что на меня нашло? Я никогда не искала приключений, и мне ни разу в жизни не хотелось пощекотать себе нервы, прогуливаясь в темноте по комнатам, заставленным старой потемневшей мебелью «с историей», как выразилась Лилия Сергеевна. Но теперь в меня словно вселился герой моих любимых приключенческих историй. Вот он, осторожно оглядываясь, не притаился ли враг в глубокой тени, выходит из гостиной. По пути он чуть не сносит напольную вазу, но об этом повествование умолчит. Потом он грациозно и бесшумно взлетает по лестнице вверх, к коридорам, споткнувшись и ушибив ногу, но читателю романа незачем об этом знать. Хоть ступени не скрипят, и то хорошо. Пламя свечи дергалось, а я вдруг подумала, что наверняка оставляю за собой капли воска. Эта мелочь вернула меня в реальность, и сразу стало не по себе. Но не разворачиваться же на полпути! Я потянула на себя дверь, и из щели тут же пахнуло затхлым запахом старины. Странно, он не казался таким отчетливым вечером. Наверное, на ночь закрыли окна. Свечка затрещала и погасла. Тьфу ты! Хорошо, что зная о том, какие неожиданности обычно подстерегают героев приключенческого романа, я захватила с собой коробок спичек. Потом птица-неудачница довольно долго совалась в разные двери, и ни одна из них не была той самой. Я точно помнила, что в основной комнате стоял безголовый манекен в юбке из павлиньих перьев, но как же его теперь найти? Вдруг я заметила тусклую полоску света. Я была абсолютно уверена, что это та самая дверь. Вот черт! Почему-то я не подумала, что хозяйка вполне может сама сидеть в уютном кресле, конечно, не со стаканом колы, а, скажем, с бокалом вина, и читать древнюю магическую книгу, готовая наложить заклятье на незваную гостью. Потом я услышала мужские голоса. Один голос почти не был слышен, а другой то взвизгивал, то причитал, то умолял. Не наш ли это нервный друг? Но с кем он там разговаривает? Я погасила свечу, поставила подсвечник на пол и подкралась ближе. …и вновь я спрашиваю себя, что на меня нашло? Может быть, сказался недостаток сериалов? Шла бы в свой номер, курица ты безмозглая, ложилась бы в кровать и смотрела дальше свои замшелые кошмары! В первой комнате с манекеном свет не горел, через распахнутую дверь во вторую комнату были видны расставленные на полу свечи. Меня неприятно удивило сходство моих и нервного молодого человека действий: прокрасться в библиотеку, не зажигать электрический свет… Он снова что-то воскликнул, а ему резко ответил второй голос. Нервный затараторил, убеждая и умоляя. Да говори же ты четче, ничего не понятно! Я ступала очень осторожно — повезло, что тут ковер! Я даже умудрилась ничего не уронить по пути. Стараясь оставаться в тени, я заглянула в комнату. Во-первых, кресло было отодвинуто. Во-вторых, нервный буквально ползал на коленях под зеркалом, хотя скорее это было «во-первых». Но этот факт настолько не укладывался в голове, что мозг для начала отметил перемены в обстановке. В-третьих, вокруг были разбросаны книги, листы бумаги и склянки. Ну и в-последних, зеркало… оно было чистое. И в нем кто-то был. Нет, это не нервный отражался, как я сначала попыталась себя убедить. Это был определенно другой человек, который сидел, скрестив ноги, у самого края зеркала, не выходя за раму. Он смотрел на молодого человека, который бился лбом об пол. Прежде чем я успела открыть рот, чтобы закричать, завизжать или что полагается делать в таких случаях, нервный, не замечая меня, возобновил мольбы. Тут бы мне и бежать! Но я словно окаменела. — О, великий демон зеркала! Одумайся! Снизойди! Я, только я один, предлагаю тебе невиданный дар, жизнь моего нерожденного сына, — он махнул рукой в сторону кресла. Тут только я смогла отвести взгляд от зеркала. В кресле сидела беременная женщина и поглаживала свой живот, умиротворенно улыбаясь. — Я повторяю, мне не нужен твой нерожденный сын, — раздельно произнес демон, который очевидно успел устать от пиявочной сущности молодого человека. — А эта женщина… — Я ей достаточно заплатил, чтобы она молчала! — закричал нервный. Он схватил с пола книгу и потряс ей перед зеркалом. — Я знаю все твои уловки, ты меня не проведешь, но неужели тебе и этого мало?! Я настойчив, да, я долго к тебе шел. Я готов на все! Я не могла как следует рассмотреть демона. В дергающемся свете пламени свечей на желтом пятне его лица скакали черные тени. Демон помолчал, а