Заходи на чай

      Студенческие будни насыщены и изматывают силы в ноль. Особенно если ты учишься и ради оплаты общаги бегаешь на подработку, где тебя покидают остатки жизненной энергии. Но даже не это волновало Юджи, когда он в очередной вечер запирал дверь комнатушки и падал на кровать без сил: сердце колотилось из-за проклятого заказчика, без которого не проходил практически ни один день студента.       Уже заученным паттерном Итадори забирал посылки в точке выдачи и после всех адресов поздно вечером доезжал до самого уважаемого заказчика района. До того самого нахала, который встречал курьера в распахнутом халате, облегающих труселях и домашних тапках. Раздолбайский вид писателя-затворника довершала повязка на лбу, из-за которой его белоснежные волосы торчали во всех направлениях, а пугающая развратная улыбка пробивала до дрожи. Вспоминая чудака, Юджи утыкался лицом в подушку, снова краснея и мысленно оказываясь перед квартирой того ненормального. Почему именно он работал с этим странным мужчиной? Да потому что жил в десяти минутах ходьбы.       Сатору Годжо. Парень быстро выучил его имя, потому что забыть такого уникума невозможно было даже во сне… Какой нормальный человек будет гонять к себе курьера и платить за доставку по тридцать раз в месяц вместо того, чтобы накопить необходимые коробочки и лишь потом оформить заказ? Странный он. Да и что вообще было в посылках? Обычно Итадори доставлял грузы разной тяжести, но этот писака почему-то попросил, чтобы курьер Итадори Юджи привозил ему еду. «Заодно», как сказал он в трубку растерявшейся операторше. Она, конечно же, согласилась, ведь клиент всегда прав! Несмотря на то, что никаких «заодно» не было, и до этого звонка парень бывал у порога Годжо лишь пару раз.       Но не только еду возил Юджи до квартиры затворника. Иногда в доставку попадали коробочки без опознавательных знаков, и логика подсказывала неискушенному студенту, что заказ скорее всего пришёл с сайта для взрослых… Об этих коробочках Итадори думал каждый последующий день, сидя на лекциях и грызя ручку. Заглянуть в посылку было невозможно — грозило автоматическим увольнением. Но любопытство просто разрывало, потому что тут было что-то связанное с эротикой, а у парня уже второй год не было отношений. Никаких. Даже на одну ночь. О каких вообще отношениях могла идти речь, если домой он попадал только в девять вечера, а домашку на пары никто не отменял?       А ещё вопросом на повестке было: «Зачем такому красавчику, как Сатору Годжо, понадобились игрушки для взрослых?» Свободным временем мужчина явно не был обделён, как и очевидно не был обделён женским вниманием. Или мужским. Он же просто бог красоты! Да чёрт его знает… Почему Итадори так часто думал об этом? Сложно не думать, когда пресс, которым перед тобой светят почти каждый день, был помощнее твоего собственного, а личико было куда смазливее, чем у любой девушки в университете. Юджи потряс головой, отмахиваясь от размышлений о фигуре писателя и сосредотачиваясь на философской мысли преподавателя.       Пуш-уведомление в рабочем приложении привлекло внимание, и, прочитав текст, парень уронил голову на парту. Снова заказ на то же имя. Проклятье.       Звонок в квартиру Сатору Годжо курьер слышал чаще, чем свой собственный. Вернее, он даже не знал, как звучал звонок в его квартиру в общаге, а вот мелодию Годжо он смог бы напеть даже если бы его разбудили среди ночи. Восемь тридцать вечера, и Юджи, как часовой, снова был на посту у писателя. Послышалось шуршание за дверью, затем — щёлкание замка, и дверь, наконец, открылась. Итадори набрал воздуха, чтобы поздороваться, но его опередили.       — Добрый вечер, — бархатисто поздоровался мужчина, расплываясь в улыбке.       Писатель мог бы стать топ-моделью, и юноша, давно уже не стесняясь, разглядывал прекрасное тело. Пока Сатору медленно поднимал руку, чтобы опереться о стену, его халат плавно сползал, обнажая крепкое плечо. Может, стоило просто встречать курьера голышом? Зачем формальности в виде куска ткани, который был подвязан лишь для честного слова и не прикрывал ровным счётом ничего? Но вид был поистине шикарным, и, словив мурашки, Юджи прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.       — Здравствуйте, — просипел студент, снова закрывая глаза, но в этот раз от стыда.       — Может, водички? — улыбка сочилась в голосе писателя, который удовлетворенно слизывал взглядом все эмоции с лица юного курьера.       — Нет, спасибо. Ваш заказ, господин Годжо, — Юджи протянул посылку, отведя взгляд в сторону. Вот же змей.       — Итадори, — позвал его писатель, не спеша принимать коробку и демонстративно красуясь перед парнем. — Заходи на чай.       — Вынужден отказаться, — вежливо улыбнулся тот в ответ. Старая заезженная пластинка стала уже ритуалом. Сатору усмехнулся, не ожидая услышать чего-то новенького.       — Как думаешь, что в посылке?       — Не имею представления, — уши и щёки студента заалели, потому что фантазия уже давно подкидывала догадки.       — Ты уже два года приносишь мне такие, но ни разу не спросил, что внутри, — улыбался молодой мужчина, подтрунивая над своим личным доставщиком. Если бы была возможность оформлять доставку два раза в день, он бы обязательно воспользовался ею.       — Не имею права, господин Годжо, — взгляд так и стремился вернуться к небесно-голубым глазам, а затем опуститься на крепкую грудь, но юноша с усилием отводил его.       Писатель с большим удовольствием любовался подобной картиной каждый вечер, но за два года такой невинной игры стало совершенно недостаточно. Курьер был в его вкусе и вовсе не отторгал ленивые подкаты, но всегда сливался и убегал, как только мужчина предлагал зайти на чай. И далеко не сразу до Сатору дошло, что парень просто не признавал того, что ему нравятся парни.       — А хочешь посмотреть? — очередная попытка заманить курьера в свой дом. Писатель уже не питал никаких надежд, но азарт всё ещё оставался в душе, и поэтому Годжо не прекращал предпринимать попытки.       — Ч-что?! На это?! — парень покраснел сильнее, чуть не выронив коробку, и писатель расхохотался.       — Так реагируешь, будто знаешь, что там, — Сатору всё-таки потянулся за коробкой, подступил ближе и накрыл ладонями дрожащие руки курьера, отмечая сгущающийся румянец на симпатичном лице.       — Н-нет, даже не думал об игрушках, — парень попытался вырваться из хватки, смотря на коробку и не поднимая взгляда.       — Об эротических игрушках? — смеющийся прищур следил очень внимательно.       — Да. То есть нет! Нет, вы не так поняли, господин Годжо!       Итадори резко поднял смущённый взгляд, будто готовясь противостоять и оправдываться дальше, но вся пыль назревающего противостояния моментально осела. Парень попался в цепкий взгляд ярких глаз и замер в ступоре, словно жертва перед змеёй. Господин Годжо смотрел на него так, словно читал, как открытую книгу, и Юджи показалось, что в этот момент мужчина заглянул слишком глубоко в его душу и смог разглядеть то, что парень скрывал даже от самого себя…       — Тебе ведь интересно, Итадори, не стесняйся попросить меня показать их тебе, — мягко предложил Сатору, не разрывая зрительного и тактильного контакта, и ненавязчиво притягивая пойманную мышку на себя.       — Можно? — одними губами спросил парень, пребывая словно под гипнозом. Сердце трепетало от предвкушения, что он вот-вот перешагнёт порог и окажется ближе к тому, кто захватил все его мысли.       — Да, — прошептал Годжо в ответ и почувствовал, что натяжение между ними исчезло. Парень сделал шаг навстречу.       Они вместе сделали два медленных шага назад, не разрывая связи. На третий Сатору сорвался и нетерпеливо толкнул дверь, чтобы та захлопнулась, а в следующую секунду коробка упала на пол. Юджи был втянут в поцелуй, от которого моментально подкосило ноги, а руки на автомате обвили шею писателя, ища опору, но крепкий хват образовался вокруг его талии, надёжно прижимая к мужчине. Халат съехал с плеч и повис на локтях, открывая юноше доступ к мускулистому телу.       Итадори отказывался признавать себя даже бисексуалом, не то, что геем, но сейчас он остервенело целовал губы того, кого частенько видел в своих снах. Он согласен был винить во всём развратного Годжо, который встречал его в распахнутом халате, ведь просто так парню не захотелось бы прижаться к крепкому торсу. И ни за что он бы не прогнулся в стоне, ощутив себя прижатым к стене пылким мужчиной. Голова кружилась, ватные ноги не держали, и любезный Сатору помог парню закинуть их на свою талию, в качестве оплаты прижимаясь твёрдым бугорком в промежность.       Голодный вдох заставил разорвать поцелуй, и губы Годжо незамедлительно опустились на шею его личного курьера. Парень прижался к нему, лаская уши тяжёлым сексуальным дыханием, смешанным с возбуждающими стонами. Писатель сжимал ягодицы и потирался о них, недвусмысленно намекая на продолжение, пока сам Итадори отказывался признавать, что это его голос звучал так пошло и так громко… Сознание плыло, и становилось всё жарче, поэтому Юджи, не задумываясь, стянул рабочую футболку, нетерпеливо возвращая руки на шею мужчине и втягивая его в новый страстный поцелуй.       