***
— Смазать болтер, снарядить обойму зажигательными… — на распев шепчу в такт завываниям жирного служителя культа, мысленно распределяя цели. Судьба имеет очень своеобразное чувство юмора, но мне ли этого не знать? Совсем недавно, и целую жизнь назад, всех этих церковников ожидала лишь одна участь, стоило только им оказаться перед взором моих братьев. Они не достойны, чтобы марать о них болтер. Церковников надо не убивать, их надо изничтожать под пение цепного меча, но не дарить быструю смерть. Отсечь ноги и руки, чтобы обрубок, недостойный называться человеком, исходил кровью, осознавая всю тщетность бытия… Нет, лучше вспороть ему спину, только не на всю глубину. Задеть легкие. Они от такого схлопываются. Смерть от удушья довольно мучительная. Не стоит оскорблять пеньку для удавки этими немытыми существами! Брат-сержант Аразеб поступил бы проще: забил бы их в бочку и медленно поджаривал. Хорошая казнь. Долгая и мучительная. Только муторная для палача. Пока их набьёшь в подходящую ёмкость, пройдёт вечность. Лучше под траки танков кинуть и переехать. Сразу не умрут от таких ран, если мехвод умелый. Тратить на них прометий из огнемётов — верх расточительства. Мне сейчас остается только вспоминать о былом, в мечтах рисуя картины расправ над этой раковой опухолью человечества. Времена изменились. Трудно это для человека, пережившего окончание Объединительных Воин, Великий Поход и Ересь, принять современную действительность, пусть он даже не смертный а космодесантник. Ушло тридцатое тысячелетие, а вместе с ним и надежда на новый рассвет, что теплилась даже тогда, когда все пути были сокрыты тьмой предательства и огнём горящей галактики. Сейчас наступило мрачное сорок второе тысячелетие, время упадка и мракобесия. Кажется, ещё мгновение, и я проснусь в развалинах, что были рассыпаны по радиоактивным пустошам в конце долгой ночи. Там была такая же мгла без просветов… Я был не таким, как все мои сверстники. Мои родители подарили мне слабое тело. Это единственное, что они мне подарили, прежде чем сгинуть в радиоактивной пустыне. Разум я выковал себе сам. Кто был моим отцом — неизвестно. Про то, кто был моей матерью, спасшая меня Лика догадывалась, но отмалчивалась, говоря: «Про мертвецов или хорошо, или ничего. Если нет ничего хорошего, то лучше промолчать.» Лика была странной девушкой. Блаженной или сумасшедшей, как сказали бы на пустошах. Я же скажу по-другому. Она была самым человечным человеком из всех, кого мне довелось встретить. Лика не оставила крохотный свёрток, пищащий на раскалённом солнце. И тем более она не рассматривала младенца в качестве пищи. Эта добрая душа подарила мне жизнь, была мне вместо матери. Сколько сил она потратила, чтобы просто не дать умереть маленькому мальчику, пока моё тело не окрепло достаточно, ведает только одна вселенная. И таких детей у неё было за два десятка. Повзрослев, я у неё спросил: — Почему…? Даже тогда, будучи семилетним ребенком, я понимал всю нелогичность детского сада посреди пустыни. В ней и здоровому вооруженному человеку сгинуть — дело даже не пяти минут, а гораздо, гораздо быстрее. — Ведь кто-то должен… — улыбнулась она только одной половиной лица. Второй у нее просто не было. Её скрывал ужасный, плохо заросший рубец от ожога, — … быть человеком. Рано или поздно наступит новый рассвет, и мы, ну, все люди, снова увидим звёзды. А там, среди созвездий, нужны люди, которые смогут встать стеной против ужасов галактики. По-другому нельзя. Этой вселенной нужно добро. — Но… — Даже если человеком будет или останется один из вас: это будет моя победа. Добро не сгинет. Её отец был механиком. Он умел из лома собрать всё, что угодно. Лика пошла в него. У неё был необычайно острый ум. Читать она научилась в возрасте трёх лет. Книг и электронных носителей информации у её отца было великое множество. Ему рейдеры тащили всё, в качестве оплаты или в надежде на починку, до чего дотягивались их руки на пустошах. И не было бы той Лики, которую знал я, если бы не один старый прибор для воспроизведения музыки. Бесполезная вещь в пустошах перевернула всё для одной девочки, стоило только ей включить старинный прибор, отданный ей на растерзание отцом. Слегка хрипнул динамик, прежде чем зазвучал голос певца, что перевел древнюю песнь на единый язык: — …Детям вечно досаден их возраст и быт… Эта песнь была «Балладой о книжных детях» . Уже истлели давно кости не только её автора, но и того, кто перевел её на общий язык. Строки ещё несли ту магию, вложенную в них настоящим Творцом. Лика нам часто напевала эту песню, долгими холодными ночами, когда делила скудную еду на всю ораву. Эта песня помогала мне потом, закованному в нерушимую броню астартес, биться против Тьмы… Когда мне было десять, Лика слегла. Рейдерам не понравилось, как она отремонтировала их машины. Они избивали и издевались над ней почти сутки. Было непонятно вообще, как она доползла до нашего убежища. — Такова судьба техника на пустошах. Мы живём