В небе такая луна, Словно дерево спилено под корень: Белеет свежий срез. Мацуо Басё
Этой ночью Мэй плохо спалось. Странные и пугающие видения, призраки недавних событий, заполнили её сознание. Вот она видит серые фигуры врагов, мелькающие между деревьями… слышит свист стрелы… Чувствует страх, сдавивший грудь. Бежит куда-то через лес, падая, спотыкаясь о трупы. Заглядывает в их мертвые лица, боясь узнать. Большая черная кошка с раздвоенным хвостом сидит на белом снегу, вблизи неподвижного тела. Лижет окрашенный кровью снег. Подняв голову, внимательно смотрит на нее хищными зелеными глазами и протяжно мяукает, раскрывая красную пасть… Мэй тихо вскрикнула и проснулась. Села на постели, дрожащей рукой проводя по лбу, покрытому холодным потом, убирая прилипшие прядки волос. Рядом почувствовалось движение, на ее плечо мягко легла рука. Обернувшись, она увидела, как блеснули в темноте внимательные глаза Кадзу. — Все нормально, — пробормотала она в ответ на немой вопрос, — Просто дурной сон. Душно… Я выйду подышать. Прикоснувшись с благодарностью к его руке, лежавшей на её плече, Мэй встала с постели. Стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Накинув плащ прямо поверх нагадзюбана, осторожно отворила дверь на веранду и остановилась на пороге. Ночной холод дохнул в лицо, пробежался по босым ногам, охладил разгоряченный лоб. Девушка вздохнула полной грудью и закрыла глаза. Снова стала вспоминать, теперь наяву, укладывая в голове воспоминания. Тот день… тот страшный день, когда на деревню напали. Тогда, казалось, все только начало было возвращаться в норму. Как будто тень угрозы, все это время висевшая над деревней, наконец развеялась. Все вздохнули свободнее. Мэй возобновила свои тренировки. Она стала даже отправляться на короткие пробежки по утрам, больше не страшась окрестного леса, изучая его все лучше и лучше. Пока во время одной из таких пробежек ей не довелось узнать о предательстве Азуми и о новой угрозе для жителей деревни. Она помнила приготовления к бою с кланом Тенкай, напряжение, повисшее в воздухе невидимой натянутой струной, липкий страх, когда увидела как Кадзу и Масамунэ, Такао и Сатоши, все кого она знала и к кому успела привязаться за это время теперь отправляются на битву. Помнила душераздирающие крики в лесу и едва уловимый запах крови. Помнила, как кинулась под стрелы, чтобы прикрыть Чонгана и Азуми, помнила огромного белого тигра, оставлявшего кровавые следы на снегу. Помнила так, как будто это было вчера. Девушка передернула плечами, но не от холода. Поплотнее закуталась в плащ и посмотрела вверх, на сверкавшую в ясном зимнем небе луну. Она отбрасывала серебристые блики на гладкую поверхность пруда. Слегка занесенная снегом терраса манила. Мэй любила гулять там, но сейчас она была не одета для прогулки, поэтому продолжала стоять у открытой двери, слегка оперевшись плечом о дверной косяк. Кицунэ жила в доме Кадзу уже некоторое время. Этот дом давно стал для неё не чужим, но все же полноправной хозяйкой она себя здесь пока не чувствовала. Засыпать и просыпаться каждый день рядом с Кадзу казалось одновременно непривычным и до странного… правильным. «У меня одна кровать» — внезапно вспомнила она его слова, сказанные ещё в самую первую ночь, когда её угораздило заснуть у него дома. И всё же, иногда девушка очень смущалась этим фактом и начинала придумывать для себя весьма логичные объяснения, почему так было удобнее и даже уместнее. Но это не спасало её от размышлений о том, как могли отнестись к этому другие обитатели деревни. Девушка вздохнула. Она помнила печальный взгляд Масамунэ, брошенный на неё, когда