—
— Хн. В отца извращенец, а педофил-то в кого? — задумчиво тянет Учиха, своей единственной рукой расчёсывая потрёпанные, из-за мелкого лучшего друга тире соперника, волосы. Если на чистоту, Боруто, когда на их пятой миссии Саске-сан вдруг начал расчёсывать свои волосы, сидел в культурном шоке. В конце концов, задания заданиями, но за волосами-то следить нужно? — Не понял, даттебаса, — оторвавшись от разглядывания Наруто, который учил маленького Конохамару какой-то технике, Боруто хмуро посмотрел на соперника своего отца, при этом рассевшись на дереве. — Что не понятного-то? Смотришь на мелкого усуратонкачи как больной извращенец-педофил, это даже Конохамару заметил, к слову, — в подтверждение своим словам, Саске кивнул на синеглазого брюнета, который буквально прожигал в Боруто дыру. — Это твой отец. У тебя не должно быть лишних мыслей о нём. — Тц. Он не знает, что я его сын. И ещё не стал моим отцом. И даже не знает, что у него будет жена, не то, чтобы дети. Что мне мешает? — Узумаки даже не подумал, что не стал отрицать поглядывания в сторону отца, почему и покраснел, сцепив челюсти. — Хината, не рождённый ты и Химавари. Да и я тоже завишу от твоей нездоровой симпатии, — совершенно спокойно, с лицом из отряда «кирпич», проговорил обладатель ринненгана, откидываясь на дерево. И тоже наблюдая за лучшим другом и его первым и единственным учеником. — Чего? Вы-то тут причём? — Если Наруто начнёт испытывать к тебе симпатию, то зациклится на этом, потому что будет слишком верен. Потом ты пропадёшь, то есть, мы вернёмся в наше время, и кто знает, что будет с Наруто. А если его и без того пустая башка будет заполнена не только раменом, но и тобой, про меня он, может, и вообще забудет, — как само собой разумеющееся Саске говорил тихо, но отчётливо, и не думая повышать тон. Боруто, за столько-то лет, привык уже. — Всё равно ничего не понимаю, Саске-сан. Как то, что батя в меня влюбится, скажется на Вас? — не скромничая слов бурчал парень, краем глаза наблюдая за вспотевшим не-отцом, который уже скинул чёрно-оранжевую куртку, оставаясь в сетчатой кофте, и за не менее уставшим Сарутоби. «А батька-то ничего так, красавец, да и выглядит он более… пассивным, что-ли, не то, что с мамой» Незаметно блондин обвёл взглядом стройную, сильную фигуру парнишки. По тонкой шее стекали горячие капли пота, по пульсирующим венкам, по кадыку и дальше, по крепкой, худой груди, плечам, локтям, кистям, по тонким пальцам, по выступающим рёбрам, по рельефному прессу и вниз, по обведенном мышцами… Загорелая кожа, с сладким, но не приторным оттенком карамели прекрасно выглядела на солнечных лучах. Напряжённые мышцы перекатывались под загорелой кожей при малейшем движении тела. Ослепительная, широкая улыбка красовалась на ехидном лице. Глаза закрыты, ресницы напоминают чем-то полумесяц. Худые руки с небольшими бицепсами сцепились замком за затылком, из горла доносился гордый, но даже так слегка гаденький смех. — Тогда он может не вернуть меня… — Боруто его уже не слышал. Боруто его вообще игнорировал, ведь обнажённый торс небезызвестного Джинчурики мог увидеть не каждый, и раз он оказался таким счастливчиком, нельзя упустить шанс. Насмотревшись, — кому он врёт, он мог бы делать это хоть всю жизнь — оценив парня с волос до пяток, совершенно случайно зацепился взглядом за Конохамару, который, кажется, так же внимательно рассматривал своего «старшего братца». Узумаки распахнул глаза, хлопая ресницами. Это то, о чём он думает? — И поэтому, я тоже завишу от твоего