***
— Быстро же ты. — Происходит что-то очень странное, потому и быстро. Бурый лев вынырнул из зарослей орошённой дождём травы и усердно встряхнулся: короткая шерсть быстро вернулась в привычное состояние, а вот грива по-прежнему неприятно прилипала к телу. Тирико всё это время находился под надёжным навесом Скалы Предков, а потому ни одна песчаная шерстинка не пропиталась дождевыми каплями. Кову очень надеялся, что внутреннее смятение не выдавал весь его внешний вид. Не то, что бы он умел подделывать эмоции, но хоть как-то скрывать… стоило бы научиться. К его спокойствию, Тирико оказался удивительно тактичен: — Спрашивать не буду, просто пошли. Надо бы дойти до Вольных, пока дождь не начался. В этот момент лев был готов крепко по-братски обнять принца за отсутствие лишних расспросов с его стороны. Почему? Да потому что, если честно, сам Кову тоже мало что понимал. «Я же извинился, да?.. Цветы принёс, пообещал, что всё расскажу. Что не так? Почему она ушла? Обиделась? Нет, тогда бы она честно об этом сказала. Лайли драму строить не станет. Тогда в чём дело?» Много вопросов, выстроившихся вокруг одной персиковой особы, и ни одного ответа. А самое главное, Кову терзала совесть за то, что он опять вот так вот был вынужден уйти, не разобравшись. Он ужасный друг. И брат, кстати, тоже. Из него разве что лекарь неплохой! Да и вообще… — И почему только мы взялись помогать этим странным львам, — Тирико тяжело вздохнул. Кову передёрнул плечами, вовремя уцепившись за возможность отвлечься от своих мыслей, которых в последнее время становилось слишком много. — Для нас это одна большая проблема. — Если честно, теперь дело уже не в совести, — бурый лев как бы невзначай оглянулся по сторонам, надеясь, что их разговор никто не подслушает. Они уже успели покинуть Скалу Предков и стремительно приближались к границе Земель Прайда. — А в чём же? — В этой львице, Вольной. Она что-то знает. Или же способна на… что-то. Пока не совсем понятно. Кову провёл уже достаточно времени рядом с братом, чтобы удостовериться в том, что лишнего принц папочке разбалтывать не станет — не в его это духе, да и, судя по всему, отношения между Тирико и Готто не складывались так, как мечталось прежде королю. И это Кову нравилось в Тике больше всего. При всей своей нерешительности он был способен на бунт… ну, хотя бы в душе! Потому лев смело делился с братом своими мыслями. Кову по-прежнему выдерживал строгую «дистанцию», которую прежде никто не пересекал, но в целом между ними уже возникло какое-никакое доверие. — Я тоже заметил, что она подозрительная, — согласился Тирико. — Но что нам с того? — А то, что «свобода» бывает разной. Тирико тяжко вздохнул, состроив мученическую гримасу: — Вот ты прям как Вольный лев! Запел своими непонятными метафорами… ты слишком много общаешься с ними, пора прекращать. — А может, это тебе стоит чуть проникнуться жизнью этих ребят? — Кову мягко улыбнулся. — Весёлые, ко всему относятся чуть проще… вдруг тебе пойдёт на пользу? — Сам-то в это веришь? — Едва ли. Но попробовать стоит. Граница осталась давно позади, и за непринуждённым разговором братья подошли к лагерю Вольных. Дорога сюда запомнилась далеко не с первого раза — учитывая, что прошлые три дня сюда приходил только Кову, поскольку Готто не сводил глаз с песчаного принца, — однако, руководствуясь «понятными» советами Огонёк, братья добрались в целости и сохранности. Пасмурная погода позволяла купаться в приятной полутени, потому разница между окрестностями и территорией Вольных львов ощущалась несильно. Они выбрали надёжное место: незнающий мог легко заблудиться в начинавшемся плоскогорье, и, вероятнее всего, никогда бы отсюда не выбрался бы без посторонней помощи. Зато местные «свободные» хищники обладали удивительным чувством направления: они легко находили дорогу назад даже без лишних стараний. Вольные встречали братьев, как своих. В общем-то, в самый первый раз эти львы и львицы — по количеству их здесь было ровно напополам, — тоже не имели ничего против чужаков на своих территориях. Вернее, во «временном лагере». Как успели узнать Кову и Тирико от Огонёк, Вольные никогда не задерживались в одном месте надолго: они следовали за ветром, и, когда призрачная «задача» была выполнена, снова отправлялись в путь. — Добрый день! Так здорово, что вы пришли, — спешили поздороваться с лекарями местные львы. Видеть перья в качестве украшения по-прежнему было немного непривычно. — Нужна помощь? Мы могли бы её оказать! — отзывался кто-то со стороны, и, кажется, на полном серьёзе был готов ринуться на подмогу львам с соседних земель. Кову по-прежнему поражал этот чрезмерный альтруизм Вольных, взявшийся неясно когда и откуда. — Рад вас всех видеть, — отвечал