Дело в шляпе

Крайне уютно устроившись на мужских коленях, Ху Тао любуется результатами своих непосильных трудов. Уговорить вечно равнодушного Чжун Ли заглянуть в гости — четверть дела. Украсить квартиру нужными ароматическими свечами — с запахом прелого заката, как он любит — треть дела. Отогнать блудных духов, чтоб атмосферу не портили — полдела. Заварить редчайший чай со стеклянными колокольчиками, который как раз настаивался на кухне, доходя до нужной кондиции — финал. И наконец, напялить на консультанта свою шляпу, украшенную насыщенно-алыми цветами — изюминка на торте. Она вглядывается в его глаза — жесткие, но такие сияющие, прямо как самые лучшие породы кор ляписа, надеясь найти в них хоть какой-то отклик на свои действия. Впрочем, иногда ей казалось, что разговорить чей-то труп проще, чем добиться от Чжун Ли живой реакции на что-либо. Ну, не считая древностей и чая. Золотые глаза остаются безмолвными, как и прежде, но действия сообщают все за него. Мужчина переводит свой взор на Ху Тао и кладёт свои руки на девичьи бёдра, как бы на пробу. Его лицо не выражает никаких эмоций, когда он заправляет прядь волос ей за ухо и проводит ладонью по лицу, наблюдая за реакцией. Кажется, Чжун Ли вполне одобрил ее очевидные намерения, но почему девушку упорно гложет чувство, что он не здесь и не с ней? Вот уж кто, а консультант их бюро никогда не производил впечатления охочего до ласк человека. Замкнутый, чуть рассеянный, вечно путающийся в деньгах человек — таким был его фасад. Конечно, Ху Тао прекрасно понимала, что не все с ним так просто — не зря ж она занимала пост главы похоронного бюро, в конце-то концов. Но вот что именно с ним не так — поди пойми. Впрочем, у нее еще будет время разобраться в его причудах — уж по этой части мало кому в Ли Юэ удается переплюнуть ее саму! — а начинать следует как можно скорее. Человеческий век короток, столько всего успеть надо! Она и так откладывала это непростительно долго. Кивнув, она захватывает мужское лицо в плен своих ладоней — девичьи пальцы неожиданно ласково обводят линию его подбородка, прощупывая все изгибы. Червонные глаза пристально следят за движением рук, запечатлевая их в памяти. А затем она усмехается и, подавшись вперед, прижимается своими губами к мужским. В конце концов, Чжун Ли был весьма категоричен, и раз уж он до сих пор здесь, значит, не против. Мужчина притягивает девушку ближе к себе и приоткрывает рот, углубляя поцелуй. Его ладонь ложится на чужой затылок, не давая отстраниться, а вторая — возле уха. Ху Тао настойчива и горяча — недаром она была отмечена стихией пиро. Чжун Ли касается своим языком её языка, несколько настойчиво сплетая их. Да. Он определенно не против. Ху Тао чутка удивлена такой напористости — словно и не она затащила его в свою обитель с очевидными намерениями, а он решил поиграться с ней в кошки-мышки. И кто есть кто в таком вот экспромте — тот еще вопрос. Впрочем — оно же к лучшему. Не придется растрачивать драгоценные секунды на уговоры. Она поддается его инициативе, скользя своим языком по его губам и толкаясь поглубже в его рот. Да, кажись, Чжун Ли относится к типам, что на работе — скромники, а в постели — звери. Последнее она, пожалуй, намерена проверить прямо сейчас. Вот только… Почему, несмотря на все их действия, ей упорно продолжает казаться, что он не здесь? Она отрывается от его губ, облизнув их напоследок, после чего проводит языком по собственным устам, дегустируя новый, незнакомый для нее вкус. — А ты в курсе, что это невежливо — вспоминать кого-то еще, когда у тебя свидание с другой, ммм? — спрашивает Ху Тао, глядя прямиком в два непроницаемых кор ляписа. Она намерена расколоть эту грубую породу. Когда