***
Облокотившись спиной о стену, Анк тихо стоял в углу, наблюдая за играющими в бильярд братьями, что, неспешно разыгрывая партию, вели диалог о чем-то своем. Ну, вернее больше всех говорил Данте – кто бы сомневался? – на что Вергилий давал ему короткие ответы, что чаще всего выражались невербальными сигналами, вроде кивка головой или взгляда. Но младшего близнеца вполне устраивал и такой расклад, что отражалось не только в глазах, в которых чуть ли не неоновой вывеской можно было прочесть «Я все еще боюсь, что однажды проснусь, и тебя не окажется рядом» и легкой полуулыбке, но и эмоциональном фоне. Двое полукровок, не смотря на разность энергетик: у легендарного охотника она была более горячей и подвижной, а у темного убийцы – более холодной и острой, сейчас резонировали, и это показалось элементалю чем-то таким, к чему он не смог подобрать слова. Сказать «красиво» было бы слишком вычурно, а «уютно» казалось недостаточным. Ни с одним из своих братьев и сестер он так не резонировал. Они были разными. Кардинально разными. И, во всех смыслах этого слова, Анк был среди них самым темным и энергетически тяжелым, как черная дыра, в то время как Мосура был ослепительно белым и легким, хоть и не менее опасным. Находясь в мире людей, он продолжал, как и советовал Столас, скрывать свою энергетику, доводя показатели если не до полного нуля, то до весьма низких отметок, которые могли ощутить разве что очень сильные люди. И нелюди. Конечно, это не отменяло того факта, что во время боев или когда кто-то считал себя умнее него, он приоткрывал эту дверцу, позволяя почувствовать дуновение того, что скрывается за ней. Словно паук, который приподнимает лапки, предупреждая: «Не оставишь меня в покое – пожалеешь». В такие моменты ему было забавно наблюдать, как изменяется выражение лица его оппонента. Поэтому сейчас с чем-чем, а с тем, чтобы скрывать собственное присутствие, даже от зоркого глаза и радара таких, как братья Спарда, у черного демона проблем не было. Ведь он – Тень. Да и какой нормальный человек будет пристально наблюдать за тенями? Анкалагон сам не заметил, как засмотрелся на старшего полудемона. Сильный. Статный. Такой добрый и по-своему заботливый. Временами жестокий, но не с теми, кто ему дорог. Опустив голову, он вновь посмотрел на нарисованную картину. Несколько секунд подержал глаза на Хэт, от чего какая-то струна внутри болезненно дернулась – неужели он завидует? – и от этого ему стало так забавно. И как-то горько от самого себя что ли. Интересно, его прошлое воплощение испытывало что-то такое? «Позволь мне разрушить твою иллюзию: ты не Хэт. И никогда не будешь ею. Она была во стократ лучше тебя. А ты – лишь жалкая тень. В тебе нет ничего твоего. Ты носишь чужое лицо и пользуешься чужой силой» – прозвучавшие чужим голосом слова заставили парня вновь посмотреть на старшего Спарду. Анк не соврал, сказав, что не злится и не обижается. Он прекрасно понимал, что Вергилий сказал это все на эмоциях. На эмоциях сказал о том, что он держал черного демона рядом с собой, чтобы другие были в безопасности. В конце, концов, он же сам, считай, довел мужчину до этого. Но ведь с тех слов многое произошло. И полукровка ведь теперь так не думает. Не думает же? Отогнав махом головы глупые мысли, элементаль сполз по стене на пол, продолжая смотреть за синим демоном, который, на неопытный взгляд, выглядел привычно спокойным и собранным. Но микровыражения, направления глаз, мельком возникающие полуулыбки выдавали внутреннее умиротворение, что он испытывал рядом с братом. И, наблюдая за всем этим, Анк не мог сам перестать мягко, кто-то бы мог добавить слово «влюблено», улыбаться, чувствуя, как по человеческому телу разливается тепло, как сердце пусть и мерно, но гулко стучит. Парень искренне радовался, что сейчас у этого человека, который на своем пути испытал так много боли и горя, все хорошо. И что он больше не одинок, Неро с Данте, да и другие не допустили бы этого. Все эти чувства перекатываются, словно пузыри в лавовой лампе, и черноволосый задается вопросом, его ли это чувства? Он действительно все это чувствует? Или же его, не исключено что больные, порывы быть рядом со Спардой, с Вергилием и остальными – все это принадлежит Блэк Хэт, которая так и не смогла в полной мере реализовать эти чувства, дать им волю. Могло ли все это: тепло, признание, даже покорность, быть отголоском той, Другой, что была членом семьи, ради которой они, считай не задумываясь, хотели положить под нож его? Было ли хоть что-то в нем самом? Или же сказанные в сердцах слова темного убийцы оказались пророческими, и элементаль лишь пользовался плодами чужого труда? Ведь смерть Хэт дала его личности жизнь. Цикл Рождения и Смерти. Но ведь его же приняли. Даже Вергилий, которому он одним своим лицом напоминает о, мягко говоря, не самом приятном, хоть и поучительном, моменте жизни. Дурацкая вымученная драма. Ему ведь грех жаловаться. Но синий демон заслуживает счастья и покоя. Он заслуживает, чтобы рядом с ним был мудрый, добрый, верный