в очередной раз после тренировки ему пришлось проводить её не к дому старого Чонгана, а к дому Кадзу. Выражение его лица не выдало никаких эмоций, и лишь в глубине темных глаз промелькнула тень грусти. «Он ронин, бывший самурай, — рассеянно размышляла девушка, — В деревне синоби взгляды и нравы более свободны, но он не отсюда. Мог ли счесть это… неприличным?» Кицунэ не стала задумываться, почему её вообще так сильно заботит его мнение. Мысли блуждали беспорядочно, перескакивая с одной темы на другую. Ноги начинали замерзать. Стоило бы пойти спать, утром ей предстоял урок с Кадзу, который все же взялся учить её, предложив использовать веер как оружие. Мэй задумчиво склонила голову, размышляя об этом. Получится ли у неё? В самом ли деле это её путь, или впереди снова ждет разочарование, её собственное и окружающих? Она печально улыбнулась, глядя на блестящую поверхность пруда. Этой ночью было холодно и вода подернулась тонкой коркой льда, став похожей на зеркало. " Опять иду наугад сквозь темноту. Я словно бы лисица, что осторожно трогает лапой тонкий лед на воде, прикидывая, сможет ли она перебежать по нему на другую сторону, или же упадет, провалившись в ледяную воду…» На её плечи легли теплые ладони. — Решила как следует промёрзнуть, задумчивая? — услышала она сзади мягкий шелестящий голос. — Стал думать, до утра не дождусь. Руки скользнули по плечам девушки, опустились ниже. Он обнял её сзади, прижался щекой к волосам. Некоторое время стояли молча. — Кадзу, — тихо подала наконец голос кицунэ, — Наше будущее… оно предопределено? Или всё определяет наш собственный выбор? Кадзу хмыкнул. Её волосы колыхнулись от его горячего дыхания. — Каждый сам для себя решает. Неизвестность всегда людей пугает. Да только бояться если станешь — сама себя будущего лишишь. Мэй притихла, размышляя. Он развернул её к себе, взял за подбородок и серьезно посмотрел в большие, чуть печальные глаза кицунэ. — Будущее мутно, да. Но ты не одна во всем этом, — сказал твердо, — Ты не одна, даю тебе слово. А вместе мы дойдем до конца. Разберёмся. Ресницы девушки задрожали и она спрятала лицо у него на груди. Вдохнула такой знакомый, чуть горький запах осенней листвы, ощутила щекой тепло его тела. Он обнял её крепче, сказал: — Холодная вся. В дом пойдем. Ночи сейчас морозные. Такао говорит, всегда бывает так перед оттепелью. Мэй бросила последний взгляд на далекие, покрытые снегом горы и послушно прикрыла дверь. Кадзу отвел её обратно в спальню и наказал ложиться в постель, а сам отправился заварить чаю. Однако прежде чем забраться под одеяло, девушка достала из ящичка благовония и воскурила их рядом с кроватью. Закрыла глаза, прошептала пару слов… Вернувшийся Кадзу посмотрел на неё с укором: — Все ещё не в постели? Неугомонная… Он уложил её, поплотнее укутал ноги и протянул чашечку с чаем. Девушка сделала глоток, улыбнулась. Нет, заваривать чай ниндзя так и не научился. — Знаешь, — сонно пробормотала она, ставя чашку и откидываясь на подушки, — Говорят, если снятся дурные сны, нужно воззвать к Баку. Он придёт и поглотит их, забрав всё плохое. — Прийти-то он может и придёт, — усмехнулся Кадзу, — Да только вид у него такой, что не обрадуешься. — Ты видел? — глаза кицунэ блеснули любопытством. — В здешних лесах многое увидеть можно, — уклончиво ответил Кадзу, — Засыпай, нежная. Она прикрыла веки. Горячий чай согрел её, в комнате приятно пахло благовониями. Проваливаясь в сон, она чувствовала, как синоби лег рядом. Его тяжелая рука обняла её, шею обдало теплым дыханием. Мэй блажено улыбнулась.***
