***
Сумрак. На равнине стоял отряд, который снова собирался отправиться в путь после остановки. Ривай выдохнул поток пара изо рта, огладил морду лошади и перевёл взгляд на парней вышедших из колока. Они застегнули форму, справив нужду минутой ранее, быстро прошли через овраг и молча кивнули ему, уходя к лошадям. — Капитан, — обратился Алфи и убрал последние бутылки в сумку. — Можем отправляться. — Хорошо… Рука который раз нащупала на груди зону потайного кармана. У сердца. Будто Ривай проверял, не потерял ли то, что прятал там так близко к себе. Через почти что час они по прокатанной и оставленной недавно другими путниками лыжне вышли на перепутье. Ривай сразу же заметил, как с него заворачивала Нанаба с тремя парнями. Ривай замедлил лошадь, как поступили и его солдаты. — Ривай!.. Назад! Едем назад! Он не понимал, что она делала здесь, и почему их так мало. Но ему не нужно было спрашивать, ведь что-то точно случилось. И Нанаба это подтвердила, когда снова подозвала их, не остановилась, проезжая мимо. Она не теряла ни секунды, даже на остановку. Элитный отряд и Ривай рванули и нагнали Нанабу. Ривай поравнялся с ней. — Что произошло? — Мы разминулись… Нет времени объяснять детали, но Ева и пятеро парней были отрезаны от нас. Они так и не появились в назначенном месте, а после мы нашли их почти у конца их маршрута… — Что с Евой? — перебил её Ривай, чувствуя, как быстро забилось сердце. Он даже не скрывал, чья жизнь ему была важнее. — Мы нашли их в лесу, — продолжала Нанаба. — Без сознания, без пульса… и дыхания. У всех. — Они мертвы?! — ахнул рядом Армин. — Их уже на повозке увезли в Стохес, в больницу. А я отправилась за тобой… Ривай ещё сильнее дёрнул поводья, заставляя лошадь мчаться подобно ветру. Ком подступил к его горлу, который он попытался проглотить снова и снова. Путь размазывался перед его глазами от одной из самых сильных тревог. А сам Ривай пытался отогнать далёкие воспоминания. Воспоминания о сне, но не о своём, но самом ужасном.***
— Всё? Это конец нашей истории? Женский смех раздавался эхом по узкой тропинке вместе с шуршанием копыт лошадей по зелёной траве. Ривай повернулся на неё со скривившимся выражением лица. В очередной раз убрал ветку, что так и норовила ударить его по лицу, ведь он уступил дорогу Еве, а сам ступал по траве ближе к деревьям. — Что за бредятина? — А что мне ещё думать! — Ева пожала плечами, махнув рукой вперёд. — Мы ехали в штаб, а сейчас ты завёл меня чёрт знает куда! Я тебя выбесила, и ты решил расправиться со мной здесь, по-тихому? Прошла любовь, надоел быт? Ривай ответил ей тем же выражением лица и самым строгим взглядом. Не терпел такие шутки. — Ну что? Сам виноват, раз не рассказываешь. У меня разыгралась паранойя. — Я обещал показать тебе место, где учился плавать, — сухо ответил Ривай, сдавшись и не скрывая желание устроить сюрприз. Ему надоело слушать самые разные предположения их изменившемуся маршруту. Меньше недели назад они вернулись из лагеря у моря. В один из дней там, на берегу моря, запуская пальцы в песок и прижимая Еву к своей груди, Ривай подтвердил, что плохо умел плавать и потому отказывался лезть к ней в воду. Поделился, что после истребления всех титанов один раз наткнулся на озеро, где в одиночестве пару раз купался и навёрстывал упущенное. Морю он доверял меньше, чем пресной воде. Бескрайность его пугала, а соль оставляла неприятные ощущения на теле, к которым Ривай так и не привык. — Правда?! — Обрадовалась Ева. — Я думала, ты врал, чтобы я отстала. Ривай улыбнулся, зарядившись её счастьем. — Нет, это правда. Я плохо умею плавать и редко пробовал, даже найдя это