идиотизма, — кажется, Саске, хоть и понял, что сын лучшего друга его не слушал, забил на это и продолжал свой рассказ. Вот же чудак. — Ага… Очень интересно, дядя Саске, но я хочу спросить кое-что другое, — брюнет лишь угрюмо закатил глаза и выдохнул. Что теперь интересует этого болвана. Весь в отца, головная боль да и только. Мужчина посмотрел на юношу, как бы спрашивая «чего ещё?». Боруто дважды просить не надо. — Батя… То есть, Наруто… Наруто был популярен среди жителей, будучи подростком? Саске удивлённо вытянулся в лице, а после усмехнулся. Значит, заметил. — Ты о Конохамару? — Пф. — Хн? — Саске-сан! — Ну, что? — Может быть. — М-м? — Да! Учиха нахмурился, но тем не менее тихо усмехнулся. Это было жутко, по мнению Боруто, но, слава Кураме, он уже привык. Его голубые глаза выжидающе уставились на учителя, тот фыркнул. — Понятия не имею. Но у Конохамару явно какое-то нездоровое влечение к Наруто. Прямо как у тебя. Но усуратонкачи слишком не мозговитый, чтобы понять, — расчёска загадочным образом исчезла. — Вы не понимаете, это другое! Я — его сын. Моя любовь вполне оправдана. Я жил с ним с рождения. А Конохамару… А сколько он вообще с моим отцом знаком? — Саске лишь фыркнул. — Где-то с тех пор, как Наруто стал генином. Может, ещё раньше. Но суть в том, что Конохамару знаком с усуратонкачи намного больше, и даже стал называть его старшим братом. Это показывает то, насколько Сарутоби привязан к нему. — Тогда почему в нашем времени Конохамару относится к моему отцу как друг? — Не знаю, — Учиха слегка привстал, наблюдая за нахмуреным мальчиком. — Это странно, даттебаса. — Нисколько. Скорее всего, Конохамару повзрослел и решил не портить ни себе, ни Наруто жизнь. Доволен? — Угу. Боруто посмотрел на Наруто, который накинул на себя куртку, не засовывая руки в рукава. По его губам пробежалась капелька пота, и он её слизал, задевая верхнюю губу. Боруто сглотнул. — Хватит уже это делать. Хотя бы при мне. Знаешь, не очень приятно смотреть, как за твоим женатым другом с двумя взрослыми детьми, глазами извращенца смотрит как раз таки один из этих детей. Не находишь? — Не-а. Но тут лучший ракурс. — Лучше уж подойди к нему. — Э-э? — Конохамару ушёл. — Но Вы… — Разрешаю. Узумаки захлопал глазами: чего? И что как делать? Просто подойди к Наруто? Что говорить? Не заявит же он «привет, я твой сын из будущего, но мне на это плевать, потому что ты в молодости пиздец какой сексуальный, и я хочу тебя», верно? Верно. Можно было бы просто поговорить… Можно было бы, если бы возбуждение не поглощало его каждую секунду наблюдения за не-отцом. Только он повернул голову, чтобы отказаться от предложения учителя, как там уже никого не было, лишь бумажка. Записка, мать вашу. Боруто зарычал, сужая глаза. И взял бумажку. «Не натвори глупостей». И всё. — Вот же пугающий тип, а! Боруто вздрогнул от внезапно раздавшегося позади него голоса. Наруто стоял рядом с ним, положив подбородок на чужое плечо, словно в порядке вещей и заглядывал в письмо. Обладатель джогана сцепил зубы, и почувствовал как внутри кольнуло и в тот же миг по телу пролетела огненная молния. Не хотелось бы обжечься. — Ты о Са… моём учителе? Да, есть немного. Та ещё он жуть. Но зато сильный, — Узумаки фыркнул и убрал руки за спину, на пример его отца. — Сильный? Ну, наверняка, не сильнее извращённого отшельника, даттебайо! Боруто лишь усмехнулся. «Ему по силе равен лишь ты» именно это он хотел сказать, но прикусил язык в последний момент. Саске-сан его убьёт, если он проболтается. Без