Харадо Кента
Харадо чувствовал себя очень старым и очень усталым. Он сидел на парапете моста и смотрел в воду на отражение старинного дворца, стоящего на левом берегу. Нет, он не собирался топиться или вытворять ещё какие подобные глупости, он просто сидел, свесив одну ногу в сторону реки и опершись на колено другой, и заворожённо вглядывался в тёмную глубину. Когда лежишь и смотришь в небо, начинает казаться, что падаешь в него. Сейчас казалось, что вода течёт сверху.Я так давно родился, Что слышу иногда, Как надо мной проходит Студеная вода. А я лежу на дне речном…*
Тряхнул головой. Нет уж! Никаких лежаний на речном дне, и вообще каком бы то ни было дне. Пусть у него почти ничего не осталось — то, что на нём, плюс не особо объёмная сумка, притороченная к стоявшему рядом байку, да сам байк, не новый, но надёжный, но это лишь повод начать новую жизнь. Подальше от знакомых с детства и любимых дворцов и парков старой столицы, её мостов, улиц и дворов. Подальше от жалостливых взглядов друзей и родни, любопытных или презрительных — окружающих. Подальше от шепотков за спиной и «понимающих» улыбочек. Ещё год назад он думал, что он везунчик, каких мало. Ему, второкурснику, пусть и отличнику, но в общем-то ничем не выделяющемуся из основной массы студентов парню, предложили родительский контракт**! Известные в модной городской тусовке люди, они мотивировали свой выбор нежеланием публичности. Тогда он проглотил такое объяснение как миленький, ему казалось это ужасно романтичным, не насторожили ни необычные условия, ни сумма контракта. Он придумывал всяческие оправдания этим странностям — от смешных до нелепых, воображал, что всё это для отвода глаз, а на самом деле… Стыдно и противно вспоминать те глупые фантазии. На самом деле все было очень утилитарно. Никаких ночей на шёлковых простынях. Шприц с коктейлем гормонов. Милые вечера втроём? О чём вы? Маленькая неуютная съемная квартира и неулыбчивый молчаливый шофёр-сторож-нянька в качестве компании. Он возил Кенту в университет и на частые медосмотры, выгуливал в парке и следил за соблюдением режима дня. А потом забрал малыша раньше срока. И тот умер. Харадо удалось доказать свою невиновность, хотя и с большим трудом, но из университета всё же пришлось уйти. За то, что не сдался, ему отомстили. К счастью, зрение не пострадало, но левая половина лица и шеи представляли сейчас не самое приятное для глаз зрелище. «Хулиганов», конечно же, не нашли. Врач утверждал, что со временем всё заживёт и будет почти незаметно, но почему-то в это не особо верилось. И кому нужен уродливый бета с таким прошлым? Кажется, теперь всё, на что он может рассчитывать, это социальные половинные контракты «в пользу бедных». О временных остаётся только мечтать, кто захочет, чтобы его ребёнок каждый день видел эту рожу? Про полный и говорить нечего. Может, стоит начать копить на пластическую операцию? Но всё это позже. Позже он восстановится в университете, позже он разместит свою анкету в агентстве***. Сначала надо прийти в себя и долечиться. А поскольку деньги, полученные за контракт, стремительно таяли — судебные разбирательства и лечение немало этому поспособствовали — первым делом нужно заняться поиском работы, и где-нибудь подальше отсюда. В родном городе он стал слишком известной персоной. А не податься ли в Нагою? Повидаться с другом детства, съездить к дедуле. Можно остаться там помощником в онсене на какое-то время, а потом поискать работу в городе. Нравы южан, правда, слишком уж вольные на его вкус, ну уж как-нибудь. Решено! В Нагою! Харадо спрыгнул с парапета на мост, стянул резинкой растрепавшиеся от свежего речного ветра волосы, взял лежавший рядом шлем. Оглядел его оранжево-чёрные полосы. Сейчас этот яркий дизайн ему уже не нравился, надо было отдать Тигрулю старшему племяннику, но это уже в другой раз. В следующий раз, когда он вернётся в родной город. А сейчас его ждёт Нагоя! Он смело зайдёт в бар, где работает друг, скажет «Привет, Кичи!» и, возможно, даже не будет прикрывать волосами левую сторону лица. Может быть, он снова встретит там зеленоглазого приятеля Кичи и познакомится с ним поближе. Стоит ли поступиться принципами и отдаться ему?.. Перчатка упала прямо в лужу. Даже не лужу, лужицу размером чуть больше тарелки, причём единственную в ближайшем обозримом пространстве. Вот всё твоё везение, вот цена твоим мечтам, кретин! Тот улыбчивый симпатяга наверняка уже нашёл себе пару, а может, и трио. А кому нужен ты со своей уродливой рожей? Вот поэтому лучше так — одному, в шлеме, скрывающем лицо. Гнать по дороге на юг и мечтать о высоком зеленоглазом альфе.Моринага Тецухиро