Сатору победно улыбался. Всё-таки игра стоила свеч, и личный курьер его не разочаровал. Донеся парня до комнаты и аккуратно опустив его на кровать, писатель ловко расстегнул ремень парня и быстрым движением стянул с него штаны с нижним бельём, после чего окончательно скинул с себя халат. Нависнув сверху, он наконец позволил себе рассмотреть прекрасное тело юноши целиком. Итадори, возбуждённый и нетерпеливый, лежал под ним, пытаясь свести колени, но лишь упирался в крепкое тело и смущался сильнее. Годжо любовался им, облизываясь и покусывая губы. Слишком долго они играли в гляделки, слишком яро он соблазнял пацана, и теперь, когда добыча лежала прямо под ним, мужчина еле сдерживался, чтобы не связать тому руки и не испробовать каждую из заказанных игрушек.       В глазах Юджи начали появляться огоньки осознанности, и он закрыл лицо ладонями, принимая тот факт, что лежит абсолютно голый и катастрофически возбуждённый под прекрасным мужчиной. Мурашки пробежали по телу, и член одобрительно дёрнулся. Приятно и стыдно…       — Пропустишь самое интересное, — хмыкнул Сатору, вытаскивая из-под подушки большой тюбик и выливая на пальцы приличную реку лубриканта. Когда он коснулся прохода, Итадори звучно ахнул, открывая лицо и резко приподнимаясь на локтях.       — Куда… А-ах! — в нутро вторглись сразу два пальца, и парень прогнулся в спине, глуша своим стоном писателя.       — Какой ты чувствительный, — Годжо облизал губы, интенсивно двигая пальцами.       — Да я никогда не… Ах!..       — Да я понял, — усмехнулся мужчина, лаская гладкие стеночки. Член адски пульсировал, хотелось уже наконец снять с себя остатки ткани и начать срывать ещё более громкие стоны, но задница парня была очевидно девственной.       Итадори метало по кровати под жадным взглядом голубых глаз. Ощущения и чувства зашкаливали, пальцы внутри задевали какую-то точку, от которой выгибало в дугу, а проклятый писатель не позволял прикоснуться к изнывающему органу. Не зная, куда деть руки, Юджи то сминал простыни, то цеплялся в плечи этого проклятого бога удовольствий, то жалобно скулил, притягивая того в умоляющий поцелуй. Но в ответ ему лишь пошло улыбались и не позволяли даже потереться. Парню казалось, что он вот-вот испытает свой самый позорный оргазм, но после очередной волны удовольствия пальцы исчезли, и их незамедлительно заменило нечто побольше…       — Прости, но я больше не в силах сдерживаться, — прохрипел Годжо в самое ухо своему курьеру и, наспех натянув презерватив, мощно толкнулся на всю длину.       Крик Итадори был заглушен поцелуем, пока огромный член Сатору разрывал парня на части. Толчки начались так же резко, как и само проникновение, и все мысли парня разлетелись из головы, оставляя концентрацию только на ощущениях. Боль сменилась удовольствием, и Юджи чувствовал, как садился его голос от вскриков и стонов, которые бесконтрольно вырывались под быстрыми толчками и нежными поцелуями. Проклятый писатель быстро обнаружил его эрогенную зону и, не переставая, ласкал шею юноши то руками, то губами. Когда, наконец, этот изверг соизволил коснуться члена Итадори, парень, не выдержав обилия ощущений, излился в руку мужчине, крепко сжимая его в своих объятиях. Низкий стон вслед за его собственным вызвал новую волну дрожи, и Юджи обмяк, отключаясь от реальности.

***

      — Доброе утро, малыш, — улыбнулся Сатору, лёжа на боку и рассматривая приходящего в себя парня.       — Не приснилось, — ошарашенно выдохнул Итадори, сначала белея, затем краснея. Годжо беззвучно рассмеялся.       — То есть, я тебе снился?       — Не важно, — хрипло ответил парень и закашлялся. Протянутый стакан воды оказался спасательным кругом утопающему, однако от прострела в пояснице он вовсе не помог. — У тебя там бревно, что ли? Кошмар, как я на пары пойду…       — Не ходи.       — Конечно не пойду, я ж не встану! — паника быстро улеглась, сменившись приподнятым настроением, и теперь Юджи с не меньшим интересом разглядывал невероятной красоты мужчину перед собой.       — Ты очень красивый, — Годжо улыбнулся и с осторожной нежностью провёл рукой по щеке парня.       — Это были мои мысли о тебе, — честно прокомментировал Юджи, и только потом смутился.       — Теперь-то ты останешься на чай? — писатель с улыбкой заглядывал в глаза напротив.       — Не только на чай. Ты мне ещё игрушки показать обещал, — Итадори подмигнул и поцеловал ладонь Сатору.