Кривая картинка

Вова долго рисовал этот тупой рисунок и ещё дольше раскрашивал его этими дебильными огрызками цветных карандашей, которые он откопал в тумбочке. Картинка получилась кривой и неаккуратной, в обычном состоянии Бухаров не был бы доволен, но ничто не имеет значения, когда ты пьян и вдохновлён. Он быстро натягивает на себя толстовку, кладёт рисунок в рюкзак и выбегает из дома, несколько раз спотыкаясь на лестнице. На дворе осень, и это вроде как не оправдывает Вову, который прямо с утра выпил изрядное количество пива, но ведь и правда порой бывает грустно на душе, особенно при виде медленно увядающей природы за окном и ощущения такой сильной, раздирающей душу влюбленности. Он просто не смог контролировать свои действия, поэтому сейчас, еле держась за поручни в метро, Бухаров даже не пытается предугадать, что будет с ним и его чувствами в ближайшее время. Он не предупредил Эла о том, что едет к нему, хотя, наверное, стоило бы, а то как-то невежливо. Вова был у приятеля в новой квартире всего пару раз, поэтому он сверяется с телефоном. В данный момент его мало что заботит, мысли затуманены, и мозг не даёт никаким сомнениям всплыть на поверхность пьяного сознания. После метро Вова быстрым, слегка покачивающимся шагом направляется к нужному дому, и его голова все так же наполнена исключительно решимостью. Он открывает сообщения на телефоне, судорожно находит то самое, в котором написан код от домофона приятеля, набирает его со второй попытки из-за расплывающихся перед глазами цифр и наконец стоит перед дверью съемной квартиры нужного ему человека. Он не хочет звонить в звонок, поэтому аккуратно, но звонко стучит в дверь. Через несколько секунд Вова слышит приближающиеся шаги и щелчок замка. И вот, спустя каких-то два часа после возникновения этой рискованной идеи в голове Бухарова, он стоит перед открытой дверью и видит перед собой обеспокоенного Эла, который явно не ожидал увидеть парня здесь, тем более без предупреждения, да ещё и пьяного в дрова. Вова же при виде Гусейнова слегка протрезвел, и его руки начали мелко дрожать от осознания всего, что сейчас происходит. Он на полном серьезе напился с утра в середине октября, потому что страдал от неразделенной любви, как какой-то подросток, потом его знатно вставило, он нарисовал глупую открытку с признанием в любви и кривыми сердечками-звёздочками, приехал к Элу и....? Что он собирается делать теперь, стоя напротив человека, при мысли о котором он готов вырезать себе сердце лишь для того, чтобы оно так больно не билось в груди? – Эммм... привет, наверное, - начинает Эльдар, вскинув брови, - что-то случилось? Вове требуется время, чтобы обработать сказанное и понять, что он совершенно не проработал дальнейшие действия. – Привет, Эл, ты как сам вообще? - спрашивает он, мысленно кроя себя всеми известными нецензурными выражениями. – Да нормально, а что такое? - Эл явно в полном замешательстве, - Ты пьяный? – Ну, как видишь, да, - Вове явно нужно предпринимать какие-то действия, пока вся оставшаяся уверенность не покинула его тело, - я короче тут тебе кое-что принёс. С этими словами Бухаров покраснел и достал из рюкзака листок, на котором, помимо упомянутых проявлений детского творчества (звездочек-сердечек), было кривым почерком написано признание в любви к человеку, озадаченно вертящему сейчас этот шедевр в руках и не решающемуся прочитать несколько слов, вылитых на бумагу в порыве страсти. – Читай, - попросил Вова и тут же опустил взгляд в смущении. «Эл, я тебя очень люблю, давай жить долго и счастливо. И ещё много трахаться». Это было настолько же глупо, насколько правдиво, Бухаров не пытался ничего приукрасить. Вова стоял, опустив глаза, он не мог заставить себя посмотреть на приятеля. Прошло уже больше минуты, Эл наверняка подумает, что это шутка или разозлится на него. Никудышный влюблённый художник уже собирался быстро ретироваться, как вдруг его схватили за рукав, затащили в квартиру и припечатали к стене. «Ну все, он меня сейчас убьёт, - пронеслось с мыслях у Вовы, - какой же я тупой». Он решился и быстро взглянул в глаза Элу, собираясь извиняться столько, сколько потребуется. Взгляд Гусейнова был сосредоточенным и серьёзным. – Вова, это правда? – Н-ну да, - Бухарову было откровенно страшно, он никогда не видел Эльдара таким, - прости меня, я честно не подумал, если хочешь, мы больше никогда не будем общаться, - тараторил он, нервно теребя свободной рукой шнурок толстовки. Вова закрыл глаза, вжался сильнее в стену и приготовился к худшему. Его знобило, все тело тряслось, и единственным желанием было промотать время на несколько часов назад, ничего не пить, смириться со своей участью влюблённого идиота и жить спокойно, надеясь на то, что это когда-нибудь пройдёт. Однако через несколько секунд он всё же получил смачный удар по ебальнику. Кровь на стене подъезда ознаменовала смерть вольной любви Бухарова - российские реалии ещё не были готовы к гомосексуальной любви двух комедиантов. Эльдар был поистине гневен, он разразился в ужасном крике, - Вован, ты внатуре думал, что я по подобным анальным делам? -, Гусейнов пнул ногой упавшего на пол Бухарова. - Не, я всё понимаю, прогресс, толерантность, либерализм, но самому-то нахуя в это лезть? Пьяный, грязный, обагрённый кровью, Вова лежал и жалостно хныкал. Он понимал, что вся эта его затея обернулась не то что провалом, а настоящей катастрофой. Оставалось лишь надеяться, что Эл проявит хоть каплю уважения к глупости Бухарова и не ничего не расскажет остальным. -Слушай, ты, конечно, грязный пидорас, Вова, но всё же мы с тобой кенты, - более спокойно произнёс Гусейнов, - Давай я просто забуду о сегодняшней хуйне и будем дальше нормально общаться. Представим, что ты просто до невозможности пьян и ваще уже козу от собаки не отличаешь. Вова, хныкая ответил, - Д-д-давай. Сердце Бухарова закрылось на веки, как и дверь Эльдара для подобных визитов...