Кову столпившимся вокруг них с братом Вольным, — но вам помогать не стоит, это опасно. Сейчас главное свести заражения до минимума. Львы и львицы кивали с понимающим видом, а после расходились каждый по своим делам. Прохлада сегодняшнего дня позволяла хищникам активничать больше обычного, так что вся поляна, окружённая каменными возвышенностями, была заполнена непринуждёнными разговорами и смехом. — Здесь так спокойно, — сказал Тирико, с любопытством глядя на своеобразную рутину Вольных львов. — Как будто для них не существует никаких проблем. Разве Вольная не раздаёт им поручения или что-то в этом духе? — Не знаю, Тик, — честно признался Кову. — Я с самой первой встречи больше не встречался с Вольной. Кажется, для взаимодействия с нами она подсылает Огонёк. Это, наверное, не очень хорошо… я бы хотел ещё поговорить с местной «королевой». — Она не королева. И даже не предводительница. Вольная такая же, как и мы. Огонёк имела свойство появляться внезапно. Львица маячила за спинами двух львов, и Кову мог только догадываться, как давно хищница следовала за ними по пятам. Её узкие рыжие глаза выражали ставшее уже привычным: «Задавайте мне вопросы, я очень хочу поумничать!» И Кову это очень сильно раздражало, поскольку умничала Огонёк много и зачастую совсем не по делу. Сойтись характером с этой львицей для него было очень тяжко, у того же Тика получалось куда лучше ввиду природного спокойствия. — Но ведь все с таким уважением к ней относятся, — не понимал песчаный принц. — Она, в таком случае, должна иметь статус выше, верно? Огонёк задорно усмехнулась. Она уже взяла курс на пещеру, где лежали больные львы, а потому старалась говорить как можно быстрее, чтобы за короткое время пути объяснить как можно больше: — Она «лидер». Знаете, чем «лидер» отличается от «предводительницы» и уж тем более «королевы»? — Огонёк метнулась поперёк братьев и шагала теперь спиной вперёд, развернувшись мордашкой ко львам. — Ничем. У всех троих есть власть, — отмахнулся Кову. Рыжая львица вдруг расхохоталась. — Глупый, глупый злюка-лев! Разница есть, и она весомая. Королеву не выбирают — она либо становится ею по наследству, либо по браку с королём. Предводителя назначает либо другой предводитель, либо сама «группа», однако впоследствии никто не сможет сместить его с этой должности. — А лидер? — не унимался Тирико. — А лидер, — повторила за ним Огонёк, — это как лидер в группе друзей. Как его выбирают? Совместно. Могут ли его заменить на другого? Да, легко, если лидер перестанет быть хорошим! Власть держится на уважении, а потому в любой момент её можно потерять. Вольная — отличный лидер, ей доверяют, за ней идут. В том числе и я. Пещера была всё ближе, а потому времени на занимательный разговор оставалось всё меньше. Кову верил лишь части речей Огонёк, поскольку эта львица выглядела довольно лукавой, да и, верно, считала не грешным приврать часть действительности. — Группа друзей — не целый прайд из сорока львов и львиц, — возразил Кову. — Чтобы ими управлять, всё равно нужен тот, кто будет держать всё под своим надзором. И не всем это будет нравиться. — Видишь ли, милый Кову, Вольные — не прайд. Вольные — это философия жизни. Мы идём к своей цели и следуем за ветром, но никто ничего не заставляет нас делать. У нас нет правил! Только философия. Так что никто не спорит с Вольной, ведь этот маленький, рабочий рай придумала именно она. — Здорово, — выдохнул Тирико. — Наверное, поэтому у вас так спокойно. — Это всё иллюзия, — отмахнулся Кову. — Без правил жить невозможно. Иначе все будут делать всё, что вздумается! — А для этого существует совесть, — фыркнула Огонёк, погружаясь в полутьму пещеры. — Тут уж к вопросу о том, располагаете ли ей конкретно вы… кто ж знает. Когда братья вошли в молчаливый полумрак, все тут же смолкли. Это место как-то давило одной своей атмосферой, хотя умом львы понимали, что никакой угрозы сама по себе пещера нести не могла. Стояла она достаточно крепко, так что обвал был маловероятен. Лишь спустя определённое время Кову начал замечать сеточку ползучих растений, поросших прямо на каменных стенах: со временем глаза привыкали в темноте, и ориентирование становилось куда меньшей проблемой. — Кто знает, что ждёт тебя там, юный лев… — раздался голос Огонёк, преумноженный эхом до невообразимой громкости. — Тьма манит и пугает, она так соблазнительна в своей сути! Она… — Тебе обязательно паясничать? — Кову устало вздохнул. Детские игры Вольной львицы не возымели на него совершенно никакого эффекта. Огонёк обиженно отмахнулась. — Да ладно, я просто пытаюсь привнести красок в ваши однообразные жизни! — Ну, с нашим королём не соскучишься, — усмехнулся Тирико, но как-то сдавленно. После упоминания отца лев сразу же погрузился в невесёлые рассуждения о сложностях своей жизни. Кову поспешил подтвердить слова брата: — Это точно.***