до тех пор, пока не прогневаем рейдеров… Моего отца сожгли заживо. Я еле вырвалась из пламени, но, видно, от судьбы не убежишь… — шептала Лика разбитыми губами. — Жалко… Не увижу, как вы снова подарите человечеству звёзды… Лекарств у нас не было. Того, что зарабатывала Лика, вместе с тем, что находил я и прочие дети в развалинах, едва хватало на еду. Все знали про склад, оставшийся ещё с тех времен. Его обходили десятой дорогой даже самые безумные рейдеры. Там обитали сектанты, что ненавидели технологии лютой ненавистью. Они думали, что от техники все беды человечества. Это им не мешало пользоваться и приторговывать лекарствами и прочими вещами с этого склада. Много они чего думали, короче. Периодически они охотились на Лику и других техников, ведя очистительные походы. Детей же они ловили постоянно, ибо им каждый день нужно было приносить в жертву ребенка. Так они верили, что новый рассвет наступит стопроцентно, принеся избранным тепло солнца. И я пошёл к ним. — Кто-то должен быть человеком! — Ответил я другим детям, что пытались тогда меня отговорить. В этот день на моих руках впервые появилась кровь. Всё было просто… Заточенный штырь играючи пробил шею задремавшего охранника. Именно тогда я понял, в чём разница между человеком и животным в его обличии. Зачем нужны эти люди, которые вечно должны. Не было бы таких как Лика, человечество сгинуло бы на страницах истории. Лекарства не помогли Лике. Они ей принесли лишь лёгкую смерть с улыбкой на лице. Не живут люди с разорванными органами и внутренним кровотечением без помощи квалифицированного хирурга. Это реальный мир, который всегда был тем ещё местом. Чудеса в нём случаются, но платой за это будут наши пот и кровь, вкупе с потраченным временем. Просто дерьмо случается. Её бремя взял на свои плечи я. Хотелось бы сказать, что дальше был только новый восход, и всё было хорошо. Это были времена конца Объединительных Воин, далёкие настолько, что даже в памяти сверхчеловека они размылись, потеряв краски. Люди в эту эпоху исчезали и погибали даже не миллиардами по всей галактике каждый день. Группа детей в небольшом количестве даже не погрешность в статистике. Чудом можно назвать то, что нас выжило трое! Чудо это было пришествие власти Императора…***
Шли годы. Мальчик вступил неофитом в формируемый Легион Астартес. Дальше нас ждала война. Мы хотели изменить мир, проливая свою и чужую кровь. Каждый солдат в то время приближал новый рассвет Человечества. Это была эпоха героев, открытий и надежд… Первый акт будущей трагедии начался не тогда, когда Хорус предал Императора, а намного раньше, в конце Эры Раздора, за мгновение до Объединения. В это время он оброс множеством легенд, которые искажают истинную суть события. Причина этого была официальная версия, подкреплённая личным приказом Императора, считать так, а не иначе. Для всех Громовые Воины просто погибли все до единого в битве при горе Арарат. Немногие осмелившиеся копнуть глубже могли найти информацию о нестабильности Героев Объединительных Войн. Слишком любопытные находили приказ, отданный лично Императором кустодиям, на зачистку, но рассказать об этом любопытный искатель уже не мог никому. За ним приходил одинокий воин в золочёных доспехах, и жизнь глупца обрывалась под лезвием алебарды… Истину знает только первое поколение астартес-терран, и иронично то, что все три слоя — правда, и, не зная нескольких фактов и нюансов, много чего можно подумать. Истина — она ужасней всех предположений. События в бою за Гору Арарат чуть не поставили точку в истории Терры и Империума. В тот день Боги Хаоса сделали первый ход в партии Великого Крестового Похода. И здесь на сцену выходят ряд факторов и нюансов. Астартес — это оружие, и оружие, которое периодически дорабатывали во время конца Объединительных Войн и Великого Крестового Похода, ибо нет предела совершенству. То, что создала Астарта и те, кто защищал Империум до появления примарис, отличны друг от друга, как броня Громовых Воинов — от современного доспеха Космодесантника. Основа одна и та же, а различие в наполнении существенно. Не проходило и десятилетие, чтобы нам апотекарии не вводили в тела мутагены, призванные откалибровать работу имплантированных органов, или же имплантировали новую аугментику. Про бесконечные сеансы гипнокодирования и говорить не стоит. Всё из-за судьбы Громовых Воинов. Второе, Император имеет одну черту: он использует ВСЁ по максимуму, и неважно, насколько "просроченным" или "дефектным" может быть выше обозначенный актив. Одно то, что нас готовили инструкторы из Громовых Воинов, под которых разрабатывалась новая броня, говорит о многом. Нам же говорили, что Герои Объединительных Войн станут ауксилией, частями сопровождения Легионов Астартес, так как они дешевы в производстве и имеют меньшие требования к рекрутам. Элитное пушечное мясо, необходимое для снижения ненужных потерь среди элитных войск, и где обычные люди из Имперской Армии не проживут и минуты. Это не