My Bloody Valentine

— Будешь моим Валентином? — Сэм только в очередной раз поражается тому, как Дин умудряется даже сейчас ёрничать и дурака валять. Ведь ситуация далека от веселья, а старший вовсю развлекается, вызывая у младшего обыденную реакцию — томный вздох, попытку закатить глаза, а следом и взгляд, который трактуется: "Угомонись, придурок, мы не в цирке, а в морге. И тем более не на свидании!", но угомонить Дина невозможно, а потому Сэм, как обычно, пропускает сквозь пальцы подобное. Для вида пропускает и момент в мотеле, когда Дин решает не пойти никуда, что априори странно. Да, Сэм отмечает этот факт открыто, не продолжая его развивать, но в голове делает мысленную пометку о том, что это ненормально и давит внутреннее напряжение. Отмечает потом и то, что Дин отказывается от бургера, что по их меркам вообще, как конец света. Но ничего не говорит, только анализирует молча, переваривая в себе, попутно пытаясь понять, в чём именно дело. Тем временем дело набирает новые обороты. Новые жертвы. И новое непонятно что. Как и появляются тёмные пятна перед глазами, в ушах — стук собственного сердца, а в горле — пустыня и непреодолимое желание вкусить снова демонской крови. До дрожи, мурашек и внутреннего скулежа. Но. К чёрту. Не до этого, ибо нужно сконцентрироваться на деле и присматривать за Дином(или хотя бы не мешать ему), который продолжает стойко уверять, что всё в полном порядке. В порядке? Не может быть в порядке хотя бы из-за того, что Сэм признаётся в том, что у него жажда крови. Не может быть в порядке из-за того, что Дин пристёгивает его наручниками к трубе под раковиной. Не может быть в порядке из-за того, что Сэм видит в его глазах, что он сломан. Да, "в полном порядке" — чушь.

***

И действительно чушь. Сэм понимает это с новой силой, когда до него доносится речь Голода. Дряхлого, вымотанного, вечного голодного и жаждущего новой "пищи". И всё становится на свои места. И это скверно. Сквернее некуда, и если быть точнее: у Дина внутри пустота, которая сжирает все нити-отголоски действия Голода, а у Сэма — отказ тормозов, который чётко прорисовывается кровавым пятном в области рта. Не говоря о том, что внутри у обоих идёт ломка, а в головах — поиски решения их проблем. Только главная проблема — они сами, как и главное решение обоих друг в друге. Решение наркомана и мёртвого при жизни — вцепиться в друг друга железной хваткой в очередной раз. Этот факт "вцепиться" бьёт по глазам и мозгу в тот момент, когда Сэм слышит голос Дина, когда слышит в нём отчаяние и мольбу; пустота не может сожрать главное — их связь, которая крепче, чем любые путы и чем любая сталь. Этот факт бьёт в солнечное сплетение обоих, когда Сэм не сдаётся в руки Голода, а берёт контроль над собой, улавливая краем глаза нотки страха и паники на лице брата — точно знает, что у него внутри адская война: верит в Сэма и одновременно боится, что тот упадёт в омут тьмы. И Сэм тоже боится. Боится подвести Дина и перестать быть его кривой опорой. И этот факт бьёт внутрь, в души Винчестеров, когда буря стихает, когда Голод остаётся за кадром, как и весь сегодняшний день, который, по иронии судьбы, считается чем-то положительным. А для них положительна только одна вещь — они не сдались. Не сдались друг из-за друга, и не сдадутся и дальше. И даже если когда-то, как сейчас, всё снова полетит к чёрту, как и они сами, то полетят они к нему вместе. Как и всегда.

***

" — У тебя там тёмная пустота, которую ты не можешь заполнить ни едой, ни пьянством, ни даже сексом" — слова Голода снежной лавиной падают заново в разум Сэма, когда он добровольно сдаётся в руки брата, зная, что тот посадит его в "клетку" для таких наркоманов, как он. " — Ты можешь улыбаться, шутить и лгать своему брату, лгать себе" — нет, Дин больше не будет лгать, не на этот счёт, Сэму уж точно врать не будет, ведь Сэм больше не пропустит все звоночки, не станет больше отодвигать всё на второй план. " — Ты не голоден, так как внутри уже мёртв" — шаг-другой, не особо добровольный уже, так как мозг начинает оказывать сопротивление, понимая, что новой "дозы" больше не будет. И озарение секундное: "Дин не мёртв, пока есть я". — Эй, Дин! — просветление разума длиться вечно не будет, и Сэм пользуется этим. Берёт себя в руки, хватаясь за единственную соломинку своего рассудка — за Дина. — Я буду твоим Валентином. После того, как спадёт ломка. Запоздало отвечает на его шутку, если это была шутка — не суть. Главное, что отвечает.