Тепло под сердцем

Глядя на отблески фонарей на темной глади Екатерининского канала, Анна грустно вздохнула. - Яша, я уже по нему скучаю. Сразу поняв, о ком речь, Штольман подошел к жене и ласково коснулся губами каштановых прядей, а затем положил ладони на ее намечавшийся животик. - Когда мы теперь его увидим? Когда рак на горе свистнет? Этот Савелий не собирается отказываться от Мити, ему не докажешь, что малыш не умеет никого переселять… - утерла она повлажневшие глаза. - Милая, мы обязательно что-нибудь придумаем. Помнишь, ты когда-то в Затонске завлекла Ферзя меж зеркалами. Может, и с этим духом так получится? Она покачала головой. - Савелий не будет меня слушать, у него идея фикс – если он уничтожит меня, то получит Митрофана. Да и не буду же я за ним с зеркалами бегать. - Яков Платоныч! – постучав в открытую дверь гостиной, заглянул Петр Миронов. - Вам записку принесли, подросток какой-то, я велел ему обождать. Штольман поблагодарил Миронова, прочитал записку, передал жене, а затем сунул руки в карманы и хмуро уставился в окно. - Тут написано, что некая знакомая тебе дама просит о помощи и ждет в обычном месте, - Анна ткнула пальцем в письмо. - На ночь глядя! Кто она такая? Что она себе позволяет, ты женатый человек! - Я не пойду, - пожал плечами Штольман. Перечитав короткий текст и странно глянув на мужа, Анна развернулась к нему лицом. - Обычное! Яков, с какой это дамой у тебя есть обычное место для встреч? Петр Иванович бесшумно ретировался. Сощурив глаза, Штольман разглядывал проплывавшую по каналу лодку. - Яша! Он вздохнул. «Нина любит половить рыбку в мутной воде. Наверняка вернулась в Петербург, узнав, что Викарчука попросили на выход». Викарчук, начальник Охранного отделения, который во время свадьбы Штольманов хотел арестовать самого Якова, а заодно и Нежинскую, оказался замешан в скандале внутри царского дома, и сейчас на этот пост подыскивали нового человека. - Это Нежинская. Её почерк. Анна разгневанно порвала записку на мелкие кусочки. - Как она мне надоела! Ты точно не пойдешь? Он отрицательно повел головой. - Где же это обычное место? - На Поцелуевом мосту, - Яков потянул жену за край блузки. - Как романтично... И что вы там делали? - Она жила недалеко, - глаза его уже смеялись. – Милая, в учебниках по ведению дознания здесь рекомендуется прекратить допрос и дать подозреваемому осознать свою вину. Сделав полшага, Анна уставилась на его губы. - Он осознал? - И жаждет искупить. Сильные руки ухватили её за талию и подсадили на подоконник. Анна пробормотала: - Давай на этот мост как-нибудь вместе съездим. Я недавно примету узнала - если там поцеловаться, то никогда не расстанешься. - Анна Викторовна, уверяю вас, это я вам обеспечу безо всяких примет, - пообещал Штольман, захватывая в плен сладкие уста. … Ближе к утру стук раздался уже в дверь спальни, на этот раз записку принесла горничная Алевтина. - Барин, - шепнула она из-под двери, - вам. Сказали, будут ждать на улице. Чертыхаясь про себя, Штольман прочитал послание, выглянул в окно и принялся одеваться. - Яша, ты куда? – сонно спросила Анна. - По службе вызвали. Не срочно, но Захаров внизу ждет, - Штольман склонился к жене за поцелуем, но она обняла его так сильно, что пришлось сесть на постель. - Аня, не волнуйся, не первый раз же. Что такое, милая? – увидел он её дергающиеся губы. - Останься! Яков вздохнул. - Яшенька, пожалуйста, - Анна забралась к нему на колени, - у меня плохое предчувствие. - Сон? Она растерянно покачала головой. Штольман пересадил жену на кровать и поцеловал в висок. - Со мной все будет в порядке, а ты не выходи одна из дому. Здесь тебе Прокопов не страшен, а на улице - мало ли что. Как смогу, пришлю сопровождающего. Анна нахмурилась. - Ты меня не слушаешь, а я тебя должна? Не буду я ждать твоих охранников, я собиралась в агентство к Летягину, туда и поеду! С обиженным видом она плюхнулась на постель и отвернулась. - Не одна! – рявкнул Штольман. Анна закрылась одеялом по самые уши. - Аня, посажу под замок. Ты слышала, что я сказал? - Тиран, - буркнула она, стаскивая под одеялом ночнушку. Один край тяжелого одеяла медленно съехал на пол. Анна высунула ногу, пытаясь его поправить, но тот утянул за собой другой край и обнажил хлопковые панталончики. Сжав от греха ладони, Яков