потом задумчиво произнес: — И ты даже готов занять мое место в зеркале? — Что? Ты смеешься надо мной! — взвизгнул нервный, а потом забормотал: — Здесь что-то не так, демон не покидает свое обиталище… Он стал шарить по полу, нашел какие-то листы, отбросил, полистал книгу, отбросил и ее, схватился за голову. Он дергал себя за тонкие немытые волосы, а беременная, похоже, задремала. Я боялась пошевелиться — вдруг демон заметит движение? Только сейчас до меня начало доходить, что это не один из моих сериалов, что тут и правда происходит что-то такое, от чего глупым птичкам стоит держаться подальше. — «Зеркало есть источник силы демона, и существо сие не покидает обиталища без крайней на то необходимости», — щурясь, прочитал нервный строку из книги. — Так в чем подвох? — Ты останешься в нем на двадцать семь лет. — Двадцать семь лет охранять зеркало демона, обладая всем тем же, чем обладаешь ты? Неужели он настолько поглощен своей идеей, что не понимает, что ему сейчас подсунут совсем не то, на что он рассчитывает? Это же и дураку понятно! Я подавила желание выскочить на середину комнаты с призывом не верить всяким потусторонним тварям. Ты, Екатерина, не в телевизоре и к тому же не герой, а этот колдун-недоучка не стоит того, чтобы рисковать. Вообще никто не стоит! Так что стой тихонько и жди момента, когда можно будет смыться, добежать до своего номера, лечь в кровать и сделать вид, что все это тебе приснилось. — Лишь песчинка в твоих часах, а для меня… Не так много, но все же… За двадцать семь лет я много чего успею, много чему научусь. А что же ты? — А я пока погуляю, — мягко проговорил демон. Да врет он, врет! Все просто, как эта самая твоя песчинка из часов! Неужели поверит? — Устал сидеть в зеркале, — добавил демон с едва заметно изменившейся интонацией. А вот это правда, сразу слышно! Однако нервный молодой человек не был так внимателен, как заядлая любительница сериалов. Сейчас бы кусочек пиццы и шипящую колу в стакане… Пришлось себя одернуть, ведь это явно не развлекательное шоу. Но и уйти я не могла, я даже боялась пошевелиться, не то что попытаться покинуть комнату. Я же точно споткнусь и что-нибудь уроню! Молодой человек вскочил и заметался по комнате. Я сжалась. Только бы он не посмотрел в мою сторону! — Надо рискнуть! Слишком долгий путь я проделал… А с этой что? — внезапно воскликнул он. Я вздрогнула, но он смотрел не на меня, а в кресло, на дремлющую женщину. — Ах, к черту, я же заплатил — пускай сама разбирается. Ну, демон, я согласен. Демон поднялся на ноги, потянулся вглубь зеркала, достал длинный плащ и накинул его на плечи. — Приложи обе руки к поверхности и скажи, что ты согласен заменить меня в зеркале на двадцать семь лет. — И все? И все, дурачок! Да что же ты делаешь! Но молодой человек и правда сделал так, как сказал демон. Я и глазом моргнуть не успела, хотя возможно я и вовсе не моргала, как нервный провалился внутрь зеркала. Демон же просто шагнул наружу. Незадачливый колдун метнулся было за ним, но ударился о невидимую стену. — Эй, это еще что? Почему я не могу выйти?! У меня же должен быть свободный круг рядом с зеркалом! Стой, ты обманул меня! — он в отчаянии заколотил руками по поверхности. Беременная так и спала, и я позавидовала ее нервной системе. — Ты хотел обладать тем же, чем я — вот и обладай. Все, что отражается в зеркале — твое. Через двадцать семь лет выйдешь. Демон развернулся, взмахнул рукой впереди себя и напоследок обвел комнату взглядом. У него было совершенно не демоническое, а уставшее человеческое лицо. Он сделал шаг вперед и пропал. Нервный между тем времени не терял. Он поднимал с пола бумажки и что-то искал в текстах. В другое время мне показалось бы удивительным, что в отражении бумажки переместились, а в комнате остались лежать на полу. Затем колдунишка вытащил из кармана крупную жемчужину и направил ее в сторону беременной. — Думаешь, я не выберусь? Я ко всему готов! Может, не сразу, но выберусь и найду тебя, обманщик! Он прикрыл глаза и что-то зашептал, женщина вскрикнула, вскочила на ноги, но тут же потеряла сознание. Нервный был опаснее, чем казался на первый взгляд. Может быть, для демона из зеркала он и не представлял угрозы, а для слишком любопытной девицы очень даже представлял! Свободной рукой молодой человек водил в воздухе. — Кто еще здесь? — прошипел он сквозь зубы, не открывая глаза. Я, в панике и совершенно не задумываясь, по глупой привычке вообразила напротив себя зеркало и метнулась к выходу. Конечно, как я и опасалась, я на что-то налетела. Я решила было, что это манекен, но нет, это явно был кто-то живой, да и притом гораздо ниже ростом. — Пойдем! — прошептала госпожа Сай и потащила меня к выходу. Мы оказались в коридоре, она захлопнула дверь и брызнула на нее жидкостью из бутылочки, которую извлекла из складок платья. — Это его немного задержит, но ненадолго! Девочка, нам надо спешить! — Что? — только и смогла выговорить я. Кто это «девочка», куда это спешить? У меня в голове все перемешалось.  — Что происходит? — Быстро объясню, а ты пока это надень, — сказала хозяйка и сунула мне в руку сверток, — была у меня прекрасная редкость, зеркало с заточенным в нем колдуном… — Демоном? — Колдуном! Этот твой недоучка… Мой?! –… решил, что там демон. Теперь он заперт в зеркале, но с этой жемчужиной он может собрать достаточно энергии, чтобы выбраться. — Так надо вытащить оттуда эту женщину и накрыть зеркало тряпкой, — сказала я первое, что пришло мне в голову. Госпожа Сай всплеснула руками. — Да если бы все было так просто! Он доберется до остальных, потихоньку весь город охватит, ты не представляешь, что это за жемчужина! — Я иду будить группу, — заявила я. — Мы садимся в автобус и уезжаем. Женщина вырвала у меня из рук сверток, сама открыла его и надела мне на шею тяжелый серебряный амулет. Для этого ей пришлось встать на цыпочки. — Сейчас зайдем, я отвлеку его, а ты увидишь след и пойдешь по нему. Найдешь колдуна, скажешь, что госпожа Сай послала тебя… — Я ухожу, — как-то совсем не убедительно перебила я женщину. Она не слушала. –…в оплату предложишь этот амулет и вернешься с колдуном, он все исправит. Вот так, это только в воображении я смелая. Рядом с решительными людьми я теряю силу воли. Папа всегда говорил, что если бы мне пришлось идти работать, то я стала бы идеальным сотрудником, падающим в обморок при приближении начальника. — Быстрее, быстрее! — Я не пойду. — Больше некому, ты колдуна видела, знаешь. А я пока задержу мальчишку. Умрут же все, понимаешь, и подружка твоя! У меня в голове образовалась пустота. Как же это?.. Как кто-то может умереть? Я же всего лишь пошла на кухню, потому что мне хотелось пить! — Ну же, не бойся, — хитрые раскосые глаза бегали по моему лицу, и что-то было не так, но я совершенно перестала соображать. Все было не так! — Это для тебя безопасно, — уговаривала госпожа Сай, — амулет тебя защитит, отведет взгляды. И это совсем быстро, просто попроси колдуна! Ну? Там, где колдун махнул рукой, воздух искрился серебряными точками. Я повторила его жест, и воздух передо мной стал мутным. Сай, что-то крича нервному, толкнула меня внутрь. Я бегу по следам, стараясь не поднимать голову. Сначала это просто пыльная дорога посреди зеленой травы. След в воздухе, я провожу рукой и проваливаюсь в снег, хорошо, что всего несколько шагов! Еще переход, от которого кружится голова, и я на песчаном берегу моря, время заката, но ни души вокруг. Пахнет рыбой и водорослями. Я бегу дальше. Мне холодно, я же в одной майке и джинсах, ноги замерзли в тряпичных кедах. Я просто делаю, что мне сказали. Я сжимаю в руке тяжелый амулет, чтобы он не давил на шею. Наконец-то, пробегая по окраине деревни, я успела заметить, как колдун, человек в темном плаще, открывает очередной проход. Я поспешила за ним. Еще пара переходов, и я догоню его! Но все оказалось не так просто. В этом месте была осень, тяжелые тучи нависли над полем пшеницы или чего-то, очень похожего на нее. Было душно. Невдалеке женщины косили золотые колосья. У края поля лежали аккуратно сложенные коричневые плащи. Колдун остановился, и тут бы мне подойти к нему, но из воздуха появился второй мужчина. Не успела! Я поспешно нырнула в колосья, вспугнув стаю серых птичек. Госпожа Сай сказала, что амулет отводит взгляды, но она еще много чего наговорила, например, про быстрое и безопасное путешествие. Мужчины обнялись. Они были почти одного роста, но второй был плотным, широкоплечим, его светлые коротко постриженные волосы у висков тронула седина. На вид ему было около сорока. Мой колдун, хоть и был худой, потрепанный и неухоженный, выглядел моложе. Я наконец-то смогла разглядеть его получше. Он выглядел смертельно уставшим молодым человеком не старше двадцати