Тепло под сердцем

Анна растерялась. - Семену… Денису Летягину. Алексею, племяннику Аграфены. Ты думаешь, это подстроил кто-то из них? - Не Семен, - твердо сказал Штольман. – Ты сама этого Алексея видела? - Да, мы заезжали к нему за ключом. Это почти мальчик, ему лет двадцать. Денег у него мало, ютится в съемном углу. Наследство в виде домика ему пришлось очень кстати. Но при чем тут мы? Яков покачал головой. - Не знаю. Но пока я не разберусь с этим, в город ты будешь выезжать только со мной, а Семена я попрошу приглядывать на отдалении. И прошу, представляй, что мы на минном поле. Ни шагу от меня в сторону. - А я наступила на доску, - грустно вздохнула Анна. - Поспрашиваю соседей здесь, а потом допрошу Летягина. Идем, сперва отвезу тебя домой. Анна прижалась к мужу и взглянула в его глаза. - Яша, я знаю, я неосмотрительная. Но я хочу расследовать это дело вместе с тобой и буду стараться не лезть наперед. Помнишь, как когда-то в Затонске? У нас же все получалось! Она подождала, пока лицо Якова смягчится, и попросила вновь: - Пожалуйста. - Я буду маму предупреждать! – вклинился юный призрак. - Пап, ну давай! Все вместе! Мы так все разузнаем! Семья смотрела на Штольмана с надеждой, и ему пришлось сдаться. Он открыл было рот для новых строгих инструкций, но повеселевшая Анна чмокнула его в щеку и потянула на улицу. … Пожилая соседка, оказавшаяся к тому же соперницей Аграфены за крохотный огород на заднем дворе, высунулась из окна по пояс: - Что? У Граши? Не было там никого. И не говорите, что я плохо вижу. Я хорошо вижу! – прокричала она. Яков серьезно кивнул, Анна улыбнулась. - Зинаида Сергеевна, с самого утра никого? - Вы что, девонька, глухая? Я же говорю – ни-ко-го! Вот в переулок подмастерье какой-то прошел, это да. Так это же не к Граше. У меня мышь мимо метлы не проскочит, а вы – не приходил ли кто… После нескольких уточняющих вопросов оглушенные супруги узнали, что аккурат перед их визитом по тропинке, ведущей мимо задней части домика, прошел молодой человек в кепке и со столярным сундучком через плечо. Обратно не выходил, и будто бы просто срезал путь на соседнюю линию. - Столяр, - повторил Штольман, зайдя вместе с Анной за дом Аграфены и обнаружив там подметенный песок перед незапертым оконцем. – Уборщик. И слесарь заодно. Талантливый юноша, Аня, замечаешь? Анна заметила только, что окошко было очень маленьким, и сама она пролезла бы в него с трудом. - Яша, почему слесарь? - Потому что только пилой по металлу можно было срезать ограду лестницы на пятом этаже на Гороховой. Захаров потом проверил – балясины в самом узком месте были пропилены, но не до конца. Так, чтобы лишь держаться, но сломаться от малейшего усилия. - Это не похоже на Алексея. Он в гимназии преподает, у него пальцы очень мягкие, он мне руку целовал. Штольман с неожиданным удивлением взглянул на жену. Подумав несколько секунд, он поймал в памяти нужный эпизод и хищно улыбнулся. - Благодарю за подсказку, Анечка. Я встречался с этим слесарем. Помнишь девушку, с которой я будто бы флиртовал на благотворительной лотерее? Анна кивнула. - Это она. Ольга Викторовна Зотова. Лет можно дать и восемнадцать, и двадцать пять, телосложение худощавое, лицо неприметное, брюнетка, волосы короткие до плеч. Кожа на пальцах странная, тогда я подумал, что в цыпках. - Но она же… - начала понимать Анна. - Вспомни, как ты волосы в цилиндр приказчика Лазюкина убирала. А она их прячет под картуз мастерового. - Папа, лови! На окошке висел! В воздухе плавно опустился волос. Поймав его, Штольман присмотрелся. Тот был длиной дюймов в пять и почти черным. - Видимо, картуз упал, когда Зотова лезла в окно. Спасибо, малыш. Яков улыбнулся и обнял жену за плечо: - Штольманы, вы были правы, у нас неплохая команда. Едем в агентство. Там, Митя, сразу попадись Летягину на глаза - проверим его способности. … В «Последнем слове» следователь не церемонился. С неумолимым напором бросая в Дениса вопросы, будто камни, он быстро превратил того в дрожащее отнекивающееся существо. И вдруг отступил. - Понятно, господин Летягин. Займусь теперь племянником Аграфены, и в любом случае найду злоумышленника. Приношу извинения за допрос. - Н-ничего страшного… - выдохнул вспотевший Денис. – Я могу рассчитывать на Анну Викторовну в дальнейшем, или… - На счеты свои рассчитывай! – сердито сказал Митя, готовясь за спиной Летягина вылить ему за шиворот чернила из баночки. Несмотря на то, что