Taffy Bishop

      В зал совещаний, где сидел Лелуш, вошли только Карен с Нанналли.       Остановились почти на пороге.       — Карен, подвези меня поближе, пожалуйста, — тут же попросила Нанналли. — Совсем близко.       Карен послушалась.       — Насколько близко? — уточнила она.       — Так, чтобы я ему по башке смогла дать.       — Не получится, у него маска-шлем, — усмехнулась в ответ Карен.       Лелуш послушно маску снял.       Карен подвезла Нанналли поближе, и она, нащупав лицо Лелуша, легонько ударила его по голове.       Почти погладила.       Но — ударила.       — Злишься? — спросил у неё Лелуш спокойно.       — Зачем ты это делаешь, братик? — спросила его Нанналли в ответ.       Получилось как-то почти горько.       — Потому что то, что происходит, не должно происходить. И потому что то, что существует, не должно существовать.       — Это ты про Британнию?       — Да.       — Ты обещал Сузаку её уничтожить.       — Да.       Наннали ненадолго замолкла.       — А другим каким-нибудь способом это сделать нельзя? — почти жалобно спросила она.       Лелуш задумался.       — Я такого не вижу. Нет, если ты найдёшь, я могу попробовать воплотить это в жизнь — если это будет рабочий способ. Всё обсуждаемо.       Лелуш, конечно, не думал, что Нанналли вдруг решит проблему тысячелетия, уничтожит Британнию и освободит колонии ненасильственным способом. В первую очередь он хотел показать Карен, что уважает сестру и считается с её мнением. Зачем? Чтобы его не обвиняли в том, что он решает за неё и считает её своей собственностью. Почему? Потому что Сузаку только лишь позавчера орал из своей камеры, что теперь Юфи стала собственностью Зеро, и Юфи потом ещё перед ним за Сузаку извинялась. Тодо-сан ещё… тогда, в далёком детстве, ругался, что Лелуш сестре никакой воли не даёт — так зачем ему сейчас лишние мысли в головах Карен и Тодо?       За то, что Нанналли начнёт развивать изначальный проект Юфи, Лелуш тоже не беспокоился. Он уже уверил Юфи, что о её идее не надо никому рассказывать, потому что это только смутит Чёрных Рыцарей, которые могут не понять провальности плана и начать мешать задуманному им уничтожению Британнии и освобождению колоний.       — Нет, я доверяю тебе, братик, — ожидаемо улыбнулась Нанналли. — Просто… я просто хочу, чтобы всё было хорошо, пусть я и знаю, что это глупое желание. Но я очень рада, что теперь знаю, чем ты занимаешься, и могу поддержать тебя. И я теперь всё время буду с тобой, да, братик?       Лелуш неслышно вздохнул, увидев осуждающий взгляд Карен.       — Да, — согласился он. — Теперь ты всё время будешь со мной. Но другим Чёрным Рыцарям, кроме Карен, Тодо и Юфи, нельзя говорить, что ты моя сестра.       — Конечно, — тут же ответила Нанналли. — Но все же знают, что я сестра Юфи.       — Знают, — согласился Лелуш. — Однако к Юфи пока относятся… скажем так, настороженно…       Нанналли не изменила ни милого голоса, ни милой улыбки на лице.       — Но ведь я — жертва, пострадавшая от Британнии и собственного отца, — возразила она ему. — И я — пример абсолютной власти социал-дарвинизма и насилия в Британнии и абсолютной бесчеловечности Британнского императора. Твои люди должны жалеть меня и сочувствовать мне. Если они не будут этого делать, ты можешь обвинять их в чём угодно, даже в поддержке Британнского императора, потому что, если они захотят сказать, что меня надо убить, то отец ровно это и пытался сделать.       Не меньше минуты Лелуш в шоке смотрел на Карен, а Карен в шоке смотрела на Лелуша. В первую очередь им обоим хотелось спросить у Нанналли, куда она дела настоящую Нанналли. Нанналли продолжала мило улыбаться.       — А мне ещё не верилось, что вы родные… — прокомментировала это заявление Карен.       Нанналли как будто бы обиделась, хотя Лелуш точно знал, что обида не была искренней.       — Ну я же не совсем глупенькая. Я очень хочу жить в добром мире, где всё хорошо, но я понимаю, что сейчас я буду общаться со всякими террористами, и я понимаю, что они могут думать и говорить. Поэтому я сразу придумала, что им всем можно ответить. Я же права, братик?       — Да, ты абсолютно права, — всё ещё немного растерянно ответил ей Лелуш. — Вообще-то я хотел сказать, что в случае чего ты всегда можешь обратиться к Карен или Тодо-сану, но, в принципе, можешь говорить и делать, что хочешь…       — Спасибо, братик! — счастливо ответила Нанналли. — А я смогу поговорить с Сузаку?       Это был самый сложный момент, который Лелуш обдумал больше всего.       — Он не знает, что я Зеро, и он не должен этого узнать, пока не решит перейти на нашу сторону, — честно ответил он Нанналли. — Я попросил Юфи пока не говорить ему, что ты здесь.       — То есть нельзя? — расстроилась Нанналли.       — То есть можно в том случае, если ты сама придумаешь, как объяснить ему твоё присутствие и моё отсутствие.       