Liar

      Адреналин разгоняет кровь по телу. На немыслимой скорости она стремится по сосудам, останавливаясь лишь в сердце, чтобы через секунды вновь стучать в висках с совершенно новой силой. Сыну зависим от этого ощущения даже больше, чем от ощущения запаха салона дорогого автомобиля и скрипа кожи полуперчаток на руках, когда ладони нервно сжимают руль. Сыну кажется, что только адреналин в крови способен заставить чувствовать себя живым даже такого как он. Без этого жизнь словно замирает на месте.       Никто не знает больше, чем человек позволяет о себе узнать – убежденный в этом, Сыну снова прячет кожаную куртку в шкаф, заменяя её совершенно обыкновенной рубашкой с джемпером.       Сегодня будет зелёный.       Для него это не имеет никакого значения, однако окружающий его социум считает иначе. Каждый уважающий себя человек обязательно скажет о том, что Хан Сыну выглядит обворожительно, несмотря на простоту и строгость стиля его одежды. Наверное, он даже чувствует какое-то удовлетворение от возможности так легко обманывать людей, каждый день представая в глазах практически всего университета лучшим студентом, ответственным старостой и просто невероятным красавчиком, способным завоевать сердце любого человека. Все вокруг слишком слепы и глупы, чтобы увидеть истинное лицо такого отличного лжеца как Сыну.       — Айс американо, пожалуйста, — произносит Сыну и одаривает бариста самой солнечной улыбкой, что только есть в его арсенале.       По правде говоря, он мог бы уже давно не озвучивать свой заказ: весь персонал уже давно привык видеть в лице первого клиента именно Сыну с его фирменной улыбкой и пожеланием хорошего дня.       — Он пьёт так много кофе… — задумчиво произносит официантка, наблюдая за удаляющейся фигурой парня за окном. — Приходит почти каждый день, а иногда и несколько раз.       — У меня есть друзья из этого университета. Его имя на слуху. Наверное, всю ночь проводит за подготовкой к занятиям, — бариста лишь пожимает плечами и отвлекается на звон колокольчика, сообщающего о новых посетителях.       Атмосферу университета можно описать одним словом: скука. Нет совершенно ничего, что могло бы зацепить внимание Сыну, заставить уделить хотя бы несколько минут. Он тепло приветствует знакомых, общаясь на какие-то учебные темы ровно до того момента, когда правила приличия позволят завершить совершенно бесполезный диалог и продолжить путь в аудиторию.       На его парте — анонимная записка, выведенная аккуратным почерком. Он всегда внимательно читает все записки, улыбается как-то по-особенному нежно и не выбрасывает послания, чем вызывает у одногруппниц бурное перешёптывание. Сыну аккуратно складывает её и кладет в карман, что вызывает трепет в душе девушки, незаметно наблюдающей за его действиями с другого конца помещения. «Какой же Сыну-оппа милашка», — обрывок разговора доносится и до самого Сыну, заставляя усмехнуться про себя.       Каждый день здесь проходит совершенно одинаково.       — Говорят, профессор Кан сегодня совсем с цепи сорвался, — на стул рядом с Сыну приземляется уставший от рутины учебных дней парень, чей недовольный голос даёт узнать Хо Чана, даже не взглянув в его сторону. — Мне кажется, он сорвётся на мне, как и всегда…       — Я понимаю, на что ты намекаешь, Чан, но нет. У тебя и так посещаемость ни к чёрту, — Сыну вздыхает и укоризненно смотрит на соседа по парте, тогда как мысленно уже закатывает глаза. Он совершенно не против иногда прикрыть отсутствие одногруппников, но в ситуации с Чаном преподаватели перестают верить даже прекрасной репутации и изысканной лжи от Хан Сыну. — Либо сиди на паре, либо выкручивайся потом сам.       Чан вовсе не глуп. К тому же, он знает Сыну чуть лучше остальных: в данный момент спорить с ним совершенно бесполезно, потому как все знают, что Сыну держится за свою репутацию в университете крепче, чем утопающий за спасательный круг, однако даже в такой безвыходной ситуации Чан как-то находит способ улизнуть. Именно на этом заканчивается последний спокойный день в размеренной и скучной университетской жизни Сыну.       — Я знаю, что ты лжец, — практически пропевает тихий голос прямо над ухом, заставляя Сыну обернуться на звук. — От тебя так и пахнет бензином и кожей, а ещё… чем-то особенным. Возможно, это запах лжи?       На губах Субина чёртова ухмылка, которую так и хочется стереть собственным кулаком, однако чертёнок знает, что Хан Сыну имеет слишком идеальный образ, чтобы в принципе поднять руку на кого-либо при свидетелях. Если это игра, он определенно проигрывает.       — Чон Субин. Я не понимаю, о чем ты, — с полным спокойствием в голосе произносит староста, тогда как в глазах черти пляшут в желании заставить этого мальца на коленях просить прощения. — Мой парфюм должен отдавать нотками цитруса. Возможно, тебе следует обратиться к врачу?       — Тогда тебе я бы посоветовал пойти в театральный. Они теряют исключительный талант, — всё та же дьявольская улыбка красуется на лице Субина. — Неужели ты думал, что никто не узнает?       Руки Сыну непроизвольно сжимаются в кулаки, тогда как лицо остаётся совершенно спокойным, для правдоподобия выражая лишь лёгкое недоумение. Субин всё замечает: сжимающуюся от злости челюсть, напряжённые руки, полный злости взгляд, несмотря на напускное удивление, – Сыну хороший актёр, но Субин умеет читать людей лучше, и то, что он видит сейчас, доставляет ему нескончаемое удовольствие, заставляя интерес к старшему разгореться в груди лишь с новой силой.       — Прошу по местам, — строго произносит профессор, заходя в аудиторию как раз в тот момент, когда терпение Сыну подходит к пределу. Голос мужчины отрезвляет. Сыну разворачивается обратно, пытаясь дышать глубже, чтобы успокоить сбившееся с ритма сердцебиение. — Хан Сыну, где снова пропадет Хо Чан?       Одна фраза помогает вернуться в реальный мир, где Сыну всё ещё староста, отвечающий за всю группу студентов. Хо Чану завтра не жить. Однако это будет лишь завтра. Сейчас же Сыну открывает диалог с Хансэ, отправляя короткое «Сегодня всё в силе», и убирает телефон. Во время учёбы переписку лучше не вести.       — Прошу прощения, профессор Кан. Хо Чан занимается подготовкой выступления чирлидеров для первокурсников. Он попросил передать, что до конца недели отправит Вам на почту реферат на тему занятия, — Сыну пытается выглядеть максимально спокойно и уверенно, чтобы у преподавателя не осталось лишних вопросов. Именно это и происходит.       «Я тоже хочу дружить с Хан Сыну», — шепчет кто-то своему соседу по парте, беспомощно роняя голову на парту, чем привлекая внимание преподавателя.       Жертвой плохого настроения профессора Кана впервые становится не Хо Чан.       — Ты редко пишешь мне раньше, чем закончится учёба. Что-то случилось у великого и прекрасного Хан Сыну, что он не смог ждать? — смеётся Хансэ, как только Сыну выходит из машины. По одному яростному взгляду можно понять: шутки сегодня не к месту. — Ладно, ладно. Не заводись. Вечер обещает быть весёлым. Много зрителей, хорошие ставки и соперник, развалюха которого не разгонится больше, чем на 100 миль, — всё как ты любишь.       — Если так, то с выигрыша сегодня получишь не половину, а треть, — Сыну ухмыляется, наблюдая как Хансэ недовольно морщится и уже собирается что-то возразить. — Моральный ущерб за лёгкий проезд. Ты должен был запомнить уже: я не люблю всё, что кажется мне скучным. Тем более сегодня, мне нужно выпустить пар, поэтому после моей победы ты пригоняешь сюда свою крошку, и мы едем четвертую трассу.       — Ты же помнишь, что после четвёртой одного из наших посадили? — на лице Хансэ ни капли испуга, лишь блеск тёмных глаз выдаёт весь спектр его эмоций: от нескончаемого интереса до практически детского восторга.       Хансэ определённо любил моменты, когда Сыну вне себя от злости, потому как именно тогда начинается всё самое интересное.