разглядывал тонкую ткань и решал, что лучше – прямо сейчас заласкать жену так, чтобы она забыла все глупые намерения, или действительно запереть на ключ. «Выберешься ведь, решительная моя. Через окно полезешь, не дай бог сорвешься. Не решетки же ставить». Анна поерзала на постели, и Штольман ухмыльнулся. «Хочешь проверить свою власть? Ну, Анечка… К черту Захарова, подождет». Он лег рядом, рывком подтащил жену, вжал в напряженное тело. Она охнула. Он смял ее груди, губами прикусил кожу на щеке и рыкнул: - Тиран? Выгнувшись, Анна потерлась попкой о твердый ствол. - Тюремщик и сатрап. Ох... Яша... Скорее! «Это кто из нас еще тиран», - Яков погрузил лицо в нежную шею, пробрался пальцами в шелковую расщелину, дотронулся до влажной сладости. А затем рванул застежку брюк и содрал с пышных бедер панталоны. … - Одна поедешь? – с угрозой спросил он, распластав ладонь на крутом изгибе. Анна вздрогнула всем телом, попыталась прижаться сильнее, но муж крепко держал ее за бедра, наказывая за строптивость. Жаркая сила заставила её сердце забиться чаще, затуманила разум и сделала невыносимой жажду. Яков коснулся влажных лепестков, скользнул неглубоко и тут же вышел, оставив Анну на острие желания. Она застонала: - Яша, пожалуйста... Вернись... Он ударил чреслами. Она тихо вскрикнула, запрокинула голову на его плечо. Скулу её обожгли лобзания. - Одна? – прошептал он, вновь замирая, дразня и вынуждая подчиниться. Не вынеся неподвижности, Анна вывернулась, подтолкнула мужа, уселась на него верхом и торжествующе взглянула через прикрытые ресницы. - С тобой, - выдохнула она. Предчувствуя пик наслаждения, опираясь на подставленные ладони, она закачалась в собственном ритме. А Яков любовался - так невыносимо прекрасна была его возлюбленная. В таком упоении она отдавалась ему и брала, что он лишь сжимал зубы, не смея помешать. Он был на грани. А она счастлива. И никто уже не знал, кто здесь победитель. - Яков, - шепнула она, покачиваясь уже медленнее и ощущая его готовность взорваться. - Хочу, чтобы ты. Он почти мгновенно подмял её под себя, зарычал, ударил, все-таки сдержавшись, и вскоре услышал вздох её удовольствия. - Как же я тебя люблю... … Узнав у Захарова, что ту самую записку принесли дежурному в управлении, Яков вновь задумался. «Передайте Штольману, эта странная квартира его заинтересует». Послание мог отправить как полицейский информатор, так и обыватель, слышавший фамилию сыщика. Впрочем, как и злоумышленник. - Алексей, оружие наготове. Идем, - сказал Штольман, спрыгивая с пролетки в крохотном переулке недалеко от Гороховой. В пустынном дворе-колодце полицейские осмотрелись. Над мрачными стенами нависал прямоугольник хмурого неба, всполошенные вошедшими голуби недовольно закурлыкали и захлопали крыльями. Мужчины вошли в парадную. Вдоль стен квадратом вилась широкая лестница с красивой чугунной оградой. Задрав голову, молодой полицейский посчитал квартиры и шагнул на ступени: - Нам на самый верх, пятый этаж. На последнем пролете Штольман вдруг замер. - Стой, - вытянул он руку, останавливая идущего впереди Захарова. Ступеньки пролета по ошибке строителей были едва заметно наклонены к центру, а цвет чуть отличался от соседних. - Пролили что-то, Яков Платоныч, - наклонился к камню Захаров и тут же выругался, теряя опору. Нелепо взмахнув руками, он оттолкнулся от стены и заскользил к решетке. Кованое ограждение, выглядевшее таким надежным, вдруг легко подалось под весом полицейского и с грохотом упало вниз. Штольман успел схватить подчиненного за ногу, но дела это не меняло - зацепиться было не за что. Яков уже упал на лестницу, и если нижние ступеньки хоть как-то помогали держаться, то верхние, на которых он лежал грудью, были смазаны каким-то чрезвычайно скользким веществом. Штольман неумолимо скользил к провалу высотой в пять этажей. - Отпустите, - глухо сказал Захаров, понимая, что утаскивает начальника в пропасть. Яков раскачал юношу и мощным движением бросил к перилам четвертого этажа, сам полетев вниз. … Анна вздрогнула. Внезапная тяжесть легла на сердце, и девушка ринулась к окну, вглядываясь в серое небо и силуэты домов на дальней стороне канала. - Яков! – вскрикнула она, ощущая невыносимую тревогу. «Что мне делать? Где его искать? Я точно знаю, с ним случилось что-то очень