Он просто катастрофа!

      Место Джона было с краю, так что, если он захочет покинуть его, ему не придется тревожить пассажиров рядом. Взлет прошёл нормально, несколько часов перелета должны были пройти спокойно. Парень сразу же попытался уснуть, как ему заложило уши. Но совсем скоро его разбудили истошные крики младенца. Ребенок был совсем маленьким, но кричал погромче многих взрослых. Сейчас сверхчувствительность криптонца не давала ему расслабиться, теперь позади него словно шумела вода. И по началу он даже мог это терпеть, но уже к середине перелета начали сдавать нервы. Раздражало всё. Дыхание людей рядом, шорканье обувью, крики, плач. Но парень чувствовал вовсе не гнев, скорее тревожность, желание спрятаться и кричать. Он вышел в туалет и там задыхался, глотая немые всхлипы. Ему было чертовски плохо. Хреново, не иначе. Появился страх, что всё пойдёт не так, что вот-вот что-то взорвется. Ручка всё ещё была в кармане дрожащими руками очень криво и едва разборчиво из-за пелены слез ему удалось вывести «я не в порядке» на ладони. Дэмиен сразу встрепенулся и принялся писать, что всё хорошо, но понимал, что этого не достаточно. — попроси у стюардесс таблетки от тревоги Я рядом, сейчас, всё будет хорошо И Джон вернулся на место. Было всё так же плохо, тряслись руки. Он был готов выпрыгнуть и долететь до Бостона хоть сейчас, но сил терпеть этот ужас уже не было. Он вежливо попросил у стюардессы что-нибудь от тревожности и свернулся клубком на месте, прижимая колени к груди. Все тело пробило дрожь, хотелось кричать и скулить от страха и было плевать, что думают люди рядом. Когда принесли таблетку, парню едва хватило сил удержать в руке стакан с водой, а, делая глотки воды, он едва не подавился. Его состояние оставляло желать лучшего. Ты рядом? Он ждал ответа уже три минуты. Казалось бы, это мало, но не в его ситуации. Хотелось реветь и вопить, сейчас не было рядом никого. Но вдруг вместо ответа он получил на руке зеленое пятно. И оно было будто теплым. Дэмиен прямо сейчас мочил кисточку в горячей воде перед тем, как сделать пару мазков акварели по телу. Джон ощущал сухое тепло на плечах и груди, Уэйна же жгли касания кисти. Он прямо в пижаме побежал в ближайший магазин с кисточками и красками, чтобы как можно скорее сделать для соулмейта хоть что-то. Джона отпускало. Таблетка ещё не действовала, но пятна льющейся теплой краски по плечам и рёбрам давало самое настоящее чувство уюта. Тело расслаблялась, зажатость спадала. Было уже легче. Всю спину окутало пятнами тепла и захотелось спать. Спасибо, Дилан. Правда, спасибо. — тебе правда легче? Я рядом, что я могу сделать? — смой это, пожалуйста, минут через 20, когда я усну. — Обязательно дай знать, когда будешь идти на посадку. Будь в порядке. Их переписка уже дошла до локтя, когда Джон засыпал. Даже не от таблеток, от общей вымотанности. Никогда ему ещё не было так плохо. Дэмиен переживал. Было совсем не по себе, он на нервах ждал оставшиеся часы полета. «Почти прилетели» и через 15 минут Уэйн уже оплачивает такси. Ещё через 10 минут таксист встречает Джона прямо с его же багажом и открывает для молодого господина дверь. И всё это, разумеется, за разумную плату. — не знаю как тебя благодарить… И почему ты для меня всё это делаешь. — Мелочи, ничего не стоит. Ты сейчас в порядке? — благодаря тебе мне правда лучше. Спасибо ещё раз — Прислушайся к себе. Хочу знать, правда ли это так. Через две минуты Джон начал печтатать «нет. Мне слишком неловко перед тобой. Я слабый, жалкий и ты делаешь для меня слишком много. Мне тревожно, я до тебя не дотягиваю и всё очень плохо. Теперь я понимаю твое желание отгородиться от меня. Я бы разорвал все связи сразу после бала.» И у Дилана не нашлось слов. Он был в бешенстве, Джон самый замечательный мальчик, он не должен так о себе думать. — Не смей и допускать таких мыслей. Ещё раз и я прилечу к тебе в любой уголок света, чтобы доказывать обратное, пока ты не сдаешься. Джон, ты буквально самое светлое, что вообще дарила мне судьба. Не смей, ты делаешь мне больно. И это был настоящий Дэмиен. Тот самый нелюдимый чертёнок, тот самый загадочный Дилан, тот самый Робин, все они отошли на второй план. Наконец искренность заговорила в парне. Совершенная честность. — извини. Меня опять берет тревога. Я скоро заселюсь в номер, всё будет в порядке. Не будет. Как оказалось, в порядке не будет ничего. Кое-как его пропустили с не верным паспортом и перепутали номера, куда вести багаж. Вернулась дрожь, вернулись слезы и всхлипывания. Войдя в номер, он проверил, не прибыл ли ещё напарник и упал на пол, задыхаясь от страхов. Не было сил дышать, глотать слюну. Уведомление. — Сейчас же встань и иди в конец коридора, к той стене, где большой цветок. Давай, ты можешь. Дрожа и содрагаясь от спазмов глотки, Джон встал, закрыл за собой номер и подошёл к стене. Справа была открыта дверь он вошёл и заскулил, шуршание в спальне прекратилось. Сил сказать хоть слово не было, он достал мобильный и уже хотел что-то печатать, когда на него вышла тень. Парень прижался спиной к двери, было не страшно, но всё так же невыносимо плохо. Хриплым голосом ему прошептали: «это я, всё хорошо» и лишь затем Дилан решил сокращать расстояние меньше метра. Кент сразу позволил себе заплакать и упасть на пол, хватаясь руками за шею соулмейта. Его тут же крепко обняли и, подхватив на руки, понесли в постель. Всхлипы и заикания не прекращались. Дилан целовал лицо мальчика, прижимал его к себе, нашептывал всё, что только могло помочь. «Я рядом, мой мальчик, всё хорошо, ты в безопасности, всё будет в порядке, тебя ничто не тронет.» И поцелуй в макушку или лоб после каждой фразы. Когда Джон начал успокаиваться и сжался клубком на руках у родственной души, ему сразу же сказали, что он должен поспать. Прижали к груди и ещё несколько раз погладила по спине. — Спасибо. Мальчик уснул. Прямо на груди парня. Пара капель его слез осталась на рубашке для сна. Дилан укрыл их одеялом и крепко прижал к себе мальчонку, поглаживая по спине и макушке. Теперь в уютной и спокойной атмосфере можно отдохнуть, им наконец некуда спешить. Так до самого утра Дэмиен прижимал к себе парня. Он постоянно просыпался от его всхлипов, но сон Джона был крепким. Немного погладить и покрепче обнять мальчишку и он успокаивался. Под утро оба перестали ворочаться и по-настоящему расслабились.