пяти лет. Из-за щетины его лицо казалось перепачканным в пыли. Длинные, до плеч, темные волосы висели тусклыми прядями, плащ был пыльным и выцветшим. Второй мужчина тоже носил плащ, бордовый, новый и явно теплый. Меня вдруг забила дрожь, застучали зубы. Было холодно. Что же теперь делать? Подойти? Не подойти? Быстренько сбежать обратно? Я ведь даже не знаю, как это сделать! Позади меня серебристых искорок-следов не было. Тихонько, стараясь не шевелить колосья больше, чем нужно, я подобралась ближе. — Джей! Я сразу почувствовал твой зов, но у меня блок по перемещениям, если помнишь. — Помню, — тихо сказал колдун. Из-за ветра, гулявшего среди золотых колосьев, я едва слышала его хриплый голос. — Как же ты выбрался? Колдун что-то прошелестел в ответ. — Конечно! О чем я думаю! Этот вроде бы не страшный. Если колдун из зеркала не согласится, может быть, его друг поможет? — Срезать через бабочек? Уверен? Эй, да стойте, куда же вы! Стоило отвлечься на секунду, как они ускакали в очередной проход. Я стукнула кулаком по земле. Мне уже порядком надоело мерзнуть и бегать, бегать и мерзнуть. Я привстала, оглянулась — не смотрит ли кто? — и накинула на себя один из коричневых плащей, оставленных девушками. Немного пыльный, весь в траве и золотистых колосках, но главное, греет! Если бы я тогда знала, что это за лес, я бы ни за что туда не сунулась. Я не могла себе представить, настолько это опасно. Но в тот раз мне повезло. Я махнула рукой по следу, привычно сделала шаг и оказалась в своем кошмаре. Мох, зеленый мох повсюду, светлая дорога, петляющая сквозь эту зелень. Голые стволы ярко-красного цвета, уходящие так далеко ввысь, что их белые ветви сливаются с облаками. Сами стволы как будто жидкие, дрожащие. Воздух влажный и тяжелый, пропитанный запахом мха. Колдуны не успели уйти далеко. Они очень медленно и осторожно ступали по тропе, опустив головы и почему-то зажав уши руками. На всякий случай я сделала то же самое. Не знаю, что случилось, может быть, ветка хрустнула под ногой, но ближайшее дерево вдруг ожило, заколыхалось сотнями крыльев, и в воздух взвились алые бабочки. Ствол под ними оказался белым, как и ветви наверху. Бабочки устремились ко мне, и я чуть не закричала, но не отняла руки от ушей. Алые бабочки порхали вокруг меня, но не садились. Звуки, издаваемые их крыльями, все равно были слышны, они сливались в шепот, и мне почему-то стало очень важно услышать, что они говорят. Я споткнулась, и амулет больно ударил меня по груди. Только тогда я вспомнила, куда и зачем иду. Колдуны уже успели нырнуть в очередной проход. Я поспешила к серебристым искоркам. Как же открыть его? Я отняла руку и тут же зажала ухо плечом, но успела услышать настойчивый шелест крыльев. «Другая жизнь…» Мне нужно, необходимо знать, о чем же они говорят! Но я уже махнула рукой в воздухе и провалилась в скопление серебристых искр. Как только я прошла за колдунами через арку в городской стене, я на минуту потеряла ориентацию. Я словно вернулась на пару дней назад, на экскурсию по одному из маленьких городков. За красными крышами и зеленью деревьев торчал шпиль собора. Вдоль улиц тянулись невысокие каменные дома, булыжная мостовая спускалась к берегам речки. Ее русло, бегущее вниз от холма, было выложено широкими ступенями тем же булыжником, что и дорога. Здесь было многолюдно, и я испугалась, что потеряю колдунов. Я запахнула плащ, накинула капюшон и сжала в руке амулет. Я могла только надеяться, что он действительно не даст им увидеть меня, пока я сама этого не захочу. А я вообще-то не хочу! Мое единственное желание — побыстрее оказаться дома. Я рискнула приблизиться к мужчинам, чтобы послушать, о чем они говорят. — Тебя же заперли на сорок лет, — говорил второй. — Я думал, если и увижу тебя, то это получается… тринадцать лет прошло, то есть через двадцать семь лет! Мы оба были бы почтенными старцами с длинными седыми бородами! Он засмеялся. Вот, значит, откуда эта цифра. Но тринадцать лет назад колдун должен был быть совсем мальчишкой! Что-то тут не сходится. — Давай-ка заглянем вон в то местечко, там в это время пусто. Он показал в сторону двери с круглой деревянной вывеской, на которой была изображена гроздь винограда. Зеркальный колдун кивнул и вдруг обернулся. Его болотно-зеленые глаза смотрели прямо на меня, и я остолбенела от страха. — Пойдешь с нами? — А это кто? — удивился