оправдание Императора. Те, кто говорят, что он чудовище, не представляют всей глубины и степени Его расчёта и бесчеловечности. Он — сверхчеловек и продумывает не на года вперёд, а на тысячелетия, не ограничиваясь моралью. Трагедия Второго Примарха этому подтверждение. Можно только предполагать весь масштаб Его безжалостности к себе и окружающим. На пути стяжения будущего для Человечества у Него не было неподъёмной цены, и одно то что Он заточен уже десять тысяч лет в Золотом Троне между жизнью и смертью, подтверждает это. Император умел жертвовать и платить за ошибки. Пусть и сверх, но Он человек. Людям свойственно ошибаться, плата у всех разная… Третье. Я сам видел, что стало с Воинами. Это было ужасно. Тренировка молодняка в одно мгновение превратилась в ад, когда наш инструктор свалился навзничь, стремясь выцарапать себе сердце. Вслед за ним в муках упали и другие наставники, что были на тренировочном плацу. Тело героя-ветерана, бывшего для нас живой легендой, на глазах разложилось и превратилось в чудовище. Его плоть стекла, обнажив истлевшие в мгновения ока кости, пропитанные гноем. Костяк обвёл нас взглядом провалов черепа и напал, разрывая неофитов, словно бумажных кукол. Чудовище-одиночка убило около сотни неофитов, прежде чем подошли прошедшие инициацию десантники из легиона Альфа, уже успевшие повоевать в Объединительных Войнах. Легионеры быстро залили прокажённого огнем тяжёлых огнемётов, действуя привычно. Про легионеров этого легиона и так ходило слишком много слухов, но в этот день они получили подтверждение. Альфа-легионеров набирали из самых верных имперскому режиму семей. Верность Империи и Человечеству их была безгранична, на грани фанатичности. Имперские Истины — абсолют. Узы братства легиона Альфа были крепче, чем у будущих Ультрамаринов. Их почтению примарху и Императору могли позавидовать и Космические Волки. Им все завидовали. У них был примарх. Самый верный, самый надёжный, и тем неожиданней оказалось предательство. Но тогда легионеры действовали методично, безжалостно, не рассуждая, словно уже сталкивались с этим кошмаром, которого нам пришлось вкусить на полях гражданской войны, позднее названной Ересью Хоруса. Для нас же Громовые Воины были Героями. Многие погибли только из-за того, что пытались спасти обезумевшего наставника и товарища. Позднее немногие уцелевшие Громовые нам рассказывали, что в битве при горе Арарат было найдено святилище, древнее капище, на алтаре которого стоял ржавый котёл. Это котел стал причиной чумы, поразившей войско Императора. Кустодии лишь добивали милосердно мутантов, ибо не сработал протокол самоуничтожения, вшитый в каждого воина в процессе гипнообучения, который периодически сбоил, активируясь самопроизвольно. Тогда не было столь совершенных технологий, что появились позже, и первых космодесантников гипнокодированию подвергали осторожно, лишь необходимому минимуму. Подозреваю, что вшивали именно протокол самоуничтожения. Император был ещё тем перестраховщиком. Это помогло во время Рангданского Ксеноцида, когда были нейтрализованы перешедшие на сторону ксеносов легионеры. Одиннадцатый, пусть его душа затеряется в Варпе, предатель всего рода Человеческого, хуже хаоситов. Это был первый и единственный раз применения протокола самоуничтожения. Его мог задействовать только лично Император и на большом расстоянии. Цену Он уплатил соответствующую. Активация протокола его чуть не убила. Именно тогда был уничтожен запас геносемени Третьего и был повреждён запас Девятого. После этого у всех легионов «особенности» стали ярче и нестабильнее. Протокол действовал на всех при активации. Активатор уничтожил обезумевший после пыток Одиннадцатого Второй, тем самым предопределив судьбу галактики. С тех пор Русс ненавидит копья. Именно копьем он прервал жизнь любимого брата. Именно тогда он возненавидел колдовство. Примарха может окончательно убить только примарх или Император… Судьба же Громовых была печальна. Одного из десяти унесла чума, остальных милостиво умертвил протокол, ещё до того, как они обратились. Немногих мутантов, переживших трансформацию, добили Кустодии. Большинство было убито протоколом, а не зачищено. Были не поддавшиеся болезни, и было их относительно много. Оставшихся Громовых Воинов объединили в легион и после захвата Луны расквартировали там, предав забвению, но продолжив использовать для пользы Человечества.***
