Король-Шторм

Улицы Королевской Гавани никогда не славились своей широкостью. Не то что бы Дюрран видел в своей жизни много городских улочек. По правде говоря, он никогда не был в городах, помимо Королевской Гавани. Но улицы Королевской Гавани были действительно узкими. Выглядывая из кибитки, он чуть ли не упирался в стены городских домов. Всего несколько дюймов отделяло его простой оконной планки. Кибитка, на которой он ехал, была велика. Она была намного меньше той, в которой он ехал на Север, но все ещё достаточно широкой, чтобы полностью занять все пространство столичной улички. Впереди ехало несколько всадников в алых плащах, выкрикивающих на всю улицы: «Разойтись! Едет королева!», «Едет принц», «Королевская семья едет к Верховному септону!», дабы люди успели освободить место для королевского транспорта. Дюрран слышал, как впереди кричали и бегали люди, как в хаосе летели разные предметы и изделия, кто-то спотыкался, кто-то толкался, и все пытались как можно скорее уйти с пути королевы, никто не хотел себе проблем. Внутри самой кибитки все было более чем спокойно: Джоффри сидел с другой стороны от Дюра, также у окна, играясь с каким-то небольшим ножиком, справа были Томмен и Мирцелла, а мать сидела в центре, странно смотря в пол. Все было тихо, абсолютно иначе от того, что творилось снаружи. А ещё очень жарко и душно, особенно в золотистом дублете, в котором ехал Дюр. — Мне скучно, — сказал Джоффри. — Мне тоже, — подхватил за ним маленький Томмен. — Почему мы должны ехать в эту септу? — продолжал Джофф, — Я уже был там. — Верховный септон пригласил нас поддержать его на проповеди, — сказала мать, — Ты должен понимать всю важность этого события. — Ничего важного в нем нет! Он нам ничего не даст. Почему королевская семья должна преклоняться перед каким-то толстяком в белой робе? Это он должен ехать в Красный замок, а не наоборот! — Ничего, — тихо сказала Серсея, — со временем ты поймешь. — Я уже все понял, — фыркнул ей Джофф. Их кибитка ехала дальше. И чем дальше она ехала, тем громче ставали крики снаружи. Лотки на пути сворачивались. Уличные дети с криком убегали в ближайший переулок. Пьяницы и женщины кричали проклятья, когда вынуждены были сойти с дороги. И вместе со всем этим кричали алые гвардейцы, разгоняя стоявших перед ними людей. Простые проклятья становились все громче, а вместе с ними добавлялись новые. И тогда кто-то крикнул: «Да будь проклят ваш Верховный септон!». И сразу за этим последовала сотня новых выкриков: «Смерть септону!», «Смерть семерым демонам!», «Слава Р’Глору!». А за ними ещё сотня: «Слава Семерым!», «Да издохнет красная ведьма!». Звуки улицы нарастали. В самой кибитке все забеспокоились. Томмен в страхе смотрел по сторонам, Серсея подняла голову, Джоффри перестал играться с ножом. «Да здравствует Его Преосвященство!». «Да славится Мелиссандра Асшайская!». «Смерть еретикам!». «Смерть иноверцам!». Это, казалось, доносилось отовсюду. Обычные выкрики гвардейцев глушились гудением толпы. Сотней голосов вокруг. Кибитка резко остановилась. — Разойдитесь, — послышался спереди голос Трегора, капитана ланнистеровских гвардейцев. Но его крик остался неуслышанным. Слишком много людей кричали, слишком мало кто хотел слышать. — Разойдитесь, именем короля Роберта и королевы Серсеи! — вновь крикнул Трегор. Это также не подействовало. Крики уже доносились не только спереди, но и сзади. Толпа людей окружила кибитку со всех сторон. — Последнее предупреждение! — во весь голос кричал Трегор, — именем Семерых требую от вас разойтись! Его услышали. Но лучше бы этот крик также растворился в толпе, как и все предыдущие. — Ты мне ещё будешь угрожать, семерянская собака! — донеслось из толпы. Следующим звуком был не выкрик. Это был звук лезвия, вошедшего в людскую плоть. Секундная тишина резко сменилось буйством толпы. Все вокруг бурлило. Крики смешались со звуками ударов и бегства. Кибитка тряслась. — Мне страшно, — сказал Мирцелла. — Мне тоже, — повторил за ней Томмен. Дюрран вытянулся в окно и посмотрел вперед. Он увидел, как сотни людей в красный и белых одеждах резали друг