Ху Тао прерывает их поцелуй, руки Чжун Ли вновь ложатся на её бёдра, ощутимо сжимая. Девушка несколько растрёпана после их поцелуя, в противовес мужчине. Его волосы так же аккуратно лежат, и лишь блестящие от слюны губы выдают, что он тоже участвовал в поцелуе. — Так у нас свидание? — спокойно интересуется он, не отводя взгляд. — Почему не сказала сразу? Чжун Ли расстёгивает пуговицы на её пиджаке, после чего снимает оный с девушки. — Просто я отменил одну деловую встречу, чтобы прийти к тебе, — всё же отвечает он на вопрос, принимаясь за пуговицы на девичьей блузе. — Точнее, поменялся с одним старым знакомым. И думал, справится ли он. Но раз у нас свидание, я забуду о них на эту ночь. Чжун Ли окидывает оценивающим взглядом полураздетую девушку на своих коленях и, удовлетворённо кивнув самому себе, припадает губами к её шее, запрокинув перед этим её голову. Действительно — и чего это она ему не сказала? Снова понадеялась почем зря, что до него само допрет? Но нет же — с Чжун Ли всегда следует быть максимально откровенной в собственных пожеланиях, а иначе — сделает все сам да под себя. Что ж, она это учтет. — Полегче, дорогуша. Ты же не хочешь, чтобы все закончилось так быстро? — выдыхает она в его губы, пока ее рука чуть сжимает пряди цвета шоколада. Но голову послушно откидывает, подставляя самые чувствительные места. Что там у него за встречи во внерабочее время Ху Тао не волнует от слова совсем. Но вот то, что он их отменил ради нее — отзывается приятным теплом в груди. Алым, как и цветы на ее шляпе. — Закончилось? — спрашивает он, не отрываясь от женской шеи. — Так быстро? Вторая его рука довольно быстро скользит вверх по ноге Ху Тао, пока не оказывается на ягодице прямо под слоем одежды и не сжимает. — Размечталась, — словно бы усмехается Чжун Ли, чуть отстраняясь, чтобы зубами стянуть с руки перчатку. — Надеюсь, вы хорошо сегодня выспались, госпожа Ху Тао? Он приспускает с плеч главы похоронного бюро блузку и целует женскую грудь, грозя оставить следы. Рука без перчатки ложится на вторую, ощутимо сжимая, но не до боли, а большой и указательный пальцы теребят набухший сосок. Да, она была права — Чжун Ли оказался куда более настойчивым в делах постельных, чем могло показаться на первый взгляд. Что ж, хорошо… Узел, завязавшийся в ее животе с тех самых пор, как Ху Тао завела мужчину в комнату и нахлобучила на него свою шляпу, скручивается тем сильнее, чем дольше он говорит. — Честно, не ожидала такой отдачи, — смеется она, подаваясь чуть вперед. Горячий влажный язык легонько касается мочки его уха и плавно скользит дальше, обводя всю раковину и опаляя теплым дыханием. Ху Тао частенько баловалась благовониями, но властвующие в комнате ароматы, включая и легкую фруктовую нотку одеколона самой девушки, ясно наводят на мысль, что в этот раз она рассчитывала произвести определенное впечатление… Впрочем, кто знает, что на самом деле может быть на уме «Бабочки Харона»? Она усмехается, ощущая его прикосновения — в них куда больше претензии, чем положено на первом свидании. Не знай она своего консультанта лучше, решила бы, что тот действительно вознамерился встречаться с ней. Но Ху Тао понимает, едва ли этот жест выйдет за пределы этого дня. Уже завтра он вновь станет ее сотрудником номер один — самым тихим и таинственным, рассеянным и абсолютно не думающим о деньгах старшим дядюшкой Чжун Ли. Который будет опекать ее, как и прежде, видя в ней слишком юную и взбалмошную особу. А раз так — лучше испить сей чудной коктейль до дна. Ху Тао привыкла ходить по «грани». Что такого в том, чтобы пройтись по еще одной? Она уверенно подается вперед. Еще одно изящное движение пальцев, и его рубаха соскальзывает