– Что мы здесь делаем? – спрашиваешь ты.
Атмосфера здесь такая теплая и уютная, как и должно быть в пекарне со светло-розовыми дверями и коллекцией пластиковых горшков с растениями. Декор не бросается в глаза и от этого почему-то становится легче. Кажется, что все это слишком далеко от реальности, но ты думаешь, что оно того стоит.
Доён пожимает плечами, потягивая горячий шоколад из своей чашки.
– Это Рождество.
Ты проводишь взглядом по огонькам гирлянды, что висят над прилавком. Наклейки в виде рождественских елей обрамляют барную стойку и доходят ровно до меловой доски, на которой меню с «Сезонными Предложениями», один из напитков которого сейчас стоит перед тобой. Играет какая-то рождественская песня очень популярного в последнее время певца. В общем все словно сошли с ума с этим праздником. Именно поэтому ты ненавидишь конец года. Помимо всей этой рождественской мишуры, на студентов так же наваливаются дополнительные задания, которые совершенно не скрашивают начало января. Конечно, нет ничего, с чем бы ты не смогла справится. Но иногда…
Ты вздыхаешь. В последнее время тебе все сложнее и сложнее.
– Доён, правда, зачем мы это делаем? – спрашиваешь ты с искренним любопытством.
– Тебе… не нравится? Я…
– Нет! Нет, дело не в этом. Мне… правда это очень мило, – ты прикусываешь язык. Он не должен знать, какая у тебя была адская неделя. Твою курсовую завернули, экзамены, которые не оправдали ожиданий, одиночество и сомнения в своих собственных силах. Ты просто была на дне, эмоционально, морально и ещё бог знает как. Даже не на дне, а ниже. И единственное хорошее сейчас во всем этом - это Доён и чашка горячего шоколада.
Ты ощущаешь что-то вроде чувства вины.
– Хорошо, – он улыбается. – Ты выглядишь… Выглядишь немного подавленной последнее время.
В груди разливается тепло и тебе кажется, что это все не реально. Неприятно осознавать, что кто-то может так на тебя влиять, но ты отбрасываешь эти мысли и возвращаешься к своему остывающему напитку.
– Почему ты просто не уехал домой? – спрашиваешь ты, потягивая свой напиток.
– О, я просто не хочу встречаться с родителями, – говорит он, слегка наклоняясь вперед. – Учеба в этом семестре не особо идет. А там будет мой брат со своими достижениями...
– Ты не любишь своего брата? – в недоумении усмехаешься ты.
– Люблю до безумия. Просто сложно выносить мамины придирки, когда он рядом.
– Смешно слышать такое от тебя, – ты скрещиваешь руки на груди торжествующе улыбаясь. Вы двое словно дети, которые ссорятся и эта мысль такая приятная, что хочется смеяться.
Доён поднимает палец, собираясь ответить, но не может ничего придумать. Он опускает руку.
– Наверное, ты права.
– Я уверена, что он тоже гордится тобой, – качаешь головой.
– Да, я знаю, – говорит парень, посмеиваясь над своими мыслями. – Конечно гордится. Я же не зря все время занят.
Ты сглатываешь, чувствуя какую-то горечь на кончике языка.
– Занят, да? Не думала, что субботние вечера с девушками можно назвать «занятостью», – бормочешь ты очень тихо утыкаясь в чашку, надеясь, что парень тебя не расслышит.
– Что? – на лице парня появляется озадаченное выражение.
– Не обращай внимания, – отмахиваешься ты.
– Ты говоришь об экскурсии для девушек-первокурсниц? – Доён наклоняется вперед и опирается локтями о стол. – Обычно это делает Хёнмин, но господин Мин так устал после своей тренировки и пятничного траха…
– Перво...курсниц? – моргаешь ты не до конца понимая о чем речь.
– А ты думала, что я в борделе? – смеется Доён сотрясаясь всем телом.
– Нет! Нет, конечно, нет, – ты чувствуешь как щеки пылают от смущения.
Еще несколько секунд ты пытаешься придумать объяснение. Ситуация немного неловкая.
– Прости, – наконец выдавливаешь из себя. – Я, похоже, поторопилась с выводами.
Доён смеется. Немного грубо, но искренне и ты задаешься вопросом, не слишком ли грубо прозвучали твои извинения.
– Ты часто это делаешь, – замечает парень.
– Спасибо, – отвечаешь ковыряясь вилкой в пирожном. Доён смеется и тебе так нравится этот смех, который звонко отдается эхом в голове.
