Тетрадь Смерти по-русски

*** – Лайт, только не говори, что ты ему поверил! – Рюк яростно жестикулировал, словно считал возможным доказать таким образом что-то своему оппоненту. – Нет. Но что мы теряем? Совершенно ничего. И мы даже пока не знаем, что Михаил хочет от нас потребовать. Вокруг двух синигами расстилалась безжизненная пустыня. Мир Богов смерти… Сложно привыкнуть к чему-либо подобному. Наиболее активно пользовавшиеся Тетрадью Смерти люди после гибели пополняли сонм Богов смерти, получая вечное подобие жизни – и расплачиваясь за это уродливой карикатурой на тело, необходимостью поглощать чужие жизни с помощью своих Тетрадей и вечной скукой. Неудивительно, что умерший всего три года назад Лайт был готов ухватиться и за соломинку. Рюк, чья земная жизнь закончилась половину тысячелетия назад, был более осмотрителен, но и он не сказал бы, что идея Михаила оставила его равнодушным. – Вот именно, что мы не знаем, чего же он от нас потребует. Даже если такое действительно возможно, ты же не думаешь, Лайт, что он попросит какую-то мелочь? Мы не рассказали ему всего – в частности, он всё ещё не знает о возможности окончательной смерти нам подобных, но всё-таки ему известно уже больше, чем я открыл тебе в своё время. Чего он хочет от нас и насколько это опасно? – Вот и давай узнаем, Рюк. *** Пока синигами обсуждали столь неожиданное предложение Михаила, сам виновник дискуссии всё так же сидел на диване и нервно теребил листы Тетради. Ему непросто было сохранять спокойствие, когда решалась судьба самого Чеканова и его великих планов. Тем не менее, когда Лайт и Рюк вернулись, ничего не выдало его волнения. – Итак, – начал было Рюк, уставившись красными глазами в лицо Михаила. – Итак… Мы не можем определиться с согласием ранее, чем ты дашь ответ на два простых вопроса: как ты предлагаешь добиться возвращения нам жизни и что именно тебе от нас нужно? – Ну что же, дорогие друзья, – Чеканов обмахивался Тетрадью Смерти, как будто ему было жарко. – На оба этих вопроса ответить несложно. Во-первых: насколько много вам известно о научно-техническом прогрессе? Рюка фраза привела в замешательство. Лайт, похоже, догадался, к чему Михаил завёл речь об этом, но не сказал ничего – только улыбнулся. На звериной морде синигами улыбка смотрелась довольно-таки устрашающе. – Если вкратце, то могу рассказать вам следующее: за последние сто лет научные достижения позволили добиться многого, что невозможно и для самих Богов смерти. Ты, Рюк, видел, на что способно самое разрушительное оружие современности – но прогресс дал людям не только оружие. Человеческий мозг уже дополняют простыми электронными устройствами, восстанавливающими зрение или слух. В экспериментах учёные заходят намного дальше, не только восстанавливая утраченные функции нервной системы, но и расширяя человеческие возможности принципиально новыми приборами. Чего только стоят имплантаты, позволяющие мысленно управлять электроникой по радиосвязи! Отсюда недалеко и до телепатического обмена между людьми, обзаводящимися такими имплантатами. – И к чему это? – скрипучим голосом произнёс Рюк. – Никакие твои «имплантаты» и прочие чудеса медицины неспособны вернуть мёртвого к жизни. Это невозможно даже для Богов смерти, этого не может людская наука, и это не изменится никогда! Слабый человеческий разум неспособен достичь таких высот. – Ой ли? – Михаил с предвкушением ухмыльнулся. – Этот «слабый человеческий разум» сейчас только-только начинают усовершенствовать. Рассказать тебе о дальнейших планах людских учёных? Изволь. Наука способна остановить старость – это ясно уже сейчас и, быть может, остались только считанные годы до появления таких технологий. Наука может улучшить человеческую память и скорость мышления – такие опыты уже проводятся, и планируется ещё больше. Наука может – в отдалённой перспективе – даже позволить избавиться от человеческого тела и заменить его на что-то иное за счёт переноса разума в другое тело, что открывает ещё больший простор для дальнейшего развития. Михаил уже не мог сдерживаться и просто вскочил, бросив Тетрадь Смерти на стол. Измеряя шагами небольшую комнатушку и размахивая руками, он продолжил: – И этому развитию не может быть предела, это однозначно! Настанет время, и люди смогут стать настоящими богами, умеющими творить звёзды и планеты. Настанет время, и разум сумеет не только избавиться от вечной угрозы смерти, но и возвращать к жизни мёртвых – вас в том числе. Рюк всё ещё сохранял скептицизм, но застывшее на морде Лайта выражение показывало, что он, больше знающий о современной науке, действительно считает возможным подобное. – Вот только одно «но»: какой резон будет этим богоподобным сверхсуществам в не таком уж отдалённом будущем – лет через двести-триста – вернуть к жизни вас? У них будет такая возможность, но не будет ни малейшего желания. А вот у меня, обязанного вам всеми своими достижениями, такое желание определённо будет, – Михаил ухмыльнулся. – Я собираюсь завоевать весь мир и получить бессмертие, после чего дожить до тех великих времён и расплатиться с вами за помощь в достижении моих целей. Готовы ли вы мне действительно в этом помочь? Рюк хотел было что-то сказать, но Лайт его опередил: – И какого рода помощь тебе нужна? – Прямо сейчас мне нужно только узнать дату своей смерти, которую вы видите рядом с моим именем. – Король Богов смерти давно запретил разглашать такую информацию владельцам Тетради, – Рюк сложил руки на груди, всем своим видом изображая сомнение. – При такого рода помощи нам нужны гарантии, которых нет и быть не может: если ты погибнешь, не достигнув своих целей, то нам отвечать придётся независимо от этого – и Король узнает о проступке сразу же после твоей смерти. – Семнадцатого марта две тысячи семьдесят восьмого года, – небрежно бросил Лайт, словно не заметив, что сказал другой синигами. – Лайт! – с яростным взором обернулся к нему Рюк, но было уже поздно. Михаил подскочил к Тетради Смерти и быстро начал писать. Захлопнув через десяток секунд Тетрадь, он взял в руки часы и засёк время. Боги смерти глядели на него, не понимая, что прямо сейчас произошло. Все молчали. Через несколько минут Михаил начал считать вслух: – Шесть минут двадцать секунд… Двадцать пять… Тридцать… Тридцать пять… Тридцать шесть… Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять… Сорок! Он застыл в напряжении, словно прислушиваясь к чему-то. Так прошло ещё полминуты, после чего Лайт сказал: – Дата смерти изменилась: у тебя остался срок на день меньше. Михаил уронил Тетрадь на пол, повалился рядом и начал колотить кулаками паркет, содрогаясь от истерического смеха. Через некоторое время, отдышавшись, Чеканов яростно выкрикнул: – Всё-таки получилось! До сих пор ничего не понимающий Рюк подлетел к Тетради и раскрыл её. Последняя запись гласила: «Михаил Чеканов. Причина смерти: остановка сердца. Время смерти: шестнадцатого марта две тысячи семьдесят восьмого года, двенадцать часов по Московскому времени.»