вниз — забытая и ненужная. Девичьи руки — девственно чистые, без единого намека на привычные украшения — обводят ленивые узоры по контурам подтянутого тела, оглаживая твердый рельеф. Да, Чжун Ли явно обладал богатой жизненной историей. Жаль, что наверняка она не услышала большую ее часть. Наигравшись, она прижимается к нему всем телом: грудь к груди — жарко, немного липко и чувствительно. Бугорки ее затвердевших сосков упираются в его торс, руки же перемещаются за спину, пересчитывая позвонки. Гранатовые глаза прикрываются, вкушая момент умиротворения. Пальчики одной из рук небрежно хватаются за длинный конский хвост, свисающий с мужского затылка. Какая любопытная и удобная прическа. Тем временем Чжун Ли стягивает с себя вторую перчатку и вновь кладёт руку на ягодицу Ху Тао. — О, так мне надо было поломаться? — в этот раз девушка может явственно видеть усмешку на лице вечно спокойного и рассеянного консультанта. — В таком случае нам не хватило бы и сотни лет. Он освобождает свои руки от рубахи, а потом и Ху Тао - от блузы. Рука Чжун Ли ложится на живот девушки, чуть скользит вниз, после чего расстёгивает пуговицу на коротких шортах своей начальницы. — Это же сколько тебе лет в таком-то случае? — вновь спрашивает девушка, приподнимая руки, чтобы облегчить тому нетривиальную задачу по снятию с себя всяческих одежд. Конечно, она интересуется этим в шутку — Ху Тао вообще склонна к юмору, вот только другие почему-то упорно считывают все ее попытки за оскорбления. Ну, невежды — что с них взять? — Юбка или платье были бы лучше, — произносит Чжун Ли куда-то ближе к шее Ху Тао. Он гладит ладонями молодое тело, иногда невесомо касаясь подушечками пальцев особо чувствительных мест. Ведёт вдоль позвоночника вверх, зарываясь всей пятернёй в волосы на затылке, пуская тем самым мурашки. Она кивает, услышав его предпочтения. Может быть на днях — исключительно шутки ради — облачится в пиджачок да юбчонку. Директора похоронного бюро «Ваншэн» и так все считают девицей не от мира сего, так что с нее особо и не убудет, едва ли кто вообще заметит разницу. Большие ладони скользят по всему телу, оставляя после себя тепло — такое сочное и уютное, что хочется прижаться, укутаться и не отпускать никогда-никогда. И ведь действительно, а сколько ему лет-то? Его тело подтянутое и стройное, но он совсем уже и не парень — мужчина. Большинство ровесниц определенно посчитало бы его слишком «старым» для себя. И в чем-то они были правы. Чжун Ли вел себя не на тридцать, сорок или даже пятьдесят лет. Пускай Ху Тао и не отличалась обширными связями, но она успела пообщаться с самыми что ни на есть разнообразными клиентами, включая и тех, кто уже справил столетний юбилей. И… порой Чжун Ли казался ей кем-то из их числа — столь же беспечный и рассеянный, но вместе с тем готовый поделиться своими обширными знаниями культуры Ли Юэ при должном подходе. Девичьи ладони неспешно проходятся по изгибам мужского тела. Она изучает его руками и глазами, отмечая безупречный бархат кожи. Она слишком гладкая, что свойственно скорее юношам, чем мужчинам за тридцать. На ней почти нет мозолей или ссадин, повествующих о былых переживаниях. Ху Тао улыбается, как лисица. Но в душе она — самая настоящая бабочка с алыми, как пряный закат, крыльями, желающая вспорхнуть высоко-высоко. Но — вот беда! — мир не соизволил выдать ей пресловутых отростков в области лопаток, лишив девушку возможности сделать это напрямую. Но зато он подарил ей тело — такое же горячее и порочное, как и у всех прочих. И раз удел людей — взлетать, чтобы падать, то больше ничего не остается, кроме как… Стремительно взлететь. Губы Ху Тао впиваются в мужскую шею, оставляя на ней влажный