Да, в результате своих размышлений он решил просто переложить эту задачу на сестру. Делегировать, как грамотный руководитель. В результате ей будет, о чём подумать, а ему будет меньше беспокойства. И она, к тому же, не обидится на запрет.       — Я придумаю! — тут же пообещала Нанналли. — И я придумаю, как побыстрее склонить его на твою сторону! Должна же от меня быть какая-то польза.       Лелуш, конечно, первым делом хотел сказать, что от Нанналли и так есть польза — но тут же понял, что он не сможет объяснить ей, какая от неё польза. Ведь, по сути, вся польза от нахождения Нанналли в Ордене Чёрных Рыцарей заключалась только в том, что так её не могли убить или захватить британнцы, и Нанналли тоже прекрасно это понимала.       Поэтому вместо этого Лелуш сказал то, что всегда имел в виду, но никогда не произносил вслух:       — Тебе не нужно приносить какую-то пользу. Тебе не обязательно что-то делать. Я люблю тебя любую, буду защищать тебя всегда, что бы ни случилось, и я рад тебе всегда, что бы ты ни делала.       Нанналли с мягкой улыбкой склонила голову.       — Я знаю, братик. Но я тоже тебя люблю и хочу тебе помочь. И я очень рада тому, что могу это сделать.       Честно говоря, Лелуш совсем не знал, что на это можно ответить. Несмотря на весь его опыт произнесения речей и нахождения правильных слов, он совершенно не умел честно говорить то, что понимал о любви — даже о любви к сестре, о любви, которая была неотъемлемой частью его жизни и его сути, без которой он не мог бы себя представить. Более того, он просто не мог придумать красивую речь или какие-то подходящие слова, потому что он хотел быть честным с Нанналли, он хотел говорить ей то, что он действительно думает и чувствует. Но в голову приходили только глупые и банальные мысли о том, что он её любит, обожает, а это, как ему казалось, звучало бы странно и несуразно.       Поэтому он решил попробовать сменить тему.       — И ты даже не станешь спрашивать, почему я убил Кловиса или… что-то вроде того?       Нанналли тяжело вздохнула.       — Я знаю, что ты ответишь, братик. Но я не очень хочу это слышать, — печально сказала она.       Такого ответа Лелуш не ожидал.       Он считал эту тему для себя не очень удобной (хоть и куда менее неудобной, чем разговоры о любви), но думал, что в ответ скажет о том, что Кловис мог снова отдать приказ убить всех жителей гетто, и он не смог бы второй раз это остановить. И он думал, что этот ответ будет честным.       И он только сейчас понял, что это было бы правдой, но не было истиной.       Потому что он понял, о чём думала Нанналли.       И на самом деле это не было новостью и не было чем-то удивительным. Это, на самом деле, даже не было грустно — для него, не для Нанналли — не было. Это всегда, всю его жизнь, было чем-то обыденным, это всегда подразумевалось, и он просто привык не думать об этом, хоть и понимал подсознательно, в чём истинная причина. Но он никогда не думал об этом.       — Ты права, — тихо сказал он Нанналли. — Однако, подытожим. Теперь ты не ходишь в школу, живёшь здесь и находишься под защитой Чёрных Рыцарей. Карен, Юфи и Тодо-сан тебе помогут со всем, с чем тебе будет необходимо помочь, а чуть позже я найду тебе кого-нибудь вроде Саёко. Мы с тобой делаем вид, что знакомы лишь поверхностно, однако моя официальная политика в отношении тебя — та, которую ты озвучила. Так же по официальной версии принц Лелуш отказался с нами сотрудничать и скрылся, а ты согласилась и осталась. Ты со всем согласна?       — Да, братик.       — Это хорошо. Карен поможет тебе разместиться, при любых вопросах обращайся смело. Отдыхай, Нанналли. Всё будет хорошо.       Я построю мир, в котором ты хотела бы жить.       Каким бы они ни был и какая бы ни была ты.       ***       Они шли по тускло освещённому коридору молча. Но, когда они вошли в новую комнату Нанналли, Карен сказала:       — Зеро убил принца Кловиса, потому что принц Кловис приказал убивать жителей гетто. Да, принц Кловис под дулом пистолета отдал приказ прекратить огонь, но у Зеро не было возможности сделать так, чтобы принц Кловис не возобновил обстрел, оставшись в живых.       — Думаю, что была, — спокойно возразила Нанналли. — Нет. Он убил его, потому что мы — не семья. — Некоторое время они молчали. Карен было неловко и казалось, что она случайно и очень зря влезла во что-то ужасно личное. Нанналли думала стоит ли договаривать. — С отцом будет то же самое, — решилась она наконец. — Но он сам так решил, — закончила она без выражения, ровным голосом.       Карен решила, что дальше будет молчать.       Лелуш был Зеро. Это было неожиданно и странно, это вселяло ужас, восхищение и благоговение. Но в глубине души Карен знала, что это что-то правильное, что это реально и что это возможно. Что так и должно быть — даже.       Истинная сущность Нанналли была для неё куда более неожиданным открытием.       И она плохо понимала, что с этим делать.