Ваши требования неуместны

Будильник должен был прозвенеть в семь, но отчего-то молчал, затаившись в полумраке спальни. Тобиас лежал с открытыми глазами, намереваясь дождаться этой громкой раздражающей трели. И всё же прошло какое-то время после звонка, прежде чем ему удалось заставить себя подняться. Небо за окном размазалось серым воском, но день обещал быть тёплым и безветренным. Тобиас хмурился экрану телефона, пролистывая прогноз погоды, свежие новости и проверяя почту, пока Поттер варил кофе. Кофе не действовал. Дорога мягко шуршала под колёсами “Вольво”, дверь в новый кабинет по-прежнему закрывалась неплотно и не с первого раза, с глухим хлопком, а старый стол чуть слышно поскрипывал под тяжестью локтей. Даже когда время близилось к полудню, Тобиас по-прежнему чувствовал себя так, как много часов назад, в безмолвном утреннем сумраке, словно что-то остановило время и мешало дню двигаться дальше. Напряжение, копившееся в висках, медленно и тягуче разливалось по голове, сосредоточивалось в затылке и дрожало нудной и слабой болью, которая грозила к вечеру превратиться в полноценную мигрень. От Ника не было вестей, а значит, операция ещё не назначена — Тобиас был уверен, что тот сообщит ему, даже если всё пройдёт успешно, потому что это было вполне в духе Ника. Слушать вполуха, всегда считаясь только с собственными представлениями о том, как выполнять даже самые конкретно сформулированные просьбы. — Возможно, вы заметили из учебной программы, что количество часов практической работы увеличено вдвое, — Тобиас поднял голову и, скользнув взглядом по аудитории, задержался на пару мгновений, рассматривая сосредоточенное лицо Поттера. Часы над дверью тикали слишком громко, отсчитывая свои никому не нужные секунды, и каждый щелчок отзывался в висках, а затем острой иглой пронзал затылок. Секунды скапливались в минуты — ровно семь на объяснение важных причин корректировки курса. И дело было не в том, что студентам важно понимать — теоретическая база без практического подкрепления не имеет никакого смысла. Тобиас рассказывал об ответственности, которая лежит на реставраторе, в руках которого подчас оказываются объекты культурного, религиозного и исторического наследия. А затем, когда внимание большинства было безвозвратно утеряно, тем же тоном и с теми же интонациями упомянул, что успешно прошедшие практический курс в этом семестре смогут при желании зачесть его как стажировку и тем самым сократить на полгода срок обучения. Для проекта Поттера не нужны были все студенты курса. Достаточно десятка самых внимательных, ответственных и исполнительных. Проще говоря — тех, кто слушает его на занятиях. Ему придётся потрудится, чтобы всё оформить должным образом, зато был шанс, что проект удастся сдать вовремя. Это был лучший вариант из имеющихся и уж точно лучше привлечения студентов со стороны, не имеющих никаких связей с академией. И — Тобиас до сих пор был в этом уверен — лучше любого предложения Каркарова. — Получается, я смогу закончить на полгода раньше? Затылок стягивало, сдавливало словно в крепких тисках, и Тобиас нарочито медленно поднял голову, чтобы посмотреть на замершего в дверях Поттера. — Именно так. Тот испытующе смотрел на него, словно ожидал чего-то ещё, каких-то дополнительных объяснений. Ноутбук издал тихий высокий звук — пришло уведомление о новом письме. Тобиас на мгновение прикрыл глаза, пережидая болезненную пульсацию в висках, и сделал короткий вдох. — Почему вы никогда не говорили мне об этом? — Поттер подошёл ближе и без разрешения придвинул свободный стул к столу. Сел. Положил руки на столешницу, и та отозвалась глухим скрипом. — Не выдалось подходящего случая. В одном из ящиков стола лежали материалы, которые Альбус оставил для Поттера. И хотя Тобиас легко мог предположить, что тот уже ознакомился с их содержанием во время своего прошлого визита, отдавать их всё равно не собирался. Словно угадав направление его мыслей, Поттер выложил из ладони маленький пластиковый прямоугольник. — Я хочу сегодня всё-таки заглянуть в архив, — он перехватил пальцами пропуск за края и перевернул на бок. — С какой целью? — Тобиас сделал медленный мучительный вдох и осторожный выдох, стараясь не спровоцировать новый приступ болезненной пульсации в висках. — Потому что теперь это не только моя ответственность. Если от успеха