преувеличений. Он в этом уверен. — Этот пацан, — Боруто сглотнул. — Ну, брюнет этот… — Конохамару? — улыбнулся парень. — Мой ученик, если можно так сказать. Он мне как маленький братец. Поэтому, если ты собрался ему навредить, стрёмный наблюдатель, который так и не сказал своего имени! — Нет, нет. Ты всё не так понял! Я лишь хотел изучить твою тактику боя, бака! — Это было извинение? Если да, то какого чёрта ты обзываешься, ттебайо?! — возмущался Узумаки, вскочив на ноги. Перепрыгивая с ноги на ногу, парень соскользнул с ветки, оказывается, не скапливая чакру и умудряясь при этом долгих две минуты стоять на одном честном слове. Чтобы будущий Хокаге не упал с дерева, получив травму таким нелепым способом, обладатель джогана резко наклонился вперёд, придерживая не-отца за поясницу, повиснув на ветке. Рыжая куртка упала на землю. — Я так и не представился за эти недели. Я Узуга* Боруто, — прошептал в нос блондину чуунин. — Узумаки Наруто, даттебайо, — чувствуя, как покраснения появляются на ушах, тихо защебетал парень. — Я знаю. С тех пор, даже спустя три месяца, Боруто понемногу давал намёки на то, что он и Наруто — вообще-то — могли бы быть вместе, но тот как осёл упёрся в поиски молодого Учихи Саске. Тем временем Саске из времени самого Боруто лишь фыркал своему ученику о том, что не суждено ему быть с Наруто. Но Боруто не был бы Узумаки, если бы не добился своего. Его дедушка — Намикадзе Минато, а отец — Узумаки Наруто! Он просто обязан добиться своего. Первым делом он пытался привлечь внимание Наруто цветами, конфетами и открытками. Саске-сан говорил, что это ему посоветовал Какаши-сан. Ага. Только вот Учиха не упомянул, а «Узуга» не додумался, что эти заварушки и нежности для девушек, а не для парней. Что в итоге получил Боруто? Удар кулаком под дых и расенган совсем рядом с ним самим. Совсем не как у девушки. Что удивительно, ведь, кто не знал Наруто, вполне мог подумать, что Джинчурики Девятихвостого девушка. Почему, объяснять не стоит. Но он не остановился. Добивался внимания Наруто всеми способами: даже сказал тёте Сакуре, что не позволит больше колотить Узумаки. Правда, после этого его самого чуть не поколотили. Та самая Харуно. Но своего он добился: Наруто лечил его раны полученные от Сакуры. Точнее, от итога беганий от неё. Саске лишь устало вздыхал, понимая, что к ничему хорошему это не приведёт. Определённо. И он был прав. Ведь, когда какой-то парень из будущего прижимает тебя к стене в твоей же квартире не особо хорошо? Наруто не знал. — Боруто? — Узумаки вскинул бровь на расставленные по обе стороны от его головы руки. Вот же ж, и правда не мозговитый. — Я хочу тебя, — выпалил как отрезал Боруто, наклоняясь всё ближе. Сначала он почувствовал напряжение напротив, но после внезапное расслабление и пьяную-гуляющую улыбку. — Так чего ждёшь? — подставив шею, ухмыльнулся Наруто. Боруто дважды повторять не надо.—
— Боруто? — твёрдый голос Седьмого Хокаге слегка удивил парня, выводя его из транса. — Да, Хокаге-сама? — Узумаки-младший ослепительно улыбнулся. — У твоей команды пока месячный перерыв. Учиха Сарада и Мицуки ранены, да и ты не в лучшем состоянии, иди домой, твоя мама тебя ждёт. — Как прикажете, Хокаге-сама. Уже сегодняшней ночью он будет лежать в кровати человека, в жизни которого появился слишком рано, смотреть с ним на фейверки и, может быть, под утро всё закончится разбросанной одеждой и постелью, потными окнами и громкими стонами и криками. А Учиха Саске будет проклинать всех Узумаки и то, на чём свет стоит.