Бионические конечности наносят ответный удар

Рука отдельно от тела. Вот, до чего классно. Если хочется чаю, но не хочется вставать, рука принесёт кружку. Сама сгоняет, летя по воздуху, сама нальёт, добавит холодной воды в кипяток, притащит. На, держи. Потом ещё кружку помоет, а на такие подвиги даже люди с двумя здоровыми руками не всегда способны. Так же с пультом. С одеждой. С дверьми, которые некоторые паладины (все) не закрывают за собой. Вообще со всем. Рука, она… всегда под рукой. Надо ли говорить, насколько легче теперь даётся уборка? А если какая-нибудь хрупкая вазочка с редким алтеанским цветком вдруг вздумает упасть с тумбочки, то телу вообще необязательно подскакивать и бросаться на помощь. Рука подскочит, бросится и поймает. И шансов на успех у неё гораздо больше, чем у её хозяина со всеми его конечностями вместе взятыми. Классно же. Ещё рука не брезглива. Не ханжа. У неё нет предубеждений, и она запросто дрочит Киту. Прям по щелчку пальцев. Не покладая рук. Вообще не задаёт вопросов. Широ бы предпочёл использовать для этого живую руку, но в последнее время (после появления робо-руки) Кит сосёт у него, лёжа в ногах, и до его члена трудно дотянуться по-человечески. Так что Широ дотягивается иначе. Дистанционно. Рука не для того предназначена, но справляется. Может быть, даже лучше, чем живая. Да что там, Кит от неё балдеет. Становится совсем не свой, отвлекается от своего занятия, мямлит чего-то. «Широ, Широ». Хотя при чем тут, собственно, Широ? Это рука всё, а не Широ. Живой руке остаётся только зарываться пальцами в волосы Кита. Пряди длинные, мягкие, перебирать бы до бесконечности. Спасибо робо-руке, что от неё Кит такой пышущий и разомлевший, иначе бы не позволил трепать себя по макушке, как какого-нибудь калтенекера, так долго. Когда впервые возникла мысль об этом (о том, чтобы подрочить ему или себе этой рукой), было как-то стрёмно. Не противно, но как-то не по себе. Рука не поднималась. Точнее, она-то запросто поднималась, вот только даже когда они просто обнимались и целовались, Широ не позволял ей лишнего и всячески избегал того, чтобы она трогала Кита – его Кита! – где не следует. Ещё чего! Держи руку при себе, рука. Рука при этом делала вид, что она обычная рука, просто выполняющая приказы хозяина. Прикидывалась нормальной. Мол, да не посягаю я на твоего Кита, не лапаю. Но Широ её раскусил и во время секса держал, загребущую, в пассивном состоянии. Пусть уж присутствует, но в процесс не лезет, так он решил. Пару раз, когда она всё же пыталась оказать содействие, он даже бахнул по ней подушкой, мол, а ну не суйся. Секс от всего этого получался скованным и странным, совсем не классным. Кит заметно помрачнел, чего-то там напридумывал себе, мол, дело в нём. Надо было поговорить, наверное (ну, по-человечески), но всё как-то руки не доходили, и они с Широ закрылись каждый в себе, отдалились друг от друга. А потом, как и следовало ожидать, изголодавшись и соскучившись, трахались так, что было не до рук. Сгодились любые: даже неживые, лживые, клонские. Плевать было. Космос содрогнулся. Хоть у манекена одалживай. И то, как рука властно мяла бедро Кита, как сжимала его шею и плечи, и как потом со знанием дела теребила головку – это даже заводило. Широ видел, как контрастирует живая плоть с белым металлом охватывающих её пальцев, а Кит стонал своё «Широ, Широ», и да, в тот раз это была его заслуга. Рука участвовала, но действовала согласно его воле, его движениями, по-шировски. Возможно, чуть более быстро, чем смогла бы нормальная рука, но не суть. Киту очень понравилось. (Широ всё же не позволил руке забираться внутрь Кита. Нет, святое, только для них