друга. Гвардейцы в красных плащах пытались отбиваться от толпы, размахивая мечами перед собой. Уже несколько безголовых тел валялось у ног их коней. Тогда из толпы вылетел большой камень и ударился прямо об голову одного из гвардейских коней. Животное покосилось, и всадник на нем утратил контроль. В следующий миг толпа стянула его вниз, после чего один силач в белом силою оторвал голову гвардейца от его тела и кинул на крышу королевской кибитки. К счастью, на его место быстро встал гвардеец в белых латах Королевской гвардии, чье лицо в шлеме Дюр не мог различить, но зато помнил, что с ними отправили двух белых гвардейцев: сира Ариса Окхарта и сира Меррина Транта. Дюр решил перевести взгляд назад, где также бурлила битва. Он попытался повернуть голову в другую сторону и в этот момент почувствовал, как чьи-то руки резко взяли его и начали вытягивать его через окно. Дюр попытался что-то сделать, но движение было таким резким, что он не успел среагировать. Он услышал, как остальные внутри кричали, он почувствовал, как кто-то попытался взять его за ногу, чтобы вернуть обратно. Но уже в следующий миг он почувствовал сильную боль в голове и холод каменного пола. Он попытался осмотреться вокруг. Он, кажется, находился в небольшой деревянной комнате. Он видел большую и высокую странную фигуру в балахоне, закрывавшим лицо. Голова сильно болела и все вокруг казалось расплывчатым. Тогда он увидел, что фигура человека в балахоне подошла и ближе, после чего принц почувствовал ещё один удар по голове, чем-то холодным и тупым. Все стало ещё хуже, его клонило в сон и все плыло. Но тогда он посмотрел справа и увидел, что фигура в балахоне пытается достать его меч, «Трезубец», из ножен. «Он пытается разоружить меня!» — подумалось ему. «Если я продолжу тут валяться он возьмет мой меч и убьет им меня!». От этой мысли его организм проснулся. Боль в голове все ещё была, но на неё получалось не обращать на неё внимание. Он резко поднял руку и ударил ей человека в балахоне. От удивления тот чуть-чуть отошёл от него. Воспользовавшись моментом, Дюр достал уже наполовину вытянутый из ножен «Трезубец» и встал, легко покачивая ноющей от боли головой. Окно, через которое его вытянули, было закрыто. Справа от окна валялся спущенный гамак, на котором лежал другой меч, видимо, принадлежавший человеку в балахоне, а возле кровати находилась полуоткрытая дверь. Незнакомец взял меч и напала на Дюра. Но принц смог заблокировать удар. В голове все гудело. Он смог сдержать ещё несколько ударов, и тогда сам попытался напасть на незнакомца. Но только Дюрран протянул руку для удара, как противник резко махнул по ней своим мечом. Стальной лезвие прошлось по руке принца. Кусок кожи руки вместе с золотистыми тканями дублета, пропитанными кровью, упал на пол. Сам Дюр, от боли и неожиданности упал вместе с ними и прокатился мимо своего противника, прямо к двери. И с последних сил он поднялся у самой двери и выбежал из комнаты кок можно скорее. Незнакомец погнался за ним. Рука неимоверно болела и пекла. Он пытался сдержать крик как можно. Двери вели на небольшой переулок, который врезался в ту улицу, на которой сейчас происходила бойня. Дюрран увидел людей в красных и покрасневших от крови одеждах, убивающих друг друга. Между ними сражалось несколько алых плащей во главе с сиром Меррином Трантом, чей плащ уже также побагровел. Суматоха и хаос, слишком большие, чтобы он живым смог добраться до своих. Незнакомец уже почти добежал до него, а на руке, там, где раньше была человеческая кожа, пекла и болела высвободившаяся плоть, заливаясь кровью и притупляя сознание. Дюрран побежал в противоположную от толпы сторону. «Трезубец» остался в том домике, откуда он сбежал. Теперь он мог только бежать, как можно скорей. К счастью, резня распугала людей и улицы Королевской Гавани были пусты. Дюрран бежал со всех сил, рука продолжала болеть. Пекущая боль не давала думать. Все что он мог, это бежать, прикусив губу, и надеяться на лучшее. Городские дома, разного размера и материала обступали вокруг, сужали улицу, а человек в балахоне продолжал его преследовать. Он