***
Кея открывает глаза и первое, что видит перед собой — стоящий женский силуэт у окна. Чувствуется запах медикаментов и сигарет. Рядом капельница. Не больница. Как хорошо, что не ебаная больница. Хорошо иметь личных врачей, которые хоть операцию проведут в твоей личной комнате особняка Вонголы. Стоит ей пошевелиться, как Мукуро оборачивается. Их взгляды встречаются. Кея потихоньку принимает сидячее положение, а потом хрипло выдыхает, хватаясь рукой за правую часть лица. Голова болит. — Как ты? — Рокудо садится рядом с ней, вскоре не выдерживая и аккуратно обнимая, потираясь носом о плечо. — Дура, блять. Японка морщится, устало прикрывает веки. Вплетает худощавые пальцы в длинные волосы, массирует затылок. Даже не хочется отталкивать. В тот раз Хибари решила, что готова сдохнуть за эти два разноцветных глаза, которые много кому снятся в кошмарах. — Давай, пореви еще, — хмыкает Кея, усмехаясь краем губ и заставляя отстраниться от себя; смотрит в недовольные глаза напротив, понимает, что Мукуро сейчас точно откроет рот, а посему затыкает его сама. Их поцелуй выходит не таким страстным, пошлым, как обычно. Мягкий, глубокий, с толикой боли, осознания и чего-то еще. Чего-то такого, от чего Кея всегда бежит. — Я же говорила, — выдыхает японка, шепча в приоткрытый рот, — что ты сдохнешь только от моей руки. Я не могу отправиться на тот свет быстрее, чем ты. Мукуро кривится, пуская привычный смешок. Блуждает пальцами по ладони Хибари. Сжимает ее руку, а потом подносит ко рту, целуя до пробуждения мурашек. Кея даже не кидает колкости, молчит. Стукается лбом о чужой, кладет ладонь на затылок и закрывает глаза. Они обнимаются потом еще долго, целуются. Лежат друг напротив друга и Хибари понимает, что пропала. Пропала в Рокудо Мукуро раз и навсегда. Тянет к себе поближе длинноволосую, позволяя той игриво пристать губами к соску. — Сколько я была в отключке? — хмуро интересуется Кея. — Достаточно, чтобы я соскучилась по твоему телу, — весело улыбается Рокудо, а потом нависает: взгляд тяжелеет, становится более хищным. Хибари такая сейчас беззащитная под ней, в одной лишь белой рубашке и без белья. Мукуро сама ею занималась. Купала, сменяла одежду. Ждала, пока та откроет глаза. Ждала ее и думала, что хочет уехать куда-нибудь в Вегас. Развлечься там, трахнуть малышку в сногсшибательном платье во время покера. Пустить пальцы той под юбку, посмотреть, как она будет держать лицо, чтобы не застонать. Кея ослабла и вряд ли что-то сможет сделать гадкое в сию минуту. Обычно они ведут танец вдвоем, ну или кто-то один перехватывает другого — сегодня Хибари точно в проигрыше. — Ебаная сука, — шепчет Рокудо, кусая шею, — ебаная сука, как ты только могла проиграть кому-то, кроме меня. Иголки и провода летят к чертовой матери. Они ловят воздух друга друга, скидывают одеяло с подушками. Кея хрипло стонет в поцелуй, когда пальцы возлюбленной ласкают клитор. Вверх-вниз, вверх-вниз... едва ли на одну фалангу входит палец только ради того, чтобы подразнить. Хибари прикрывает глаза и дергается. Рокудо старательно вылизывает ее шею, но в один момент смыкает челюсти так, словно хочет оторвать от нее лакомый кусок. Кея дрожит, царапает руками спину женщину, пытается отпихнуть. Эта сука трет ее клитор и останавливается. Хибари чуть ли не подпрыгивает. Ненавидит эту чувствительность, просто невыносимо. Мукуро смотрит на нее насмешливо, елозит указательным между половых губ, собирая влагу. — Попроси, — томно шепчет она в губы визави, — попроси меня, Кея. — Я... — целует губы той в ответ, сглатывая. — Я... — Не понимаю тебя. Женщина толкает ее на спину и припадает к аккуратным грудям. Засасывает поочередно соски, кусает те, а потом одной рукой просто сильно сжимает, оттягивает бусинки, издевательски посматривая. Кея хочет ее убить. Облизывает пересохшие губы. — Сними с себя рубашку. — Ку-фу, зачем? — Мукуро с задором целует ее пупок, ведет влажную дорожку ниже. — Потому что я хочу видеть тебя голой, тебе не идет одежда. — И это все? — сгибает обе ноги в коленях, кусая икры и срывая очередной проигрышный выдох со стороны. «Она такая красивая», — думает японка. У Мукуро потрепанный, но все равно аккуратный вид. И рядом с ногами, снизу она смотрится по-особенному сексуально. Дьявольская ухмылка, взгляд. — Я хочу касаться тебя. Хочу целовать тебя. Я хочу тебя. Сними эту ебаную одежду, — уже угрожающе шепчет Кея. — Оя, вот как. Ну ладно, такая причина нравится мне. Она отстраняется, чтобы стащить с себя