Променял на мертвый букет Я вражду, что так долго носил То прощение победившее злость То случайность победившая мир
Снусмумрик слегка переживал. Представления о подобном роде деятельности в обществе, а уж тем более к людям, которые обращаются туда за помощью, было не самым радужным. Но если это действительно помогает обрести душевный покой, как говорит Муми-тролль, то к чему такие предубеждения? Наверное, менталитет говорит справляться со своими проблемами самим, будто бы их и нет. А, точно, у нас же проблем вообще нет! Но, как бы сильно не хотелось оттягивать этот момент, он всë равно наступит. Как говорится, с божьей помощью! Снусмумрик шумно выдыхает и стучится в дверь кабинета. — Входите, — слышится чуть басовитый женский голос. Парень заходит и на некоторое время замирает. В глубине кабинета находится огромный стол. На нëм царит так непривычная пустота. Если что и лежало, то это было нужно на данный момент. А всë остальное располагается в двух огромных шкафах. Широкие окна выходят на парк, что давало хоть какую-то связь с природой. Свет мягкий и успокаивающий. Рядом со входом стоит кулер с водой. Возле стены почти у окна располагается кушетка. В компьютерном кресле сидит молодая женщина. Бело-блондинистые волосы взъерошены, что придавало ей постоянный заспанный вид. Еë голубые глаза рассеянно смотрят на Снусмумрика. Она одета в чëрно-белый полосатый свитер и строгие чëрные брюки. — Ну чего же ты стоишь? Присаживайся, сейчас будем беседовать, — женщина отряхивается, словно ото сна, и показывает на кушетку. Парень вздрагивает и медленно проходит в кабинет. — Сначала мне нужно знать о тебе больше. Мы будем рассматривать твоë самочувствие и твою душу, приоритеты, а также отношения с семьёй, друзьями. Это необходимо для определения диагноза и методов лечения. Попробуем управиться за полгода, но если за большее или меньшее время, то это ничего. У всех всë индивидуально. Запомни, что если будешь здесь что-то говорить, то я не буду об этом сообщать твоим родителям, если это не угрожает твоему здоровью и жизни. Договорились? — Угу, — бросает Снусмумрик со своей кушетки. — Отлично. Меня зовут Туу-тикки и я психиатр. В основном специализируюсь на подростках. Соответствующие документы имеются, но это волнует, наверное, только проверяющих. А ты, как я понимаю, Снусмумрик? — Да, меня зовут Снусмумрик, — эхом отвечает парень, — мне шестнадцать, если вас это тоже интересует. — Меня интересует всë! — с улыбкой Туу-тикки выпивает немного чая, — чем любишь увлекаться? Как в школе учишься? — Раньше я любил гулять на свежем воздухе, что-то делать с друзьями. Ещë играл на губной гармошке, но уже как год этим не занимаюсь. А учусь я нормально, как все. — Хорошо. А много ли у тебя друзей? — Немного, но они хорошие. Из неблизких приятелей я могу выделить Сниффа и Снорочку, но вы еë знаете. А близкий друг, — тут Снусмумрик улыбается, — это Муми-тролль. Женщина понимающе кивает. — А каковы отношения с семьëй? — Отца я не знаю, он давно ушëл от нас. С матерью отношения не тëплые, но и плохими я назвать не могу. Скорее, отчуждëнные. У меня есть две сестры. Мюмла и Крошка Мю. С Мюмлой у меня дружеские отношения, но общаемся по душам редко. А Мю часто вредничает. На самом деле она неплохая, просто у неë порой противный характер. Туу-тикки записывает всë в блокнот, бормоча: — Мхм… это многое объясняет… мальчик не знает отцовской заботы… ты, Снусмумрик, не обращай внимания, я сама с собой! Значит, ты можешь сказать, что с семьëй у тебя конфликтов нет, но тем не менее вы не сплочены? — Именно так. — Мне нужно поговорить