Незадолго до конца смены его подозвал Хирото. Моринага видел, как к стойке с полчаса назад подсел какой-то здоровый увалень, как расширились глаза приятеля то ли от страха, то ли от удивления. Первое, правда, было маловероятно — маленький бармен обладал бесстрашием, хитростью и наглостью дикого кота, но всё же парень насторожился. И тут же расслабился, его помощь явно была не нужна — Хирото уже улыбался и болтал со здоровяком, как с хорошим другом. — Ангел-кун, ты же заканчиваешь через час? Моринага кивнул. — Ты не мог бы меня выручить? Ко мне родственник приехал, он обычно у меня останавливается, а тут такое дело… — Хирото замялся и, кажется, даже слегка зарумянился. — Ко мне сейчас нельзя… — Хирото-кун! — раздался нетерпеливый стук о стойку. Бармен умчался. Тецухиро понимающе улыбнулся вслед. Он знал, что у друга сейчас в разгаре очередной бурный роман и появление в его квартире чужого совершенно нежелательно. Он перевёл взгляд на посетителя. Бета, определённо бета. Очень смуглая кожа, половину лица закрывают чёрные мелко вьющиеся волосы — вот пижон! Спокойный внимательный взгляд. И где-то в самой глубине тёмных глаз затаилась боль. — Харадо Кента. Мы встречались, Вы, наверное, не помните? — Моринага Тецухиро. Извините, не припомню. Присмотрелся пристальнее. Что тут увидишь в полумраке, да ещё если пол-лица скрыто? Высокий лоб, нос с характерными широкими ноздрями, полные губы. И вдруг разглядел то, что закрывали волосы. Вздрогнул от неожиданности, надеясь, что это будет не очень заметно. Харадо грустно улыбнулся краешком рта и склонился над своим стаканом. — Понимаешь, он не хочет в гостиницу, — тихо сказал вернувшийся Хирото. — Пустишь его переночевать? Утром он уедет. — Без проблем, — пожал плечами Моринага. Ему чем-то понравился этот грустный Харадо. — Вы подождёте? Я освобожусь через час с небольшим. — Подожду, — благодарно кивнул тот. — Только не здесь. Через час буду ждать снаружи. Он допил свой сок, коротко попрощался с Хирото и направился к выходу. Друзья смотрели ему вслед. — Только смотри, Ангел-кун, не вздумай к нему подкатывать. Ещё согласится сдуру, ни к чему это. — Что? Ты о чём это?.. Но поговорить им не дали. В бар ввалилась большая шумная компания, и стало не до болтовни. Уже переодевшись, Моринага опять подошёл к другу. — Колись, Хирото-кун, кого ты мне навязал, где мне его теперь искать и почему я не должен… — Ой, да всё просто! — отмахнулся тот. — Это мой дальний родственник и друг детства, мы, считай, росли вместе. Я тебе сто раз про него рассказывал и уже пару раз знакомил. В прошлом году к дедуле ездили, он там был. Ну, такой тощий прилизанный очкастый заучка, вспомнил? Моринага честно напряг память и попытался мысленно совместить данную характеристику с только что виденным громилой, но потерпел неудачу. Замотал головой. Хирото театрально закатил глаза. — Я ж говорю, уже который раз знакомитесь, дырявая твоя голова! Искать его не надо, Кента никогда не теряется. Как пить дать, уже торчит у задней двери на своём байке. А насчёт последнего вопроса... Видел, что у него с лицом? Объяснять он ничего не стал, он всегда такой, слова не вытянешь. Только я слышал, что вроде у него родительский контракт был, и что-то там плохо кончилось. Как бы он с отчаяния не позволил себе лишнего. Ты ж у нас неотразимчик, кого угодно пальцем поманишь, и бегут, слюни распустив. Если бы… Кто бежит, те даром не нужны, если только на одну ночь, а один-единственный нужный и знать не хочет. — Так может, и хорошо, если позволит? Глядишь, легче станет. Друг только вздохнул и грустно покачал головой. — Ой, сомневаюсь… А если и станет, то он потом себя до смерти запилит, до жути же правильный. Мы с севера, забыл? Только я тут уж давно ошиваюсь, привык, а он только-только из «патриархальной Старой столицы» — произнёс с интонацией опытного гида, будто цитируя путеводитель. — Прости, что озадачил тебя. Было бы больше времени, я бы что-нибудь придумал. Кента и раньше-то чужих стеснялся, а теперь и говорить нечего, в гостиницу ни в какую идти не соглашался, уже собрался в ночь ехать. Спасибо, что выручил! Моринага с улыбкой подмигнул. — А зачем ещё нужны друзья? Выйдя на улицу, осмотрелся. Метрах в пяти мигнула фара. В магазин заезжать не стали, так как Харадо сказал, что уже позаботился о завтраке, поехали сразу домой. Гость отправился в душ первым, а хозяин принялся обустраивать ему ночлег. Футон всегда был наготове — засидевшись допоздна, друзья частенько оставались ночевать. Когда Моринага вышел из душа, Харадо в очках читал газету, но тут же торопливо снял их и неловко попытался спрятать. — Ты чего?.. — удивился было Тецухиро, но тут же вспомнил слова Хирото о стеснительном очкарике. — Стесняешься, что