— Нет, не хочу! Я не буду пить это горькое лекарство! Я свободный львёнок, я могу делать, что пожелаю! Кову измученно вздохнул. Как же всё-таки сложно было с маленькими львятами, которые ещё и имели наглость говорить ему что-то о свободе! В лапах лев держал кокосовую чашу с уже готовым лекарством, и оставалось только заставить сорванца — дело за малым! — его выпить. Но разве могло быть что-то сложнее, чем спорить с «Вольным львёнком»? Ещё более непослушным, чем самые обыкновенные детёныши. Маленький серебристый комочек вертелся в лапах Кову и наотрез отказывался пить густой отвар. Лев уже готовился посылать Огонёк за матерью этого непоседы, но он вовремя вспомнил о том, что Река находилась здесь, в этой же пещере, в куда более плачевном состоянии, чем двое её детёнышей. Кову стиснул зубы, подавив очередную вспышку. — Свободный львёнок, я понимаю твоё нежелание, — начал лев уже мягче. — Лекарство невкусное. Да, так и есть, врать не буду. Но если ты его не выпьешь, тебе не станет лучше, и тогда твоя мама сильно расстроится. А ей сейчас не нужны лишние переживания, Небо, понимаешь? Малыш уже готовился вновь броситься в словесную атаку, но, услышав такого рода доводы со стороны лекаря, приуныл. Кову смотрел в эти наполненные печалью и тревогой глаза, и невольно перед ним всплывал облик осунувшейся персиковой львички, сидящей в одиночестве под проливным дождём. «Спасибо тебе за всё, Кову. Спасибо… почему-то мы всегда так поздно осознаём всю нашу благодарность, что и благодарить-то уже некого!» Как же невовремя в голову лезли мысли о ней. А ведь Кову опять оставил Лайли один на один с ледяным ливнем, так ни в чём и не разобравшись, потому что всеми силами спешил попасть сюда. Совесть давила на него со всех сторон, будто намеренно… а ещё он особенно отчётливо осознал, что тоже соскучился по подруге. Вот только вся эта ситуация с Вольными свалилась на него снежным комом и становилась всё запутаннее с каждым днём. В этот момент в голову влетела дурная, но, как ему показалось после некоторого осмысления, вполне неплохая мысль. А что, если рассказать Лайли о Вольных? «Ведь правда, что плохого может случиться? Она же не расскажет об этом Готто или кому-нибудь ещё! Да и, мне кажется, они бы с Огонёк и другими Вольными подружились… может, так даже безопаснее для Лайли будет?» Мысли о том, чтобы поведать долгую, душещипательную историю знакомства со «свободными» львами, Кову был вынужден отложить на потом. Его дожидались несколько пар страдающих глаз, а он тут в голове собственные проблемы решает… Важные проблемы! Потому что Лайли — одна большая важная проблема! Она все еще на первом месте, как бы там ни было. Когда Небо послушно выпил приготовленный Кову отвар, без лишних разговоров лекарство поглотила и старшая дочурка Реки, Снежинка. Проследив за тем, чтобы брат с сестрой прилегли и отдохнули, Кову отправился в обход по остальным пациентам. Огонёк, тем временем, вернулась в пещеру с охапкой трав. — Тифико принёф, — прошипела она, положив листья напротив бурого льва. Львица поморщилась: резкий запах лекарств по-прежнему витал в воздухе. — Вари, что необходимо. Нужно что-то ещё принести? — Пока что хватает, — кивнул Кову с важным видом. На самом деле, он просто пытался скрыть собственное смятение. — Последи, пожалуйста, за Рекой и Бураном. Они единственные не пришли в сознание из всех. Лучше не оставлять их одних. Огонёк уже приготовилась к тому, чтобы отправиться к названным пациентам, но резко крутанулась на лапах и вновь оказалась лицом к лицу к юному лекарю. Кову вопросительно выгнул бровь, но дистанцию сокращать не стал, надеясь, что после одного глупого вопроса Вольная львица пойдёт делать то, что положено. — Как остальные? — вопрос оказался не глупым. — Вольная интересуется, как проходит лечение. — Прогресс явный, — не стал скрывать Кову. — Чему я очень рад. Львят вылечили почти всех, взрослые тоже идут на поправку, в тяжелом состоянии только двое. Они, наверное, заболели раньше других — прошло много времени… но я буду делать всё, что в моих силах. Огонёк вздохнула с облегчением. Она помялась немного вокруг бурого льва, не решаясь отправиться к Реке и Бурану, а после бросила как бы невзначай: — Ты удивительный лев, Кову. Хоть и злюка, но помогаешь всем охотно. Как тебе это только удается? — Ну… Ответить Огонёк ему не дала. Она уже кинулась к двум тяжело больным льву и львице, хитро сощурив глаза, потому что знала, что Кову будет смотреть ей вслед. Лекарь пробурчал со сдержанной улыбкой: «Рыжая бестия», а после отправился к остальным пациентам, чтобы завершить сегодняшний обход.