Для всех, кто проснулся из древних времен, Поход и Восстание Хоруса были вчера. Действительность нового времени обрушилась на нас с силой громового молота. Просто в одно мгновение бесконечный сон кончился. Это только кажется, что проходят мгновения для застывшего вне времени разума. На самом деле тысячелетия спрессовываются в дни. По ощущением мы проспали несколько лет, и этот сон был больше похож на кошмар, когда так хочется проснуться, но не можешь этого сделать. Страшно представить, что испытал примарх тринадцатого легиона, сидя вне времени, раненым, в своём мавзолее. Нам никто не объяснял современных реалий. Под бинарные песнопения адептов бога-машины нас вывели из сна. Проснуться на конвейере, где тебя проверяют и просвечивают механизмы — удовольствие то ещё. Некоторые так и не проснулись после долгого сна. У других были повреждены защитные обереги, и их души были сожраны порождениями варпа. Удел таких был утилизация. За конвейером медицинским следовал конвейер армейский — сортировка. Нас выгружали партиями, по специализации. Сотни обнажённых астартес из различных легионов становились в очередь за обмундированием. Нам вручили доспехи и оружие. Облачаться в броню и калибровать оружие помогали бездушные сервиторы. Как только набиралась тысяча астартес, подходила автоматическая платформа, которая увозила нас в доки, а там погрузили на корабли, словно автоматонов. Смерт… люди отреагировали на нас странно, как тогда нам казалось. Мы думали, что дела настолько плохи, что они рады нам — героям прошлого, которые пришли в самый тёмный час. Так оно действительно было, но нам даже в кошмаре не пришло бы в голову, что на нас молятся отнюдь не фигурально… Столкновение с действительностью произошло далеко не сразу. Мы побывали в нескольких десятках битв, истребляя оккультистов и демонопоклонников, зачищая пепелища некогда цветущих миров, прежде чем судьба нас вернула на место былой славы… Моя рота посетила этот захолустный мир в самом конце гражданской, и то мы помнили про него смутно. Помню, что там было немного орков и два десятка предателей из Пожирателей Миров, которые и схлестнулись на радость культистам. Орбитальная бомбардировка, высадка и зачистка, одним словом — рутина тех лет. Единственное, чем запомнилась та битва, это то, что к нам на усиление прибыло отделение Космических Волков со всеми вытекающими. Их обычаи бывают очень коварны… Наша рота тогда была ложей у Имперских Кулаков под покровительством Сигизмунда. С Кровавыми Ангелами нам пришлось разойтись дорогами. После смерти их отца в легионе была траурная истерия. На этом фоне и произошёл конфликт с пятой ротой. Капитан Амит не любил детей Коракса. По правде говоря, он ничего не любил кроме резни и крови, вот он и выплеснул всю свою боль верного сына на нас. Наш командир, капитан Ниск Ран-Таулл, не хотел проливать кровь побратимов, поэтому мы покинули Ангелов, оставив их наедине с горем, впрочем, затаив обиду на Амита и его выкормышей. Тёмные времена то были. Полные боли и крови. Отдающие золой. Амита я даже где-то понимаю. Трудно это, когда не можешь помочь своему Отцу. У него была возможность сделать хоть что-то, в отличие от нас. Мы, легионеры с Терры, были для Коракса чужими. Было тяжело это принять и понять. Еще тяжелее было смириться. Ниск, он самый мудрый из нас. Он просто пришёл и поговорил с Отцом, чем заслужил его и наше уважение. Нас не изгнали подобно Кархародонам, а отправили в почётную ссылку. Позднее этого нам не простили выжившие после Истваана. Мы стали чужим для своих, хотя для них и своими не были никогда. Две сводных роты изгоев, верных не примарху, а Империи в первую очередь. В общем, это была рядовая миссия. Высадились, перестреляли всех и ушли. На всё про всё месяц времени. Не то, что надо хранить в памяти. Убили и забыли, в отличие от выживших аборигенов… — Слава доблестным Ангелам Смерти Его, дарующих нам милость своего пришествия! — Бесновался местный губернатор. — И чего устраивать представления-то… — протянул брат Аразеб. — Видно, сильно их орки помяли. — Ответил брат-юдициар Анахарет по воксу. — С них станется на нас молиться да Императору молитвы возносить. Дикари набожные, что с них взять? Надеюсь, институт капелланов довели до ума, реорганизован во что-то стоящее… — Из таких, как они, и набирают экипажи для кораблей. — Ворчу на общем канале уже я. — Те тоже в ноги падали и кланялись. — Они поколениями ничего, кроме кораблей, не видели. Жили в космосе, да и умрут там же, когда срок придёт… Десять тысяч лет назад, чтобы попасть на боевой корабль, надо было быть кем-то. Иметь голову на плечах, острый ум, и главное — образование, а не просто быть рождённым на корабле шлюхой. — Слишком много «быть» в твоих словах, Аразеб. — Я теперь понимаю значение специального циркуляра примарха Жиллимана. Без него бы большинство наших… «кузенов» перестреляло это стадо и было бы в своём праве. Такое нарушение Имперских Истин… Да, размяк Империум. В конце восстания тут было бы выжженное скальное плато с лунным ландшафтом… Они бы ещё храм построили бы… — рассмеялся остроумной шутке Анахарет, который был самым яростным искоренителем веры среди нас. Он своим мудрым словом и увесистым кулаком изгонял мракобесие из молодых десантников с самой Терры, выкорчёвывая даже намёки на религию из наших душ. Одним словом, типичный юдициар времён Похода. Больше он недолюбливал только псайкеров, за что и получил после Никеи звание капеллана. Недолюбливал, но уважал, в отличие от эльдар. Их он изничтожал с особым цинизмом, наравне с