второй, но тут же заметил колосок пшеницы, приставший к краю моего плаща. — Мы тебя случайно с золотого поля прихватили? Пойдем, погреешься, а потом вернем тебя обратно. Я смогла только коротко кивнуть. Может быть, и зеркальный колдун меня не узнал? Что же теперь делать? Сказать или не сказать?.. Извините, но вы ошиблись. На самом деле я преследую вас уже довольно давно. А на плащ не обращайте внимания, я его, так сказать, позаимствовала. Мы зашли в трактир и заняли столик в углу. Я опустила голову так, что капюшон скрыл мое лицо, и видела только свои запачканные кеды. Напиток, который принесла официантка, манил своим пряным ароматом, но я не решалась притронуться к кружке. Я сосредоточилась на разговоре, чтобы не упустить момент, когда можно встрять. Колдун из зеркала сделал глоток, и его голос как будто немного очистился от накопленной пыли. — Там один мальчишка решил, что я — зеркальный демон. — Да это же сказочки! — Самоучка. Почти как мы с тобой, — судя по голосу, колдун улыбался. — И что ты сделал? — Есть способ выбраться из зеркала до окончания срока — нужно найти того, кто добровольно тебя заменит. А он пришел ко мне сам. — Ты его так там так и оставил? Я напряглась. Вот сейчас можно влезть в разговор! — Да. Неприятный тип, и относительно опасный для мира с угасшей магией. Хуже никому не будет. Сначала я думал прихватить его душу, как в старые добрые времена, но решил, что мне ни к чему такой помощник. Да и мир слишком далеко от нашего. У меня внутри все сжалось. Похоже, от него не стоит ждать помощи. Лучше бежать отсюда подобру-поздорову, а то как бы он мою душонку не прихватил. — Сейчас времена уже не такие добрые, Джей… После твоего случая Совет взялся за этот вопрос. Сразу кто-нибудь донесет, и Совет придет проверить, насколько это было добровольно. — Что же, и нашему учителю досталось? — слово «учитель» он как будто выплюнул. — Сначала он сбежал, а когда вернулся, стал осторожнее. Десять лет не мог заниматься прежними делами, а потом ему запретили набирать больше двух мальчишек одновременно. — Представляю себе, как он рвал и метал, — проговорил зеркальный колдун с оттенком злорадства. Они замолчали, а я так и не решила, что делать. — А ты что не пьешь? — заботливо спросил меня второй колдун. — Может, есть хочешь? Я вздрогнула и отрицательно помотала головой. Капюшон немного сполз. — Да не беспокойся ты, Робин. С детства спасаешь маленьких птичек. — Как и ты, — ответил Робин. Птичек?.. Я, не веря своим ушам, подняла голову. Колдун взглянул на меня, как госпожа Сай за ужином — неужели всего лишь вчера! — словно разбирая на составляющие. В тот миг, когда он перевел взгляд обратно на своего друга, даже чуть раньше, как только дрогнули его ресницы перед тем, как моргнуть, в этот бесконечно длинный миг я вскочила и бросилась к выходу. Я толкнула дверь и оказалась на улице. Сейчас было неважно, куда бежать, только бы подальше от этого взгляда! Я перебежала речку через низкий каменный мостик, расталкивая людей, идущих по своим делам. Они не замечали меня — амулет сработал. Ах, лучше бы он сработал раньше! Спасибо моим длинным ногам, я бежала быстро, как ветер. Я неслась мимо домов, пересекла рынок, миновала арку в городской стене. За ней начинались домики попроще. Я поспешила дальше, постоянно оборачиваясь, но колдуны не преследовали меня. Может быть, они решили, что я им не нужна? Я быстро запыхалась, не так часто мне приходилось переходить на бег. Если подумать, то последние годы моим единственным спортом были прогулки вокруг утиного прудика. Дома мельчали, а расстояние между ними росло. Я оказалась на окраине города, больше напоминавшей деревню. Я отошла на обочину, чтобы не мешать повозкам, и сжала в руках амулет. Он меня сюда переместил, он должен как-то вернуть обратно! Я вспоминала легкое головокружение во время переходов, и как металл ненадолго становился теплым. Я трясла холодный амулет и шептала «Давай, давай же!» Прекрасное заклинание, Екатерина, но тут явно нужно что-то посерьезнее. Вдруг амулет стал чуть теплее. Только я обрадовалась, как передо мной из ниоткуда, подняв фонтан серебряных искр, выскочил старик. Узкие черные штаны и рубашка скрывались под полосатой черно-красной накидкой. Это выглядело бы смешно, если бы колдун не задыхался от ярости. — Воровка! Как ты смеешь! Десять лет я его искал, а ты смеешь использовать