место. Но оно мне нравится. Хочу показать тебе его. Лес был реденьким, солнце ослепляло. Щебетание птиц доносилось отовсюду, с макушек и лесных оврагов. Пара неспешно ехала ещё полчаса, пока впереди лес не раздвинулся, и в конце, за лужайкой заблестела тихая водная гладь. — Как красиво! — тихо произнесла Ева, восхищаясь видом. Они выехали и спустились с лошадей, ведя их по траве у берега. Там не было песка, а земля обрывалась сразу же к воде. — Оно глубокое. Нет дна, как только опускаешься в воду, — пояснил Ривай. Он достал покрывало из походной сумки, которая всегда висела на лошади на случаи внезапного ночлега. Ева прошла ближе, присела и сунула руку в воду, водя пальцами в зеленоватой мути. Она водила ею под водой, наблюдая за своими действиями. И заметила, как подальше и глубже от её тревожащих воду движений, в рассыпную уплыли маленькие рыбки. — А мы здесь не одни, — хихикнула девушка, глянула на Ривая, что расправлял покрывало сбоку. Плеснула воду в его сторону. Она не попала в него, чего и ожидала и даже не хотела. Лишь вредничала, припугнула. Руки Ривая замерли, глаза опустились к ногам, где рядом упали капли воды, дрогнув траву. — Это было обязательно? — Это было обязательно. Ривай поддался вперёд, обхватив Еву обеими руками у живота и роняя на покрывало. Она хохотала, пока он щекотал её рёбра, и шлёпала по рукам. — Хочешь, чтобы я описалась?! — Вырывалась она. — Ни в коем случае. Ривай ущипнул её за бок и упал рядом в сидячее положение. Ева поднялась на локти, разглядывая озеро. Оно не было большим, на противоположном берегу Ева видела, как деревья росли по краю почти у самой воды, уровень земли был выше, что корни деревьев проросли сквозь почву наружу. Ноги Евы лежали, почти свисая к воде, а рядом пролетели две стрекозы, танцуя в воздухе свой танец. — Почему не предупредил, что мы поедем сюда? Я не взяла купальник. — Ты не взяла даже сменную одежду? Ева помотала головой. Ривай оглянулся на её сумку, пристёгнутую к Мозоли. — Я отдала их отряду. Зачем мне было таскать с собой? Ты ничего не сказал. Мы бы уже приближались в штаб сейчас. — Надо было сказать… — Прицыкнул Ривай. — Я хочу искупаться. — Искупайся в белье. Или голышом. Никого рядом нет. Хоть пот смоешь. — Я воняю?! — Ева быстро опустила голову к плечу, принюхиваясь. — Мы оба. — Скривились губы мужчины. — Но я не буду лезть в воду. У меня одно полотенце при себе. — Ладно… Ева встала с места, начиная раздеваться, пока Ривай наблюдал за ней, опустившись за спину на локти. Одежда упала на покрывало. Ева указала на неё пальцем. — Проследи, чтобы никакая гадина не заползла. — Слежу. — Кивнул Ривай. Он проследил за Евой взглядом, пока она нерешительно и полностью голая прошла к краю. Сунула ногу и сразу же вынула. Вдохнула, отошла немного назад, и разбежалась, желая прыгнуть подальше. Всплеск воды достиг носков обуви Ривая. Он сам поддался вперёд, когда Ева нырнула с головой. Но быстро выплыла, откинув волосы назад руками. — Отвратительно-о-о! — прокричала она, хмурясь. — Почему ты сказал, что оно не глубокое?! Я прыгнула прямо в комок водорослей! Ривай рассмеялся, склонив голову на бок. — Зацвело. — Его палец указал в сторону. — Отплыви туда, там глубже. Не должны со дна доставать. Как Ева уверенно чувствовала себя в воде, поражало Ривая. Сам бы он никогда так не решился грести руками и спокойно относится к отсутствию твердого под ногами. — Нет! — Ева всплеснула руками. — Здесь тоже! Вообще невозможно плавать! Они облепили меня! Щекочут ноги! — Выходи. — Махнул Ривай. — Это опасно. Зацепишься, запаникуешь. И ко дну пойдёшь. Я за тобой не полезу. — Спасибо. Ева пыхтела