мальчишка стоял рядом с отцом, Денис на его ужимки не реагировал, а значит, и не видел. Медиумом Летягин был слабым. Яков качнул головой. Митрофан осторожно опустил чернильницу на место. Анна извинительно улыбнулась: - Денис Вениаминович, я там немного испугалась. Разумеется, я приеду еще, - она посмотрела на мужа, будто спрашивая разрешения. Буркнув что-то невнятное, Штольман увел жену из агентства, а уже в экипаже сказал: - Митя, следи за Летягиным, докладывай мне, с кем он встретится. И не балуйся, не выдавай себя. Ты на задании. - А пистолет дашь? Вздернутая бровь отца подсказала Митрофану, что ему сейчас дадут, и он хихикнул. - Ну как же я без пистолета, пап? Тогда если что, я кирпичом. Ждите с фанфарами! - Яша, он просто маленький баловник. Не сердись на него, - заступилась за сына Анна, когда тот исчез. Штольман вздохнул. Он лишь надеялся, что их с Анной малыш вырастет не таким невозможным хулиганом, и даже был рад, что судьба предоставила ему странный шанс стать отцом раньше срока. Яков придвинул к себе жену и положил ладонь на ее талию. - Как думаешь, каким будет наш сын? - Я знаю, Яшенька, - улыбнулась Анна. - Я же видела его в снах. Он будет умным, смелым и красивым. Как ты. … Через полчаса после отъезда Штольманов Денис был уже дома у Зотовой, куда собирался с четким намерением наказать идиотку. Но при встрече трусоватый Летягин быстро сбавил обороты, тем более, что ударить себя ловкая девчонка так и не позволила. - Динь, ну сам подумай, - устав уворачиваться, Зотова просто убежала на кухню и накинула на дверь крючок. - Штольман же сказал тебе, что будет проверять заказчика. Пусть проверяет. А я тем временем завершу то, что начала. Мне надоело размениваться по мелочам, я тут у аптекаря с Разъезжей одно средство присмотрела, просто бомба. Так что капец твоему следователю. Поморщившись, Летягин пробормотал: - Последний раз, Оля, иду у тебя на поводу. Да открой же ты эту чертову дверь! Зотова хмыкнула и повернулась к окну. Крючок на двери бесшумно выскочил из петли. Денис налег плечом и ввалился в кухню в буквальном смысле слова, приложившись лбом о стоявший в двух шагах от двери деревянный стол. Оленька захохотала. - Ха-ха-ха, - угрожающе прошипел Митрофан, но на сей раз вспомнил приказ отца и нарушить его не посмел. - Капец, тетя, будет тебе, если ты еще раз свои ручки к папе протянешь! Я из тебя, крокодилда, калеку Милосскую сделаю! … Когда взбудораженный Митя вернулся домой с новостями, Штольман сжал кулак. - Денис Вениаминович. Почему-то я не удивлен. Как ты, Аня, говорила? Анна насупилась, но муж не собирался злорадствовать. - Что для тебя в агентстве много дел? Нашлось дело и на Летягина, но будем последовательны. Спасибо, Митя, что вскрыл их тайную связь, без тебя мы и дальше не справимся. Ты лучший филер на свете. Взвизгнув, призрак схватил со стола нож для разрезания бумаг и ткнул им в вошедшего в гостиную дедушку. Миронов охнул от неожиданности. Яков ухмыльнулся. - Не туда целишься, Митя. Петр Иванович, поучите нашего нахаленка ножевому бою? Готов стать вашим спарринг-партнером для демонстрации. - Мальчишки. Все бы вам драться, - пробормотала Анна. Но уйти из гостиной не смогла, и скоро уже хохотала над страшными гримасами дядюшки, эффектными падениями Якова и счастливо улыбалась восторгу сына. «Мои любимые. Как же мне повезло». … Утром, провожая мужа на службу, Анна вдруг заметила досаду на его подвижном лице. Анна отстранилась, не понимая причины, но Штольман привлек её к себе и показал через окно на застывший на Малой Конюшенной экипаж. - Вон там, Анечка. Видишь? Она ахнула. - Опять Нина? Как ей только не стыдно, она же тебя в тюрьму упекла! Ты же не пойдешь к ней? Он покачал головой, поцеловал жену и вышел. Из того же окна Анна с негодованием увидела, что рядом со служебной пролеткой, в которой Якова ждал Захаров, Нежинская встала на колени. Этот пафосный жест не тронул Штольмана, но беспардонная Нина затем поднялась, отряхнула платье и просто-напросто села вместе с ним в коляску. - Митя, - подозвала Анна сына, замешкавшегося в холле. - Урони-ка ты вон той тете на платье… горшок с цветами! Ох, нет. Не надо. Но какая же она невыносимая! – топнула Анна ногой. В пролетке Нина с просительной гримасой пару минут рассыпалась в извинениях за ту историю, ссылаясь на страх перед всемогущей охранкой, но на лице мужчины перед собой видела лишь раздражение. - Госпожа Нежинская, прекратите. Мне