Все волнения, всю печаль Своего смятенного сердца Гибкой иве отдай. Мацуо Басё
Мэй смеялась. Смеялся и Масамунэ, глядя на неё. Тренировочный боккэн лежал на вытоптанной ими земле. — Что ж, — наконец произнес ронин, отсмеявшись, но по-прежнему сохраняя сдержанную улыбку на лице, — похоже, что серьёзным занятие сегодня тоже не получится. «Ох, только бы он не решил, что я легкомысленно отношусь к его урокам!» — спохватилась Мэй. Она сложила руки и глубоко, почтительно поклонилась своему учителю. — Прими мою благодарность за твою науку. Я очень ценю, что ты тратишь на меня свое время. Масамунэ лишь рукою махнул, всё ещё улыбаясь. — Мне это только в радость, Мэй. Признаться, сейчас, пока мы ждем отбытия в столицу, мне здесь особо нечем заняться и не с кем поговорить. Кицунэ задумалась. А ведь и в самом деле, ронин совсем чужой в деревне синоби, хоть его и весьма радушно приняли. Однако для него нет здесь занятий, и нет друзей, с которыми можно словом перемолвиться. «Как же, должно быть, ему одиноко», — промелькнула грустная мысль, а вслух девушка внезапно предложила: — Не пройдешься ли со мною немного, Масамунэ? Он согласился, и они чинно прогуливались по деревне, ведя неспешную беседу, пока не остановились у домика Чонгана. Зимний вечер медленно спускался с гор, постепенно добираясь до укрытого среди леса поселения синоби. Вокруг зажигались огни. Масамунэ и Мэй пожелали друг другу доброй ночи и разошлись. Девушка направилась ужинать, как обычно в компании старика Чонгана. Он безостановочно рассказывал ей о последних новостях деревни, и Мэй вежливо кивала, но слушала вполуха. Мысли её витали далеко. После ужина, отправившись в свою комнату, она зажгла свечу и, оставшись наконец одна, предалась размышлениям. «Жизнь моя изменилась. Разве могла я предположить год назад, что буду жить в деревне синоби и тренироваться, постигая искусство магии и владения мечом? Вместо уютного окия и лучших чайных домов, меня ожидала непредсказуемая жизнь беглянки, скрывающейся в поселении ниндзя. Я так отчаянно цепляюсь за свою человеческую сущность… но ведь я и не человек вовсе. Я ёкай. Почему же мне так сложно где-то глубоко внутри принять этот факт? Возможно, поэтому я все еще не в состоянии оборачиваться лисой по собственному желанию… Может быть, мне стоило бы наконец попытаться познать другую сторону этого мира, сторону сверхъестественную». Повинуясь внезапному порыву, Мэй открыла окно. Холодный ветер ворвался в комнату, качнул пламя свечи. На стенах заплясали причудливые тени. Девушка сделала глубокий вдох навстречу дуновению свежего ветра и посмотрела вдаль, на загадочно темнеющий за деревней лес. Укрытый тьмой, полный тайн и загадок, необъяснимо манящий. Странная тоска шевельнулась в груди кицунэ. Она порывисто встала и направилась к выходу. Старый Чонган ещё не ложился спать и провожал её удивленным взглядом. — Куда это ты на ночь глядя, девочка? — Я ненадолго, дедушка Чонган, — ответила Мэй, одеваясь. — Лишь прогуляюсь немного перед сном. Время ещё ведь не такое и позднее. — Ну-ну, — покачал головою старик и хитро прищурился. — Смотри только, не загуляйся. Девушка вспыхнула и поспешила прочь из комнаты. Чонган явно составил своё собственное мнение относительно цели её прогулки. «Нет! Не пойду к нему, не пойду! — твердила Мэй, вспоминая синоби со злыми глазами. — В последнее время между нами всё так странно… Он то ли избегает меня, то ли отвлекать не хочет…» Она действительно не виделась с Кадзу уже некоторое время. Иногда, во время занятий с Масамунэ, ей казалось будто она чувствует на себе взгляд его внимательных глаз. Но когда оборачивалась — никого не было. «Не хочу думать об этом сейчас», — решила девушка, тихо вздыхая. Медленно бредя по улочкам в свете волшебных фонарей, Мэй размышляла обо всём, что приключилось с нею за последнее время и о своей открывшейся сверхъестественной природе. За этими размышлениями она сама не заметила как оказалась у края деревни. Впереди темнел лес. Голос разума твердил, что это опасно, но внутри девушки росла упрямая решимость. Сжав кулаки, да так что ногти впились в ладони, она скорым шагом направилась туда. Ночной лес встретил её морозной тишиною, искрящимся в свете луны снегом и запахом хвои. Страх отступил, и Мэй остановилась, завороженная красотой и величием полночного леса. Что-то внутри неё звало её, звало вперед, в объятия этой ночи. И