пробежал ещё дальше. Боль в голове так и не прошла. Видимо из-за потери крови, все вокруг мутнело ещё сильней. Рука пекла. Он не мог больше бежать. Ему хотелось спать. Неимоверно сильно хотелось спать. — Ту-ду! — звук горна, пронесшийся со стороны Красного Замка, пробудил Дюррана. Сонливость сняло, очень ненадолго, но сняло. В голове прояснилось на пару секунд, и в эти пару секунд Дюрран сообразил, что если он дальше будет бежать по большой прямой улице, то его с большей вероятностью догонят и поймают. Вместо этого он завернул и попал в бесконечный лабиринт городских трущоб и небольших домиков. Здесь он смог бы быстро затеряться. С последних сил он бежал среди этого не продираемого лабиринта, постоянно натыкаясь и ударяясь об каменные стены городских домов. Наконец, он осмотрелся вокруг. Похоже, что его преследователь все-таки потерял его. Сотни капель пота стекали по ноющей голове. Все плыло. Боль в руке разрослась до невиданных масштабов. Дюррану приходилось до крови закусывать язык, чтобы не закричать от боли. Если он закричит — все пропало, тогда его преследователь может опять его найти. Это нельзя допустить. Его золотистый дублет полностью промок от пота. Все было душно. В глазах вновь начало темнеть. Кровь продолжала течь из раненной руки, как бы он ни старался её закрывать другой рукой или куском дублетовой ткани. Он из последних подошел к ближайшему из домов и постучался в двери. Ноги больше не выдерживали. Глаза уже не могли нормально видеть: только секундные картинки, что сразу же погружались во тьму. Уши заполонило ужасное гудение, через которое пробиралось лишь несколько еле разборчивых звуков. Ему показалось, но дверь открылась. Дюрран не особо понимал как, но дверь стала открытой. Он уже не держался на ногах. Он увидел лицо. Он не мог его разобрать. Но увидел глаза. Синие. И волосы. Черные. — О Семеро! — ещё смог он разобрать крик. «Нельзя кричать, — на секунду прояснилось в сознании, — преследователь может опять меня найти».

***

Дюрран открыл глаза. Он лежал на куче сена, что, видимо, должна была заменять кровать. Окружение напоминало маленькую коморку Красного замка. Его рука была перевязана чистой тряпкой. На нем все ещё была его одежда. Голова чуть-чуть ныла, но это было терпимо. «И вот снова», — пролетела мысль в голове принца. И ведь правда. Вот он снова лежит, проснувшись от потери сознания, вызванного ещё одной попыткой его убить. Кто-то пытается его убить. Станнис говорил ему это, но решил не обращать внимание. Вместо этого он пил, охотился, занимался тренировочными боями и скачками. И вот куда это привело. Он опять валяется, чуть не сдохнув. Только тогда он валялся в удобной и мягкой кровати, а теперь он валяется на кучке сена, должного её заменять. «В следующий раз я проснусь на куче камней? Или в следующий раз я уже не проснусь?». Он попытался подняться. Несмотря на покалывания в голове, все было неплохо. Пока он не уперся правой рукой в пол. Сильная боль прошлась по его правице. Дюр тихо вскрикнул и убрал руку. Встать можно и не используя её. — Вы уже проснулись, — он услышал девичий голос, когда поднялся, — вам не обязательно было подниматься. — И все же, — ответил ей Дюр, — я это сделал. — Как хотите. Дюрран посмотрел на девушку. Худощавая и жилиста, она была примерно его роста и, скорее всего, возраста тоже. Её одежда была ожидаемо проста: серая котта до самых ног поверх старой сорочки. Её лицо было простое и до неправильности знакомо: тонкие губы и черные волосы. А ещё завораживающие синие глаза, от которых Дюр не мог отвести взгляд. — Что-то ещё? — спросила она. — Ничего, — Дюрран прошел в дверной проем. За дверью находилась небольшая просторная комната. По средине стоял большой стол, с двумя лавками, выполнявшими роль стульев. У стен же находилось множество мешков и корзин, наполненных разными снастями и рыбой, чей резкий вонючий запах заполонил комнату. — Значит, ты здесь живешь? — спросил он. — Да, — ответила она, — Жизнь в этом бараке, конечно, не сильно похожа на вашу жизнь в замке. — Откуда ты поняла, что я из знати? — Дюру не хотелось, чтобы