Сказка для Северуса Снейпа-2

- И что, предполагается, мы будем делать? – спросил Северус, спустившись в подвальное помещение вслед за Люциусом. Он прошелся вдоль ближайших стеллажей. Библиотека выглядела вполне библиотечно, еще почище хогвартской. Старинные книги не были тронуты ни библиотечными гусеницами, ни книжным червем. Вот только в том, как они были расставлены, не наблюдалось никакой системы. - Искать семейные хроники, начиная с одиннадцатого века. С 1066 года, если быть точным. - У них есть какие-нибудь особые признаки? - Почти никаких, - мрачно отозвался Люциус из-за соседнего стеллажа. - Они выглядят как свитки или как тетради с печатью Малфоев на обложке, но пока не вынешь, не отличишь их от бухгалтерских или хозяйственных книг. - И поисковые заклинания к ним неприменимы? – уточнил Северус. - Разумеется, нет. - А сэр Майлз не мог бы помочь? – Северусу очень не хотелось лишний раз даже думать о покойном-непокойном родственничке Люциуса, но перспектива застрять здесь еще хотя бы на несколько часов и извести остатки зелья удачи на перебирание книг в библиотеке радовала его так же мало. - Сэру Майлзу, если ты не заметил, приятно мое общество, так что он сделает все, чтобы задержать меня здесь. Не буду удивлен, если выяснится, что он прячет от меня то, что нам нужно. - Так ты был здесь всю неделю? – спросил Северус. Его сердце учащенно забилось в ожидании ответа. - Каждый день, - подтвердил Люциус. – По ряду на день. Осталось восемь рядов. Люциус занимался поисками, а не встречался непонятно с кем! Сердце Северуса сделало кульбит от радости. Он с энтузиазмом принялся обследовать ближайшую полку, надеясь, что Люциус не выйдет сейчас из-за стеллажа и не застанет его с дурацкой улыбкой на лице. Но хорошего настроения хватило ненадолго. Он чувствовал, что действие зелья заканчивается, и что-то словно сдавливало грудь – тем больше, чем больше проходило времени. Ощущение уверенности таяло, все сильнее накатывала жалость. Неужели он так ни на что и не решится? Но, Мерлин, на что? Люциус смотрел на него оценивающе. Но ведь он мог просто отметить, что что-то в его внешности поменялось. Люциус много занимается своей собственной внешностью, потому и внимателен к деталям. Это как если бы Люциус принес с собой фиал с каким-нибудь зельем – Северус бы тоже в первую очередь обратил внимание на зелье. С другой стороны, то, что Люциус приводил его в этот дом, было по-настоящему. Однако ничто не указывает на то, что это могло быть больше обычной дружеской заботы. Нарцисса об этом доме не знает, а он, Северус, знает? Но, опять же, Люциус просто не хотел подвергать Нарциссу опасности и пугать – он заботливый муж. Наоборот - то, что он, Северус, сегодня попал сюда – чистая случайность. Он тоже не должен был узнать о доме. Нет никаких признаков того, что Люциус мог бы интересоваться своим полом, и вообще, что он мог бы интересоваться кем-то вроде Нарциссы. И все же… тот взгляд… Люциус рассматривал так внимательно его лицо, и мантию снял с него ведь не просто так – скользил взглядом по линиям фигуры. Чем больше Северус вспоминал это, тем больше опять обретал уверенность. А что если просто взять и поцеловать Люциуса сейчас? Убить – вряд ли убьет, но… скормит сэру Майлзу? И Обливиэйт не наложишь. Сэр Майлз может отреагировать. Значит, в случае провала придется иметь дело с последствиями. Но если ничего не сделать прямо сейчас, то действие зелья закончится и тогда ради чего все это? Чувствуя, как остатки Феликс Фелицис забурлили в крови, Северус решительно обогнул стеллаж и направился к Люциусу. Тот стоял, прислонившись к полкам в дальнем конце ряда, и сосредоточенно листал толстую тетрадь. - Люци, - уверенно позвал Северус. Тот поднял голову: - Что? На секунду их взгляды встретились, и в лице Люциуса стало проступать что-то похожее на понимание, но в этот же момент он резко развернулся, откинул голову назад, стукнувшись о стеллаж, и схватился за предплечье: - Вот дерьмо! Он вернулся! И тут же спохватился, вскинул голову в царственном жесте, возвращая на лицо ледяную маску: - Наш повелитель вернулся, Северус. Должно быть, вызов был только для