Демоны Юнчин

      В далеком детстве — будто в другой жизни, — совсем маленькую Юнчин мучали кошмары. Только вот если обычных детей преследовали монстры под кроватью, страх темноты и расплывчатые тени на голых стенах, то Юнчин в своих снах видела других демонов.       Одиночество. Нищету. Голод.       Она не могла объяснить это родителям, как и то, почему в столь юном возрасте Юнчин вообще знает эти понятия, и поэтому не говорила о них прямо. Да и в этом не было смысла — у семейства Ли работа отбирала все время, а после рождения второй дочери ее потребности вовсе отошли на второй план. Юнчин не винила их в этом — разве это что-то бы изменило? — и с новыми заботами пришла уверенность, что эти страхи исчезли и растворились в темноте ночи.       Но они, затаившись, только выжидали момента нанести удар — вскоре к собственным демонам Юнчин добавились чужие.       В те частые вечера, когда Юнчин в одиночку убаюкивала младшую сестру, та делилась с ней своими видениями. На днях ей приснился страшный большой дядя, который пришел к ним домой и забрал все, что у них имелось. А в послеобеденном сне она видела Юнчин, но та была так худа, что у нее под порванной отцовской майкой торчали ребра — в той реальности у них не было денег и им попросту было нечего есть.       Юнчин уверяла девочку, что все дети проходят через это, и ей нужно просто подрасти, чтобы перестать видеть кошмары. Однако когда кредиторы отобрали родительский дом, а их обыденностью стал холод двухкомнатного подвала без единого окна, уверенность в собственных словах у старшей Ли исчезла, как и у ее сестры.       Разумеется, грандиозный успех Юнчин в Mightee One Entertainment с группой «БЕЗ ПРИКРАС», роскошные приемы, на которые продюсер не жалела ни денег, ни собственной лести ради стремления пробиться еще выше, заглушили ее некогда испытываемые страхи и подсказки собственной интуиции. Еще бы…       Разве могла она предположить, что в один прекрасный день ее демоны примут новую форму и станут явью?       Юнчин не чувствует конечностей — пытается пошевелить пальцами, но ладонь соскальзывает с подлокотника кресла, на который ее в этом общем хаосе так бережно усадили. Из-за холодного пота ко лбу прилипли тонкие светло-фиолетовые пряди, мешающие толком открыть глаза. Ей и не хочется этого делать, но чужие руки хватают ее за подбородок и силком разлепляют веки. От этой ладони на челюсти остается мерзкий кровавый след: ей хочется как можно скорее стереть его, однако выходит лишь опустить голову вниз. Расфокусированный взгляд цепляется за кружевной черный носок без туфли, а одурманенный разум пытается вспомнить, где именно Юнчин умудрилась потерять обувь. Когда осознание приходит к ней, ее одолевает новый приступ тошноты — ах, да, точно, ее ведь тащили по полу именно за эту самую туфлю.       Запах свежей крови ударяет ей в нос еще сильнее, когда высокая фигура, словно насмехаясь, спрыгивает со сцены прямо в кровавое месиво — его ботинки при приземлении издают отвратительный чавкающий звук — и подходит к ней как к единственному зрителю недавнего чудовищного в своей жестокости шоу. Он снова хватает Юнчин за лицо так, чтобы она смотрела только на него, одаривает ее своей самой безумной улыбкой и с издевкой спрашивает:       — Тебе понравилось представление?       Юнчин хочется что-то сказать, но вместо этого лишь беззвучно шевелит губами, не в силах связать слова в предложения. Она жаждет отвести от него глаза, но его крепко стиснутые на скулах пальцы не дают этого сделать и они встречаются взглядами. Хак Чиун… В мыслях непроизвольно проносятся ничего не значащие сейчас воспоминания: первая робкая с его стороны встреча на шоу талантов, проведенные вместе вечера в его общежитии, мировое турне… Сейчас Юнчин не видела в нем ни бывшего ученика, ни некогда талантливого артиста.       Когда Чиун сверкает ножом в опасной близости от лица Юнчин, она прекрасно понимает, что ее ждет. Уж лучше быть мертвой, чем снова вернуться в эту бедноту и темный сырой подвал без окон, быть связанной с убийцей. Холодный край лезвия упирается в ее горячую щеку — даже под лошадиной дозой успокоительного она в полной мере ощущает это прикосновение — и Юнчин невольно вздрагивает. Первым делом она думает не о младшей сестре и даже не о родителях, а о том, что никогда больше не сможет ощутить запах любимых духов, которые в молодости были не более чем картинкой в телевизоре для богачей.       Но даже когда демоны окружают Юнчин со всех сторон, она не готова сдаваться и напрягает голосовые связки, мыча из последних сил ту незамысловатую мелодию, что убаюкивала ее младшую сестру, а после и самого Чиуна, когда им удавалось остаться ночью вдвоем, и закрывает глаза, позволяя густому туману обволочь ее тело.       Она приходит в себя под ярким лучом софита, моментально кутаясь в коротком полушубке, чтобы согреться. Юнчин не знает, где именно находится, то в одном она уверена точно — уж лучше быть здесь, чем мертвой. На секунду Ли кажется, что вдалеке едва различим маниакальный смех Чиуна, и инстинкты дают ей еще одну подсказку — где бы они не были, их встреча обязательно случится вновь.       Юнчин оборачивается назад, словно рассчитывает увидеть там сцену, сплошь покрытую трупами, но этого не происходит.       — Ты за это поплатишься.       Она бросает последний клич своим демонам, зная, что когда они снова придут за ней, Юнчин даст им последний бой.       А после растворяется в быстро ставшей для нее уютной тьме.