двоих). После этого рука распоясалась. Отбилась от рук. Стала завсегдатаем в их постели, а Кит был явно не против, и уверенности у Широ поубавилось. Мысли пустили слушок: а что, если именно поэтому Кит теперь сосёт чаще, лёжа в ногах? Чтобы Широ не мог дотянуться до его члена живой рукой и посылал вместо неё робо-руку? Сосёт Кит хорошо, конечно, и Широ это нравится, вот только ощущение, что становишься третьим (и лишним) партнёром, всё немного портит. У Кита теперь секс с рукой Широ чаще, чем с самим Широ. Ну, скажем так, совсем не классно. Масло в огонь подлил Лэнс, который как-то прознал об этом. О том, какая отменная может быть дрочка робо-рукой. Наверняка благодаря тому, что в какой-то момент Кит не закрыл дверь (у паладинов это в порядке вещей), и проходящий по коридору Лэнс услышал его болезненно-сладостные стоны. Или сам додумался – всякое бывает, даже такое. Начал Лэнс издалека. Сказал про приготовленные Ханком печеньки, мол, очень вкусные, но от них чешутся глаза и анус. Потом поинтересовался, нравятся ли Широ песни в исполнении Корана, и попытался выяснить, какая нравится больше всего. Не добившись от Широ ответа, он принялся восхищаться тем, какая они с Китом замечательная пара, а когда Широ спросил прямо: «Что тебе нужно?», Лэнс поинтересовался, можно ли ненадолго одолжить его руку. – На пару часов, – сказал Лэнс, даже не краснея, и тут же пообещал, положив руку на сердце: – Я её помою. Услышавший их разговор Кит отправился прямиком на кухню и в свирепстве потребовал у Ханка приготовить ещё одну порцию печенек, от которых анус у Лэнса будет чесаться в пять раз дольше и интенсивнее. Ханк было развёл руками, мол, как же я тебе это устрою, тут же всё строго по рецепту, но Кит посмотрел на него взглядом озверевшего Лотора. – Ты лично проконтролируешь это, – с нешуточной угрозой сказал он. – Что именно? – спросил испуганный Ханк, – Как Лэнс будет чесаться, или... Широ тем временем переживал нечто вроде сотрясения мозга. Из шаткого равновесия его вывела не столько беспардонная (уму непостижимая) просьба Лэнса, сколько мысль о том, что Кит, возможно, использует его точно так же, как хотел использовать Лэнс – исключительно как дроче-руку. И что чужое посягательство на неё взбесило Кита только потому, что он не хочет делиться с Лэнсом своими секс-игрушками. Лэнс пообещал, конечно, что помоет, но вот настолько тщательно? В тот же вечер смотрели фильм, и это был кошмар. Пидж велела Корану поставить несколько кресел в ряд и выключить свет, чтобы всё как в кинотеатре. Даже билетики раздала – просто бумажки с надписью «билет», в том числе для мышей, – и заставила предъявить их ей же. Предъявили, куда деваться? Для полной достоверности не хватало только попкорна (потому что то, что раздобыл Коран – это что угодно, но не попкорн) и понимания того, о чём, собственно, фильм. Для понимания необходимо было сосредоточиться, а сосредоточиться у Широ не получалась, потому что мешали закравшиеся в душу подозрения и сидящий рядом Кит, который гладил её. Не колено Широ, не плечо Широ – он гладил широву робо-руку, лежащую на подлокотнике. Неторопливо так, по-романтичному гладил, причём всё то время, пока смотрел на экран. Именно эту руку и никакую другую. Может, просто потому, что сидел справа, но что-то подсказывало Широ, что сел справа он специально, чтобы быть ближе к робо-руке. Лэнс, как и Широ, кино не смотрел. Сидя слева от Широ, он весь сеанс сверлил злобным взглядом Кита, явно завидуя его положению (можно подумать, сядь он справа, Широ позволил бы ему к себе прикасаться). Иногда выражение лица Лэнса менялось со злобного на мечтательное, и мечтал он явно о робо-руке и