от отвращения, пока гребла до берега. Ривай распахнул для неё полотенце, и обернул им, стоило Еве подняться из воды. — На. — Убрала она со своей груди водоросли и шлепком прилепила к макушке Ривая. — Сувенир со дна. — Ага… Спасибо. Ривай держал Еву в своих руках, пока пытался сбросить с себя водоросли, своими дёргаными движениями головы рассмешив Еву. Она сжалилась, сняла с него веточку и сбросила на землю. Прижалась ближе, потёрлась своим носом его. — Ты сырая. Не прижимайся ко мне, — морщась, произнёс Ривай. — Я в полотенце. — Оно промокает. Тогда Ева подпрыгнула, обвивая его шею, из-за чего Ривай по реакции поймал её в свои руки, протягивая их под женскими бёдрами. — Теперь и ты. Ривай только недовольно выдохнул, устроил её в своих руках удобнее. Ева обвила его спину ногами и огладила щеки влажными ладонями. Примкнула поцелуем к губам. Это было короткое касание, но за ним пришло ещё одно, и ещё, пока Ривай не ответил взаимностью, подловив её губы и желая, чтобы этот поцелуй оказался намного дольше. Он медленно прошёл до покрывала и присел, опустив Еву на спину. Их губы не отрывались друг от друга, пока женские пальцы нащупывали пуговицы на рубашке Ривая. Пока она не была отброшена в сторону, вместе с полотенцем, с ремнём и обувью, откинутой к женской. Они разомкнулись, но с вдохом воздуха снова встретились, не скрывая постанывания и шёпота нежных слов. Их губы находили друг друга столько времени, сколько пара медленно занималась любовью на берегу тихого озера. И даже когда ничего в телах обоих не осталось, кроме приятной слабости, губы Ривая находили каждое за этот день не целованное место на коже бедра Евы, на котором он устроил свою голову. Его веки были прикрыты, руки обвивали ногу, пока другая лежала на плече. Солнце слепило обоих, Ева прикрыла глаза рукой, накрывая ею лоб. Пустила пальцы другой руки в волосы Ривая. — Ты мне снился сегодня, — нарушила она тишину своим тихим голосом. Ривай подтянулся выше, перевернулся и перелёг на её живот правой щекой, расставил руки у боков. — Ты до сих пор помнишь, что в нём был я? Ева не ответила. Она долго молчала, а её грудная клетка внезапно перестала вздыматься от замершего дыхания. Ривай заметил это и поднял голову, видя, что со лба рука Евы опустилась ей на глаза, закрывая их. Только по поджатым губам он понял, что она была на грани необъяснимых слёз, что задержала дыхание. И ему это совсем не понравилось. Ривай сел, взяв Еву за плечи и поднимая. Но она всеми силами скрывала лицо руками. Сама не понимала, почему ей было так больно. Слишком больно, волнующее. — Что с тобой? — С непониманием и опаской пригладил её волосы Ривай, утягивая к себе на ноги. Ева качала головой, не имея сил заговорить. Отмахивалась от его рук, вдыхала глубоко, надрывисто. — Это сон? Ты его помнишь? Ева, скажи что-нибудь. Рот Евы раскрылся от жажды воздуха, глаза бегали по покрывалу. — Мне… страшно… — Почему? — Ривай скрывал беспокойство за нежным тоном. Ладонью Ева накрыла зону у груди. Ривай приложил и свою, чувствуя дикое биение сердца Евы. — Так каждый раз происходит, когда я вспоминаю, с каким ужасом сегодня смогла проснуться. В этот момент Ривай пожалел, что не провёл минуты пробуждения Евы с ней, так как покинул их палатку, чтобы забрать завтрак в их разбитом на ночлег лагере. Он не хотел будить Еву, но когда вернулся к ней, она уже сидела на спальном мешке и энергично тёрла глаза. — Что ты помнишь? — Боль… — Ева не успела стереть слёзы со своих щёк. Это сделал Ривай, а она продолжила: — Очень сильную, но не физическую. Возможно, сон был более чётким. Но сейчас я лишь помню муки от отчаяния. От