поцелуй. Ее пальцы — шустрые, словно крылышки тех самых бабочек — расплетают его волосы. Черная лента, прежде удерживавшая темно-каштановые пряди в хвосте, оказывается в ее руках. И прежде чем Чжун Ли успевает что-либо сделать, она оплетает ею мужскую шею, завязывая концы в игривый бант. Она отстраняется, чтобы взглянуть на свою работу — алое, как маков цвет, пятно на его шее и бант, так сильно напоминающий крылья бабочки. — Люди столько не живут, — вновь чуть усмехается Чжун Ли, отвечая на недавно заданный девушкой вопрос. И неясно, сказал ли это он в шутку или нет. — Да ладно? — отвечает Ху Тао, пожимая плечами в таком небрежно-вяловатом жесте. Манеры явно не являются ее сильной стороной. Тема его возраста несомненно интересна, но, пожалуй, она вернется к ней в следующий раз. Она берет концы черных ленточек и стягивает бант — совсем не сильно, будто ребенок, жаждущий забав. Его губы трогает полуулыбка, а сам он вновь стискивает её ягодицы, вжимая её в свой пах. Девушка чувствует его вставший под одеждой член. — Скажешь, где спальня, или продолжим здесь? — спрашивает мужчина в самое ухо, обдавая раковину горячим дыханием. — А знаешь, дам все на откуп твоей фантазии. Со своей я и наедине пошалить могу, — беспечно выдает Ху Тао, чувствуя силу чужого возбуждения, упирающуюся прямиком между ее ног. Глаза цвета заблудших огней пристально вглядываются в самые глубины янтарных очей, и, кажется, она способна узреть сияние космоса в них. — Не сомневаюсь, что можешь, — Чжун Ли снова переносит ладонь на девичью грудь, но не сжимает, а поглаживает, и задумчиво добавляет. — Всё же с юбкой было бы удобнее. Он чуть дёргает её за пояс расстёгнутых шорт, намекая, что их пора бы снять. Но, видимо передумав, укладывает Ху Тао на диван, устраиваясь у её ног. Чжун Ли стягивает с девушки последние элементы одежды и расстёгивает собственные брюки. ... Стремительно упасть. Головной убор Ху Тао слетает с мужской головы, бесшумно опускаясь на пол. — Как сильно ты хочешь этого? — жарким шёпотом спрашивает он в самые губы. Ху Тао не сводит с него пристального взгляда, смакуя каждый жест, каждое прикосновение, каждый изгиб чужих уст. Ни одно действие не проходит мимо гранатовых глаз. Она наслаждается им, как довольные клиенты — искусно сконструированным «вторым домом»… Ну, по крайней мере, в ее мечтах. Но после его вопроса она, не выдержав, заходится гулким хохотом. Девичья ножка легко обхватывает мужскую поясницу и тянет вниз, прижимая еще ближе к себе и своему женскому естеству. — Я пригласила тебя домой — раз. Приготовила свечи — два, заварила тебе чай — три. Лежу тут себе спокойно, не сопротивляюсь, обнимаю… — она с легкостью обхватывает его бедра обеими ногами. — Ответь сам на свой вопрос, а? — смеясь, заканчивает она, пока ее рука нежно гладит его по щеке. После её слов Чжун Ли вновь чуть усмехается и резко входит сразу до конца. Он даёт ей привыкнуть лишь пару секунд, а потом начинает двигаться. Он кусает её губы, скулы, подбородок, облизывает шею. Его дыхание почти не сбилось, но Ху Тао может видеть на его лице наслаждение. — Ауч! Он вошел резко без какой-либо подготовки и, конечно же, это было болезненно. В особенности — для Ху Тао, у которой секса не было с того самого момента, как ее последний любовник сбежал, завидев в квартире девушки пару свежих открытых гробов, небрежно застеленных на «вампирский» манер. Конечно, возраст главы похоронного бюро еще не приблизился к первой четверти века, да и тело отличалось милой юношеской привлекательностью. Вот только эксцентричный характер вкупе с полезной, но такой мрачной профессией сводил все шансы на романтические отношения к нулю. Да, он определённо собирается