ли? А ездишь как же? — Линзы… — смущённо отводя глаза, ответил Харадо. — Так удобнее, и в очках я глупо выгляжу… — Что за ерунда! — рассмеялся Моринага. — Кто тебе такую чушь сказал? Ну-ка надень!.. Знаешь, тебе просто позавидовали, ты в них определенно крут. — Ты правда так думаешь? — Правда-правда, зачем мне врать? — Посерьёзнел. — Знаешь, человек, который мне очень нравится, тоже носит их, только другие. Мне вообще нравятся люди в очках. А ты в них к тому же жутко солидный, словно доктор какой-то, так что носи и не стесняйся. — Доктор, говоришь… Ладно, буду носить. Давай спать? Моринага задумчиво посмотрел на него. — Сейчас, минуту. Ты только не пугайся. Опустился на колени на футон рядом с гостем и наклонился над ним, шумно принюхиваясь. Харадо удивлённо следил за его действиями, но не протестовал. — Странно… — Моринага отстранился, легко встал и направился к кровати. — Я тебя почти совсем не чувствую. — Я вообще-то из душа, должен пахнуть твоим мылом. Может, у тебя насморк? — Да я не про то! Омеги и после душа пахнут, да и многие беты тоже. — Погасил свет. В темноте хмыкнули. — Беты, которые предпочитают «вольную любовь»? Так они химикатами накачаны. Иначе кому они нужны? Да и сами желания не почувствуют. А омегам и положено пахнуть, как и альфам. И чему только тебя в школе учили? — А нас такому не учили… А, так ты ж с севера, традиционалисты, да? И в школах программа другая? Ну вот скажи, а как тогда я своего бету учую, как мне с ним?.. Харадо помолчал. Как бы он хотел стать этим бетой! Начал лекторским тоном. — Своего бету ты учуешь, когда твой омега будет готовить его носить твоего ребёнка. И запах его будет похож и на твой, и запах твоего омеги одновременно, и поэтому именно для вас он будет самым лучшим. Если трио подобралось хорошо, их связь между собой крепнет от времени, а вот если контактов после выхода ребёнка не будет, то бета через какое-то время возвращается в нейтральное состояние. Так было задумано Создателями. А эти, «вольные пташки», которые пахнут всегда и для всех, принимают препараты, там такая убойная доза всякой дряни намешана! Оружие массового поражения, так сказать, чтобы всех зацепило. — Презрительно фыркнул, продолжил с горечью: — Эта пакость ведь ещё и родительский инстинкт ослабляет или вовсе блокирует, только об этом не говорят. Там, где идут против заветов Создателей, с каждым годом всё меньше малышей. Омеги не могут зачать, беты не способны выносить. Вы, Свободные, хотя бы в самую основу не лезете, только зависимость от Запаха пытаетесь снизить. Ладно хоть не до полной асексуальности. Хотя кто знает, как это скажется потом… Совсем вы тут помешались на двуполых. Да и весь мир сошёл с ума. — Он горько вздохнул. Моринага понял, что за этим стоит что-то очень личное, Хирото же упоминал родительский контракт. Сказал легкомысленно: — Знаешь, так забавно получается... Вчера приглашал выпить одного бету, правда, мне отказали. Сегодня неожиданно привёл к себе другого. А переспать не светит ни с тем, ни с другим. Харадо после небольшой паузы задумчиво обронил: — Странный ты... Если твоя цель просто переспать, чего ты лезешь к бетам? Мало тебе омег? Вон их сколько в вашем баре крутится, на все вкусы. — «Кто бы говорил, а, Кента? Это кто ещё странный, кому вот этот красавчик второй год снится?» — Иногда я так и… Омеги, иногда и беты, эти, «химические». — Моринага вдруг захотелось откровенности, чем-то ему был близок этот парень. — Но это всё не то. Мне нужен именно он, тот бета. Ты не смеёшься? Не будешь говорить мне что-то вроде: «Альфа должен искать омегу, омега — альфу, и только вместе бету»? — Не мне смеяться. Я сам втюрился в одинокого альфу. Тебе смешно? — Ни капельки… Он красивый? — Да… Давай спать, а? Спокойной ночи! — Спокойной ночи… Тишина. Казалось, что оба заснули, когда Харадо вдруг спросил: — Моринага-кун, ты не хочешь завтра со мной съездить к дедуле в онсен****? Он и сам не знал, почему сказал это. Может быть оттого, что ему хотелось подольше побыть с этим альфой, оказавшемся ещё лучше, чем он воображал. Тут же обругал себя. «Только из-за того, что он от тебя не шарахается и сказал, что ему симпатичны очкарики, ты уже и напридумывал невесть что?! Ещё сочтёт навязчивым... А может, заснул уже, не услышит?» Но Моринага ответил. — Можно. С утра я в универе, а вечером свободен. Только вот обратно как, когда оттуда последний автобус? — Я могу тебя отвезти, только лучше послезавтра рано утром, — предложил Харадо, надеясь, что его голос звучит не слишком радостно. — Лады, договоримся потом. Спи. И Харадо Кента, застенчивый неудачливый бета с изуродованным лицом, впервые за много месяцев уснул спокойно, почти счастливым.