Young god

Парализованная проклятьем, переданным той скучной мышкой Мэллори, Мэдисон безропотно валяется на полу. Глаза залились кровью, что струями вытекала кривыми линиями по коже. Жидкость сливалась с чернильными разводами туши. Грязь, мигающий свет, слипающиеся веки и пришедшее смирение, всё это пагубно напоминает собственное рождение, только торчка-матери и козла-отца нет рядом. Майкл появляется, словно ангел смерти, когда его не ждёшь. И неизвестно откуда. Он нависает над своей любимой, его присутствие окончательно успокаивает Монтгомери и наступает тишина. На тёплом свете его золотистые кудри светятся, словно нимб. Мэдисон находит это ироничным. — Обещаю, ты будешь жить, чего бы это не стоило. — Лихорадочно повторяет он и ведьма впервые замечает влажную пелену, застилающую ту матовую безразличность. Она наконец видит в Майкле не великого лидера-революционера, чья судьба предназначена с пелёнок, а всего лишь маленького потерянного мальчишку, кем он и являлся. Это вызывает натужно выдавленную усмешку. Стоя в той безобразной рабочей форме, заключённая в невидимые адские кандалы, Мэдисон просит-умоляет: — Обещаю быть хорошей, если ты поможешь мне отсюда выбраться. — Говорит она, играя на всех жалостливых нотках нуарного стиля, вышедшего из далеких пятидесятых; этакая красавица в беде и в безвкусице. — К чему такие жертвы? — Глумится он. — К чему такие жертвы? — Глумится она, издав сиплый смешок. Они смотрят друг на друга всего мгновение и хотелось бы сказать, что оно показалось им вечность, но это будет грязнейшей ложью. К горлу Монтгомери подступает соленая кровь. Мэдисон задыхается, хрипло кашляет, чувствуя металлический привкус на кончике языка. Выцветшее лицо покраснело, на лбу набухла вена. Она буквально чувствует, как лопаются сухожилия между слоями кожи. Последним её желанием была клятва Майкла, которую тот по прошествии недолгого времени выполнил достойно. С её губ вылетает едва ли слышимое в предсмертных судорогах, полуживое: — Убей каждую из этих сучьих блядей. Всех до единой.