скорби и смерти. Только от моей собственной. Ривай пытался понять, что она имела в виду, и давал время, чтобы Ева могла подобрать правильные слова. Её взгляд устремился в одну точку. — Я помню только тебя. И больно было именно тебе, потому и мне… Так много скорби было и душевных мук. Они затягивали меня, как вязкое болото. Топили в чувстве вины передо мной же. — Хочешь сказать, что во сне ты переживала всё это за меня? — уточнил Ривай, держа её в своих руках. — Да, наверное… Там было серо, почти черно. Я почти ощущала сырость и землю… И опять боль, твою. А больно было из-за меня. Будто я покинула тебя… Будто я умерла… — Ева подняла глаза к лицу любимого. — Мне жутко, Ривай. Я весь день перевариваю этот осадок ото сна. Он меня мучает сильнее, чем когда-либо… — Это просто сон, — тихо сказал он, гладя её спину. — Он не имеет ничего общего с теми, что снились раньше. Ты их забывала. — Обычные сны тоже забываются. — Но иногда мы запоминаем те, в которых отражаются наши страхи. Я боюсь потерять тебя, а ты — меня. Это просто кошмар. Забудь. Этого никогда не случится. Ева прикрыла глаза и взяла Ривая за шею, прижав его лоб к своему. Её брови поджались, она покачала головой. — Я тебя люблю… Я… так сильно люблю тебя, Ривай, — шептала она, победив только накатывающую истерику. — И я тебя, — кивнул Ривай, оглаживая её подбородок. Он, не глядя, поднял её руку и притянул к своей груди, надавливая на палец. — Как там ты говорила? — Побарабанил им у сердца. — «Вот тут»? Ева печально улыбнулась и повторила движение пальца. — Да, всегда вот тут…***
Ривай забежал в один из корпусов больницы, скидывая с себя куртку по пути, а за ним спешил его отряд. Он бежал по скользкой плитке, и каждый шаг гремел одновременно с биением сердца. Оно было готово взорваться, вылететь из его груди пушечным выстрелом, остановиться. Но в итоге разобьётся. Он пролетал пустующие коридоры, двигаясь на звуки вдали, но не мог поверить, что завернул в последний коридор, над которым висела табличка отделения морга. Распахнул двери, что ударили по стенам узкого прохода. Ривай замер, поборов желание пробежать вперёд и одновременно развернуться, послав свой самый худший кошмар, ставший явью. На полу, прижимаясь спинами к стенам, сидели согнувшиеся и рыдающие солдаты. Нанаба зашла за Риваем, остановившись у него за спиной. Мик согнулся над подоконником. Ханджи хваталась за волосы и ходила из стороны в сторону, от одной двери к другой. Но как Ривай оказался в дверях, главнокомандующий всхлипнула и зажмурилась от ещё одной волны плача. Она не была готова ему что-либо говорить. Ривай направился быстрым шагом к ней и оглядел три двери. — Где? Ханджи, где они?! Все подробности он потребовал от Нанабы ещё в пути, не желая ждать приезда в город. Девушка перед Риваем бросила взгляд на дверь посередине и сразу же перегородила её. — Не говори. Просто отойди. — Ривай вплотную подходя к ней, сжал до скрипа челюсть. — Я сам тогда всё узнаю. — Ривай… — прошептала она, не поднимая на него глаз. — Их готовят к вскрытию. — Уйди, чёрт возьми, Ханджи! Она всхлипнула, не сдерживая больше своих рыданий. Ривай схватил её за плечи и отдёрнул от двери, которую сразу же открыл. В тусклом свете он увидел пять металлических тележек на колёсиках, стоящих друг напротив друга, а над последней склонялся пожилой мужчина. Он обернулся на шум двери, припустив очки с переносицы. — Где девушка? Патологоанатом скрывал за собой половину тележки и оттянул белую ткань обратно. — Кем приходитесь? Я просил дать нам время. — Я… Муж, но незарегистрированный. Мужчина поглядел на Ривая, не понимая, обдумывая данное выражение и