майку. Стягивает кожаные штаны, бросая те куда и всю одежду — на пол. Остается только в черном белье. Богиня, так думает снова Хибари. Или то говорит ее поехавший рассудок? — Хочешь снять и белье? Потерпи, малышка, — чмокает легко в икру Рокудо, так невинно. — Вылижу сначала тебя хорошенько. Хотя нет, не вылижу, ты ведь все еще не попросила меня хорошенько. Она отстраняется так спокойно, что у Кеи сейчас глаза выкатятся. Однако тело снова бьет током, когда хитрая лиса давит на клитор, залезает на секунду-другую во влагалище и выходит. Блять... — Боже, ты, блять, блять... — Хибари хочет схватить ее за волосы, заставить, но Рокудо с довольной улыбкой перехватывает кисть, сжимает. — Боже, Мукуро... — Я не слышу, — опускается, чтобы провести языком по соску, останавливает внизу все движения. — Кея. — Отлижи. Мне. Выеби меня, — быстро и на одном выдохе говорит Хибари. — Чего-чего? — Сука, — еще одна попытка надавить на голову возлюбленной, еще одна неудачная попытка, — используй свой язык. Вылижи меня. Трахни меня. Блять, Мукуро, хватит! — жмется, когда ловкие пальчики насилуют по новой клитор. — А пожалуйста где, милая? — Дай мне кончить... Прошу, — глаза закатываются куда-то в сторону другой планеты. И Рокудо наконец опускается ниже, разводит бедра, целует складки. Проводит языком вдоль половых губ, посасывает краешек, а потом вставляет два пальца, разводя стенки. Кея над ней дрожит и это заводит. У нее такой растерянный взгляд, когда ее трахают. Она отлизывает ей, параллельно трет клитор, а когда мышцы сокращаются, пальцы ног хватаются за простыни, откуда-то сверху слышится хриплый выдох, а хватка в волосах ослабевает, Мукуро понимает, что Хибари кончила, и отстраняется, пошло облизываясь. — Почаще бы так попадать в передряги, чтобы ты так хорошо работала своим ртом, — не удерживается от комментария Кея. — Ну, это еще не все, моя дорогая, — Рокудо нависает над ней и они снова вгрызаются друг в друга поцелуем. Хибари наконец снимает с нее лифчик, стаскивает трусы, усаживает на свои бедра и играется с грудью. Она у нее большая, но эластичность не потеряла. Кея любит на ней спать. Кея любит грудь Мукуро и саму Мукуро. — Да, вот так, малышка, — парирует Рокудо, подставляясь под губы. Японка целует ее в шею, сжимает упругую задницу, втягивает сосок, а потом резко оказывается на подушке, под напарницей. Рокудо разводит ноги над ней, чуть опускается, чтобы было удобнее, и держится за изголовье кровати. — Теперь и ты поработай языком, Кея, будь послушной девочкой, — Мукуро от нетерпения закусывает губу и усмехается. Длинные волосы простираются по идеальной спине, чуть прикрывают грудь. Рокудо смотрит на нее, как на портовую дрянь, ничего не стоящую женщину, шлюху, которой она заплатит один доллар — до чего статная и властная. Они обе друг друга стоят. И за этот надменный вид Мукуро поплатится, но позже. Искусный язык вызывает у лисицы над ней довольный стон. Кея держится за бедра, довольно наблюдает за реакцией и как Рокудо ласкает свою грудь. Кея лижет хорошо, так, что у Мукуро все дрожит. — Хорошая девочка... — хрипло стонет женщина и буквально трется промежностью о лицо под ней. — Какая же ты хорошая сучка... На себя бы посмотрела, думает Хибари. И когда ей надоедает заниматься этим делом, когда Рокудо кончает, утягивает визави на себя, заставляя сесть на пальцы, и трахает. Грудь к груди, грязные губы к грязным. Они дешевле сигареты. Они — две дешевые шлюхи, погрязшие в дерьме. Но они так сильно любят друг друга, что может позавидовать сам бог. Обе изможденные и довольные после такого расклада событий лежат в объятиях друг друга. Хибари легко целует бедро Мукуро, тычется той в грудь и закрывает устало глаза, переводя дыхание. А Рокудо только улыбается, касается губами макушки, гладит японку по голове. — Поедем в Вегас? Подальше от всей этой мафии... Хочешь, женимся... Я подарю тебе кольцо... Но в ответ только тихое сопение. Губы Мукуро растягиваются в довольной усмешке. — Молчание — знак согласия, Кея.Часть 1
17 марта 2021 г. в 20:31
Хибари двадцать шесть, а Мукуро старше ее ненамного — на четыре года. Они обе погрязли в мафии, как в дерьме.
Две потерянные души без нормального детства. Две такие разные, но одновременно такие похожие женщины — с одиночеством.
Мукуро всегда криво улыбается и выглядит расслабленно, но когда поворачивается спиной, все гаснет. Гаснут ее едкие шутки, издевательства. Уходит обворожительный взгляд, оставляя после себя только одну опустошенность.