религиозными фанатиками. — В глубокой древности, когда Император ещё ходил по смертному миру, наш мир был озарён милостью Ангелов Смерти, что сразили предателей рода Человеческого. Бились они тридцать лет и три ночи… — вещал губернатор, увлечённо пересказывая, словно по написанному, историю. — Я больше не буду пить с Волками… Тридцать лет… Хороший загул, однако! — злобно-радостно воскликнул Аразеб гортанным голосом и восхищённо цокая языком. Рождённый на пустошах в клане кочевников, даже после обучения и возвышение в Астартес, остался таким же техноварваром, что и был. Вместо молока матери он был взращён на бензине. Колыбельной для него был рокот моторов. Детскими играми была ловля рабов. Все дети Коракса были мастерами скрытой войны, и Аразеб унаследовал таланты нашего генетического отца на свой лад. Огонь и взрывчатка были его любовью и слугами. — Мы на этом забытом, пыльном шарике месяц проторчали. Мирожуев уговорили за неделю. Дольше орков по болотам гоняли. — Буркнул брат-сержант Ритлок, предпочитавший держать молчание до этого момента. — Зря только болты потратил. Не было достойных целей. Для Ритлока данная фраза была целой речью. Его рычащий баритон можно было услышать исключительно по делу, как и его болт-винтовку. Он был охотником со сложным кодексом своей внутренней чести. Со времён неофитов к нему прикипела «погремуха» Ворон. Для него не существует иных трофеев, кроме как вырванный живьём глаз поверженного противника. Его келью украшали целые гирлянды таких сушёных «трофеев». — Унылое место, что тогда, а сейчас тем более унылое… — протянул брат Винтур, сжимая свои латные перчатки, выкрашенные в красный цвет и исписанные покаянными заветами, как и его сабатоны. Его шлем повернулся в сторону Анахарета, словно проверяя, на месте ли его палаческий меч, чтобы через мгновение потупить визоры и уставиться на свои кровавые сабатоны. Винтура после Ксеноцида вынул из-под меча Анахарета только личный приказ Императора по отношению к таким как он — трусам. В той битве ксеносы применили исключительную жуть… Даже не так — ЖУТЬ! Простые солдаты просто полегли от ужаса, устилая миллионами тел поля сражений столичной планеты чужаков. Дрогнули даже астартес. Мы ещё не обрели примарха, и отряды нашего легиона действовали вместе с Тёмными Ангелами и Белыми Шрамами, в качестве разведчиков. Лично я видел, как покончил с собой дредноут дикого легиона. Пилот вырвал сам себя манипулятором из саркофага и растёр об стену, вопя от жути. К чести детей Хана, волна ужаса на них подействовала как эликсир ярости. Страх пробудил в их сердцах гнев, оказав пагубное воздействие лишь на древних. Но вот Тёмным Ангелам так легко отделаться не удалось. Без малого пол легиона в панике бежало, теряя знамёна и оружие с техникой. Это в дальнейшем и послужило тому, что Воителем был назначен Хорус, а не Лев. По сути, тогда и треснул легион Тёмных Ангелов. У них и до этого была больная честь, а после этого взбешённый Лев подверг децимации дрогнувшие подразделения и ударил в челюсть Лютера, который пытался его отговорить от кровопролития. Если бы не Император, то было бы казнена вся дрогнувшая часть прореженного легиона. Вся эта история родила крылатую фразу Императора, с одной стороны полную иронии, но с другой отражающую чистую правду: «Мои космодесантники не ведают страха.». После того, через что мы прошли, страшно нам уже не было… Винтур был одним из четырёх дрогнувших бойцов нашего легиона. Трёх казнили, а его оставили. От его трусости пострадал только он, в отличие от других. Он выполнил поставленную задачу. Позор Винтур пытается смыть до сих пор, вызывался на самые безнадёжные миссии, чтобы погибнуть героем, но смерть его не находит, вместе с тем, как к нему прилипла погремуха «Дезертир». Не советую только его так называть… — Мы воссоздали всё так, как было в те далёкие времена Первого Пришествия… — вырвал меня из размышлений губернатор. Нас провели в музей под открытым небом, в котором память астартес с недоумением и ужасом узнавала наш бивак. Недоумения было вызвано тем, что кому-то пришло в голову его воссоздавать, а ужас… Они его РЕАЛЬНО в храм превратили! Я готов был прожевать свой шлем без соли, чтобы поклясться, что сейчас у брата Анахарета дёргается глаз в нервном тике, а палец нервно пляшет на спусковом курке. — Ультун. — Обращается ко мне капеллан. — Скажи мне, что мои глаза меня обманывают и это галлюцинации… Иначе я сейчас циркуляром примарха тринадцатого подотрусь и сравняю это место к херам с землей, натянув на свой болтер каждого (непереводимая игра слов из старого терранского диалекта) в этом (непереводимая игра слов) поселения!!! — Тебе не кажется, брат… — протянул я, ощущая в душе примерно всё те же чувства. — Болтер только пожалей… Долбаный приказ!!! — Ногами этих дикарей забить! Нечего оружие легионера астартес марать о них! — Прорычал Аразеб. — Фанатики не люди!!! Животные! — Не оскорбляй зверей брат, сравнивая с этим. — Сказал Ритлок. — Но