Помощь не требуется

— Похоже тебе лучше вообще ничего не делать, — сказала Неон, закончив возиться с раскладом. — Почему? Они сидели на кровати друг напротив друга, а между ними — цветное поле из карт. Те не были какими-то специальными — хотя Неон в последнее время очень полюбила таро — обычные игральные. У Курапики других просто дома не обнаружилось. Эти и то оказались здесь случайно: Куроро спиздил их однажды у Хисоки, потому что тот его ими заебал, спрятал в сумке у Курапики и забыл про них. А Неон вот нашла. — Потому, — девушка недовольно надулась, и Курапика вспомнил, что ему полагалось молчать: Неон ненавидела, когда ее начинали торопить. Ему ли об этом не знать — за почти три года их знакомства он слишком часто сталкивался с ее истериками. Нет, к счастью, не он их провоцировал — он обычно выступал в роли утешителя — но он прекрасно знал, как ее выбесить. И знал, что ее клиенты с этим справлялись лучше прочих людей. Неон гадала. Предсказывала будущее. Для этих целей она, конечно, использовала совсем другие карты, не эти обычные. А еще руны. И шар у нее стеклянный стоял на столе. Но тот был просто для вида. Она еще и амулеты всякие там понавешала, и лампадку зажигала вместе с аромасвечами, так что заходя, невольно преисполняешься благоговением. На это и был расчет. Но предсказывала Неон и правда хорошо. Не всегда понятно, но всегда точно. Поэтому и шли к ней многие, несмотря на шуточки, которые травились у нее за спиной. Эти шуточки даже в какой-то мере ей помогали — репутацию делали. Заработав репутацию, она начала зарабатывать деньги. Сначала немного, лишь бы на девчачьи хотелки хватало, потом все больше и больше. Впрочем, расценками Курапика не интересовался: во-первых, будущее свое он знать не хотел и всех этих предсказаний старался избегать, а во-вторых, Неон с него деньги взять отказалась. Курапика так и не понял из-за чего ему сделали такое исключение: то ли из-за того, что он ее единственный друг, то ли из-за того, что Неон его практически заставила участвовать в этом безобразии, а то ли вообще из-за того, что у него сегодня день рождения. — Извини, — вздохнул он. Неон улыбнулась, моментально прощая ему его оплошность. Она явилась к нему домой незваная и нежданная. Он успел только проснуться — и неважно, что в час дня — а она уже звонила в дверь. Мамы дома не было — ушла на работу — поэтому открывать пришлось ему. Он сначала не хотел этого делать, хотел послать всё и всех к черту — в свой единственный в году день рождения можно себе позволить! — но потом все-таки сдался настойчивой трели звонка. И сразу попал в пахнущие цветочными духами объятия. Растерялся даже. Неон всегда действовала наверняка. Ведь после ее шумного и неожиданного поздравления, после вручения подарка — что-то прямоугольное, тяжелое, завернутое в крафтовую бумагу, скорее всего, книга — Курапика просто не смог девушку выставить. Выгонять человека, который не только не забыл про него, но даже приехал в его ебеня, чтоб поздравить, было бы свинством. Он не так воспитан. Естественно, за шумной встречей в прихожей последовали поиски съестного, которым бы можно было Неон угостить. Естественно, ничего, кроме нескольких пачек чипсов, вчерашнего заветренного риса и десятка видов чая, найти не удалось, поэтому заказали пиццу, которая ехала два часа. И, естественно, в ожидании Неон быстро стало скучно. Но вопреки всем слабеньким надеждам на то, что она из-за этого уедет, девушка легко нашла себе развлечение — карты Хисоки. Ей оставалось только уговорить Курапику на «специальный поздравительный сеанс предсказаний» — и вуаля! Даже в конце концов приехавшая пицца не смогла ее уже отвлечь. — Ну, смотри, — вернулась к объяснениям Неон, — смотри, к чему приведут твои необдуманные решения! — она ткнула в карты пальчиком с нарисованным на ногте сердечком. — Разговоры, разговоры, разговоры. Будет о-о-очень много разговоров. И все такие противные, неприятные. И все с королями, — она хихикнула. — Вот это я понимаю — популярность у мужчин! И казенный какой-то и вот, смотри, пиковый король тоже. Курапика послушно посмотрел и, конечно, ничего не увидел. Карты ему ничего не говорили. Но, на всякий случай, он сделал умное лицо, кивнул и потянулся к коробке с остывающей пиццей. — И хлопоты, — продолжала тем временем Неон, — сколько хлопот тебя ждет из-за этих разговоров! А закончится все какой-то болезнью. Сплошные проблемы! Курапика, занятый извлечением кусочка, плохо отсоединяющегося от прочих из-за сыра, почувствовал неприятный холодок внутри. Вот именно поэтому он не любил и не хотел, чтобы ему гадали. Но разве Неон можно отговорить? — Болезнью? — напряженно переспросил он, снова забыв, что лучше не встревать. — Что еще за