проекта будет зависеть, удастся ли другим засчитать эту практику как стажировку, то мне нужна вся информация, которую только можно найти. — У вас уже есть вся информация. — О доме — может быть. Но не о том, что в нём произошло. — Это не имеет отношения к проекту. — Дамблдор считает иначе, и он просил вас... — Поттер замолчал на полуслове, словно решил, что не стоит тратить лишние усилия на дальнейшие разъяснения. — Просил, — Тобиас прищурился. — И, кажется, я ясно дал вам понять, что отказываюсь выполнять эту просьбу. Поттер молчал несколько минут, не сводя глаз с Тобиаса, а затем отвёл взгляд. Взъерошил свои и без того лохматые волосы. Убрал со стола локти, словно сдавая позиции. — Я хочу знать, что там произошло, — тихо сказал он. — Что случилось с моими родителями. Поттер говорил что-то ещё, то Тобиас не слушал, в какой-то прострации рассматривая его лицо с тонкими чертами. Поток совершенно неуместных мыслей возникал стремительно и сразу же, слабея, перетекал сперва в пульсирующие виски, а затем окончательно гас в средоточии боли в затылке. О чём бы ни говорил Поттер, всё это было неважно — Тобиас не раз предлагал ему сделать выбор, учесть все обстоятельства, и тот должен придерживаться принятого решения. Теперь все слова были лишь потоком раздражающих звуков, намного лучше которых была бы тишина. — Достаточно, — произнёс Тобиас, накрывая ладонью пропуск и притягивая его к себе. — Ваши родители влезли в то, что совершенно их не касалось, и за свою глупость заплатили жизнью — это всё, что вам нужно знать. Или вы хотите последовать их примеру? Думаете, это будет весело, интересно? Думаете, это принесёт какую-то пользу? Поттер побледнел и замер каменной статуей на своём стуле. Теперь он молчал, но это молчание было тяжёлым, как гроздья гнева, темнеющего в его глазах. Тобиас поднял пропуск со стола и, выдвинув ящик с материалами Дамблдора, опустил его туда. Аккурат на ксерокопии страниц газет почти двадцатилетней давности. Поттер встал слишком резко — неприятно скрипнули по полу ножки стула — и вышел из кабинета, хлопнув на прощанье дверью. В этом поступке было так много ребячества, что Тобиас поморщился от досады, а затем переключил всё своё внимание на экран ноутбука. * * * Чувство, будто что-то не так, обострилось к вечеру. Тобиас бросил в стакан воды таблетку аспирина, наблюдая за тысячей крошечных пузырьков, поднимающихся вверх, к самой кромке воды. Надеяться, что чувство тревоги исчезнет вместе с головной болью, было бы напрасно. Поэтому, едва дождавшись, когда подействует лекарство и каждый вдох перестанет взрываться фейерверками боли в черепной коробке, Тобиас закрыл кабинет. Темнело. Когда он подъехал к дому, небо разливалось над головой глубоким синим, а в проблесках туч блестели тусклые звёзды. Свет в окнах не горел, и тревога в груди стала почти осязаемой, скрутилась в плотный тяжёлый ком. Дом был пуст. Это ощущалось сразу, ещё с порога — Поттер не возвращался. На какую-то долю секунды Тобиас почувствовал облегчение, но оно испарилось быстрее, чем он смог найти ему причины. После ужина тревога немного улеглась, но за полчаса до полуночи Тобиас понял, что Поттер, по всей вероятности, уже не вернётся. По крайней мере, сегодня. Запоздалое чувство вины мелькало на самом краю сознания, не позволяя себе слишком многого, но стараясь всё время быть на виду. В конце концов, Поттер мог бы предупредить. Мысли крошились, мялись, падали сухими хлопьями на зыбкий фундамент беспокойства — и Тобиас взял телефон, чтобы позвонить. Приглушённые радостные напевы доносились из соседней комнаты и, войдя туда, он обнаружил телефон Поттера под диванной подушкой. Не до конца отдавая себе отчёт в собственных действиях, Тобиас вышел из дома, сел в машину и задумался о первом пункте назначения. Он не желал оставаться в доме и ждать звонка от Ника. Он ждал этого каждый вечер, и ожидание с каждым днём становилось всё более неприятным. Когда все дела сделаны, лишние, посторонние, тягостные мысли гнездились в голове, и Тобиас чувствовал острую необходимость чем-то себя занять. Поттер может быть у Лавгудов, но пойдёт ли он туда, если с каникул уже вернулись его друзья? Не логичнее ли провести время с ними в кампусе? Смысла наведываться в кампус не было. Тобиас понимал, что, на самом деле, ему всё-таки стоило бы вернуться, вот только пустота, заполнявшая