Сдать экстерном, или Мой репетитор

Всякое событие субъективно: дело не в том, что оно означает; дело в том, что оно значит для… «Карманный справочник Мессии» Ричард Бах ©.

      — Эй, стоп-стоп! Вы чего, реально собрались это делать? — Фран как сквозь завесу услышал голос Бельфегора, который стал ему сейчас ещё противнее. Всё из-за того, что Мукуро резко прекратил приближаться, остановившись буквально в двух-трёх сантиметрах от его губ. Нечто похожее на сожаление промелькнуло в душе Франа, что заставило его нимало удивиться. Рокудо, отстранившись насовсем, обернулся к Белу и преспокойно произнёс:       — Ну да, а что такого? Я же тебе сказал, что он — мой любовник. Поцеловать его мне не стоит труда. Так что… — злобная искорка промелькнула в глазах синеволосого, — если ты хоть пальцем его тронешь, пощады не жди!       Кёнэ же мало вникал в суть происходящего, ведь в памяти постоянно прокручивал то, что произошло недавно. Он понял, что смутился, как девчонка. Но ведь этот Рокудо сам виноват! В мыслях Фран проклинал своего учителя, так нагло решившего его поцеловать. Но в то же время был и благодарен… Если бы не он, то неизвестно, когда нашли бы его хладный труп. Или нашли бы вообще? Конечно, Кёнэ не думал, что Каваллини способен на такое, но мало ли… Мало ли что может взбрести в голову психу?! Тем временем сам Бельфегор, казалось, был в растерянности, не зная, что и сказать. А Мукуро смотрел на него победоносно. В конце концов он проговорил, натянув на своё лицо хитрую улыбочку:       — Ха! Я не любитель голубых концертов, да и вообще, не связываюсь с такими… — он сделал упор на последнее слово. — Так что… Бай-би!       Махнув рукой и одарив их голливудской улыбкой, блондин скрылся. У зеленоволосого не было слов, чтобы описать ситуацию. Хотя нет, было, но это уже относилось к разряду нецензурной лексики. Рокудо усмехнулся чему-то и, взглянув на своего ученика, сказал:       — Не волнуйся, больше он к тебе не притронется. Я уверен, однако если что-то случится… — Фран его перебил:       — Тогда вы опять будете представлять меня своим возлюбленным и вжимать в стенку? — На это Мукуро лишь засмеялся.       — Боже! Неужели это тебе так в душу запало? Фран, так ты ничего не понял? — В ответ тот отрицательно помотал головой. — Ох, я так и подумал. Так вот, мой ученик, этот тип относится к такому разряду людей, которых надо больше запугивать… хм… как сказать-то? своими эмоциями! То есть, помнишь, как я произнёс то, что ты мой любовник? Я сказал это уверенно и, ни капли не сомневаясь, пошёл тебя целовать, будто бы делал это каждый день. Понимаешь, о чём я? Он смотрит на то, как ты это делаешь, и если увидит хоть немного сомнения, то сразу всё поймёт. Он чуткий…       — Ясно всё. Спасибо вам, что ли, Мукуро-сенсей… — проговорил Фран, повернув голову в сторону. Конечно, он всё понял, но ему не казалось это всё таким простым… Репетитор, лишь усмехнувшись, подошёл к нему, взял пальцами за подбородок и поднял его.       — Да не за что…       Взгляд зеленоволосого столкнулся с парой разноцветных глаз. Ему, если честно, отчего-то было не по себе смотреть в них сейчас, ведь, как казалось Кёнэ, было там выражение чего-то… чего-то тайного, загадочного. Он и сам точно не мог сказать. Конечно, «недопоцелуй» — как его назвал Фран — сильно вскружил ему голову. Парень не понимал, с чего бы это… Вроде, это и мужчина, не девушка даже, но почему-то в то мгновение… ему действительно хотелось того, чтобы этот Бельфегор их не останавливал. Чтобы эти тонкие губы…       — Эй, Фран, ты чего замечтался? Может, пойдём? Мне кажется, я слышу, что там что-то объявляют. Вдруг твоя картина выиграет? — Рокудо развернулся и побрёл в сторону зала. Кёнэ, выругав себя за излишнюю задумчивость, словно он впечатлительная девчонка какая-нибудь, последовал за ним. Но тем не менее, как зеленоволосый не пытался, так и не смог выбросить это событие из своей памяти. Вроде, зачем беспокоиться? Ну спас его репетитор от Бела, ну, немного нетрадиционным способом, но ведь спас. И нужно быть благодарным за это. Но нет. Этот самый нетрадиционный способ очень сильно взволновал Франа. Он даже не хотел вспоминать те мелкие детали, что заметил во время того. Просто это могло не хило вскружить ему голову…       Тем временем вокруг него жизнь кипела. Все столпились, слушая громогласного замдиректора этой школы. И им, кстати, был Скуалло Суперби. Этот мужчина всегда очень удивлял зеленоволосого. Во-первых, его внешность. Ни у одного существа мужского пола он доселе не видел таких длинных роскошных волос белого цвета. Но Скуалло нельзя было назвать женственным. Он имел прекрасное телосложение, кожа у него была слегка смуглой, глаза небольшие, серого цвета. Во-вторых, что удивляло в нём Франа, так это характер, поведение. От него нельзя было ожидать определённой реакции в какой-либо ситуации. Всегда непредсказуем, немного хамоват, горд собой — такие качества преобладали в нём больше всего. Его голос всегда можно было услышать даже издалека. Чем-то он определённо заставлял уважать себя и Франа, и всех остальных.       