глянув на приоткрытую дверь, за которой Ханджи кивнула ему и прикрыла дверь, оставляя их двоих. Ей не нужно было слышать, — она всё уже знала. Но видеть, как примет Ривай, было выше её сил. Патологоанатом кивнул на одну из тележек по правую часть от себя, прошёл к ней. Ривай медленно, оттягивая самый кошмарный момент в жизни, пошёл ближе. Внутри себя умолял, чтобы сон Евы не сбылся, и понимал очевидное. Не верил. Никогда ещё такая утрата не пробирала его. Из-под простыни торчала рука. Браслет с инициалами. Ривай резко развернулся, опустил голову и накрыл дрожащими ладонями затылок, дёргая за волосы. Глаза напугано бегали из угла в угол. Зубы заскрипели друг о друга. Ему потребовалась минута — он ещё слишком мало знал, — чтобы вернуть последнюю надежду. И она тоже разобьётся. Ривай медленно развернулся к тележке, потянулся к руке, но мужчина рядом не дал этого сделать, оттолкнув взмахом предплечья. — Не трогать, — потребовал он стальным голосом. — Мы ещё точно не знаем причину. Вы не даёте мне подготовить их к вскрытию. На теле может оказаться заражение, того хуже, яд. — Какие предположения? — сглотнул Ривай. — Гипертонический криз. — Проще. — Смертельная внутривенная доза эфедрина. За секунды вызвала инсульт. У всех, — пояснил мужчина, обогнув взглядом все носилки перед ними в широком помещении. — Это не точная информация. Вскрытие докажет или опровергнет. — Я хочу её увидеть… — молил Ривай, обернувшись на мужчину. — И уйду… Мужчина промолчал, смотрел на Ривая, обдумывал. Махнул рукой и отошёл к столу, надев высокие перчатки. Вернулся к тележке перед Риваем и взял конец простыни, стягивая её, режа Ривая без ножа. Она медленно стекала по бледному, безэмоциональному лицу любви Ривая. По лицу его Евы, без улыбки и тёплого взгляда. Открой глаза, скажи хоть что-нибудь. Скажи, что это твоя самая тупая шутка. Обними меня. Ударь. Поцелуй или обругай с ног до головы… Пожалуйста, умоляю. Но она лежала перед ним абсолютно неподвижная. Безжизненная. Лицо Ривая скривило от удара судьбы, убивающего его изнутри. Он прохрипел и опустил голову, не желая больше видеть её такой. Он не хотел видеть её мёртвой. Но увидел. Врач накрыл лицо простыней. — Мне нужен этот браслет, — сквозь накатывающие слёзы, дрожащим голосом произнёс Ривай. — Все личные вещи вам передадут, как мы узнаем причину смерти и подготовим тело к… кремация или захоронение? — За… захоронение… — прошептал Ривай, откидывая голову. — К захоронению… — продолжил мужчина и отошёл в сторону. Глаза Ривая последний раз упали на обтянутое белой тканью тело погибшей любимой. В груди заныло. Это разбилось его сердце. Дверь хлопнула. Но звук был похож на звон разбитой надежды. Предплечье скрывало лицо, ноги сами вели прочь. Из коридора, из здания. Они подкашивались, лёгкие горели от накатывающего приступа рыдания и желания вдохнуть. Но Ривай не хотел дышать. Он даже не мог. Он охнул, стон эхом прошёлся по коридору, где остановился Ривай, скрывая лицо в изгибе локтя. Он сделал шаг, он был твёрдым, но последующий — нет. Погибающий от горя мужчина медленно опал на колени, сгибаясь к холодной плитке и роняя лицо в рукава. Он сорвался на самые отчаянные слёзы. Слёзы осознания и мучения от утраты. За его спиной послышались шаги, — предположительно Ханджи. Тогда Ривай быстро и бессильно поднялся. Сбегая. Он вылетел в темноту ночи, опадая на ближайшую скамейку, с огромным желанием уйти ещё дальше. Следом. Подальше от этого мира, что вновь его предал, забрав любовь всей жизни, без которой смысл потеряло абсолютно всё. Мир пропал в одно мгновение в погасшем свете маяка. Его мир готовился к захоронению.