Следующие несколько минут ты роешься в своем телефоне, потому что Доён в шутку сказал, что у него рот болит от разговоров с тобой. И тебе было бы лучше, если бы в ленте то и дело не мелькали рождественские фотографии счастливых семей.
– Ты знаешь, этот парк... как он там называется, – он щелкает пальцами пытаясь вспомнить. – «Зимняя страна чудес» или как его там... Ты говорила, что хочешь сходить, когда они откроются.
Ты поднимаешь на парня заинтересованный взгляд.
– Давай будем честными друг с другом, Доён. Ты просто хочешь снова оказаться со мной в одной постели, – говоришь наконец ты. – Так зачем ты это делаешь?
– Потому что мне не все равно, – отвечает он, глядя на тебя своими невинными глазами. – На тебя. И когда ты расстроена, ты дуешься.
– Нет, не дуюсь, – отвечаешь ты, но улыбаешься слишком очевидно, когда вы выходите из кафе.
Это похоже на настоящее свидание. И чем больше ты об этом думаешь, тем сильнее ты улыбаешься.
Вечер просто прекрасен, небо окрашивается лучами заходящего солнца в оранжево-розовый цвет, добавляя нежности и делая все вокруг романтичнее. Доён идет быстро, стараясь сильно не спешить и ухмыляется, пока ты еле за ним успеваешь, отпускаешь колкие комментарии по этому поводу.
– Я состою в клубе любителей легкой атлетики, знаешь ли, – хмыкает он.
– Серьезно? Я что пропустила старт?
– Я не буду тебя видеть, если пойду впереди, – с его губ срывается саркастический смех. А ты чувствуешь, как лицо почти светится красным.
– Как-то банально, – шепчешь ты себе под нос, все еще краснеешь.
Ты подмечаешь, что вы все-таки чем-то похожи. И тебе это нравится.
Так вот куда направляется толпа! Парк развлечений. Люди жужжат в нетерпении и волнении, дети громко разговаривают со своими родителями. Это и правда страна чудес и внутри тебя нарастает почти детский восторг.
– Думаешь нас выгонят, если мы поцелуемся на колесе обозрения? – спрашиваешь ты у Доёна улыбаясь.
– Я не буду целоваться с тобой на колесе обозрения, – отвечает он, шутливо скорчив лицо.
В конце концов вы целуетесь на этом самом чертовом колесе и в животе бабочки танцуют словно дикие от его прикосновений. Это похоже на сбывшуюся подростковую мечту, но Доён вполне реальный и выглядит намного лучше, чем все твои мечты. Ты отказываешься от сладкой ваты, потому что все это и так слишком сладко, и кажется, что ты заработаешь сахарный диабет. Сидишь на холодной деревянной скамейке, моля чтобы она скорее нагрелась, пока Доён пошел за картошкой фри.
Но все не может быть идеально и ты слышишь, как пиликает телефон. Это сообщение от профессора кафедры, где ты учишься. Три дня назад ты повторно сдала свою доработанную курсовую, гордая тем, что учла все ошибки и была абсолютно уверена, что эту уж точно не завернут.
Ты открываешь электронное письмо и глаза цепляются за единственное слово: «Переделать». Плечи тут же опускаются. Ты потратила четыре недели на эту чертову курсовую и она все еще недостаточно хороша? Судорожно вспоминаешь, что могло пойти не так и ничего не приходит в голову. Этого не должно было случится. Почему же все так плохо? Недельная усталость снова накатывает, накрывая волной бессилия.
Когда Доён возвращается, он смотрит обеспокоенно и кладет картошку на скамейку рядом.
– Т/И, что-то не так?
– А? – голос звучит слабо и ты чувствуешь себя неловко. Тебе стыдно, что после стольких лет жизни ты все еще не знаешь, как справится с неудачей.
Этого не должно было произойти. Ты повторяешь себе это снова и снова, и от этого становится только хуже.
Ты чувствуешь себя слабой и жалкой. Словно тебя завалило камнями. Все это лежит на твоих плечах, давит, рушит, а ты пытаешься удержать все это на себе, словно ты атлант, который держит небо.
Доён тянет к тебе руку, но ты отворачиваешься.
– Нет, – жалобно бормочешь ты, слабо качая головой.
Ты трешь нос и глаза в надежде, что парень не заметил твоих подступающих слез. Доён не должен видеть тебя такой, он этого не заслуживает. Ты отворачиваешься, а ладонь прижимаешь к мягкому материалу его рубашки, то ли пытаясь притянуть к себе ближе, то ли оттолкнуть.