болезнь? — Откуда мне знать? — проворчала Неон. — Простудишься, может. После стольких разговоров с кем попало много чем заразиться можно. Неон про его проблемы со здоровьем не знала. Курапика вообще мало что о себе ей рассказывал, в основном выслушивал — за что, к слову, и стал в ее глазах Лучшим Другом — а уж его заболевание было делом совсем-совсем личным. О таком даже Куроро не знал. Так что свое беспокойство по поводу снижения дозы препарата он вот уже неделю переживал сам с собой, никому о нем не рассказывая. И слова девушки его только подстегнули. Теперь в мыслях будет постоянно крутиться одно и то же. Даже несмотря на то, что, возможно, Неон права и речь действительно шла о простой простуде. — Хоть бы раз что хорошее нагадала, — буркнул он и, повинуясь мимолетному желанию, стряхнул все карты с покрывала на пол. Те с тихим шорохом рассыпались по паркету, Неон же издала совсем не тихий возмущенный вопль. — Ты, неблагодарный! — она склонилась к краю кровати, смотря на карты, как на умирающего. — Я же еще не все тебе рассказала… — Э, нет. И так уже хватит, — Курапика покачал головой, представляя, какую еще гадость Неон могла увидеть в его будущем. Вздохнул, вернул надкусанный кусочек пиццы в коробку и кое-как сполз с насиженного места, намереваясь убрать устроенный беспорядок. Склонился, подцепил ближайшую карту, лежавшую клетчатой рубашкой вверх, перевернул — семерка пик. Неон с любопытством заглянула ему через плечо и фыркнула: — На меня ругаешься, а сам всякую гадость достаешь. Уйди, я сама все соберу. Он не стал возражать. Послушно отошел к окну, давая Неон полную свободу действий. Не то чтобы его комната была такой уж просторной для двух человек, кровати и рассыпанной колоды карт, но он постарался встать так, чтобы мешать как можно меньше. Подумал, все еще ощущая как от слов Неон неприятно сосет под ложечкой, и сунулся в ящик стола за пачкой сигарет и зажигалкой. По давней привычке он обычно старался дома не курить, но иногда делал для себя исключения. Сегодня ведь какой-то день исключений. — Между прочим, если бы дослушал, я бы тебе про любовь рассказала. — Как будто в любви меня бы ждало чего-нибудь хорошее, — пробормотал Курапика, зажав губами фильтр сигареты и открывая форточку. — А вот теперь не узнаешь никогда! — Неон показала ему язык. — Но вообще-то обычно так и бывает: не везет во всем остальном, но везет в любви. Всякая неудача должна уравновешиваться удачей, это же естественно! На этом держится мировая гармония. — Мировой гармонии не существует. — Почему это? — Мир слишком хаотичен, чтобы быть гармоничным. — В хаосе тоже есть своя гармония. Но я не об этом! Путаешь меня тут со своей философией! — она притворно-сердито нахмурилась и похлопала ладошкой по почти собранной колоде, выравнивая ее. Курапика ничего не сказал. Взобрался на подоконник и прижался щекой к окну, с удовольствием дыша весенним воздухом. Несмотря на яркое, бьющее в глаза солнце, из форточки ощутимо тянуло дождливой свежестью. Курапика любил этот запах. Дождь всегда ассоциировался с летом, а лето с детства было вольным и слегка головокружительным временем. Он прикрыл глаза, вдохнул полной грудью, позволяя чудесному воздуху наполнить себя и изгнать надуманное беспокойство. Все будет хорошо. Леорио сказал, что он в порядке. — Я думаю, это король пик, — вернул его в реальность звонкий голосок Неон. — А? — Ну, дела амурные. Я же не дорассказала. У тебя там выпал пиковый король, с которым ты очень много будешь трепаться, так вот, я думаю, это он. Теперь настала очередь Курапики фыркать. — Будешь теории строить? Или ты все их расположение наизусть запомнила? Он вспомнил, зачем уселся на подоконник и с независимым — «нет-нет, меня совсем не интересуют твои предсказания!» — видом закурил. — Вот и нет, — Неон снова плюхнулась на кровать, тасуя карты. Помолчали. Курапика старательно выпускал дым в окошко, Неон мялась на кровати, явно желая что-то спросить. Курапика ее не торопил: такие, как она, обычно рано или поздно всегда спрашивают все, что их интересует. И точно: очень скоро девушка, набравшись смелости, задала мучивший ее вопрос: — А если честно: у тебя уже кто-то есть? Курапика затянулся, думая, что ответить и что на самом деле было надо Неон. У них были странные отношения, почти односторонняя дружба, начавшаяся с Куроро. Так уж получилось, что они учились на одном курсе и имели неосторожность запасть на одного и того же человека. С той лишь разницей, что Курапике повезло немного больше. Изначально Неон была на него сильно обижена за это, однако обстоятельства сложились так, что ее ревность каким-то образом смогла перерасти в дружескую симпатию. Курапика считал, что в дружескую. Но многие их знакомые