плохое!» Вспомнив, как может найти мужа, Анна секунду поколебалась, осмотрелась в поисках ненавистного старца и позвала: - Митя! Митя, вернись домой! Ты очень нужен! … - Ой! – Митрофан завис между этажами и с ужасом уставился на увиденное. - Пап, ты чего это! Па-па! – заорал он, кидаясь к отцу, стоявшему на лестнице. Яков помотал головой. Он стоял недалеко от своего лежавшего на ступеньках тела и пока не понимал, на каком он свете. - Ты почему не с бабушкой, Митя? Закусив кулак, мальчишка на мгновение сжал веки, стараясь не расплакаться. - Папа… Ну как же так… Нет, нет, нет! Он попробовал толкнуть дух Штольмана к телу, и это как будто получилось. - Иди, папочка, пожалуйста! Иди обратно, - размахивая призрачными ладошками, Митрофан подталкивал отца лечь на ступеньки. Дух Якова сел на лестницу. Митя шмыгнул носом и сосредоточился. Вполне живой и при теле Штольман застонал, приподнял голову и встретил ошеломленный взгляд своего талантливого сына. ... Яков поморгал. Провел ладонью по виску, зашипел от боли. Взглянул на сорванную о чугунную решетку кожу на пальцах. Вспомнил, как стоял на лестнице. - Митя, я что, был духом? Митрофан бросился к нему на грудь и, захлебываясь словами, пересказал все, чему стал свидетелем. - Спасибо, сынок, - обнял его Штольман. - Ты настоящий волшебник. У меня к тебе просьба, ради маминого спокойствия… Гордый своим достижением и похвалой, призрак торжественно кивнул. - Ничего ей не говорить. Конечно, пап! – он взвизгнул и взмыл на пятый этаж. - Йо-хо-хо! Я умею возвращать духов!!! … Изрядно перепуганная Анна, увидев Штольмана целым и почти невредимым, тоже сперва бросилась ему на грудь, а затем захлопотала вокруг пострадавшей головы. - Что я тебе говорила, Яков! Никогда меня не слушаешь! Где у тебя еще болит? – она ощупала солидную шишку над виском мужа, утерла капли крови на расцарапанном лбу. - Ты что, упал? Откуда? - Вон оттуда, вон оттуда! - заплясал в воздухе Митя, показывая пролет без ограждения. Анна побледнела. - Яша! Это же два этажа! У тебя же может быть сотрясение мозга! Митрофан хихикнул. - А папа умеет летать! Петр Иванович проглотил просившееся на язык замечание про наличие мозга у Штольмана, сверзившегося с такой высоты и оставшегося при рассудке. - Яков Платонович, как вы это сделали? - С трудом, - пробормотал сыщик. - Ты без сознания был? - Алексей Васильевич, - Анна повернулась к молодому полицейскому, который только что привел городовых. - Яков Платонович был без сознания? - Так точно, Анна Викторовна. Господин Штольман меня спас, и я упал не вниз, - Захаров с опаской глянул в проем, - а вон туда, на площадку четвертого этажа. - Синяк заработал, ничего страшного. Потом к Яков Платонычу побежал. Он, я так понял, здесь как-то за балясины зацепился, почти перебрался, но с перил упал на ступеньки и тут головой стукнулся. Когда я его звал, он не откликался, поэтому я отправился за подмогой. - Помогите, пожалуйста, моему мужу, мы едем в Мариинскую больницу, - обратилась Анна к городовым. Штольман выставил вперед ладонь, отказываясь от помощи. Служивые все поняли и отступили. - Господа, раздобудьте у дворника песок и оградительную ленту. Захаров, сходи уже в ту квартиру на пятом этаже, - Яков ровно поднялся, не показывая боли. - Хотя я уверен, что там давно уже никто не живет. А жене он шепнул: - Анечка, все в порядке. Ни в какую больницу я не поеду. Это просто ушиб. - Яша! – Анна всплеснула руками. – Дядя, хоть ты ему скажи! Миронов хмыкнул. - Аннет, мне тоже кажется, что нет повода для больницы. Ты немного переволновалась, это понятно в твоем состоянии. Она топнула ногой. - Митя, что тут было, когда ты нашел папу? - Он стоял на ступеньках, - хихикнул Митрофан, все еще пребывая в диком восторге от своих новых способностей. Подозрительно оглядев родных, Анна уткнула палец в галстук Штольмана и сердито прошипела: - Мужчины... Яков смотрел на неё, не отрываясь. Он понимал, что врет ей в лицо. Но еще он понимал, что ему немыслимо повезло, что он получил все, о чем ещё год назад только мечтал, и сейчас был готов жизнь положить, но защитить жену от всех возможных горестей. Он знал, что солжет, а вернее, скроет лишнее, еще много-много раз. Ради безопасности и счастья своей любви. Ради своей Анны. И он уже знал, что следующий раз близок.