кто-то догадался о его нахождении здесь. — Ваш золотистый дублет выдает вас, м’лорд. — Я мог украсть золотистый дублет. — Разве что умереть при попытке. — Возможно это и была моя попытка. — Видно самая удачная, — девушка улыбнулась. — может мне тогда доложить о тебе «плащам» и получить награду у лорда за поимку вора. — Или ты можешь не делать этого и получить награду за спасение этого лорда. — Так все-таки вы лорд. — Это лучше, чем быть вором. Сделав несколько шагов, Дюрран подошел к небольшому окну и, выглянув в него, увидел закат. — Сколько я пролежал? — со страхом спросил он. — Несколько часов, м’лорд. Я очистила вашу рану чистой водой и завязала как умела пока вы лежали. Напоминание о ране вызвало неприятное покалывание в руке, но Дюр попытался отвлечься от боли. — Как тебя зовут? — спросил он. — Бета, м’лорд. — А семейное имя. — Его нету, м’лорд. Вся моя семья — мать-рыбачка. Большую часть времени она проводит в устье Черноводной, пытаясь получить хоть какие-то деньги. А отец… Не было его. В её голосе не было горечи. Странная, непонятная принцу ирония, глупая насмешка, которая его напугала. Дюру вспомнился собственный отец и сама мысль о его потере или вовсе отсутствии с самого начала жизни навела странную тень страха и тревоги. Разговор с простолюдинкой вел его куда-то не туда. Он же принц, наследник Семи Королевств. Он не обязан вот так стоять и разговаривать с ней. Особенно когда разговор вызывает у него плохое ощущение. И все же, интерес к такому абсолютно другому виду людей, ранее для него столь малоизвестных, заставлял Дюра успокоить свою натуру королевича. — Грустно, — смог что-то выдавить он, дабы продолжить разговор. — Мы с мамой уже много лет справляемся и без него! — резко ответила Бета. Резкость быстро сменилась смятением, — Простите м’лорд. Я не должна вести себя так в вашем присутствии. — Все нормально. — повернулся к ней Дюр. — Продолжай. — Он уже сам не понимал, что больше мотивировало его — попытка отвлечься от боли в руке, интерес к ранее неизвестному образу жизни или просто желание подольше посмотреть на её лицо. — Ну… — Варис, это тот дом? — знакомый голос прогремел с улицы. За ним застучали копыта, раскинулось конское ржание и легко погремела сталь. Дюрран повернул голову к двери, успев заметить легкий испуг на лице у девушки. То ли несколько секунд, то ли несколько минут прошло как звук цокота копыта сменился звуком шага сапог, а затем звуком удара в дверь. — Откройте именем короля Роберта. Бета резко кинулась к двери и быстро её отворила. В дверном проеме стоял солдат в желтом плаще. Оттащив Бету левой рукой (столь обыденно, будто он делал это каждую вторую седьмицу), он сделал несколько шагов внутрь, чтобы заприметить принца. — Он здесь, Ваше Высочество! — торжественно заявил стражник. В тот же миг в дверной проем влетел отец, весело тряся черной бородой. — Так вот ты где! — радостно смеясь крикнул король. — Отец, я… — Потом ты все мне расскажешь. Ха-ха-ха. Главное — что я тебя нашел. — он похлопал сына по плечу. Затем король развернулся дабы осмотреть помещение. — Кто это там? — Баратеон заглянул в левый угол и рассмеялся. — Мой сын спрятался у простолюдинки, — рассмеялся король, — совсем как я молодости. — и он залился ещё большим смехом. Пока король смеялся в помещение успели войти ещё четыре фигуры: Станнис с, как всегда, недовольным видом лица, лорд Старк с холодными и уставшими серыми глазами, ехидно улыбавшийся лорд Бейлиш и евнух Варис с важным взглядом. — Сейчас не время, Роберт, — тихо, но при этом, в каком-то особенно приказном тоне сказал десница. — Сейчас, сейчас, Нед, — начал притихать король. — Похоже мои пташки вновь не соврали, — сказал Варис. — Даже удивительно, что в нашей полумиллионной столице они так быстро смогли его найти, — лорд Бейлиш направил свою ехидную ухмылку на евнуха. — Вы пытаетесь на что-то указать, лорд Бейлиш? — спокойно спросил мастер над шептунами. — Ох, нет. Я бы не посмел.  — Да, да. — громко пробурчал король, — Ещё можете провести против друг друга седьмицу вторую интриг у меня под носом. Только заткнитесь сейчас вы оба. — он вновь повернулся к сыну, — Пошли уже. Хватит здесь стоять. Король резко повернулся и громким шагом вышел обратно во двор, за ним, низко наклонив голову, пошел лорд Старк и легкой походкой Бейлиш и Варис. В комнате остались только Дюр, Станнис, который так ничего и не сказал, и Бета. Станнис смотрел на принца как на провинившегося, будто Дюрран был виноват во всех его проблемах. Этот взгляд должен был вызывать у своей цели страх, вину, сожаление. Возможно Станнис так и не научился выражатся словами, но вместо этого он развил навык указывать глазами. Обычно это сробатывало и Дюр чувствовал вину перед фигурой дяди, столь суровой и грозной, вечно нависающей, сковывающей подобно закону, о котором тот так любил говорить. Но в этот раз в Дюрране проснулось желание ответить. Сказать "Я не виноват перед тобой". Он ведь не был ни в чем виноват. Он сам жертва. А на него смотрят как на провинившегося. Принц хотел ответить, но все ещё ощущаемая слабость и легко проходившая по руке боль замкнули его рот нежеланием тратить силы на неминуемый спор. Устав смотреть на Дюррана, Станнис перевел взгляд на девушку. И его лицо скукожилось ещё сильнее, теперь, по непонятной причине, открыто выражая отвращение и ненависть. — Пошли, — резко сказал он и быстрым шагом вышел за остальными. Дюрран ещё раз посмотрел на Бету, побледневшую и напуганную и затем тихим шагом вышел на улицу, она вышла за ним. У входа в небольшой рыбацкий домик, на серой брусчатке дороги отчетливо краснели засохшие капли крови, в нескольких шагах от них стоял небольшой королевский кортеж: одиннадцать лошадей. Пять лошадей были заняты стражниками в желтых плащах, один из которых, с отвратным на вид лицом, носил позолоченный гребень — Ролланд Шторм. Ещё четыре уже были оседланы отцом, Старком, Бейлишем и Варисом. На пятого только взбирался Станннис. И ещё один был бесхозным — для самого принца. Дюр быстро подбежал к гнедому коню с легким седалищем, не сильно привязанным на простую веревку к впереди стоящему коню одного из стражников. С седла свисало множество всяких мешочков и пробирок, взятых, видимо, на наихудший случай. А также небольшой мешочек с серебром. Недолго думая принца, отвязал звенящий мешочек и кинул в сторону рыбацкого домика. Бета поймала. — Награда! — радостно крикнул Дюр, — за спасение лорда, как и обещал. Она лишь улыбнулась ему в ответ. — Я еще вернусь, — на радостях добавил принц. Он знал, что навряд ли уже вернется, но все же ему хотелось это сказать. Королевский отряд тронулся и цокот копыт заглушил все звуки вокруг. Серые дома, чуть побагровев от заката, окружили брусчатую дорогу. — Как мы допустили такое? — наконец спросил король. — кто-то выхватывает моего сына из кибитки посреди дня, и никто ничего не может с этим поделать! — Я уже говорил, милорд… — начал было Шторм. — Да, да. Я уже слышал. Посреди улицы из ниоткуда понабежала стая фанатиков и начала друг друга убивать. Откуда у нас столько фанатиков в городе? А? А! Король спрашивает — отвечайте! — Роберт, — как всегда тихо и при этом указательно начал лорд Старк, — в городе не спокойно. Может лучше отменить турнир. Послушай Роберт, ради твоего сына. — Хм, — король на несколько мгновений задумался, — нет. Уже поздно. До турнира осталась неделя. Увеличите количество стражников и… Этот трюк Станниса с горном и турнирными рыцарями при подавлении бунта… используйте его как-то для турнира. — с этими словами он достал бурдюк и сделал из него пару огромных глотков. — И больше про это слышать не хочу. Пицель проверит Дюра. Мальчик потом все расскажет, что, да как все было. Варис использует его слова и своих проклятых пташек и найдет заговорщика. Все просто. — Но… — Старк попытался ещё что-то добавить. — Хватит Нед! Это мое последние слово. — Но ведь… — Это бессмысленно, лорд Старк, — вмешался Станнис, — мой брат сказал свое слово. Нам осталось только подтереть. Впереди начинал виднеться Красный замок, по две стороны от которого возвышались Драконье логово и Великая септа. Три холма на которых стоял город, облачившиеся в красные оттенки заката перед наступлением ночи.