возможности с ней уединиться. Широ попытался вспомнить, в какой момент всё вышло из-под контроля, и он из бравого солдата превратился в незамысловатый девайс для робо-секса. Ещё он подумал, что это переходит всякие границы, но сидел, сложа руки, и ничего не предпринимал. Теперь они с Китом вдвоём в его комнате, сбежали от послекиношного обсуждения сюжета и попкорновой перестрелки (блин, не попкорн это, а камешки какие-то). Кит, закрыв глаза, целует бутафорскую ладонь и обхватывает металлические пальцы губами один за другим, а Широ хочется спросить: «Я вам не мешаю?», и останавливает его только то, что он, несмотря на обиду, возбуждён, и что Кит, вроде как, действительно наслаждается процессом, а зрелище это красивое, не без того. Увы, всё вышло из вон рук плохо. Дальше поцелуев не зашло, никто не кончил (Широ думал только о том, как хорошо, что хотя бы член свой, настоящий, а не робо-член). Раздосадованные, лежат ложечками – так это называется. Широ обнимает задремавшего Кита робо-рукой, лёжа сзади, а Кит прижимает её своей рукой к своей груди. Их пальцы переплетены, и Широ вдруг кажется, что если он исчезнет, а рука останется, то Кит этого не заметит. Продолжит развлекаться с ней или присобачит к ней другого клона, если тот понадобится. Ещё один Широ – это ведь так же просто, как Ctrl + V. Рука остаётся в постели, с Китом, когда Широ тихо встаёт, подходит к зеркалу и смотрит на себя. В отражении скопированный-вставленный человек, стопроцентная синтетика, а в голове – мысль, что у всех устройств, даже самых современных, есть ненужные функции. Рука, в отличие от Широ, совершенная, передовая и незаменимая. Ненужная функция руки – это Широ. Баг разработчиков. Зеркальный клон сводит брови, стискивает зубы – его охватывает злость. Ему кажется, что он ненавидит руку сильнее, чем Заркона, Лотора и Хонерву вместе взятых, потому что никто из них не уводил у него Кита, а рука уводит. И он, конечно, безмерно благодарен Аллуре за предоставленную возможность-конечность, вот только ему очень хочется отправить это чудо магической техники куда-нибудь подальше в космос (благо, до космоса рукой подать). Она и там, конечно, примется наливать чай и дрочить, причем весьма успешно, так что нет, лучше её уничтожить. Широ бы отрезал её, но она и так отдельно. Он берёт ножницы и чик-чикает ими в воздухе под мягко светящимся плечом-культёй. Увы, от этого символизма он не чувствует облегчения, да и вообще не чувствует ничего, кроме взгляда – Кит смотрит на него, поднявшись на постели. После нескольких секунд молчания Кит говорит: – Сядь со мной. Широ садится. Рука всё ещё в объятиях Кита. Кит говорит, забирая ножницы: – С тобой происходит что-то. Я вижу. Какой проницательный. Он заглядывает в лицо Широ. Этот его обеспокоенный взгляд из-под чёлки – ну просто немыслимый. Появляются два вопроса. Первый (ужасно тупой, патетико-риторический): если клонируется сердце, вместе с ним клонируется любовь? Второй (практико-ориентированный): что сказать Киту? «Я ревную тебя к своей руке». «Ты любишь её больше, чем меня». «Я для тебя просто клон». Прям темы для ток-шоу. Нет, так не пойдёт, надо держать себя в руках. Широ велит руке вылететь из комнаты. Он не хочет и не может говорить в её присутствии, поэтому вон отсюда, кыш. Теперь рука там, за дверью, и невозможно отделаться от ощущения, что она подслушивает. – Размышляю о судьбах, – говорит Широ, потому что Кит ждёт, когда он заговорит. Тупица. Размышляет он. О каких ещё судьбах? – О судьбах Галры и Алтеи, – поясняет Широ. Ничего более нелепого придумать было нельзя, а Кит кивает. Так обидно и так больно от происходящего; Широ привык к боли, но не до