с твоей мамой. Обсудить, как с тобой быть. Я считаю, что если поменять отношения там, где нужно, то наше с тобой лечение будет наиболее эффективным. В твоëм случае, в семье. А ровесники тебя не задирают? — Нет, совсем нет. Они, верно, принимают меня за чудака, но никогда этого не говорили. — Значит, дело кроется в семье… хорошо. Есть ли у тебя комплексы? У тебя не возникало в голове, что тебе бы хотелось поменять что-либо во внешности? — Никогда не задумывался об этом, если честно. Туу-тикки чуть улыбается и отпивает ещë чая. — Прекрасно. По правде сказать, я вижу источники твоих проблем в семье. Ты видел только равнодушие со стороны матери, а отцовской заботы вообще не знаешь. — Угу, да, понимаю. — Вот мы и подошли к главному вопросу. Я так поняла, что всë это началось год назад, — женщина откидывается на спинку кресла. — Изначально я любил сочинять мотивы на губной гармошке. Я часто ловил, так сказать, ноты. Это приносило удовольствие. Но потом мне резко надоело. Мотивы всë не приходили. А вместе с этим ушла и радость жизни. Я любил природу и отчëтливо замечал каждую мелочь, каждое изменение в ней. Но сейчас я больше в своих мыслях… Ночами не сплю: кошмары или бессонница. Настроение часто меняется. Я могу лежать без сил с пустыми глазами, а могу взяться за дело с маниакальной энергией. И это несколько раз за день. А потом начались минуты отчаяния… Снусмумрик закатывает рукава свитера и демонстрирует женщине порезы и шрамы. Туу-тикки внимательно рассматривает их и спрашивает: — А попытка суицида была? — Поэтому я и здесь. Муми-тролль заставил, — угрюмо отвечает парень. — Хорошие у тебя друзья. Чтобы вылечиться, тебе нужна поддержка родных и друзей. Так что не слишком увлекайся одиночеством. А насчëт самоповреждения я тебе скажу вот что: попытайся понять, когда и при каких эмоциях это происходит. Почему ты решил взяться за лезвие? И постарайся отвлечься! Можешь нарисовать что-нибудь на месте, которое собирался резать. Вообще всë, что угодно. Можешь даже на губной гармошке сочинить мотив с соответствующим настроением. Направляй свои эмоции в правильное русло. Вот в принципе и всë. Я поговорю с твоей матерью и расскажу, что нужно делать именно ей. Снусмумрик пишет на бумажке номер телефона Мюмлы-мамы и отдаëт Туу-тикки деньги за сеанс. — Мхм… скажи честно, как ты сейчас себя чувствуешь после нашей беседы? — Немного легче. Я ещë не доверял всë это кому-либо, — неопределённо пожимает плечами парень, — когда снова приходить? — Я скажу это твоей матери. А сейчас можешь идти. Пока! — До свидания! *** Снуф сидел на берегу реки вместе с Муми-троллем и тихо рассказывал о сеансе. — Я говорил, что это поможет тебе! А сколько ты…? — Неделю. На прошлой неделе я сорвался пару раз. Но это и понятно, я только-только начал. Муми-тролль кивнул и всмотрелся в лицо друга. Снусмумрик глядел на водную гладь своими карими глазами. Губы изогнулись в какой-то загадочной улыбке. Он думал о чëм-то своëм. Наверное, о… Снусмумрик повернулся и вопросительно поднял бровь. Глазки Муми-тролля забегали, а щëки зарделись пунцовым блеском. Парень усмехнулся, но ничего не сказал. — Я рад, что ты жив, — ляпнул светловолосый. — А я рад, что есть ради кого жить, — глаза Снуфа на мгновение открылись, и Муми показалось, что он сейчас видит душу своего друга. Но глаза через секунду удивлëнно закрываются, а Снусмумрик мнëтся: — Погода хорошая, правда? — Да, действительно. И они снова замолчали, посматривая друг на друга только изредка. Волны лениво лизали берег. Возобновить разговор не решился никто.4 глава
6 марта 2021 г. в 22:22