нечего марать об них сабатоны. Сжечь их. — Приказ! — Процедил сквозь зубы Дезертир. Казалось, ещё мгновение, и его порвёт от ТАКОГО попрания Имперских Истин. — Будь он проклят… — Эти реликвии оставили Ангелы Смерти древности! — Продолжал подписывать себе и всему живому смертный приговор на планете губернатор. — Их передают из поколения в поколения самые почитаемые и древние семьи нашего мира… — Они считают реликвиями отработанные мембраны доспехов… — Протянул Анахарет, шокированный данным известием. — Не знал, что мирожуи, после того как их легион распался, за мембраны убить готовы, но чтобы эти… Аха-ха-ха!!! Не могу!!! Я щас от смеха сдохну!!! Если они ещё тому… — А этот колокол был оставлен во время первого пришествия. Теперь он служит нам для созыва городского совета и оповещением в случае опасности. Он наша гордость. Лучшие мастера украшают его из поколения в поколение… Мне захотелось пробить визор шлема ладонью, а судя по тому, как завибрировали доспехи нашего капеллана и Аразеа, их пробрала истерика, и только выучка легионера не давала им согнуться в три погибели от хохота. Ритлок только хмыкнул, лимит слов на ближайшие десятилетия он выговорил. Винтур замер на полу-шаге. — Их достояние — бак из-под прометия от техники, в который на спор мочились Космические Волки!!! Я щас сдохну… — Пустил слезу от смеха капеллан. — Хорошо хоть лик Императора не набили на нём… — Благослови Ангел… — встал пред мной на колени губернатор, снимая с шеи цепочку с болтерным снарядом. Гильзу сейчас покрывала умелая резьба, изображающая самого повелителя Человечества, но она не могла скрыть специфически надрезанный боёк. Перчатки доспехов, пошедшие в серию после восстания, были не слишком практичны. Неудобно было снаряжать обоймы для болтеров, поэтому некоторые подпиливали снаряды у бойка крест-накрест… Помниться тогда, я один болт отдал маленькому мальчику. Слишком тот хотел стать космодесантником, что невольно вспомнился я сам в детстве…***
Так начался наш путь примарис. Наши силы стягивались к Ваалу. Времени на то, чтобы задать нужные вопросы, не было, лишь на просто пообщаться. Каждую свободную минуту занимали тренировки. Это только кажется, что стазис и криосон не оставляет следов. Мозг после замирания времени на долгий срок замораживается. Реакция немного не та, но что самое худшее, теряется критичность мышления, и душа становиться уязвима к шёпоту демонов. Из-за этого, собственно, без специальных оберегов и артефактов стазис и криосон не используются в Империуме массово. Легче обеспечить команду кораблей развлечениями, чем так рисковать. Кораблю много не надо, чтобы сгинуть в варпе. Иной раз достаточно одного матроса. Про десантника говорить и не надо. Пусть нас модернизировали, чтобы противостоять варпу, но общую заторможенность преодолеть нам надо было самим. Да и просто привыкание к возможностям изменившегося тела и новейшей броне требовало времени. Не до вопросов и разговоров. Нет, это десантникам не мешало сбиваться группами в рамках старых подразделений или скаутских ватаг. Чего-то кардинально нового было не узнать. Ещё одним обстоятельством было то, что несущий нас линейный крейсер нёс только древних десантников, что застали времена примархов. Знали наши братья и кузены немногим большего нашего. Ну узнали мы про реформы Жиллимана, и что дальше? Да, удивление вызвали, шоком это не назвать. Для тех, кто использовал голову, такой итог был закономерен. Команду корабля спрашивать было бесполезно. Они сразу впадали в религиозный экстаз при виде нас, даже офицеры. Анахарет предложил, что пытки развяжут им язык, но обычные люди под рукой палача, особенно не слишком сведущего в искусстве допроса, могут наговорить такого… Этот способ информации по всеобщему соглашению оставили на потом. Примарисов производили десять тысяч лет, а религия захватила Империум далеко не сразу. Ваал встретил нас грохотом битвы. Тираниды не тот противник, с которым надо сражаться спустя рукава. Не презренные синемордые тау с их сателлитами и предателями. Рой воевать умеет, не ожидают, подобно падальщику, пока враг сам издохнет. Пусть мы с Гвардией Ворона не ладим, но не забываем о своём родстве, поэтому на синемордых была устроена охота. Битва была жаркой и по накалу не отличалась от битв первой половины гражданской войны, именуемой в этом времени Ересью Хоруса. Ваал стал нашим триумфом и боевым крещением в новом обличье и неожиданно принёс ответы на незаданные, но такие интересные вопросы. Стоило только утихнуть основному накалу сражения, как в нашем расположении появилась странная и очень наглая личность, ставшая задавать щекотливые вопросы, пока не нарвалась на брата Аразеба. Беседа шла мирно, пока напыщенный хмырь не поинтересовался у юдициара: — Вы веруете в бога нашего, Императора? Брат Аразеб в момент беседы правил режущую кромку своего палаческого меча точильным камнем, и данный вопрос заставил его рефлекторно сжать кулак, не обращая внимание на жалобно истираемый