Сейчас Скуалло что-то говорил. Толпа внимательно его слушала, однако все слова Суперби пролетали, даже не задерживаясь, мимо Кёнэ. Можно было представить, о чём так усердно думал Фран… Иногда учитель его что-то спрашивал, но зеленоволосый отвечал наобум. Иногда все чему-то аплодировали, видимо, каким-то картинам, но это мало интересовало Кёнэ. Он ждал только одного: окончания конкурса. Всё же это время зеленоволосый парень был в прострации, тщетно пытаясь выкарабкаться из неё…       Наконец голос прекратил своё вещание, и толпа стала потихоньку расходиться. Мукуро тоже потянул его за руку на выход. Как только они оказались на улице, Рокудо спросил:       — Ну что, Фран, рад?       Парень не понял и, удивлённо вскинув брови, переспросил:       — Чему?       — Как «чему»? — Настала очередь удивляться синеволосому. — Твоя картина победила, Фран! Ты что делал-то во время объявления?       Рокудо, вновь чему-то усмехнувшись, взглянул на своего ученика. Тот, пробурчав что-то колкое в ответ, отвернулся. Пока парень даже не понял, рад ли тому, что победил. Сейчас на это ему было как-то всё равно. Фран чувствовал, что Мукуро прекрасно знал о том, почему он ничего не услышал. И от этого становилось безумно стыдно. Сам Кёнэ, как ни пытался понять своего странного состояния, так и не смог. Но искренне желал, чтобы это вскоре прошло. Хотя зеленоволосый, пораскинув мозгами, понял, что его может успокоить сейчас лишь только один ответ…       — Мукуро-сенсей, а если бы Бельфегор вас не остановил, вы бы меня действительно поцеловали? — он внимательно поглядел на учителя, лицо которого сейчас немного изменилось. Он даже остановился, озадаченно глядя на Франа.       — Ну… как тебе сказать? Даже не знаю, это сложный вопрос! — Рокудо усмехнулся и, оставив этот вопрос без нужного Франу ответа, пошёл вперёд. Кёнэ не оставалось ничего иного, как последовать за ним. Кстати, а куда они шли?       — Эм, учитель, зайдёте ко мне? — осторожно спросил зеленоволосый.       — С чего это бы? — спросил Мукуро, не поворачиваясь.       — Ну… не знаю. Вроде для приличия. Чаю там попьём… — Сам парень даже не знал, зачем и позвал. Дом его идеальным порядком и чистотой гордиться не мог, да и разнообразием еды тоже. А сам хозяин, тем более, не отличался вежливостью и заботливостью. Верно, всё это Мукуро понимал, но тем не менее…       — Ну ладно, давай зайду, если ты так хочешь… — Синеволосый мельком взглянул на своего ученика и вновь отвернулся. Фран и хотел бы ответить, что вовсе не хочет, но понимал — ведь это не так.       Они уже находились рядом с дверью квартиры зеленоволосого. Кёнэ искал ключи и, найдя их, начал поспешно открывать дверь. Но всё же его упорство никуда не делось, наоборот то, что репетитор не ответил тогда на его вопрос, заставило задать его снова:       — Мукуро-сенсей, вы так и не ответили… — Фран развернулся. — Мне просто интересно: поцеловали вы бы меня или нет?       Но парень понял, что, по ходу дела, спросил зря… В глазах Рокудо засверкали недобрые огоньки — весьма плохой признак. Кёнэ начал сожалеть, но было, ясное дело, уже поздно. Мукуро, резко выставив свою руку вперёд рядом с лицом своего ученика, тем самым будто бы отрезав тому пути отступления, снова оказался непозволительно близко рядом с ним.       — Послушай, Фран. С чего тебе это в душу-то так запало? Делая это, я вовсе не преследовал каких-то своих корыстных целей, если ты вдруг подумал. Я хотел лишь просто спасти тебя от того придурка. Всё объяснил тебе, кстати, зачем так поступил. И, знаешь, мне кажется, если бы он нас не остановил, я бы не стал тебя целовать, всё-таки, у меня есть девушка, зачем мне тогда, спрашивается, целоваться с каким-то парнем? Прекрати вести себя, как наивная милая девушка, перестань додумывать всё за человека. Я бы никогда в жизни не стал с тобой целоваться, понял? Так что не беси меня больше этим вопросом, хорошо, Фран? — после такой тирады тому ничего не осталось сделать, как едва слышно произнести «Хорошо».       Рокудо, отстранившись, спокойно сказал:       — Вот и славно…       Пока они пили чай, то разговаривали не так много. Теперь те слова, произнесённые его учителем, словно вернули Кёнэ в реальность. Вроде он и успокоился. Мукуро действительно прав, но… Всегда есть такое проклятое «но», и случай Франа исключением не был. Он сам ощущал, что где-то глубоко в душе будто что-то обрушилось, упало, оставив после себя лишь пустоту. Что-то такое, что зеленоволосому было ново чувствовать и понимать. Он, конечно, упорно отрицал это, но избавиться от этого поганого чувства никак не мог. Весь оставшийся день, и после ухода Мукуро, это преследовало его. Даже тот факт, что его картина победила, не смог заполнить ту самую образовавшуюся пустоту. Но, однако же, свойство человеческой памяти — всё плохое быстро забывать. Во всяком случае, так хотел думать Кёнэ и надеялся, что в скором времени то, что так взволновало его и так опустошило, забудется.