Люциуса. Северус знал, что при одиночном вызове боль бывает слишком сильной. Люциус посмотрел на его руку, и они переглянулись. В глубине взгляда Люциуса пряталась тоска, и Северус, пожалуй, пожалел бы его, если бы сам не испытывал сейчас нечто подобное. - Мне надо идти! – воскликнул Люциус. – Жди меня, я вернусь! Северус не успел и слова вымолвить, как тот уже исчез. Он услышал, как хлопнула дверь наверху. Северус попытался было тоже аппарировать в гостиную, но у него появилось ощущение, что кто-то его держит. Он рванулся вперед, но кто-то нажал ему на живот, отталкивая назад. Северус выхватил палочку, но в то же мгновение ее выхватили у него. Палочка поплыла по воздуху, а невидимая ладонь продолжала удерживать его на месте. Северус силился призвать палочку, но ничего не выходило. Оставалось лишь применить какое-нибудь заклинание невербально, например, Сектумсемпру, но ярость Майлза, которая могла последовать за этим, страшила его. - Кто вы? Что вам нужно? – закричал он, обрадовавшись тому, что его хотя бы не лишили права голоса. Но невидимая рука вдруг нажала сильнее, и он почувствовал подступающий ужас, понимая, куда она может переместиться. «Нет, пожалуйста! Нет! Ради бога, нет!» Вторая рука между тем прошлась по его спине и принялась поглаживать. Северус от отчаяния и бессилия мигом выпалил Сектумсемпру, но заклинание наткнулось на невидимую преграду и ушло вверх, раздолбав несколько полок в дальнем конце, и только. Разломанные, разрезанные на части тома осыпались на пол, на них осели горкой оставшиеся от наиболее пострадавших книг клочки, и наступила мертвая тишина. А руки продолжали держать и поглаживать. Не справившись с подступившей паникой, Северус метнулся в угол между стеллажами, сжался в комок и разрыдался. Он прекрасно понимал, что сейчас будет. Сколько раз на его глазах пожиратели вот так забавлялись с магглами, да и он сам не раз мстил недругам из Паучьего тупика – мог заставить перекувыркнуться через голову или растянуться на ровном месте, или заплясать с приклеенными друг к дружке ногами. Теперь же сила, во много раз превосходящая его собственную, забавлялась с ним. Всегда, всегда, когда он пытался что-то менять в своей жизни к лучшему, это приводило к ужасной катастрофе. Дружба со слизеринцами, чувство общности с теми, кто был таким же, как он, привела его к потере дружбы с Лили, попытка возвыситься в глазах Лорда – к ее гибели, попытка поймать Блэка окончилась потерей репутации, а теперь, теперь… Северус вдруг с удивлением поднял голову. Погруженный в собственные страдания и страхи, он не сразу заметил, что невидимые руки больше не держали его, зато его словно поглаживали по голове – утешающе, как мама маленького ребенка. Не может быть! Он встал и пошел вперед – никаких препятствий. Дверь в холл была открыта. Северус подошел к выходу, и тут двери захлопнулись перед ним, а невидимая ладонь снова нажала на живот, как бы говоря: «Назад». И тут же отпустила. Он вернулся к камину – кресло развернулось поближе к нему, рядом приземлился маленький столик и на нем появились бисквиты и чайный прибор. Северус помедлил, пытаясь понять, где больше вероятности избежать ненавистных прикосновений – здесь или в библиотеке, но двери в библиотеку тоже вдруг захлопнулись, да еще со звуком, напоминающим чавканье. Вслед за ним раздалось что-то вроде довольного урчания. Северус упал в кресло и скорчился в нем. Его колотило после слез. Он обхватил себя руками, стараясь прижаться к спинке как можно плотнее, как можно меньше оставить площади для забав «гостеприимному» хозяину. Но никто больше не пытался дотронуться до него. Только с дивана в другой стороне комнаты прилетел теплый и мягкий плед и осел ему на плечи. Да чайник налил ароматного чая в чашку, и она подлетела к самым его губам. Чай пах так соблазнительно, что Северус в конце концов не выдержал, да еще закусил бисквитами. Потом опять залез под плед. Сейчас он вообще почти ничего не чувствовал, словно все больше впадая в оцепенение. Чертов дом вытянул из него все жилы. Северус еще пытался некоторое время бороться с дремотой, но не прошло и нескольких минут, как усталость взяла свое, и