О персонажах Хеталии песню спою я вам...

[Хоть мне не светлей, чем тебе, Но я зажгу маленькую свечу.] ❦ ❦ ❦ На часах стрелки медленно движутся к четырем, секундная стрелка издает постоянный тикающий звук, практически в унисон с сердцебиением сидящего в комнате азиата. На окне теплится свеча в стакане, Ëн Су недавно купил ее в ближайшем супермаркете, потому что понравился запах, сладковатый, но в то же время такой нежный, почему-то напоминающий о прошлом. В небе сияет луна, заливая все вокруг голубым светом. Ночь на удивление тиха и, пожалуй, одна из тех, которая заставляет вспоминать прошлое, тосковать и грустить. В такие моменты хочется что-то сказать себе и маленькому себе, что как бы сейчас не было плохо, потом обязательно будет хорошо. Главное написать длинное-предлинное письмо, которое стоит начать так… Скрипит ручка, выводя по бумаге, аккуратные буквы хангыля: «Хэй, привет, Рен Юнчжу… » Это имя звучит так непривычно, давно он им не пользовался, очень давно. Хотя, может стоило бы начать письмо иначе? Действительно, как он мог забыть, что в его детстве не было хангыля, а были только китайские иероглифы. Смяв ненужный листок, юноша берет новый, чистый и выводит уже полузабытые иероглифы на корейском языке. «Здравствуй, Рен Юнджу. Это я, Им Ён Су, впрочем, я это ты, только в далеком-далеком будущем» За окном начинает петь птица, Ëн Су вздрагивает, поднимая голову, и улыбается. Где-то сквозь века в прошлом маленький Юнджу также слушает пение безымянной птицы. Наверное слушает. Интересно, где он в такой волшебный момент? Ëн Су кажется, что сейчас между ними есть какая-то связь, тонкая и неуловимая, позволяющая донести сообщение сквозь века. Комната освещается голубоватым светом. Конечно, в этом нет ничего удивительного, ведь за окном светит луна, но когда Южный видит маленькую версию себя, он вздрагивает. Тёмные волосы убраны в хвост, маленький воин даже в этот момент не забывает об своём оружии, которое висит на поясе. Лица не видно, но Ëн Су уверен, на нём все та же решимость и отчаянное упрямство, какое бывали и у него в детские годы. Мда… К такому его жизнь точно не готовила, присев перед малышом на корточки, Корея осторожно говорит ребенку: — Хэй, Юнджи, привет… Малыш испуганно вскидывает голову, смотря на взрослого себя. На глазах блестят слезы, однако ребёнок явно не ждал гостей, ибо сначала в его глазах вспыхивает недовольство. Сейчас Ен Су обращает внимание на интерьер за спиной ребёнка. Это не его квартира. Это убранство в доме одного из ванов клана Саро. Столько столетий прошло, а Ëн Су никогда не забудет то, где его впервые тепло приняли. Однако почти мгновенно комната сейчас меркнет, погружаясь в темноту и не позволяя все детально рассмотреть. Сейчас здесь только он и… он, но только в детстве. — Почему ты плачешь? — спрашивает Ëн Су у себя маленького, прекрасно зная ответ, и прекрасно зная то, что юный кореец весьма упрям. А тот судорожно всхлипывает и решительно вытирает слёзы. — Всё хорошо, — упрямо поджимает губы малыш, — я большой. Я справлюсь. Я защищу свою землю. Ведь так поступают воины. Это вызывает теплую улыбку старшего азиата. Слова юной страны сейчас звучат как музыка, ведь когда-то он тоже их произнёс в трудные для себя годы объединения в великую и могущественную Силлу. — Как бы ни было темно, — ободряюще говорит он, заставляя Юнджу посмотреть на себя, — обязательно придёт рассвет. Только помни эти слова, они пронесут тебя через столетия, дадут поддержку в трудные года и в конце-концов ты обретешь счастье. В глазах Рена мелкает удивление. Недоверие. Откуда он знает? Кто он? Но в то же время, кажется, будто этот старший азиат, так похожий на их мать, знает так много о его жизни. Но он не спешит высказывать свои мысли. — Правда? — спрашивает Юнджу, — мой народ будет счастлив? — Он умеет находить своё счастье, дитя луны. Даже в самые тяжёлые годы найдёт. По маленькому огонёчку соберется в огромное пламя, подобное солнцу. — Я справлюсь? — снова спрашивает мальчик. Ëн Су медлит с ответом, перед глазами проносится чуть ли не вся жизнь, со всеми взлётами и падениями, трудностями и горестями, радостями и печалями. Но в итоге кореец кивает. А Юнджи этого достаточно для того чтобы улыбнуться и воодушевиться. — Скоро рассвет. Мне пора уходить, — серьёзно добавляет он, кивая на окно. А там действительно сияет голубая полоска начинающегося утра. Когда Ëн Су снова поворачивается к юной Силле, его место уже пустует. Снова поёт за окном птица, Ëн Су сонно открывает глаза, удивленно смотря на стол. Лист сияет белизной, словно не было попытки написать письмо, а за окном по прежнему синяя-синяя лунная ночь. «Какой странный сон…» — думается Южной Корее. — «И такой реалистичный.»