его прямо у меня под носом?! Он попытался схватить меня, но я сумела увернуться и бросилась к пролеску за домами. Старик догнал меня, схватил за плащ, и я упала. Мимо проходили люди. Некоторые останавливались посмотреть и тихо переговаривались, делая предположения о том, что происходит. Со стороны города приближался колдун из зеркала с другом. Им-то что нужно?! Колдун в полоску потянулся к моей шее, я отпихнула его и попыталась встать, но он наступил на мой плащ, из которого я теперь не могла выпутаться. Он схватил меня за волосы, и я решила, что мне конец. — Стой! Старый колдун обернулся, не отпуская моих волос. От боли текли слезы, и все размылось перед глазами. Зеркальный колдун подошел, а его друг остался стоять на дороге. Старик наконец-то отпустил меня. Зеркальный колдун обратился ко мне: — Отдай амулет. Вот теперь конец! Что я без него буду делать? Но выбора мне никто не предоставил. Я сняла амулет и, как ни странно, почувствовала себя свободнее, что, конечно, мало соответствовало действительности. Мне даже не пришло в голову встать с земли, я просто протянула тяжелое украшение зеркальному колдуну. Его опередил старик: с победным вскриком он выхватил у меня из руки амулет. Спрятав его во внутренний карман плаща, старик кинул зеркальному колдуну: — Следи за ней. — Сам лучше следи за своими вещами, — резко ответил тот. Черно-красный старик ушел в никуда, оставив за собой серебристый мерцающий след. На меня обрушился гул голосов, говорящих на непонятном языке. Пока амулет был рядом, я понимала местный язык. Оставался последний шанс, что я объяснюсь языком жестов, а колдун по доброте душевной поможет без оплаты или хотя бы закинет меня назад в мой мир. — Вставай, — произнес колдун по-русски. Я уставилась на него и заморгала. Он ждал. Ну да, ведь он разговаривал с нервным. За тринадцать лет можно выучить язык, и даже не один. Я нехотя поднялась на ноги. Одежда перепачкалась в дорожной пыли и грязи, а волосы торчали во все стороны. Больше всего мне хотелось лечь обратно, и чтобы меня никто не трогал. Колдун знаком показал, чтобы я шла за ним, и направился обратно к центру. По пути его друг постоянно оглядывался с таким заботливым выражением лица, что мне хотелось плакать. Просто отправь меня домой! Зеркальный колдун не оборачивался, как будто его вообще не беспокоило, иду я или нет. А ведь он прав, без амулета я точно никуда не денусь. Они о чем-то беседовали так, как будто не расставались на тринадцать лет. Второй колдун хохотнул, снова с беспокойством глянул на меня и что-то спросил у своего друга. Тот равнодушно пожал плечами. Меня мутило от страха, и я ссутулилась. Я не герой сериала, просто отпустите меня домой! По щекам потекли слезы, и я поспешила стереть их, пока этот, заботливый, снова не обернулся. Может быть, они сговорились, и разыгрывают представление «хороший полицейский — плохой полицейский»? К моему облегчению, они не завели меня в мрачный особняк с сырыми подвалами и ржавыми решетками. Мы вернулись к трактиру. На этот раз второй колдун шепнул что-то хозяину заведения, и тот отвел нас в скромный кабинет на втором этаже. Небольшое окошко выходило во внутренний дворик. На ветке дерева, увитого плющом, ухала сизая горлица. У меня разболелась голова. Второй колдун постучал по мутному стеклу, птица взмахнула крыльями и тяжело спикировала вниз. Не дожидаясь приглашения, я опустилась на один из мягких стульев, расставленных у круглого стола. «Где твои манеры, Екатерина?». Отстань, тетушка, Екатерина вляпалась во что-то непередаваемо ужасное, и ее не держат ноги. На меня навалилась вся скопившаяся усталость. Как будто я пошла на кухню за водой в другой жизни. Официантка принесла три кружки с дымящимся напитком и миску с булочками. Они были круглые, похожие на диванные подушки. В центре у некоторых в углублении был орешек, у других изюм или травы. В другой ситуации я бы обязательно попробовала парочку, но сейчас было не до мыслей о еде. Снять бы грязный плащ, но не хотелось остаться в одной майке. Робин устроился на подоконнике, а зеркальный колдун сел рядом со мной и взял за запястье. Его кожа была сухой и холодной. От него самого пахло так же, холодной сухой пылью. Быть может, так пахнут зеркала? Я попыталась освободить руку, но он не отпустил. — Без амулета ты не понимаешь местный язык. Пока я держу твою руку, я могу сделать так, чтобы