Ебаная сука, которая строит из себя черт пойми что. Хибари всегда так думала, смотря на блядско-идеальную осанку. Люди так не ходят.
Хибари всегда так думала, когда считала каждую косточку позвоночника, вылизывала чужие лопатки и гладила плечи.
Стереть в порошок, убить и забыть — и каждый раз Рокудо тихо усмехалась, когда японка касалась ее тонкой шеи губами.
— Ты ведь любишь меня, — говорила ей Мукуро, хитро улыбаясь и вплетая пальцы в мягкие, темные локоны. — Просто вредничаешь.
— Я просто люблю трахаться, не путай это с любовью.
Они бегут под дождем в ночи под звуки выстрела. У Мукуро прострелен бок, во рту стоит металлический привкус. Хибари почти что рычит, шлепая ботинками по лужам и держа напарницу за талию. У той лицо в крови и заебанный взгляд.
— Как-то мы просчитались, — сухо кидает Мукуро, едва ли фокусируя взгляд. — Кея...
— Заткнись.
Бросить бы ее в эту грязь, оставить на растерзание врагам. Пусть пустят пулю той в лоб, Кее будет все равно.
Нет. Кея сама должна ее убить.
— Кея...
— Я не брошу тебя, заткнись.
Перебирать ногами становится тяжелее. Мукуро криво усмехается и почти спотыкается, но заботливые руки не дают упасть лицом в дерьмо. Иссиня-черные волосы теперь грязные, вперемешку с кровью.
— Все потому что я хорошо трахаюсь?
— Как вернемся, отодру тебя так, что мало не покажется, — злобно проговаривает Хибари, сжимая в другой руке пистолет и оборачиваясь, делая наотмашь несколько выстрелов.
— Кея, я... — Рокудо морщится, стискивая челюсти и стараясь быть в сознании.
Дальше все происходит, словно она в тумане. Женщину усаживают около холодной стены. Капли дождя неприятно бегут по лицу, мешаются с кровью. Язык проходится по губам, с уст срывается смешок. Силуэт перед ней удаляется.
Она думает, что это конец и Кея все-таки кинула ее. Все стихает, глаза закрываются.
Ее маленькая японка со стальным взглядом. Ее малышка. Малышка, которая способна завалить на лопатки любого мужика и прикончить. У нее всегда холодные руки и Рокудо любит их согревать, целовать, держать. Хибари всегда в такие моменты смотрит в сторону, но молчит, будто рядом не она и вообще забудь. Мукуро не будет злиться на нее. Пусть.
Лишь бы губы этой цепной суки больше никому не достались.
Мукуро лихорадит, когда стоит свист в ушах и очередные звуки выстрелов. Поднимает кое-как ресницы и смотрит в мрак неба.
Почему она еще не сдохла? Язык снова медленно проходится по очертаниям рта. Женщина встает, держась за бок и с кряхтением хватаясь за пушку. Идет покачиваясь к выходу из переулка, пока вдруг не спотыкается о чьи-то ноги.
Дождь бьет ключом. Тех ублюдков нигде не видно.
Мукуро страшно поворачиваться. Мукуро встает, отгоняя мысли прочь, делает несколько шагов, набирает номер Савады.
Эта дрянь ушла. К горлу подкатывает ком.
Когда Рокудо разворачивается и узнает в лице лежащего человека Кею, истеричный смех выбивается из глотки. Не может быть. Только не так. Хибари из тех, кто всегда стоит позади, проходит мимо, только если ты не...
Наверное, только если ты не любима ею?
Мукуро падает перед ней на колени. Наклоняется, поворачивая лицо японки к себе. Фарфоровая кукла, чье лицо сейчас в грязи. Лежит в луже крови, избитая и поверженная.
— Видела бы ты себя, никогда не простила бы себе, как никчемно проиграла, Кея.
Рокудо думает, это поможет. Сейчас Хибари разозлится и откроет глаза. Почему-то не работает. Женщина бьет ее по щеке, трясет, но в ответ лишь тишина и ебливый дождь.
У Кеи красивое лицо. Мукуро любит любоваться им по утрам, считать губами каждый сантиметр щек, слышать недовольное, но святое «сдохни».
Кея улыбалась лишь однажды, когда стояла голая напротив окна, а Рокудо обнимала ее сзади и целовала за ухом, скользя пальцами по торчащим ребрам. Хибари всегда старалась не смеяться, но у нее не выходило, потому как Мукуро пользовалась грязным приемом — фырчала в ухо. Перед ежиками Кея была бессильна.
— Кея? Сука, да ты открой ты свои ебаные глаза, стерва! — женщина смотрит в ее глаза, страшно улыбаясь. — Я трахну Тсунаеши, если ты не проснешься. Не знаю, я отлижу Каваллоне, слышишь? Я перетрахаю всех твоих подруг, потаскуха!
Она истерично смеется и ревет, стискивая холодное тело в объятиях. Ее малышка. Ее жизнь и смерть с глазами лезвий. Целует холодные губы, а потом без сил падает рядом.
Не терять сознание... Только не...
Сжимает хрупкую ладонь, от которой полегли многие. Шепчет ненавистное имя и пропадает в сладкой тишине.