Когда она в следующий раз открыла глаза, за окном уже было светло. Кицунэ в недоумении потерла глаза. Ей казалось, прошло всего пару минут. Кадзу рядом не было. «Ой, проспала, — спохватилась она — На пробежку опоздала!» И, вскочив с кровати, девушка начала поспешно собираться. Умывшись и надев легкое тренировочное кимоно, она выскочила на улицу, но в дверях внезапно столкнулась с Такао. — Мэй, — он кивнул, приветствуя. — Доброго утра, — поклонилась в ответ девушка и второпях забыв про вежливость, выпалила, — Кадзу нет дома… Она тут же спохватилась, прикусив язык, и сконфуженно глянула на дзёнина. — Я знаю, — он с иронией глядел на её смущение, — Он выполняет кое-какое поручение. Просил передать, что сегодня можешь отдохнуть от занятий. Я пришел, потому что искал тебя. Мэй замялась, но лишь на миг. Потом она широко распахнула перед дзёнином дверь, приглашая внутрь. Такао с достоинством прошел, снял обувь и присел у очага. Мэй принялась заваривать чай. Принимать гостя, да еще и дзёнина, в доме Кадзу было непривычно, руки девушки чуть подрагивали, выдавая волнение, но ни капли чая пролито не было. Совладав с собой, ей даже удалось сохранить привычную грацию движений, разливая чай по чашкам. — Ты выглядишь усталой, Мэй, — произнес Такао, внимательно вглядываясь в ее глаза, под которыми залегли темные тени, — Плохо спишь? — Слишком много событий в последнее время, — ответила девушка будто бы оправдываясь, — Некоторые забываются плохо. Такао посмотрел на неё, серьёзно кивнул. — Не хотелось бы бередить плохие воспоминания, — издалека начал он, — Но считаю, что сказать это тебе я должен. Мы убили всех из клана Тенкай, кто пришел на нашу территорию… Мэй судорожно сглотнула. — Однако колдуна среди них не было, — докончил дзёнин. Девушка напряженно взглянула на него. Оба понимали, что это значит. — Либо он успел сбежать вовремя, — озвучила невысказанную мысль кицунэ, — Либо его там и не было. — А это означает, что мог остаться в живых человек, которому известно местоположение деревни нашего клана, — подвел итог сказанного Такао, — А также человек, который экспериментирует с очень опасными видами магии. И, судя по всему, умеет хорошо скрываться. Будь осторожна, Мэй. Мы должны быть готовы к любым сюрпризам. Мэй кивнула, сосредоточенно обдумывая сказанное. Такао не стал её более задерживать и, допив чай, оставил наедине со своими мыслями. Девушка машинально прибрала со стола и только сейчас заметила, что Кадзу оставил для неё завтрак на кухне. Аппетитный тофу лежал в тарелочке, накрытой салфеткой. Легкая улыбка тронула губы девушки, а в груди разлилась тихая нежность. Но вслед за ней пришла внезапная мысль, породившая тревогу. «Не эгоистично ли я поступаю? Опасность угрожает лишь мне, но я втягиваю в большие неприятности близких мне людей, вынуждая решать мои проблемы. Они ведь больше для меня не просто синоби, наемные убийцы, выполняющие работу за деньги. Они меня приютили, укрыли, учили. Благодаря им я действительно больше не одна. Они мои… друзья. А один из них… один из них…» Девушка не могла подобрать правильных слов. Сердце заколотилось чаще, она прижала руку к груди. Привычным уже жестом нащупала амулет в виде лисицы, висящий на шее. Простой, вырезанный из дерева, но самый дорогой подарок. «Поздно уже, — пронеслась в голове отрезвляющая мысль, — Контракт подписан. Нити наших судеб неумолимо переплелись. Жаль, не ясно пока, каким будет узор». Девушка решила все-таки отправиться на пробежку, дабы разогнать гнетущие мысли. «Незачем изводить себя понапрасну. Все равно сейчас ничего сделать не могу. А так хоть день не пропадет зря». И через некоторое время она уже шла через деревню, направляясь