Torment

Первое, что увидела Азула, проснувшись, — это ее брат, сидящий на стуле рядом с кроватью — его кроватью. Она решила не возвращаться в свою спальню, чтобы они могли поговорить, но в итоге заснула. Зуко, похоже, не был так взволнован, как всего несколько часов назад, но было очень ясно, что он устал. И в скверном настроении. — Выглядишь ужасно, — сказала она. — Спасибо, — его лицо на мгновение смягчилось. — Тебе снились кошмары? — Нет, но я все еще злюсь на тебя за то, что ты не остался со мной, — Зуко хватило приличия покраснеть. Он вздохнул, затем заговорил снова. — Извини, ты просто напугала меня, когда сказала, что видишь нас… в таком свете. Я и предположить не мог, что ты подумаешь о чем-то подобном. Азула подавила жестокую улыбку. Она сказала, что может понять, почему другие могут ошибочно полагать, что они вместе, а не то, что она сама думала или когда-либо представляла, на что это будет похоже. Она бы безжалостно дразнила его, если бы он все еще не подвергался риску бегства. — Я шутила, Зузу, — она изо всех сил старалась вести себя невинно, но доказывать что она не имела в виду этого, теперь, когда она была уверена, что в глубине души он уже понял, что именно они случайно начали, ставало все труднее, — ты знаешь мне нравится время от времени доставлять тебе дискомфорт. — Это другое, Азула. Если люди действительно думают, что мы вместе, это может испортить нашу репутацию и подвергнуть опасности. — Слушай, ты должен перестать обо мне беспокоиться. Ты — Лорд Огня, ты тот, у кого есть настоящая сила. Я просто твоя сумасшедшая сестра. Люди будут сочинять истории о том, что я втайне все еще злодейка, пока я не умру. Это не очень приятно, но это то, что есть, и, по крайней мере, это означает, что мне нечего терять. Забудь о моей репутации и сосредоточься на себе. Этот ответ явно ему не понравился. — Это не вариант. Я никому не позволю проявить к тебе неуважение, — сказал он тем излишне серьезным тоном, который использовал слишком часто, заставляя ее улыбнуться. — Как мило. Мой дорогой брат беспокоиться о моей чести, — усмехнулась она. — А теперь иди сюда, тебе нужно отдохнуть. Он не двинулся с места. — Давай, Зуко. Я не буду кусаться. — Мы не должны больше так делать, — он выглядел одновременно виноватым и разочарованным. — Чизе и Маю сказали, что нам не стоит проводить так много времени вместе. — Это не останавливало тебя раньше, — сказала она, вставая, — и проблема здесь не в нас. Ты сам это сказал, они слишком остро реагируют. — Я больше в этом не уверен. Есть причина, по которой всех пугает все, что мы делаем, Азула. Возможно, они не так и думают, но это не значит, что наши отношения нормальные. — С каких это пор в нашей жизни что-то стало нормальным, Зузу? — Азула даже не пыталась скрыть свой гнев. — После всего, через что мы прошли, очевидно, что мы никогда не будем такими, как все. И мы оба оказались намного хуже, чем мы есть сейчас, — она на мгновение остановилась, затем положила руку ему на плечо. — Зуко, мне лучше только потому, что ты всегда рядом со мной, а не вопреки этому. И я знаю, что ты не хочешь, чтобы это закончилось. Неважно, нормально ли это — это то, что нам подходит. Он встал со стула, чтобы быстро ее обнять. — Обещаю, я всегда буду рядом с тобой. Но я должен подумать об этом, — он посмотрел на нее своими грустными глазами, и его рука инстинктивно ласкала то место на ее руке, где виделся ее собственноручный шрам. Трус. Это все, чем он когда-либо был. Это все, чем он когда-либо будет. Азула проигнорировала и голос в своей голове, и слова брата. Она устала играть по-хорошему. — Ты не должен испытывать меня, брат. Ты лучше всех знаешь, что я всегда получаю то, что хочу, — прошептала она ему на ухо, заставив все его тело дрожать. Она поцеловала его в щеку и ушла. Зуко остановил ее, схватив ее за запястье. Когда она посмотрела на него, она увидела, насколько он напуган, но огонь в его глазах ясно дал понять, что за его страхом скрывалось что-то еще.  — Отпусти, Зузу, — скомандовала она, и он повиновался с застенчивым выражением лица, заставив ее улыбнуться, когда она вышла из его комнаты. Оставаться не имело смысла, потому что нечего было сказать. У него закончились оправдания тому, что они делали, и она больше не желала ему потакать. Если он хотел ее — а Азула знала, что он хочет — ему придется что-то с этим делать.