Десять минут до полуночи

— Гляди-ка, дождались! А они ещё говорили, что пунктуальны, — голос Хачулинга звучал весело, с лёгкими снисходительными нотками. Аккомпанементом ему стали глухие хлопки, эхом раскатившиеся по округе — наконец-то запускали фейерверки. На тёмном небе-куполе один за другим раскрывались огненные цветы, пестреющие то красным, то рыжим, то жёлтым и отражающиеся в чёрной воде дрожащими цветными силуэтами. Они вспыхивали и гасли-увядали один за другим, и непоколебимой оставалась только луна — белая лампа высоко над празднеством. — Мало ли, что случилось, — низко пробормотал Леро, опираясь локтем о подоконник. Тот был длинным и широким, а возле него — ряд больших пуфов, на которых и расположились они с Хачулингом, чтобы посмотреть на фейерверк. Отель на курорте Крылатого Древа отличался роскошными окнами и здоровыми балконами, но последние забили другие постояльцы, искать удобное место на улице оказалось лень, а их номер располагался прямо напротив площадки, откуда собирались делать запуск. Хотя вряд ли это было простым стечением обстоятельств, потому как Хачулинг плотно общался с управляющим отеля… но Леро предпочёл не забивать себе голову лишними вопросами. — Это же техника. Да и главное, что запустили… пусть и довольно поздно. Многие могли уже уйти отдыхать. Хачулинг издал сдавленный смешок и скосил на него глаза. Он сидел на расстоянии вытянутой руки, подобрав под себя ноги и накинув на плечи плед с изображением Кванта. Невольно вспомнилось, как последний вопил, проклинал Ю Хан Сона и обещал выкинуть тряпку, и Леро сам фыркнул в кулак, чтобы потом снова поднять глаза на Хачулинга — расслабленного и довольного. В полумраке гостиной, освещаемой только светом уличных фонарей и отблесками фейерверков, он выглядел… почти уютно? Странное определение для человека, которого Леро чаще видел усмехающимся, азартным, с лукавым прищуром, но от этой мысли под рёбрами что-то сжалось. Такой Хачулинг, позволивший увидеть себя менее закрытым, был редким явлением. Открывать его — всё равно что пытаться разгадать одну из сложных головоломок Башни, Леро успел понять это едва ли не в первую встречу. Хачулинг охотно шёл на контакт, был надёжным товарищем по команде, но доверяя в работе Древа, в обычной жизни не подпускал слишком близко к себе. Чёткая граница, не переступай черту. Должно быть, издержки воспитания в Семье Кун… но что тут поделаешь. Леро просто оставался терпеливым. Не лез, ни на что не провоцировал, протягивал руку помощи каждый раз, когда это было нужно — то есть, вёл себя так, как привык. Нарываться с кем-либо на дружбу было не в его характере, даже если человек с самого начала вызвал интерес. В конце концов, долгие годы поднятия на Башню, а потом работы в статусе офицера научили его, что время всё расставляет по своим местам, и что будет, то будет. Насильно мил не будешь. Досаждением чужого расположения не получишь. — Некоторые, — голос Хачулинга ворвался в сознание Леро потоком воды. Тот вздрогнул, слегка поморщился от досады на себя, но поди пойми, от чего пляшут черти в глазах напротив! Хачулинг облокотился о подоконник, свободно свесив кисть руки вниз, и жёлтый отблеск на его лице сменился красным — фейерверк-шоу продолжалось, — действительно не дождались. Как думаешь, скинуть его с дивана, чтобы проснулся и досмотрел, или пусть утром страдает, что оказался слаб духом? Леро понадобилась секунда, чтобы понять, о ком говорит Хачулинг, и вздохнуть. Сердито покачать головой. — Вы иногда цепляетесь друг к другу, как дети. Хачулинг весело прищурился, пошевелил в воздухе пальцами и снова оглянулся за окно. Его светлый профиль выделялся до странного чётко, как на барельефе. Или это всё были домыслы Леро? — Да ладно тебе! Он так забавно реагирует. — Дай человеку отдохнуть. Мы же тут всего на три дня, пока не будут данные по новому заданию. — Ох, только не становись, как Ю Чже! Они переглянулись, и Хачулинг усмехнулся уголком рта — не зло, а непривычно добродушно. Хорошее настроение и доверие — это точно было оно, иначе Леро разучился разбираться в людях, — красили его, хотя произносить такое вслух всё ещё было опасно. Понемногу стирать свои границы в компании Леро он начал лишь недавно, осторожно, сантиметр за сантиметром, и не щёлкать же по носу в такой момент? Время, конечно, всё расставит по своим местам… но и отталкивать того, кто проявляет ответный интерес и аккуратно тянется к тебе, тоже было не в характере Леро. Особенно если это был Хачулинг, и отчего-то от этой мысли — чёткой и яркой, как вспышка молнии — за рёбрами сжалось сильнее, и биение сердца отдалось в ушах эхом. Ему давно чудилось, что он влюбился. Просто ни разу не задумывался