дом, была сходна с той, что царила внутри него самого. Поэтому он повернул ключ в замке зажигания. Первым делом Тобиас поехал к архиву — смутно понимая, зачем, но, в конце концов, именно с архива сегодня всё и началось. Пустые чёрные глазницы окон здания говорили о том, что Поттера, как и кого-то другого, внутри не было. Разумеется. Набережная — любимое прежде место Поттера во время душевных терзаний — оказалась безлюдной. Тобиас ехал по пустому городу, петляя по узким улицам и пытаясь привести в порядок мысли. Его не отпускала уверенность, что Поттер вернулся бы за телефоном, если был бы способен принимать решения, продиктованные логикой и здравым смыслом. “Вольво” сбавил скорость, а затем и вовсе остановился. Тобиас сидел, положив руки на руль, и смотрел на тёмный силуэт дома. Нетронутая печать на двери свидетельствовала о том, что туда никто не заходил после снятия запрета. Площадь Годрика, щедро освещённая уличными фонарями, была тихой. В тишине мысли всегда звучат громче. Зато воображение рисовало перед Тобиасом сцены незамысловатой встречи студентов — громкая музыка, громкие разговоры, слишком много отвлекающих факторов, чтобы забыть о времени и не спешить возвращаться. Вот только Поттер в эти сцены вписываться отказывался. Стоило подобрать другие слова — тогда, в этом бессмысленном разговоре. Стоило перенести его на другое время. Тобиас не испытывал сожаления за сказанное, но ему была неприятна реакция Поттера. Он медленно тронулся с места и развернулся. Центральное кладбище действительно находилось довольно близко к академии. Он вышел из машины, прокручивая в голове слова Поттера о том, что тот сможет навещать могилы родителей в любое время. Любое время — это сейчас. Тобиас шёл по широкой главной аллее, внимательно глядя по сторонам. Если Поттер и говорил что-то о местонахождении этих могил, он явно всё прослушал. Прохладный воздух освежал голову. Важно было не давать посторонним мыслям слишком много свободы и сосредоточиться на поиске. Дурные предчувствия, тревоги, сомнения и страхи — всё это способно вызвать новый приступ мигрени, который в данный момент усугубил бы ситуацию в невероятной степени. Тобиас дошёл почти до конца аллеи когда уловил боковым зрением движение. Он повернул голову, вглядываясь в полумрак — на тот участок не проникал тусклый свет ламп — и включил фонарь. Луч бледно-жёлтого цвета заскользил по каменным плитам, выхватывая бесполезные имена и даты, пока не остановился на тех двух, которые искал Тобиас. На могиле лежали несвежие цветы — видимо, остались со дня погребения. Тобиас посветил вокруг в попытках отыскать источник движения, которое обратило его внимание на это место, но не нашёл ровным счётом ничего подозрительного. Между лопатками спину покалывало от лёгкого озноба — жутковатое место для ночных визитов. Тобиас выключил фонарь и направился было обратно, но уже через пару шагов остановился, пристально глядя на главную аллею. Там, как раз напротив одного из покосившихся чахлых фонарей, стоял высокий широкоплечий человек — он словно возник из ниоткуда, и его тёмный силуэт никак не мог принадлежать Поттеру. Поздний посетитель мест захоронений не двигался с места, словно превратившись в одну из мраморных статуй. Тобиас свернул правее, понимая, что в такой час и в подобном месте незапланированных встреч лучше избегать. Пару минут спустя, когда он вышел из-за стены однообразных каменных плит, аллея была пуста. * * * Сердце билось сильно и быстро — злость накатывала крупной волной, и Тобиас старался дышать ровнее и глубже. Он заглушил мотор, но несколько минут продолжал сидеть в машине, прежде чем решился выйти. Спокойствие, которое он так тщательно сохранял весь вечер, начало давать сбой. Надежда найти Поттера раньше, чем тот успеет принять какое-то решение, растаяла как дымка. Всё складывалось крайне неудачно, и Тобиас вышел из машины, с досады чересчур громко хлопнув дверью. Обогнув старый вяз, он нащупал в кармане ключи, когда картина, представшая его взору, заставила замедлить шаг. Тобиас не удержался и хмыкнул — Поттер собственной персоной сидел у порога. При его приближении он поднял голову, а затем поморщился и снова уткнулся взглядом в выложенную каменной плиткой дорожку. — Вы поздно, — холодно произнёс Тобиас. — Ключи забыл, — буркнул Поттер, запоздало сообразив подняться и