он погрузился в ровное, спокойное забытье. Когда Северус вынырнул из него, в комнате была полная темнота, лишь еле-еле тлели угольки в камине. Но стоило Северусу пошевелиться, тотчас же в камине вспыхнул огонь и около часов на стене, к которой было развернуто кресло, загорелись свечи. Чайник на столике сам собой приподнял крышку и выпустил парок. Северус, разморенный сном, протянул руку к чашке и вдруг замер, уставившись на часы. Они показывали половину шестого, а Люциус, по его подсчетам, ушел, когда не было еще и двух. Северуса пробрал холод. А что если Лорд все понял правильно и разозлился из-за отказа Люциуса поселить его в Малфой-мэноре? Что если Люциус корчится сейчас под Круциатусом или Лорд выворачивает наизнанку его мозг? Он схватил палочку, которая оказалась на столике, и бросился к выходу. Двери перед его носом захлопнулись. - Выпусти меня! – закричал Северус. – Ты не понимаешь! С ним может случиться все, что угодно! И он больше никогда сюда не придет! Он почувствовал знакомое прикосновение ладони к животу. - Вот дерьмо! С ощущением полнейшей обреченности Северус поплелся к креслу, чувствуя, как с него градом катится пот. Справа вдруг со скрипом отворилась дверь. За ней оказалась ванная. Умывшись, Северус вернулся в холл и со вздохом опустился в кресло. Надо было чем-то занять себя. Занять мысли, чтобы не думать о Люциусе. Только не о том, что может сейчас твориться в Малфой-мэноре. Он перевел взгляд на двери библиотеки, и они вдруг действительно распахнулись, но едва Северус привстал, как тут же захлопнулись. Зато на столик легли три книги. Точнее верхняя представляла собой толстую тетрадь. На покореженной обложке виднелись следы стертого герба. На тетради была застежка, и Северус потянулся отогнуть ее, но и застежка не поддалась, и змейки с герба вдруг сделались ясно различимыми, отделили головы от обложки и потянулись к пальцам Северуса, угрожающе высовывая крохотные язычки. Северус взрезал ладонь и тряхнул ей над тетрадкой – та впитала капли крови, но не открылась, а змеи и не подумали спрятаться. Залечив порез, Северус откинулся на спинку и вытянул из-под тетради книги. Это оказались трактат по зельеварению на французском и словарь XVI века. - Спасибо, - сказал Северус в сторону двери. Кажется, он начинал понимать Люциуса с его привязанностью к этому странному дому и сэру Майлзу. Он углубился в чтение и минут на двадцать забыл обо всем. А потом услышал хлопок аппарации, который словно резанул его по нервам. Северус вскочил. Двери – внутренние и внешние – распахнулись одновременно, и в холл вошел Люциус. Он шел быстро, но что-то было такое в его фигуре, что Северус понял - тот сейчас упадет. Кресло Люциуса оказалось на середине комнаты быстрее, чем Северус. Люциус обвалился в него безвольной красивой куклой. Северус навис над ним и, чувствуя ужасную тревогу, вгляделся в бледное лицо, отмечая мутный невидящий взгляд. Пальцы Люциуса, вцепившиеся в мантию, подрагивали. Северус принялся щупать пульс и с первых же секунд бросил – и так все было ясно. Призвал мантию и полез за антикруциатусным. - Ненавижу его, - прошептал Люциус. – Как же я ненавижу его. Северус увеличил фиал с зельем и поднес к губам Люциуса, слегка придерживая того за голову. Люциус покорно выпил, но после этого оттолкнул Северуса, так, будто не понимал, кто перед ним. - Ненавижу! – выдохнул он вновь. – Ненавижу! – всхлипнул и сказал еще громче. И вдруг стал кричать, сотрясаясь, уже непрерывно: – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Намереваясь прекратить истерику и не особо думая, Северус занес ладонь для пощечины, но в эту секунду Люциус повернулся к нему правой щекой, и Северус замер - по этой щеке Люциуса сегодня уже били. На ней виднелось красное продолговатое пятно и порез – след от перстня. Перстень с противоядиями Северус сделал когда-то Лорду сам. Он отступил, понимая, что не может ударить Люциуса, но крик, между тем, становился все более истошным. Нужно было срочно сделать что-то, чтобы поломать заклинивший сценарий, и Северус навалился на Люциуса и, прижав его к себе, впился поцелуем в бледные, начинающие синеть от крика губы.