об этом всерьёз, и… а что — «и»? Осознал это только сейчас или смог признать, смог принять? Леро в одно мгновение ощутил себя растерянным, глядя на Хачулинга напротив, пока тот с зевком уставился за окно и растянулся на подоконнике. Расслабленный, почти что близкий, и от понимания происходящего, от собственных чувств, внутри как пожар полыхнул. Кажется, ещё никогда озарение не приходило так не вовремя. Или вовремя? Они вместе смотрели на фейерверк, как в каком-нибудь романтическом фильме, но… торопиться с Хачулингом явно не стоило, дать привыкнуть, понаблюдать, самому всё взвесить и лишь тогда что-то делать — это было бы правильно, честно. Не хватать же за руки, тем самым обрубая появившиеся между ними нити, тем более когда на диване в центре гостиной громко храпел Квант? Для такого нужно было не иметь ума, а Леро… Он же здравомыслящий человек, верно? — Ты считаешь господина Ю Чже занудным? — голос прозвучал спокойно, благо что Леро хорошо умел себя контролировать, даже в такой нетривиальной ситуации. Раньше ему казалось, что подобные озарения случаются где-то наедине со своими мыслями, когда прокручиваешь их в голове одну за другой, а потом натыкаешься на искру… Но нет. Долгий и многогранный опыт показывал, что не всё ещё случилось в его жизни, несмотря на бывшие когда-то давно влюблённости. Возможно, из-за Хачулинга. Возможно, из-за отношения Леро к нему. А возможно, из-за всего вместе — ничего похожего по ощущениям прежде он попросту не испытывал. То ли забавно, то ли странно, но когда Хачулинг полуобернулся и фыркнул, постукивая пальцами по подоконнику: — Если что, ты сам его так назвал, — у Леро в груди стало ещё теплее. Хотелось протянуть руку и потрепать Хачулинга по и без того взъерошенным волосам, но это тоже было шагом через ещё существующую границу. Поэтому Леро повёл плечами, развёл руками и слегка откинулся назад, опираясь ладонью о пуф. Сердце продолжало стучать, и почему-то было и радостно, и грустно одновременно — он понятия не имел, куда теперь его заведут чувства. Тут тоже покажет время. — А ты не это имел ввиду? — А угадай, — Хачулинг выпрямился, потянулся. Плед соскользнул с плеч на пол, но он не сделал никакой попытки поймать его и развернулся к Леро, чтобы вновь прищуриться. Качнулся взад-вперёд, а потом опёрся локтями о колени и подпёр ладонями голову, и его пронзительный взгляд как насквозь прошил. Удивительно, но расслабленность и спокойствие из чужих черт и движений никуда не делись, но от столь неожиданного контраста по спине Леро прошли мурашки. Он не успел сообразить или как-то среагировать, а Хачулинг уже продолжил тоном мягче: — Но мне как-то неинтересно говорить о Ю Чже. Он и так будет звонить и нудеть с утра. Лучше скажи — на свидание пойдём в здешний парк или в кино, и куда на это время денем Кванта? Леро почувствовал себя так, словно его огрели чем-то тяжёлым по затылку. Медленно моргнул, провёл ладонью по лицу, силясь осознать услышанное, и сжал пальцами переносицу. Сердце замолотило о рёбра, как у какого-то юнца, и жар прилил к ушам — всего за одно мгновение прежние мысли рассыпались, будто карточный домик. То, что он успел выстроить себе в голове, вдруг стало бессмысленным, разум как туманом заволокло, и… А снова — что «и»? — Ты… — Я не слепой. Тут фейерверк, который мы ждали в одиннадцать, получили за десять минут до полуночи, а ты большую часть времени пялился на меня. Да и не только это — я анализировал твоё поведение всё то время, что мы знакомы. Леро взглянул Хачулингу в лицо. Тот изучал его в ответ — всё ещё кажущийся спокойным, но Леро тоже не был идиотом и видел, как с каждым промедлением глаза напротив слегка темнеют, и напрягаются чужие плечи. Будто бы все эти слова были для Хачулинга отчаянным броском, результатом его долгого анализа, и теперь он мог прийти к выводу, что ошибся. Поторопился. Неверно истолковал его, Леро, принял за раскрытую книгу другого человека… С Кунами — с Хачулингом — это могло стать катастрофой. Леро стиснул виски и длинно выдохнул. Тихо проговорил: — Да. Ты прав. Извини, просто… это всё немного неожиданно. Мне казалось, что я тоже проанализировал тебя, и торопиться не стоит… Хачулинг сдавленно фыркнул, зажав рот ладонью. Взгляд его снова просветлел, и лишь тогда Леро осознал, что фейерверки кончились — за окном остались уличные фонари, и их ровный свет играл на чужом лице, бликовал на синей радужке. Вместо ярких красок на небе он действительно всё время разглядывал Хачулинга, и от этого Леро сам зажал рот ладонью, давя непрошенный смех. Как глупо, вашу Башню! Так они и посмеивались — негромко, сдавленно, а потом Хачулинг резко потянулся вперёд и прикусил Леро за нижнюю губу. От