она пошла навстречу этому зову. Сначала робкие, неуверенные шаги, потом всё быстрее и быстрее, прочь от деревни, прочь от света и шума человеческих жилищ. Отойдя на некоторое расстояние, кицунэ остановилась, оглянувшись назад. «Пожалуй, достаточно», — решила она и осторожно присела на снег. Задумчиво взглянула вверх, на покачивающиеся в вышине кроны деревьев, на яркую луну. Небо было чистым, лишь изредка ветер гнал рваные облака. Кицунэ закрыла глаза. «Я должна превратиться в лисицу, — думала она. — Должна попробовать. Должна понять как это делается». Мэй постаралась расслабиться, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Прислушалась к себе. «Ничего… Ну же! Давай!» Она встала и нервно прошлась взад-вперед. Потом легла на снег и предприняла еще одну попытку. Щёку обжигало холодом, тонкие пальцы тоже замерзли, но она не обращала внимания. Кицунэ пыталась заглянуть внутрь себя, глубже, как можно глубже, чтобы отыскать и достать на поверхность свою внутреннюю суть. И вот, спустя вечность ожидания, что-то внутри неё, кажется, начало пробуждаться, зашевелилось… Но вдруг ее отвлек внезапный шорох поблизости. Мэй настороженно подняла голову. Ночной зверёк, птица, или.? Она стала торопливо подниматься. И тут из-за деревьев вдруг выметнулась огромная, тёмная тень, нечеловечески-длинным прыжком достигла Мэй, сбила с ног, придавила к земле. Прямо перед её лицом оказались два жёлтых, пылающих огнем глаза. До слуха донеслось тихое, сиплое рычание, какое не смог бы издать ни один зверь. Девушка оказалась плотно прижатой к земле, а ужасная лапа сдавила её горло, не давая кричать. Существо нависало над нею, вдавливая в землю. Мэй задыхалась, паника начала заволакивать сознание мутной пеленою. Она рванулась что было сил. Рывок… еще рывок! Безуспешно. В глазах потемнело, и в следующую секунду мир начал знакомо, стремительно увеличиваться. Миг — и серебристого цвета лисица вывернулась из лап чудовища. Повинуясь инстинктам, кицунэ отпрянула назад и рванулась прочь от странного существа, взметнув тучу снежных брызг. Однако существо, казалось, было ошарашено не менее самой Мэй. Застыв на месте, оно пристально разглядывало лисицу. Это было огромное создание, с нечеловечески длинными, когтистыми лапами, сутулое и сгорбленное, не имевшее шеи. Всё его тело было словно бы окутано клубами дымящегося мрака, колеблющегося, изменчивого, скрывавшего очертания. И лишь огромные жёлтые глаза светились в темноте. Наконец отвернувшись от неё, существо всё с тем же сиплым ворчанием скрылось в лесу. Тяжело дыша и стараясь унять бешено колотящееся сердце, лисица настороженно глядела вслед. Возможно, это один из местных ёкаев, мелькнула лихорадочная мысль. Возможно возникло своего рода недоразумение. Но тогда почему оно напало? Ведь местные ёкаи не трогают членов клана синоби. С некоторой грустью Мэй напомнила себе, что она не является членом их клана. Лишь гостьей. Однако эта грусть удивила её. Она вдруг со всей ясностью поняла, что для неё самой клан уже стал родным, и если это существо может представлять угрозу… Ругая себя за глупость и недальновидность, Мэй несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула морозный воздух, собираясь с духом. После чего направилась в ту сторону, где исчезло чудовище. «В конце концов, познакомлюсь с еще одним ёкаем. Он меня не тронул, значит опасности нет», — убеждала она себя, принюхиваясь. Ночной лес обрушился на неё лавиною новых звуков и запахов, доступных лишь обостренному обонянию и слуху животного. Однако Мэй про себя отметила, что встреченное ею существо следов на снегу не оставляло. Кицунэ скорее ощущала, чем видела — парящие в воздухе, едва заметные, будто бы рваные клочья мрака — в тех местах, где проходило существо. Бесшумно ступая мягкими лапами по свежему снегу, лисица кралась по следам странного чудовища сквозь ночной лес. Она не позволяла страху завладеть собою и поколебать решимость. В конце концов, она кицунэ и её не должно пугать столкновение со сверхъестественным. Пора было перестать быть беспомощной девочкой, во всём полагавшейся на других, и стать чем-то большим. Возможно, самой собой. Зловещие следы в конце концов привели её сквозь лес к обрыву. В свете луны вдалеке виднелся мост, который строили синоби. «Это же тот самый мост, о котором я договаривалась с Сино-Одори!» — подумала она с растущим беспокойством. И существо