оставить кучу следов. Ну ничего, найдет, чем прикрыть. А так — хоть память о чудном вечере сохранится. Хотя бы на пару ближайших недель. Болезненность проникновения слегка поумерила первоначальный пыл Ху Тао, но вскоре, благодаря стараниям мужчины, тот потихоньку начинает возвращаться. Жар цветами распускается на юном теле в тех местах, которых касались его губы. — Руки, используй свои руки. И можно понежнее, пожалуйста, — кое-как просит она, пробираясь сквозь эти сладостно-болезненные ощущения. Она предпочтет быть честной с ним, ведь что это за секс, где удовлетворенной останется только одна сторона? — У меня давно не было, — поясняет она, и ее уста изгибаются в улыбке. Неловкой. Он ненадолго прерывается, улавливая слегка недоуменный взгляд гранатовых глаз, но после продолжает. Однако характер акта меняется — Чжун Ли больше не вжимает девушку в диван с неистовством одержимого, а руки, повинуясь приказу, ласкают там, где надо. Жар концентрируется в низу ее живота, и вскоре она возвращается к тому томно-сладкому состоянию, в котором пребывала до столь грубого проникновения. — Так лучше? — опаляет он горячим дыханием её грудь, а после целует девушку в губы. — Определенно, — говорит Ху Тао куда-то в его затылок, в то время как ее свободная рука чуть стягивает темно-каштановые пряди. Второй рукой она продолжает поглаживать мужскую спину, временами останавливаясь, чтобы прощупать каждый изгиб. Ночь коротка, а вероятность того, что это повторится — ничтожно мала. Чжун Ли иногда замирает, войдя полностью, а в один из разов и вовсе переворачивается вместе с Ху Тао, оказавшись на диване, в то время как девушка седлает его бёдра. — А так ещё лучше, — говорит мужчина, проводя ладонями по девичьему телу. — Тебе идёт. — Э? Глаза с таким необычным зрачком в форме цветка алой вишни смотрят на него с непониманием, легкой дрожью и… застенчивостью? Кто бы мог подумать, что блистательная вертихвостка Ху Тао может быть скромницей? Никто — потому что мало кому вообще придет в голову размышлять о главе похоронного бюро в таком ключе. Ему бы наверняка тоже не пришло… Не расскажи она сама — настолько прямо, насколько возможно. И теперь, сжимая мужские бедра своей крепкой, но такой неуверенной хваткой, Ху Тао как никогда осознает реальность происходящего. Терпкий янтарь смотрит на нее в ожидании, а Ху Тао заливается огнем, чувствуя себя девственницей на первом свидании. И что же ей делать? «Двигаться!» — подсказывает разум, и девушка осторожно приподнимает бедра, почти позволяя члену выскользнуть из нее, после чего садится обратно, вбирая его до основания. И так несколько раз. — Тебя это смущает? — спрашивает мужчина, а потом исторгает из себя тихий стон, когда Ху Тао делает первые движения. Алые пятна все никак не сходят с ее лица, когда она, зажмурившись, толкается сильнее, опираясь на мужскую грудь. Да, чем глубже, тем приятнее. Приноровившись, она открывает глаза, зарываясь ими в мужчину, как бы это не было удивительно, под ней. Да, отбросить чувство неловкости — сложно, но она же не хочет все «проспать»? — Да, — сознается она, сама удивляясь собственной смелости. Но Ху Тао с самого начала решила быть откровенной с ним, а особенно в этом вопросе. Самая суть хорошего секса — полное доверие партнеров, в противном случае все выльется в акт банального животного совокупления, и не больше. Румянец на девичьих щеках выдает эмоции без лишних слов, а удовлетворение, притаившееся в золотых глазах напротив, греет душу Ху Тао, побуждая ее продолжать свое движение. И кажется, она потихоньку начинает входить во вкус — боль практически сошла на нет, сменившись приятным томлением. Сладкая, тягучая нега медом растекается во всему