пора, - Яков развернулся так, что стало понятно – разговор окончен. Бывшая фрейлина была непробиваема. С успокаивающим жестом, который более всего взбесил Штольмана, она взмолилась: - Якоб, Якоб! Мне крайне необходима твоя помощь, а тебе, возможно, моя. Выслушай же! Яков заиграл желваками. Осознав, что ее сейчас просто выведут на мостовую, Нина вцепилась в ладонь следователя. - Ты ведь интересуешься Калязиным? Из-за проигрыша губернатора? Я в деле, меня попросили обеспечить концессию самому достойному претенденту. Давай сделаем это вместе? Как раньше? «Рябцев прокололся. Щенок еще, опыта мало», - догадался Штольман. Он убрал свою ладонь и хмыкнул. Две одинаковые просьбы от таких разных женщин оказались для него на разных полюсах. «Нет уж, Нина Аркадьевна, не дождетесь». - Как ты оказалась в этом деле, Нина? Захаров, трогай! Обрадованная согласием на беседу, Нина немного отодвинулась. - Я работаю на Карла Сименса. Он понимает российские реалии, про мызу эту несчастную, про выборы, и ему кажется, что губернатор может прогнуться. Помнишь, как хорошо ты играл когда-то? Я могу через нужных людей рекомендовать тебя в игорный клуб, где бывает Калязин. Ничего, что ты следователь, это прибавит ему драйву, он запальчив и думает, что играет лучше всех. Она впилась в Штольмана взглядом. - Не думай, что я от тебя что-то скрываю - Сименс вызвал из Германии еще одного игрока, некого Фальке, он тоже будет участвовать, и обязательно доведет ставки до мызы. Но на тебя я надеюсь больше. И денег могу дать на ставки, от немцев, если проиграешь, они не будут в претензии. В разумных пределах, разумеется. А если все получится, если ты отыграешь это имение и концессию получит Сименс, тебе официально выплатят вознаграждение. В отличие от твоего Клейгельса. Серые глаза Штольмана ничего не выражали. Яков давно научился при необходимости глубоко прятать свои эмоции. «Слишком много объясняешь, Нина. Похоже на правду, но я не верю тебе лишь потому, что это – ты». Вслух же он произнес лишь одно. - Договорились. А Митрофан в это время воевал с голубями на соседней крыше – он хватал их за крылья и смотрел, как весело разлетаются перышки. Причем выбирал мальчишка почему-то самых потрепанных птичек. … Штольман не собирался верить Нежинской на слово. По дороге в управление он заехал в представительство Сименса и нашел там самого Карла – тот пришел на службу чуть свет и уже выглядел замученным своими проблемами. На вопрос следователя о судьбе электростанции на Петербургской стороне изобретатель и коммерсант тяжело вздохнул, подтвердив, что госпожа Нежинская предложила свою помощь, и что он этому был только рад. - Да я бы, господин следователь, и на помощь маленьких зеленых человечков согласился. Какая-то полоса неудач нас преследует в этом году в России. Простите, спешу, - Сименс на ходу взял у помощника документы, бросил на них взгляд и застыл в изумлении. - Arschgeige! – выругался он. - Auf Wiedersehen, herr Stollmann. - Папа, а что это за слово такое, первое? – поинтересовался фыркающий от смеха Митрофан, только что появившийся в здании. Чтобы уберечь столицу от аварий в электросетях, Штольман приказал сыну не ходить с ним внутрь, но малыш все-таки не выдержал. Выйдя на улицу, Яков ответил. - Скрипкопопа. Что-то вроде «руки не оттуда растут». Ты чего такой веселый? - Тетя… которая к тебе в пролетке приставала… - сгибался от хохота юный призрак. - Маму она рассердила, и я ей в шляпку перьев насовал. Она теперь на индейца похожа! - А где ты ее видел? Там, где я ее высадил, на Невском? – насторожился Штольман. - Не, только что. Она к парадной сюда подошла и служителя о тебе расспрашивала. У него было такое лицо! – и малыш вновь захихикал. «Нина следила за мной? Но я слежки не заметил, значит, очень издалека. А сейчас она проверила, заглотил ли я крючок. Чудесно, Нина Аркадьевна. Именно этого мне и не хватало, чтобы понять, на кого в действительности вы работаете». Карты вскрылись. Нежинская, Калязин и неизвестный Фальке оказались одной масти. Яков широко улыбнулся. «А значит, и Патрикеев. Сыграем, господа». … Но сперва у Штольмана было другое дело. Он заехал в ресторанчик, где вчера обедал с женой, и договорился с управляющим о некоторых деталях, а затем рассказал Мите, что нужно делать. От восторга мальчишка взмыл в небо, и по серому Литейному раскатился звонкий дискант: - Мы садили агурцы, Выросли арбузики! Как-то вот мастеровые Пропили картузики!