в крошку брусок и брызнувшую кровь из повреждённой ладони. В этот момент в казарме замерли все, переваривая услышанное, в ожидании развития действия, которое не заставило себя ждать. Юдициар переспросил странного хмыря тихим, слегка шипящим голосом, от которого у меня заныла спина. Обычно с такой интонации у него начиналась порка, если не казнь: — Повторите, пожалуйста, я не расслышал? — Одними губами произнес десантник, замораживая воздух в казарме. — В бога нашего, Императора, веруешь ты или нет, мутант?! — С раздражением бросил хмырь, словно обращаясь неразумному ребенку, гневно взирая на него. — В бога, значит… — оскалившись в подобии улыбки берсерка Псов Войны, проговорил Аразеб, бережно откладывая свой палаческий меч в сторону, поворачиваясь к раздражённому человеку, ожидающего ответ. — В бога… Фигура брата размазалась даже для нас. Глупый человек стоял от него в метрах пяти, когда подписал себе смертный приговор столь неосторожным вопросом. Для космодесантника-ветерана это даже не смешно. Рывок был молниеносным. Рука десантника схватила нетерпеливого за горло и приподняла на уровень очей легионера. — Как ты назвал Императора?! — Всё тем же шёпотом вопросил Аразеб, постепенно усиливая хватку. — И как ты назвал меня, его легионера, червь?! — Опусти меня на землю, мразь! Я Верховный Кардинал… — просипел человек, предпринимая попытки вырваться из стальной хватки, не теряя при этом своего высокомерия. — Да хоть танцор в дешёвой таверне. — Ответил ему юдициар, сжимая руку так, что ещё не труп захрипел. — Я оторву тебе голову и запихну тебе же в ж…у!!! — Охранааааа!!! — Завопил почти труп оперным тенором, и к нам в казарму начали трамбоваться «девочки» с подарками. Мы с ними уже успели повоевать на зачистке Ваала, ну как воевали… Потери они нам обеспечили просто шикарные. Нет, воевать они умели, и были у них адекватные командиры, но большинство не дружили с головой, погибая на ровном месте там, где можно было обойтись малой кровью или вовсе без потерь, просто не переходя в атаку. Естественный отбор на этом театре военных действий сыграл хорошую игру с подразделением наших «коллег». К концу битвы остались самые адекватные представительницы, которые очень нелестно отзывались о своих коллегах из другого крыла, называя их «передвижным борделем», и это ещё ласково. Всё же остроту слуха космодесантника некоторые очень сильно недооценивают. Эти «сестрички» были не местные, а следовательно, составляли этот самый бордель. Во всяком случае, выучка у них была явно хуже да их не помяли в боях как следует. Лица уж слишком смазливые, а не как у той главной бой-бабы, которая ударом кулака заставит легионера Детей Императора выплюнуть свои яйца наружу. Временами казалось, что она и не сестра вовсе, а даже брат, если бы не рельеф нагрудной пластины. Так вот, «сёстры» нашу казарму не впечатлили от слова совсем, а вот вошедшие за их спинами Чёрные Люциферы уже заставили чутка оживиться. Что показательно, только у них было тяжёлое вооружение, способное быстро вскрыть наш доспех, когда как «девочки» были вооружены обычными болтерами. — Твой передвижной бордель тебе не поможет. — Высказал общее мнение Аразеб, наслаждаясь ужасом и почти агонией наглеца. — Мы не Космические Волки. На ТАКОЕ у нас не встанет!!! — Говори за себя, брат. После десяти тысяч лет и орк баба, хотя… орки посимпатичнее будут мордой лица. — Сказал со своим акцентом Арахарет, улыбаясь во все зубы. Юдициар прав. Мы не Волки, нам не нужно заниматься «херью», чтобы показать, кто тут вожак. Что взять с «дикого» легиона-то? Вон, Дети Императора долго им завидовали, и так и не получили желаемого, даже приняв хаос, в большинстве своём. У космодесантников почти всех легионов с фертильностью было нормально за несколькими исключениями, связанных с особенностью геносемени. Просто у большинства желания маяться этой хренью не было. Не «повезло» детям Фулгрима. У них много чего после восстановления геносемени ударными темпами отвалилось, впрочем, чего греха таить, как и у наших братьев, что остались с Отцом. Так что такой «недостаток» был у всех легионов, прошедших бутылочное горлышко, и то не у всех легионеров, но на фоне других недугов этот был не существенный. Мы воины, а не секс-рабы. — Проходят тысячелетия, но что-то остаётся неизменно… — раздался от входа в казарму слишком знакомый голос, потерянный в веках. — Почему, стоит чему-то случиться, как вы двое всегда в эпицентре событий? Смирно!!! Сабатоны щёлкнули каблуками помимо воли, а тело выпрямилось по стойке «смирно», став подобием стального монолита у всех легионеров в казарме. Со стоном упал на стальную палубу религиозный фанатик, хрустя ломающимися костями и силясь сделать глоток воздуха. Неудачно приземлился на руку. В нашу скромную обитель вошёл наш бывший командир — Ниск Ран-Таулл, — и с каждым шагом его непреклонной поступи позвоночный столб каждого легионера всё больше превращался в железную трубу. Доспех нашего бывшего капитана