ты понимала нас обоих и сама могла говорить. Я посмотрела на второго колдуна, который казался заслуживающим большего доверия. Он спросил: — Ты сейчас понимаешь, что я говорю? Я выдавила из себя: — Да. — Рассказывай, зачем ты за мной пошла, — сказал Джей. Я не знала, с чего начать. Может быть, с «отпустите меня домой?» — Она не знает, как начать. Помоги ей, — нарушил тишину Робин. Джей обернулся: — Говоришь, у тебя новая работа? — Да, и я умею спрашивать так, чтобы люди отвечали. Мне почудились застенки с пыточными инструментами, и я сглотнула, чтобы убрать комок, подступивший к горлу. Вот тебе и хороший полицейский. — Меня зовут Робин, — мягко заговорил он, — а моего друга — Джей. Джей только что вернулся домой из заточения в зеркале, и многие будут его возвращению не рады. А тут ты. Вот нам и интересно, кто тебя послал. Для начала скажи, как тебя зовут? — Е… е… Катерина, — запинаясь, не очень-то по-геройски пробормотала я. Робин почему-то присвистнул. — У них так можно, — сказал Джей и наконец соизволил заговорить со мной: — Здесь приняты короткие имена, два-три слога. Если человек родился в простой семье — будет носить односложное имя, если в семье с доходом повыше — то в два слога. Можно заслужить дополнительный слог, если упорно трудиться или совершить что-то выдающееся. Четыре слога — это исключение. Он как будто выдохся и теперь замолчал. Свободной рукой он взял кружку с напитком и осторожно пригубил ее. Поморщился. Робин с сочувствием посмотрел на него: — Нет?.. — Отвык пить, — проговорил Джей. Он снова пригубил напиток, вздохнул и поставил кружку обратно. — Так вот, Е-как-там-рина. Простой вопрос: откуда у тебя амулет? Я смогу! Я же всю дорогу тренировалась, что сказать! — Меня послала за тобой… за вами… — …за тобой… — терпеливо сказал колдун, помогая мне выудить нужные слова. — Меня послала за тобой госпожа Сай и дала этот амулет для оплаты. Я выдохнула. Это было очень длинное предложение. Робин удивленно спросил: — «Госпожа сай»? Что, серьезно? Ты сказал, что зеркало хранилось у сай, но «госпожа»? — Она себя так называет. Много человеческой крови примешалось. — Неплохо! — покачал головой Робин. — Но какая же наглость! Моя бедная голова пошла кругом, я переводила взгляд с одного колдуна на другого, ничего не понимая. — Сай, — начал объяснять Робин, — это такая… — Сущность, — подсказал Джей, разглядывая напиток в кружке. –… с хорошим нюхом на магию. Они бестелесны и жаждут заполучить тело. — Хозяйка отеля — исключение. — Возможно, кто-то из ее предков был сай, заполучивший человеческое тело. Чаще это сороки, белки, мыши… — Которые собирают всякое магическое барахло и тащат в нору, — зеркальный колдун снова смотрел на меня. — Для оплаты чего? — У нервного… у того, который принял тебя за зеркального демона, оказалась какая-то жемчужина, и он опасен, и его надо… — что «его надо», Екатерина? — …о-обезвредить?.. — Как ты за мной прошла? — Амулет показывал мне серебристые следы. Зеркальный колдун посмотрел на своего друга. Робин спросил: — Это ведь был простой ученический амулет, так? Джей кивнул. –…который усиливает связь ученика с учителем? Извини, давно этим не интересовался… После того, как тебя заперли, я недолго пробыл учеником у нашего дражайшего учителя. Тут началась заварушка, и я ушел воевать. — И как же он тебя отпустил? — Ему пришлось, заварушка была довольно крупная, с горцами. Королевским указом было велено отпустить всех молодых людей, а Совет как раз прижал Тина. Так что с амулетом? — Стандартный с двойной связью. В самом амулете магии нет. Естественно, раз им пользовался не ученик колдуна, а кто-то посторонний, то энергия для переходов выкачивалась из старика. Думаю, у него была бессонная ночь. Робин задумчиво кивнул. — Амулет, который показывает следы. Сай, которая не может справиться с зеркалом. И на что это, по-твоему, похоже? — На ложь, — просто сказал Джей. Я напряглась, но они не обратили внимания. Это относилось не ко мне. — Что ты делал для сай, пока был в зеркале? — Подсказывал, где и что можно обменять или купить. Пока у меня было несколько зеркал, я мог видеть содержимое антикварных лавок, а кое-какую информацию можно было найти в книгах. — Значит, это своеобразная плата за услуги. Очень в их духе. И что ты будешь делать? — Ничего, — колдун обернулся ко мне, посмотрел, как будто оценивая, и заявил: — Я не работаю