видели в их отношениях романтический подтекст. В какой-то степени это было удобно, особенно перед родителями: с помощью девушки ему довольно долгое время — до самого того случая — удавалось косить под гетеро. Однако были у него подозрения, что там, где столько людей смогли увидеть романтику, со стороны Неон она действительно могла существовать. Иначе к чему такие вопросы? Хотя оставался еще и вариант, что ее интересовал совсем не он. А место, которое он освободил. Ведь его расставание с Куроро для нее до сих пор было темой не до конца закрытой и понятной, несмотря на то, что прошел почти год. — Есть кое-кто на примете, — осторожно ответил он. — Да-а? — протянула девушка с игривой интонацией в голосе. — Кто? — Вы незнакомы. — Ну, конечно. А где вы познакомились? И чем он хоть занимается? Или она? Курапике не понравились эти расспросы. Говорить о себе всегда было тяжело, а с Неон особенно: она будто в душу без смазки лезла. Вроде и не спрашивала ничего такого, но после откровений с ней хотелось умыться. Наверное, если рассуждать с эзотерической точки зрения — что очень любил делать Куроро — дело было в ее ауре, во всяких там отрицательных эмоциях, которые она через себя пропускала при гадании, и все такое. Как бы то ни было, посвящать ее в подробности своей личной жизни не хотелось. — Он врач, — коротко сказал Курапика, думая, как бы перевести тему разговора в более нейтральное русло. — У-у-у, — сморщила носик Неон. — Никогда бы не стала встречаться с врачем. И учителем еще. — Почему это? — спросил задетый за живое Курапика. — Во-первых, у них времени на меня не будет, во-вторых, денег. — Ты просто не пробовала и не знаешь. — Конечно, где уж мне. Неон надулась, и Курапика понял, что нажал ей на больную мозоль. Но по крайней мере теперь ясно, что его личной жизнью она интересовалась не из-за него. Учитель — то есть преподаватель — невольно слетевший с ее языка, мог быть только один: их общий старый знакомый Куроро. Он же с прошлого лета, после защиты кандидатской, стал дохуя философом, на кафедре лекции читает. Несмотря на свою бандитскую физиономию. Но Неон он все еще нравится, а значит… Курапика затушил сигарету о железный подоконник с наружной стороны и выбросил ее вниз, закрыл окно, повернулся, спрыгнул на пол и, повинуясь порыву, предложил: — А хочешь попробовать? — Что? — Попробуй написать Куроро. — Что?! — Думаю, он ответит. — Ты в своем уме? — она нервно хихикнула. — Двадцать стукнуло, и сразу старческий маразм нагрянул? — А что такого? Нужно же с чего-то начинать. Так. Курапика, чувствуя странное воодушевление, схватился за телефон и открыл список контактов. А ведь действительно, и для Неон, и для Куроро так будет лучше. Куроро всегда был нужен кто-то, кто бы стал поддерживать его экстравагантные идеи и выслушивать пространные монологи. Неон же в свою очередь из тех девушек, которым необходимо кем-то восхищаться. Они идеально друг другу подходят. — Не буду я ему писать, — продолжала упорствовать она. — Ты запиши его номер и подумай. Я же не говорю прямо сейчас это делать. Девушка демонстративно хмыкнула и перекинула голубую, высушенную постоянными окрашиваниями едкими красками, прядь волос через плечо. И ничего больше не возразила. Значит, она согласна. Не долго и сопротивлялась. Наверное, Куроро был ей очень нужен. Курапике вдруг стало немного грустно. Нет, к Куроро он ничего не испытывал уже давно. Сначала спала розово-романтическая пелена с глаз, потом иссохли все светлые и теплые чувства. Глубокая обида и горечь уходили дольше всего. Но сейчас не было даже их. При мыслях о Куроро была лишь пустая тишина, как солнечным воскресеньем ранней осени. А все-таки стало грустно. Должно быть, так сменяются эпохи. Ведь теперь нежный трепет возникал внутри, когда Курапика думал совсем о другом человеке. Почти совсем незнакомом, но уже таком родном. Губы непроизвольно тронула слабая улыбка, из-за которой Неон посмотрела на него с подозрением. Она, конечно же, согласилась с его внезапной идеей и даже, кажется, ей обрадовалась. Переписав себе номер Куроро, стала такой рассеянной и мечтательной. Потом заторопилась куда-то. Похоже ей не терпелось попробовать ему написать, но при Курапике делать этого не хотелось. Он это понимал. И, честно говоря, ему это было на руку — тоже хотелось остаться одному, чтобы заняться своими делами. Подумать и помечтать о своем человеке. До вечера надо успеть: там придет с работы мама, а потом надо будет рано ложиться спать — завтра на работу также рано вставать. Если для него действительно настает какая-то новая эпоха в жизни с нормальным здоровьем, нормальными отношениями и розданными старыми долгами, то день рождения — лучший день, с которого она может начаться.