Доён не двигается. Вместо этого он осторожно берет тебя за запястье, так что у тебя нет другого выбора, кроме как посмотреть ему в глаза. Твои глаза красные, ты не уверена, смущается парень или это банальная жалость, но ты видишь в его глазах беспокойство и начинаешь плакать сильнее.
– Ты не должна, – шепчет он. – Ты не должна искать место, где можешь поплакать.
Впервые во взрослой жизни ты чувствуешь, каково это - прислонится лбом к чьей-то груди. Доён обнимает тебя и звук его дыхания успокаивает тебя.
– Я правда очень старалась, понимаешь? – бормочешь ты в рубашку парня. – Эту дурацкую курсовую…
– Я знаю, – шепчет он.
Доён нежно гладит тебя по голове, пробегая пальцами по волосам. В конце концов, ты прерывисто вздыхаешь, поднимаешь на парня взгляд и слегка касаешься его губами. Кажется, что он удивлен поцелую, но ты просто хочешь забыть сейчас обо всем. Доён нежнее чем обычно, двигается осторожно и кажется, что ему и правда все это нравится. Он обнимает, крепче прижимая к себе. Когда он слегка отстраняется, ты видишь в его взгляде заботу.
– Мы… можем остановится, если ты хочешь, – говорит он серьезно.
Ты качаешь головой. На город тихо ползет ночь, глубокая, тихая и медленная.
– Ты мне нравишься, Доён, – наконец говоришь ты. – Ты мне очень, очень нравишься.
Глаза парня раскрываются в шоке, словно у маленького кролика, который попал в ловушку. Он мягко поглаживает тебя по спине успокаиваясь сам и успокаивая тебя.
– Мне… Ты тоже мне нравишься, – его губы слегка подрагивают, он едва отводит взгляд и делает глубокий вдох, набираясь смелости. – Ты мне тоже очень нравишься.
Ты улыбаешься и думаешь, что все наконец-то налаживается. Доён прижимает тебя к себе, укладывая подбородок на твою макушку, а ты обнимаешь его.
***
Как только вы оказываетесь в квартире, Доён сбрасывает пиджак и целует напористо. Все остальные мысли в момент покидают голову и ты практически желаешь, чтобы парень заставил тебя забыть обо всем остальном мире. Все вокруг успокаивает, когда Доён рядом, даже стены съемной квартиры кажутся роднее и теплее.
– Мы можем… Можем мы не спешить? – бормочешь ты, пока он ведет руками по спине и нежно обхватывает за талию. Он отрывает губы от твоей шеи и смотрит изучающе в твои глаза, прежде чем кивнуть.
Ты вдруг понимаешь, почему он всегда заставляет чувствовать себя так хорошо. В его прикосновениях и поцелуях всегда есть нежность и теплота. И с ним никто не сравнится. Никто.
***
– Обожаю рыть могилы, хобби у меня такое, особенно если это моя собственная, – бормочешь ты, уткнувшись в подушку.
– Боже, что ты сделала на этот раз? – смеется Доён.
– На этот раз? Что, прости? Думаешь, я что-то вроде проблемного ребёнка?
– Ха-ха. Ну, дай ка подумать… Да.
Ты застыла. Почему ты не можешь сказать Доёну, что спала с Хёнмином? Ты же не изменила ему. Ведь вы не встречались. Кроме того, та ночь с Хёнмином ничего для тебя не значила. Но все-равно какое-то ужасное чувство подкатывает к горлу, от него становится тяжело и противно. Ты пытаешься сменить тему.
Нет, нет, нет. Теперь все по другому. Но ты не в силах ничего изменить.
Доён берет тебя за руку, нежно, но в то же время крепко. Он прижимается грудью к твоей спине и ты чувствуешь его тепло. Парень касается губами костяшек твоих пальцев, заставляя дрожать от того, как это нежно. И чувствуешь слабость.
Часть тебя утверждает, что ты должна быть честна с парнем, говоришь себе, что не заслуживаешь его. Ни водка, ни виски не помогут, не принесут ясность мыслям. Ты пытаешься дышать ровно. Не думать обо всем этом, не винить себя, но по другому ты просто не умеешь. Самобичевание уже вошло в привычку и, честно говоря, ты его заслуживаешь, как тебе кажется. Как же это ужасно - чувствовать тепло, понимать, что он рядом и все равно не верить, что все это реально.
– Ты же знаешь, что можешь положится на меня, – шепчет Доён в твою макушку.
От его слов в груди завязывается узел и хочется плакать. Ты теряешься, чувствуешь себя одновременно одинокой и нет. Доён слишком для тебя. Слишком добрый, слишком красивый, слишком честный и слишком открытый. Он заставляет тебя осознавать так много всего одновременно.