бесплатно. Я открыла рот, но не придумала, что сказать. Мы так мило болтали, я уже начала надеяться, и вот тебе! — Но… но! Там же люди! Он их!.. — не находя слов, я взмахнула свободной рукой, словно пингвин, который машет крыльями, безуспешно пытаясь взлететь. — У госпожи… у сай еще много всяких штук, она найдет, чем заплатить! — Мне ее барахло не нужно. Что ты можешь предложить? — спросил он, делая акцент на слове «ты». — У меня ничего нет! — в замешательстве воскликнула я. — Предложи мне свою душу. — Что? — я засмеялась, потом взглянула в его лицо и закашлялась. Это была не шутка. — Джей! — воскликнул Робин. — Просто отправьте меня домой, мне ничего больше не нужно! Они там сами разберутся! — закричала я, переводя взгляд с одного на другого. — Это тоже работа, — ответил зеркальный колдун. Вот так. Загнал меня в ловушку. Я оглянулась на второго. Тот был удивлен не меньше меня: — Джей, зачем тебе это? — Позже объясню. — Знаешь, — разозлился вдруг Робин, — мне можешь не объяснять. А ей — обязан, раз решил ее в это втянуть. Не дождавшись ответа, Робин обратился ко мне: — Это просто древнее название ритуала, душа останется при тебе. Тот серебряный амулет помогает работать связи ученика и учителя, то есть, если у учителя не хватает сил, он берет их у ученика, а если у ученика не хватает — берет у учителя. То, что предлагает тебе мой друг, — он вздохнул, — это односторонняя связь. Ей часто пользуются колдуны, которым нужно больше магии. Тот кто «отдает душу» становится слугой и дополнительным источником магии. Часто люди это делают за деньги, но Джей… — Я предлагаю оплатить услуги. Хватит разговоров. Робин тебе не поможет, он не может ходить далеко через миры. Ну так что? Одна птичья душонка за — сколько там? — двадцать жизней? Разве это плохой расчет? Птичья душонка?! Но какой у меня выбор? Соглашусь я или не соглашусь — все равно останусь здесь. Только в одном случае буду привязана к этому колдуну. А в другом… Я вспомнила, как мысленно переживала приключения вместе с героями своих любимых сериалов. Часто ли даже в фантазиях мне удавалось выжить? Я сидела, уставившись в пол, а в голове носились бессвязные мысли. — И что будет? — Останешься здесь, будешь выполнять поручения и делиться своей силой. Может, я тебя потом отпущу, посмотрим. В моей голове стало поразительно пусто. Вопрос «Что же делать?», как теннисный мячик, бился о стены. Никаких мыслей, никаких голосов. Никто не помянул куриные мозги, не воскликнула сердито тетушка свое вечное «Екатерина!», когда я тихо произнесла: — Хорошо. Зеркальный колдун кивнул и повернулся к своему другу. — Робин. Мне нужен свидетель. — Джей, серьезно? Свидетель? Ты что, собрался?.. Джей отпустил мою руку, и их речь снова превратилась в непонятный набор звуков. Зеркальный колдун что-то долго объяснял, иногда кивая на меня. Робин прерывал его и спорил, неопределенно указывая рукой в сторону. Я пыталась уловить хоть одно знакомое слово, но тщетно. Снова прилетела птица и натужно ухала. Робин, сложив руки на груди, отвернулся к окну. Джей снова взял меня за запястье, а его друг проговорил: — Если Совет узнает, прикрыть я тебя не смогу. Потом все было очень быстро и не очень-то по-магически. Никаких свечей, никаких пузырящихся зелий, в которые нужно добавлять кровь. Может быть в том числе и поэтому мне все показалось несерьезным. Я была уверена, что как только я окажусь в своем мире, ничто не заставит меня пойти обратно с колдуном. Робин встал у стола и наблюдал. Зеркальный колдун сжал мою правую ладонь в своей правой ладони и велел повторять за ним. Я больше не видела серебряных искр, но что-то происходило вокруг меня и со мной. Он говорил текст клятвы на своем языке. У меня закружилась голова, все вокруг плясало разноцветными огнями, и я повторяла, не вдумываясь. Там было что-то про душу и тело, сердце и мысли, руки и ноги, крылья и перья. Ладно, про это не было. Основной смысл заключался в том, что не посмотреть мне теперь новую серию любимого сериала. Когда колдун отпустил мою руку, на ладони у основания большого пальца осталась черная клякса. Я с удивлением потерла ее. — Оно не стирается, — сухо сообщил Джей. — Эта пятно означает, что мы связаны. Подал голос Робин: — Дай-ка посмотреть! Метка от нашего учителя пропала? Джей рассматривал свою ладонь. — Нет, теперь одно поверх другого, перекрылись. Все не так просто.