Can you feel?

Хонджун стоит на улице и затягивается почти дотлевшей до фильтра сигаретой. Где-то он слышал, что это помогает замедлить цветение бутонов, а может быть даже подавить их вовсе. Только вот Хонджун не знал, что ничего ему уже помочь не может. Он видел рентгеновские снимки, на которых отчётливо были видны несозревшие соцветия, но даже понятия не имел как больно ему будет от таких красивых цветов, произрастающих внутри его лёгких. Именно его любимых. На следующий день он не хочет идти в универ и не хочет вообще просыпаться. Ким снова отхаркивает на свою подушку кровь вперемешку с лепестками. В это время Юнхо звонит ему в пятый раз. После обеда Юнхо сам решает придти к Хонджуну, раз тот так настойчиво избегает его. Он яростно стучит в квартиру кулаком и не собирается сдаваться даже если сейчас Хонджун, лежащий за стеной, притворяется мёртвым. Открывает ему Минги – брат Кима – не спрашивая, сразу пропускает внутрь. Чон без церемоний проходит в комнату друга и замирает, наблюдая как тот неподвижно лежит на кровати, кажется, даже не дыша. – Почему избегаешь меня? – Юнхо проходит ближе и присаживается на край кровати. Смотрит на закрытые веки Хонджуна. Комната погружена в полумрак из-за занавешанных штор, на прикроватной тумбе лежит пачка сигарет и какое-то подобие пепельницы, которое сделал для него брат. Не понятно жест ли это заботы или помощь брату убить себя окончательно. Юнхо становится отвратительно мерзко где-то внутри. – Отвечай мне. – шепчет, но кричит. Кричит так, что закладывает уши и кровь стучит в голове так, что хочется разбить ее о стену. Хонджун лишь сильнее сжимает веки, не желая смотреть на того, кто медленно убивает его, без осознания этого. На того, кого любит больше жизни. – Хонджун! – на этот раз правда кричит. У Чона из глаз текут слезы. Он чувствует что что-то не так. Нет, он знает. Он не такой глупый каким кажется всем вокруг. Он любит показывать себя таким. Но оба парней знают, что он вовсе не такой. Ким наконец открывает глаза и смотрит на родное лицо. Он слабо улыбается и вытирает с лица Юнхо слезы. В этой улыбке было больше боли, чем можно было прочувствовать живому человеку. Юнхо хватило прикосновения его пальцев к своим щекам, чтобы его прошибло током и он начал захлёбываться собственными слезами, не в силах их остановить. Он даже не пытался. – Почему ты плачешь? – Хонджун присел на кровати, внимательно глядя на друга. Юнхо неряшливо прикрыл свое лицо рукой, пытаясь скрыть то, насколько уязвим сейчас. Ему больно. Но даже не в половину больно так как Хонджуну. – Юн-и, посмотри на меня. – от этого голоса, от этого прозвища было так больно, что Чон даже представить не мог что так бывает. Хонджуну даже представлять не надо. Он берет лицо Юнхо в свои руки и смотрит в глаза, стирая слезы с щёк. – Прекрати плакать, я же не умираю. Это звучало до жути комично. Юнхо сидел на коленях Хонджуна и держал его за руки, положив голову на плечо. Ким чувствовал, как лепестки щекочут его бронхи и зажмурил глаза, пытаясь не задохнуться и не позволить себе зайтись в новом приступе кашля. – Я хочу тебе помочь. – Юнхо шмыгнул носом и поднял голову, заглядывая в карие глаза, где больше не видно было огня и звёзд. Не было видно даже собственного отражения из-за поглощающей темноты и пустоты. В ответ на это Хонджун улыбнулся. Ким со всей нежностью взял лицо Юнхо в свои руки. Словно Юнхо сам был цветком, который ни в коем случае нельзя было повредить. Хонджун бы ни за что не посмел. Он плавно приблизился к лицу друга и коснулся своими сухими губами его. Таких мягких и теплых. Сладких, как свежесобраный мёд. Нежных как лепестки. Желанных как последняя сигарета. Юнхо закрыл глаза и отчаянно подался вперёд. Он правда хотел помочь. Хонджун целовал медленно и тягуче. Вкладывая в этот поцелуй всего себя: всю свою боль и свою любовь. Он мягко сминал губы Юнхо своими, то и дело встречаясь своим языком с его, чувствуя как внутри него все трепещет. Природа этого трепета ему была до боли знакома. Когда они отстранились друг от друга, Юнхо выдохнул, открывая глаза и глядя прямо в душу. Хонджун не мог спокойно противостоять этому взгляду. – Ты чувствуешь? Чувствуешь что-нибудь, Юнхо? – Ким слегка сжал щеки Чона, пытаясь найти ответ белыми буквами в черных зрачках. Его прервал приступ кашля. Хонджун согнулся, выплевывая всю свою душу вместе с лепестками тысячелистника, что сейчас лежали в ладонях Юнхо. Юнхо ничего не чувствовал.