телу, вызывая каскад приятных мурашек, что сходились в местах соприкосновения их тел. И чем быстрее она двигалась, чем дольше смотрела в эти необычные желтые глаза, тем сильнее крепло это чувство в девичьем нутре. Чжун Ли приподнимается сначала на локтях, а потом и вовсе садится, вновь обхватывая ладонями девичье лицо и целуя её губы так, словно они были любовниками. Мужчина вскидывает бёдра в такт движениям Ху Тао, потираясь о девичье тело. Он выдыхает её имя между поцелуями и ловит стоны. Слышать собственное имя, да еще и без привычных титулов в довесок — так волнительно и непривычно. Оно слетает с его уст так легко и ненавязчиво, будто Чжун Ли и в самом деле ее любовник, все это время лелеявший в голове акт их первой близости. Но Ху Тао не верит. Тейват не так прост, все не может быть настолько прозаичным в этом мире, где правят Архонты и их дары. Пускай глава похоронного бюро и была отмечена одним из Семерки, но это нисколечко не поспособствовало уважению, лишь добавило еще больше странностей в копилку уже имеющихся. И все-таки, несмотря на это, ей приятно. Происходящее казалось бы сном — еще одним мороком, навеянным гранью — если бы не яркие, совсем не иллюзорные ощущения, что дарил девушке ее подчиненный. Она больше не говорит, лишь чуть смещается, приспосабливаясь к новой позе. Девичьи руки поднимаются выше, сжимая его плечи в стальных тисках — наверняка она оставит несколько царапин на коже. Ху Тао двигается напористо и хаотично, сталкивая их бедра в неистовом темпе. Она уже близка к точке наивысшего блаженства и намерена достичь ее сейчас же! Одна рука Чжун Ли протискивается между горячими телами, пальцы его ложатся на клитор и принимаются ласкать его, сильнее приближая Ху Тао к оргазму. — Скажи, когда будешь кончать, — жар его дыхания опаляет ухо девушки. Язык Чжун Ли скользит по ушной раковине, зубы чуть прихватывают мочку. Мужчина продолжает вскидывать бёдра, входя до конца, а пальцы чуть сильнее давят на клитор, теребя чувствительное место. — Сейчас! — кричит Ху Тао почти сразу после его вопроса. Она уже была на грани, а его пальцы, дотянувшиеся до самого уязвимого места, лишь ускорили и без того неизбежное. — Ах! Комната оглашается громким стоном, и мужчина чувствует, как дрожит женское тело в его руках. Влагалище намертво сжимает член, ритмично сокращаясь вокруг плотного ствола. Цветки ее зрачков зияют белым по алому, руки больше не сжимают его плечи, а с нежностью ложатся на них, когда сама девушка падает на него, переводя дыхание. Ей жарко, все вокруг кажется таким липким и теплым, но она довольна. Чжун Ли кончает вместе с ней, стиснув зубы и вжав девушку в свои бёдра. Он постепенно выравнивает сбившееся дыхание и гладит девушку по спине и волосам. Ху Тао чувствует, как её заполняет его сперма. — Ты как? Он достаёт свою руку из плена их тел и задумчиво облизывает пальцы, после чего кивает самому себе. Сладостные ощущения потихоньку отступают - медленно и плавно, как затухают угли в тлеющем камине. Остается лишь пленяющее ощущение наполненности и приятная пульсация между ног. Губы Ху Тао изгибаются в блаженной, но такой хитрющей улыбке, когда она с неохотой встает с мужчины, выпуская его из себя… Чтобы тут же упасть обратно. Ноги чутка подкашиваются, все же девушка не сильно привыкла к подобного рода нагрузкам. Она заливисто смеется, утыкаясь в мужскую грудь. — Кажется, тебе придется немножечко помочь мне. Ты же не оставишь девушку в беде, да? Она ласково проходится по мужской груди языком, проводя влажную дорожку вплоть до шеи, пока не останавливается возле одного из янтарных очей. Лизнув его в щеку, она наконец отстраняется и с поистине детской непринужденностью интересуется: — Чаю?