было там. Зыбким сгустком мрака сновало оно туда-сюда, обследуя конструкции. Кицунэ спряталась за грудой камней неподалеку и стала наблюдать. Нет, чудовище не просто обследовало конструкции, оно что-то делало с ними — временами до чуткого слуха лисицы долетал скрежет или стук, а временами — сиплое рассерженное ворчание. В конце концов, существо скрылось за одной из конструкций. Мэй не могла его больше видеть, поэтому нервно дернулась, неосознанно привстав в отчаянной попытке вновь найти его глазами. От резкого движения камешек под лапой предательски выскочил и запрыгал вниз, направляясь к обрыву. Тихий, но отчетливый стук был хорошо слышен в морозном воздухе. Кицунэ в страхе пригнулась, но было поздно. Существо тот час же выметнулось из-за строительных конструкций, зло обшаривая глазами место, откуда донесся звук. Ещё миг — и оно стремительно кинулось туда. «Пропала», — только и успело пронестись в голове у Мэй. Понимая, что прятаться больше не получится, она стрелой вылетела из своего укрытия и помчалась в темноту, к спасительному лесу. Вслед ей донеслось разъяренное шипение, похожее на свист. Лисица плотно прижала уши к голове и положилась на скорость своих лап. Она неслась по ночному лесу, низко стелясь над землёю, не оборачиваясь, но загривком чувствуя, что существо несётся следом. «Деревня не так далеко. Только бы успеть… Только бы успеть!» — пульсировало в голове. Вдалеке уже показались огни. Так странно было видеть эти огни человеческих жилищ, обещавшие тепло и безопасность. Они зажгли огонек надежды и в душе кицунэ. Но тут она боковым зрением заметила, как существо, двигаясь бесшумно, начало обходить её справа, потихоньку отрезая путь к деревне. Злые жёлтые глаза сверкали в темноте, хищно глядя на неё. Дыхание Мэй сбивалось и отчаяние начало захлестывать сознание. «Пещера с подъемником! — мелькнула безумная мысль. — Там Сино-Одори… быть может она поможет, защитит». В тот момент казалось, что это единственный оставшийся шанс. Кицунэ внезапно резко свернула — скачок влево, чтобы сменить направление. Левую лапу резануло неожиданной болью, острый камень рассек мягкую подушечку, но лисица ни на миг не сбавляла скорости. Теперь она неслась вверх по покрытому лесом склону, прямо к пещере. Дорога ей была хорошо знакома. Выбиваясь из сил, кицунэ преодолевала подъем, надеясь только, что это усложняет задачу так же и её преследователю. И вот уже впереди стал виден темный зев знакомого входа в пещеру… Почти падая с ног, Мэй преодолела последние несколько метров и влетела внутрь. Снаружи послышалось громкое разъяренное шипение. Осмелившись оглянуться, лисица увидела, что существо остановилось у входа в пещеру, даже не пытаясь проникнуть внутрь. Полными ненависти горящими глазами оно смотрело на кицунэ. Затем издало ещё один душераздирающий вопль, полный злости и бессилия. И так и замерло у входа. А Мэй стояла напротив, в глубине пещеры, расставив все четыре лапы, и судорожно пытаясь отдышаться. Мыслей не было, только гулкий стук сердца и отчаянно сбившееся дыхание. И ужас, затмевающий сознание липкий ужас. Так и прошла её ночь. Существо неподвижно стояло у входа в пещеру до самого рассвета, время от времени оглашая воздух сиплыми воплями. А лисица таилась внутри, полумертвая от страха, не в состоянии никак позвать на помощь в своем лисьем обличье.***
Кадзу как раз заканчивал свой завтрак, когда раздался сердитый, настойчивый стук в дверь. Он поднялся, прошёл к двери и отворил. На пороге стоял Чонган. — Передай-ка ей, пусть поторапливается, — ворчливо сказал он, тыча палкою куда-то внутрь дома. — У нее скоро занятие с Такао, а ещё небось и не завтракала! Молодой синоби посмотрел с недоумением, но старик, не глядя на него, продолжал: — Негоже меня, старого, на другой конец деревни гонять. Мэй небось не маленькая, сама должна помнить. — Мэй здесь нет, — коротко бросил Кадзу. Чонган недоумевающе уставился на него, удивлённо моргнул пару раз и всплеснул руками. — Это как же? Да где ж она тогда? Как ушла вечером на прогулку, так больше и не появлялась. Я решил — у тебя осталась, ну, дело молодое. Так ведь и к завтраку не явилась. Если и у тебя её нет… Старик развел руками, на испещрённом морщинами лице явственно проступила тревога. Черты лица Кадзу будто окаменели. Он схватил со стола пояс с ножнами и оружием, притворил за собою дверь, коротко бросив старцу: — Идёмте.