к лесу. Проходя по одной из улиц, заметила Масамунэ, ведущего в поводу свою лошадь Кирин. Поколебавшись пару мгновений, решилась подойти поздороваться. — Масамунэ, — произнесла она, поклонившись — Здравствуй. Ронин поклонился в ответ. — Здравствуй, Мэй, — ответил он благожелательно. В последнее время он всегда разговаривал с ней благожелательно и подчеркнуто вежливо. Но прежнего внимания больше не проявлял. Или, быть может, он не проявлял его и раньше, а она просто все себе надумала? Девушка протянула руку и с радостью погладила мягкий нос лошади, тянувшейся к ней. — Здравствуй, девочка, — пробормотала она, — Я по тебе скучала. Что такая хмурая сегодня? Забыла меня? — Не забыла, — ответил Масамунэ, пристально глядя на Мэй, — Она тоже по тебе скучает. Ей наверняка жаль, что у тебя совсем не находится на неё времени. И что в последнее время ты… предпочитаешь общество других. «А мы точно сейчас о лошади говорим?» — пронеслась в голове Мэй лихорадочная мысль. Она продолжала рассеяно поглаживать нос и лоб Кирин, не глядя на ронина. Он тоже замолчал. — Может быть, нам стоит как-нибудь прогуляться? — неожиданно для самой себя выпалила девушка и поспешно добавила, — Мне, тебе и Кирин. Покажу окрестности деревни. Такао ведь теперь разрешил тебе везде ходить. — Может оказаться полезно, — согласился ронин спокойно, но Мэй скорее почувствовала, чем услышала, как неуловимо изменился его голос, — В обществе кицунэ по окрестным лесам гулять не страшно. Он позволил себе сдержанную улыбку. На душе у девушки посветлело. «Не хочу, чтобы между нами было какое-то непонимание, — подумала она, — Лучше будет прогуляться, поговорить наедине, как в былые времена. Там придумаю, как мягко выведать у него причину его такого отношения ко мне». Кицунэ лукаво улыбнулась, бросила быстрый взгляд на Масамунэ. Он стоял чуть поотдаль, не отрывая от нее взгляда, будто бы любуясь девушкой. Но приблизиться себе не позволял. Вскоре девушка распрощалась с ним, потрепала напоследок Кирин по шее и, слегка приободрившись, направилась в лес. Утренняя пробежка выходила совсем не утренней. Но прошло совсем немного времени, и вот она уже бежала по лесу, вдыхая морозный воздух, разгоняя кровь по телу. Под ногами поскрипывал снег, изо рта вырывались облачка пара. Миновав ручей, у которого она осенью волшебствовала с Такао, кицунэ сама не заметила, как вскоре оказалась поблизости от места той самой битвы. Воспоминания нахлынули вновь. «Сколько не беги, а от себя не убежать, — подумалось ей, — Все свои страхи я все равно с собой ношу. Что ж… возможно мне стоит остановиться и взглянуть им в лицо». Медленно, очень медленно она пошла к месту битвы. Не смотря на дневное время, под кронами деревьев царил полумрак. Ничто не напоминало о прошедшем сражении. Земля, впитавшая столько крови, чернела в проталинах снега. Лес был спокоен. Кицунэ подошла к раскидистому, высокому камфорному дереву. Выделяясь среди остальных своими размерами, оно похоже было очень старым. На стволе виднелась недавняя глубокая зарубка, от меча или ножа. Единственный след прошедшей яростной битвы. Девушка приложила руку к шершавой коре, слегка погладила. «Так странно… На моем сердце эта битва тоже оставила шрам, как и на крепкой с виду коре этого дерева». Кицунэ задумалась было, опустив глаза и задержав руку на стволе. Как вдруг по её пальцам потекло что-то тёплое. Мэй в недоумении подняла голову, взглянув на свою руку, прижатую к стволу. Из глубокой зарубки на коре дерева сочилась и стекала по её пальцам кровь. Она вздрогнула, отдернула руку… За широким стволом с другой стороны дерева ей почудилось движение.