В мире есть много вещей, которые могут заглушить одиночество. Например, музыка. Доён играет на пианино и тихонько мурлычет себе под нос, пока ты целуешь его в шею. Вдруг осознаешь, что он единственный и самый дорогой тебе человек.
И после этой мысли ты еще больше убеждаешься, что не заслуживаешь такого как он. Ты не помнишь, когда последний раз чувствовала, что любишь. Такое ощущение, что ты пыталась забыть, каково это. Боялась доверять кому-то себя, свое сердце и жаловалась сама себе, закрываясь в своем одиночестве. Лицемерно. Тебе хотелось быть любимой, но при этом ты пыталась открестится от человека, который дарит эту самую любовь. Слишком сложный клубок эмоций. Как же ты докатилась до такой жизни…
Ты вспомнила свою первую кошку. Ты любила ее, тебе было шесть лет. Она умерла от старости. Ты любила свою мать, даже не смотря на то, что та иногда ругала тебя. Ты любила своих друзей в средней школе. Вы говорили о комиксах, обсуждали фильмы, которые с удовольствием смотрели вместе.
Но вся эта любовь тогда была намного проще. Теперь все совсем иначе.
Ты думаешь, что для того, чтобы полюбить кого-то нужно это заслужить. Что у двух людей, перед тем как полюбить должна быть история. Все началось с того, что твое сердце разбилось на два кусочка. Ты заклеила его пластырем и решила закончить на этом. Никто не научил тебя просить помощи. А стоило бы.
Твои друзья знали, что твое сердце было разбито. Ты все им рассказывала.
Друзья. Ты так хотела, чтобы они могли тебе помочь, но сама держала всех на расстоянии, терзая себя мыслями о том, что ты никому не нужна и неинтересна. Ты притворяешься поверхностной, чистой словно лист бумаги, иногда задумываясь, что ты на самом деле просто посредственность. Так что твои друзья знают много о твоем прошлом и совсем ничего о твоем настоящем. И это все было последствием того, что ты пережила и после чего склеила и закрыла свое сердце.
В первый раз сердце разбилось, когда ты увидела, как мама плачет в гостиной по непонятной причине. Ты гадала, кого обвинять в ее слезах, но все было до банального просто. Брак без любви - это жестоко. А спустя время это и вовсе приводит в ярость.
В следующий раз твое склеенное сердце дало трещину когда милый мальчик с привлекательной улыбкой дал тебе понять, что ты ему не нужна. Тогда ты подумала, что недостойна быть любимой.
Ты была сильной девочкой. Старалась. Было легко рухнуть на кровать и чувствовать, как вся тяжесть мира наваливается на тебя, но ты каждый раз вставала снова и говорила себе, что надо веселится. И вот ты научилась развлекаться совершенно ничего не чувствуя. Ты знаешь, что можно не придавать этому всему значения. И прямо сейчас ты борешься с тем, чтобы сохранить эту маску, над которой работала столько лет. Потому что боишься остаться ни с чем, боишься снова собирать свое итак переклеенное тысячу раз сердце.
Лучше ничего не чувствовать, чем в очередной раз собирать себя по кусочкам.
– Мы можем остаться так, если хочешь? – голос Доёна вырывает тебя из собственных мыслей. Он крепко обнимает тебя за талию, обжигая дыханием плечо. – Только ненадолго.
Его голос прекрасен, но на мгновение тебе кажется, что он звучит грустно.
Внутренности скручиваются в тугой узел и ты судорожно вдыхаешь, пытаясь сдержать свои переживания. Держать все внутри... Ты смертельно от этого устала. Почему же все это просто не может исчезнуть хотя бы на мгновение? Почему нельзя просто побыть вдвоем без всяких мыслей и душевных терзаний?
Ты вздыхаешь, кивая в ответ.
– Я не могу знать, что происходит у тебя внутри, – начинает он, вырисовывая круги на твоей груди, касаясь легко и осторожно. – Но…
«Я рядом и я понимаю.»
Это то что он хочет сказать? Ты не хочешь этого знать. И ты не озвучиваешь то, что вертится у тебя в голове.
«Останься на ночь.»
Вот что хочешь произнести ты, но не можешь открыть рот.
Вместо этого проводишь большим пальцем по тыльной стороне его ладони, прижимаясь к нему сильнее. Все так идеально, что больше похоже на сон. Ты бы могла ему сказать, но убеждаешь себя, что это не правильно. Нет смысла говорить что-то, если есть что скрывать. Ты такая трусиха.
Почему все так сложно?