неожиданности тот дёрнулся, выдохнул, но не уклонился и позволил положить руки себе на плечи, а затем и сесть на колени. Чужая тяжесть ощущалась неожиданно приятно, и Хачулинг обжигал каждым прикосновением, пока прижимался грудью к груди и запускал пальцы в его волосы, а взгляд был тёмным, но не от холода, и тоже будто обжигал. Леро чувствовал, как тепло внутри разрастается настоящим пожаром, и сильно краснеют щёки, но сам обхватил Хачулинга за пояс и прижался ещё теснее. Все сомнения и лишние мысли действительно исчезли. Чётко очерченная граница, которую Леро воспринимал, как медленно разрушающуюся стену, оказалась давно открытой — просто он сам этого не понимал. Не понимал сам себя. Как же глупо. — Так что со свиданием? — Хачулинг фыркнул прямо в губы, чтобы потом лизнуть и поцеловать. Целовался он жадно, будто страждущий припадал к роднику, и Леро едва не застонал ему в рот, когда ощутил, как чужой язык сталкивается с его собственным, а потом проходится по нёбу. В висках стучала кровь, щёки, уши и шея пылали, и о никаком ответе и речи не шло — точно не сейчас. Он огладил шею Хачулинга кончиками пальцев, до ответной крупной дрожи, скользнул за ухо… И тогда в тишине комнаты раздалось очень ясное: — Ох ё. Стального угря за глотку. Леро дёрнулся, едва не подавившись воздухом, и сипло выдохнул. Он видел, как брови Хачулинга взметнулись вверх, а потом сошлись на переносице, и прищур стал недобрым — как у того самого Стального угря. По-прежнему не отстраняясь друг от друга, они обернулись на голос, и Леро почувствовал себя смущённым донельзя, и губы будто засаднило ещё сильнее. Квант — кажется, ещё полусонный — пялился на них и ошарашенно моргал. Поднял руки, звонко хлопнул по щекам, поморщился и медленно, очень медленно встал с дивана. Пробормотал: — Я хотел было сказать вам, что вы свиньи и не разбудили меня посмотреть фейерверк… — Скажешь? — Хачулинг был обманчиво мягок. Квант решительно помотал головой в ответ, и Леро мог поклясться, что он сейчас не знает, что делать. Они были знакомы с давних лет, и подавать новость об отношениях Кванту стоило аккуратно, всё спокойно разъяснив — тот был очень понятлив и точно бы порадовался за друга, но… Захард. Вот сейчас он просто ошалел от неожиданности. — Квант… — Леро прикрыл глаза. Сердце бешено стучало, кровь продолжала кипеть, и Хачулинг держался за плечи уверенно, почти собственнически. То ли ревновал, то ли в действительности не знал, как реагировать, но решать что-то было точно нужно. — Прости, не разбудили, и… Поговорим утром, пожалуйста? Потому что сейчас в голове не оставалось ни единой толковой мысли. Как назло. Но Квант вновь моргнул, одеревенело кивнул, подхватил с дивана подушку и с бормотанием: — Да. Отлично. Тогда доброй ночи, — ретировался из гостиной с такой скоростью, словно применил Шинсу. Дверь за ним с грохотом захлопнулась, раздались торопливые шаги, а затем в отдалении раздалось приглушённое: — Ну Ро!.. И хватка Хачулинга вдруг стала легче, и лицо неожиданно разгладилось. Он хмыкнул, а затем уткнулся носом в шею Леро и сдавленно рассмеялся, щекоча кожу горячим дыханием. Вздрогнув, Леро запустил пальцы ему в волосы, лохматя их на затылке, и с улыбкой, в смущении, произнёс: — Он просто… растерян. — Идиот он, — Хачулинг фыркнул, потёрся носом о сгиб между шеей и плечом, так, что по спине Леро снова прокатилась дрожь, и сварливо добавил: — И куда мы его завтра денем? Леро закатил глаза и откинулся назад, увлекая Хачулинга за собой. Сумасшедший жар спадал медленно, волнами, и вместо него приходила странная усталость, смешанная с довольством. Оказалось, очень хорошо растянуться на пуфах, позволяя заелозившему Хачулингу со словами: «Такой момент испортил» устраиваться сверху и чувствуя его тёплую тяжесть. В сравнении с Леро он был меньше и тоньше и прижался виском прямо напротив сердца. В ответ на: — Да он сам денется. Не бойся, следить за нами точно не станет. Насмешливо буркнул: — Кто его знает. Я бы ловушки поставил в номере… — Не смей. — Зануда. На душе стало совсем легко. Леро глубоко вздохнул и обвил руками Хачулинга за плечи, улыбнулся, когда тот скользнул пальцами по его ключице. Человек, которого он так привык видеть усмехающимся, азартным, с лукавым прищуром, растянулся в его объятиях спокойно и расслабленно. Совершенно доверчиво. Леро явно увидел и коснулся того, что было позволено очень немногим. Быть может, даже ему одному. От этого к ушам снова прилил жар, и он облизал вдруг пересохшие губы. Негромко проговорил: — Но ты, кажется, не сильно против моего занудства? И от чужого смеха — тихого и обычно редкого — защемило под рёбрами: — Я привык. … скорее всего, действительно ему одному.