пропустить его к двери, и снова отвёл взгляд. — Как и телефон. Полагаю, в этом причина того, что вы не удосужились сообщить мне причину, по которой решили явиться сюда заполночь, — Тобиас повернул в замке ключ и толкнул дверь. — Это не отель, Поттер. Это мой дом. Чувство облегчения понемногу просачивалось, заменяя исчезающую тревогу. Он понятия не имел, где был Поттер и почему вернулся, но теперь даже в самом его присутствии было что-то умиротворяющее, и Тобиас быстро успокаивался. Всё ещё можно было вернуть ситуацию под свой контроль. Им нужно поговорить и обсудить всё без лишних эмоций — возможно, завтра, если выдастся подходящий случай. Но вместо того, чтобы отправиться к себе, Тобиас прошёл на кухню вслед за Поттером. — Если вы ждёте извинений… — начал тот, но тут же замолчал, нахмурившись. — Думаю, это я должен извиниться, — спокойно ответил Тобиас, садясь на стул. — Мне не следовало озвучивать своё мнение по поводу ваших родителей в такой резкой форме. Поттер, наконец, посмотрел на него. — Ваше мнение, — его губы дёрнулись в подобии усмешки. — Оно не изменилось, — Тобиас наблюдал, как на щёках Поттера вспыхивают бледно-розовые пятна. — Верните мне пропуск. — Упрямство — не лучшая ваша черта. Как я уже говорил, вам лучше отказаться от этой затеи. — А может, я сам буду решать, что для меня лучше? — тихо ответил Поттер. Его глаза потемнели от гнева, а румянец на щеках стал ярче, и легко было догадаться, какие мысли крутятся в его лохматой голове. — Может быть, у меня тоже есть своё мнение, и оно не нуждается ни в вашем одобрении, ни в ваших запретах. Вы мне не отец! Последняя фраза прозвучала особенно грозно. — Благо, нет, — отозвался Тобиас, хмыкнув. — И сейчас мы не на лекции и не в академии, — если Поттер и готовил эту речь, то подготовка была очень слабой. — Рад, что вы это понимаете, — Тобиас поднялся и подошёл к нему ближе. — Сейчас мы не на лекции. Вот только ничего не мешает мне добиться вашего отстранения от проекта, если у меня возникнут сомнения, что посторонние занятия помешают вам уделять ему столько времени, сколько требуется. Быть может, такая угроза на вас подействует, если не действует ни прямой запрет, ни попытки воззвать к вашему рассудку? — Вы забыли упомянуть отчисление, — на лице Поттера был вызов. На чертовски симпатичном лице. — Мне и не требуется упоминать, — усмехнулся Тобиас. — Вы ведь сами прекрасно всё помните. На плите закипал чайник, словно призывая к завершению разговора. — Ужинайте, если хотите, и ложитесь спать. Ответа не последовало, и Тобиас вышел из кухни. * * * В стекло барабанили назойливые капли дождя, и оставалось только надеяться, что к утру он истощит свои силы. Тобиас успел принять душ, переоделся и уже готовился ложиться спать, когда в дверь постучали. Если бы дождь мог проникнуть в дом и постучать в его дверь, Тобиас предпочёл бы такой вариант. Вот только вместо этого за дверью оказался Поттер. — В чём дело? — Там у меня открыто окно, настежь. Это вы открывали? — и не подумав извиниться за своё вторжение, спросил Поттер. Но, судя по его взволнованному виду, он сейчас меньше всего думал о такте. Тобиас покачал головой и, накинув на плечи халат, направился в комнату Поттера. Обе оконные створки были распахнуты, и помещение наполнял сырой прохладный воздух — значит, окно уже было открыто какое-то время. Тобиас включил свет и подошёл к подоконнику, осматривая его на предмет следов проникновения, но подоконник выглядел сухим и чистым. Ощущение незащищённости, уязвимости пугало, и Тобиас твёрдо решил завтра же заказать решётки на окна. — Ветер? — Не было никакого ветра, — он посмотрел на Поттера, которому тоже явно было не по себе. Беглый осмотр комнаты не показал ничего подозрительного. Вот только… Тобиас нахмурился, глядя на телефон Поттера, лежащий на столе. — Вы что-нибудь здесь трогали, когда вошли? — спросил он. — Нет. — Абсолютно ничего? Поттер покачал головой. Телефон продолжал лежать на столе, хотя Тобиас был уверен, что в последний раз видел его на диване — с другой стороны, он мог взять его и переложить. Он слишком был занят другими размышлениями, чтобы помнить такие мелочи. — Закройте окно, проверьте, не пропало ли что-то из ваших вещей. Ощущая нервную слабость во всём теле, Тобиас ещё раз осмотрел комнату.Нужно убедиться, что этой ночью они не принимают незваных гостей.