такой же степени, и он всё ещё не чувствует облегчения, а его очень хочется почувствовать, поэтому он опускает взгляд и выпаливает: – А ещё я ревную тебя к своей руке. Ты любишь её больше, чем меня. Я для тебя просто клон. Вот, что говорит Широ. Всё сразу. Боль должно было как рукой снять, но нет. Удивительно: Кит не смеётся. Он потрясённо молчит какое-то время, потом кладёт робо-руку на постель, в сторону, как что-то ненужное, в миг переставшее иметь значение, и тянется ладонями к лицу Широ. Кладёт их на его щёки, сам придвигается ближе. Он такой красивый, такую красоту не клонируешь, думает Широ, это уж точно. – Так всё обстоит, по-твоему? – голос у Кита приглушённый, а глаза как обычно острые, только ещё острее. «А что мне думать», – думает Широ. Он упрямо отводит взгляд, хотя некуда отводить – лицо Кита прямо перед его лицом – и говорит: – Ты же так таскаешься с ней. На руках её носишь. Уделяешь ей столько внимания – гораздо больше, чем мне. В постели она явно лучше меня, тебе с ней хорошо. Теперь ещё и Лэнс за ней охотится, и ты… как будто забыл, что во мне существует что-то ещё. А у меня ведь кроме этой квизнаковой руки есть остальное тело. Широ поджимает губы. Добавляет: – И не только тело. Есть ещё я сам. Широ смотрит Киту прямо в глаза. Спрашивает: – Нужен ли я вообще? Кит улыбается едва, ласково. Водит большими пальцами по краям шрама на лице Широ, будто разглаживая их. – Мне казалось, ты стыдишься её, – говорит Кит, – Что из-за неё считаешь себя неполноценным, или… недостойным любви. И я подумал, будет хорошо, если я стану обращаться с ней, как с обычной рукой. Она показалась бы тебе нормальной, и ты бы больше её не стеснялся. Научился принимать её. Широ молчит. Кит продолжает: – Я даже думал предложить тебе этот, как его… финикинг. Внутренний, то есть, проникающий. Или типа того. Для раскрепощения и принятия. – Что предложить? – Чтобы ты робо-пальцами, меня, ну, это… – Фингеринг? – Да, точно. Мы могли бы… Потому что раньше ты часто… и мне нравилось, а теперь… – Да. – Это поспособствовало бы более гармоничным отношениям между нами троими – между тобой, мной и рукой. – Ага. Так себе разговор. Чё попало выходит. Но Кит не из тех, кто опускает руки. – В общем, мне всего лишь хотелось, чтобы ты чувствовал, что я люблю каждую часть тебя. Пусть даже ту, что только недавно стала тобой. Или станет. Прости, если я… переборщил. Нет никого во всей вселенной, кто значил бы для меня столько, сколько ты. С руками или без. Кит берёт руку Широ в свои ладони. Но не робо-руку, а живую руку Широ, настоящую, и три их тёплые руки становятся теплее от тепла друг друга. – И ты не какой-то клон, – уверяет Кит, – Ты мой Широ. (Хотя, нет, нормальный разговор). Кит спрашивает: – Понял? Широ кивает. – Что ты понял? – спрашивает Кит. – Что ты без меня как без рук. И что мы преодолеем всё рука об руку. Кит усмехается, снова ласково. Широ смотрит на этого юного мальчишку, с которым явно что-то не так, раз он выбирает жизнь с седым клоном престарелого инвалида не просто ради дроче-вибро-руки, а ещё и потому, что любит. Прибавь сюда культю и шрамы – не хватало только какого-нибудь там межгалактического витилиго для полной картины. Кит точно чокнутый. Дверь приоткрыта (ну вот опять), и Широ видит ожидающую за ней руку. – Хочешь, какое-то время побудем без неё? – спрашивает Кит, – Пусть пока нальёт нам чаю. – Всеми руками «за». Они закрывают дверь плотно. Кит целует своего Широ, губы Кита нежные, хотя выглядят грубыми (как весь он), и Широ почти не думает о том, что будет с робо-рукой, если в коридоре её настигнет Лэнс. Потом Кит стонет «Широ», и это только начало. Вот, до чего классно.