роты был бело-зелёной расцветки и в «полном фарше», как бы сказали Псы Войны. Терминаторская броня была украшена золотой чеканкой. Золотые линии складывались в сцены баталий времён Похода. На груди гордо раскинула крылья аквила, исполненная нарочито грубо, как на первых доспехах. С наплечника гордо смотрела красная голова орла, обводя нас белым глазом. Множество печатей реяли при каждом движении, тихо шелестя пергаментом. Тонкие, едва видимые штрихи в геральдике придавали лоск, свойственный наследникам тринадцатого легиона, но делали это слишком нарочительно, скрывая знаки Нашего Легиона между строк, открывая их только посвящённым. — Кардинал, ваши извинения приняты… легионерами. — С намёком на улыбку произнёс Ниск, акцентируя внимание служителя культа на слове легионеры. — Да я вас… — налился краской взбешённый кардинал, забывший даже о боли в сломанной руке и то, что его несколькими секундами ранее чуть не свежевали заживо. — Мы во власти Его. — Сложив аквилу, произнёс наш командир. — И только в Его власти нас покарать. Не в вашей, кардинал. Он не просил называть Себя богом… — Еретик!!! Вы все еретики!!! — Я удостоился аудиенции Его! И не был судим и не держал ответ за свои проступки. Могу сказать, что на Золотом Троне восседает не бог, но самый могучий Человек из Человеческого Рода, ибо видел Его своими очами, Повелителя Человечества!!! Мы не сотворили идолище, а несём Его волю, в отличие от вас. — Припечатал Ниск Ран-Таулл…***
— Что будем делать, братья? — Спросил я, сидя на троне капитана роты по праву старшего, обводя взглядом своих братьев. — У нас два пути, мой лорд. — Молвил брат-библиарий Аваддон Варун. — Слуги Бога-Машины — наши верные союзники, со времён создания Ордена. Лишь нам они доверили испытать оружие и технику примарис, и наш долг не предать его. Но у нас долг перед флотом Похода. Неразумно распылять силы Человечества, в этой далёкой от света Астрономикона галактики. Мы не можем нарушить клятвы и узы боевого братства. — Что же говорит твой дар? — Эмпиреи молчат, мой лорд. Что-то скрывает потоки Эфира и не даёт прозреть грядущее… — А что ты скажешь, брат Анахарет? — Вопросил я капеллана. — Мы не можем потерять доверие слуг Бога-Машины. Не сейчас, когда мы отрезаны от цитадели Ордена. — Поморщившись, ответил капеллан, выражая всё, что он думает об адептах. — И мы не можем предать боевое братство. Оставив тех, с кем мы проливали кровь, мы бросим тень на весь наш Орден. Силы наши дробить — опасно. Новая галактика может содержать что-то страшнее легионов клонированных солдат. Неразумно использовать тактику ударных групп, сколь столько же неразумно разделять наши силы по ротам. Каждая рота — великая сила, но не когда она в другой галактике, без намёка на логистику. — Мы не можем быть в двух местах одновременно, но и выбора у нас нет. — Хмуро резюмирую я. — Будь мы дома, вопроса бы даже не стояло. Выкормыши Амита смогли бы сдержать любого противника до прихода флота-возмездия. От одной мысли дышать с ними одним воздухом, тошно. — Доверие слуг бога-машины выше нашей вражды и обид на Расчленителей. — Припечатал Анахарет. — Знаю, брат, но не уверен, что они знают и думают так же. Мы не можем допустить распрей внутри Похода, подобно потомкам Льва. — Предатели получат своё. — Согласно кивнул библиарий. — Тогда… Вот моя воля: скаутов и два десятка братьев, что искусны в искусстве выслеживания, отправить на Ротану. Эта сила поможет подавить адептам остатки сопротивления. Наши основные силы отправятся в расположение похода, и я буду просить командующего отправить одну из наших рот на усиление Ротаны. Так мы исполним все клятвы. Ты, брат Аразеб, отправишься с неофитами и проследишь, чтобы вражда не затмила их разум, но также я тебе в руки вверяю миссию: найди как можно больше кандидатов нам в новые братья. Мы должны в кратчайшие сроки довести неполную роту до полного состава и, возможно, основать новую. Апотекарии… Братья-апотекарии ударили себя правыми кулаками по груди, в районе сердец, внемля моим словам. — Ваша задача собрать и сохранить всё возможное геносемя, но не в ущерб качеству. Мы не можем рисковать, допуская небрежность, как другие ордена, допуская мутации. Хранилища на Терре недоступны нам, и больше геносемени просто не будет, нежели то, что мы сейчас имеем. Всё наличное семя разделить на три части. Одну часть мы отдадим на сохранение генеторам Механикус. Одну часть сокроем. Будет необходимо найти мёртвую систему и сокрыть его там. Третью часть мы возьмём с собой для вознесения новых братьев. — Капитан. — С почтением произнес один из апотекариев. — Позвольте напомнить брату Аразебу, что мы не потеряли возможности возносить юношей возрастом до двадцати одного года, но в целях ограничения рисков всё же рекомендуем использовать общепринятую практику. Мы не знаем генных линий этой галактики, что увеличивает шанс на проявления мутаций. Необходимо ужесточить требования к кандидатам. — Хорошо. Мы не можем рисковать…