человек, который сможет подарить ему тепло и уют. К которому он будет стремиться возвращаться, как Неро стремиться возвращаться к Кирие. С которым будет вместе, и который не будет пытаться убить, играючи. Из собственных рассуждений Анкалагона вырывает слишком резкий звонок телефона, заставляющий братьев остановить свою игру и спокойный, с нотками беззлобного спора, разговор. Данте откладывает кий в сторону, после чего расслаблено подход к столу. Снимает трубку. С привычной улыбкой произносит название своего агентства, после чего, облизнув губы, пододвигает к себе блокнот и быстро записывает что-то, угукая, заканчивая все это «Выдвигаюсь», чтобы после, посмотрев на брата, сказать о том, что появилось дело, поинтересовавшись, не хочет ли тот присоединиться, чтобы погонять чертей. И Вергилий, издав короткий беззлобный смешок, сопровождаемый легкой полуулыбкой, от которой у элементаля сперло дыхание, дает свое согласие. От этого в глазах красного демона вспыхнет такой почти детский восторг, что если бы от него можно было получать электричество, то его бы хватило, чтобы неделю поддерживать работу данного офиса. И Анк, поднявшись на ноги, не может не улыбнуться. Ведь эти полукровки правда заслужили это. Заслужили взаимных теплых взглядов. Заслужили споров, что могут перерасти в дружеские поединки. Заслужили совместной охоты и тихих вечеров. Черноволосый наблюдает за тем, как оперативно собираются братья, оставаясь все такой же незаметной тенью, проходя мимо Данте, останавливаясь позади темного убийцы. Такого почти аристократичного. С такой чуть бледноватой, по сравнению с красным демоном, кожей. Сильного и доброго. Белого. Ему комфортно быть рядом с этим человеком. Даже не так. Ему нравится быть рядом. Нравится ощущать энергетику, касаться сильных рук, нравится чувствовать кончиками пальцев неровности шрамов. Нравится пронзительный взгляд. Нравится звать его по имени. Его, пусть и кровавым, но таким прекрасным именем. А когда он улыбается, Анку кажется, что внутри него взрываются планеты. – Может, все это потому, что ты не балуешь меня своим вниманием? А я до больного уважаю твою свободу… Он не должен всего этого испытывать, ведь любая привязанность – это слабость, которой могут воспользоваться твои враги. А если они не лезут к нему в открытую, это не значит, что их нет. И если встанет выбор, он должен будет позволить им всем: Неро с Кирие, Данте, Нико, Войту, Вергилию и всем другим, умереть. Но сейчас об этом так не хочется думать. Сейчас ему хочется лишь коснуться привычно зачесанных назад волос, таких белых и мягких, освещенных вечерним солнцем, словно ореолом, и пахнущим ночью после дождя. – Внимание твое – это моя утопия… Полукровка резко разворачивается, и Анк, одернув руку, зажимает ею рот и замирает, в то время как мужчина, чуть нахмурившись, окидывает пространство глазами. Его рука с силой сжимает готовый вырваться из ножен клинок, но вместо этого он отпускает его и вытягивает ее – руку – вперед, тут же совершая движение, будто намереваясь схватить что-то или проверить на наличие чего-то, чего он не видит, и это вынуждает элементаля сделать шаг назад, никак не являя себя. Чужое лицо хмурится чуть больше, черноволосый не сомневается, Вергилий понимает, что что-то не так, и инстинкты его не подводят, вот только сила Тьмы оказывается сильнее смешанной крови. И, так ничего и не найдя, беловолосый вместе с братом покидает агентство. Легкий хлопок двери, и парень, опустив руку и расслаблено выдохнув, остается в помещении совсем один. Он еще какое-то время стоит на месте, пока с губ не срывается тихий смешок, после чего, сосредоточившись, он создает перед собой бутон камелии, усилием воли придавая ей розовый цвет. Держа ее в руке, словно величайшее сокровище, Анк направляется к лестнице наверх, но у первой же ступеньке останавливается, на несколько секунд прикрывая глаза, понимая, что все это – глупо и беспечно. Да и что он скажет синему демону? «Я тут заскочил к вам, чтобы сталкером полюбоваться на твой охуенный профиль, который я готов лицезреть хоть до скончания времен и на который люди и демоны молиться должны. И плевать, что это – ненормально, что мне нельзя этого делать из-за ебучей ответственности перед Мирозданием, и я вообще не могу понять, мои ли это чувства, но они такие прекрасные, что я не понимаю». Ладонь с бутоном медленно переворачивается, и тот падает вниз, но так и не достигает пола, сгорев в полете в ярко-зеленом с фиолетовыми краями пламени, не оставив даже пепла. Совершив глубокий вдох и выдох, черноволосый каким-то рваным движением поправляет на себе халат, а после, приведя мысли в порядок, призывает клинок и, открыв портал, выходит около своего дома, и сухая соленая поверхность солончака врезается в ноги, но не пробивает кожу, пока тот идет до своей «Крепости Одиночества». Ничего, уверяет он себя, все проходит, и это пройдет. Сейчас он, как следует, закинется чем-нибудь, проспит несколько дней, а когда проснется, то сможет найти ответы на все возникшие вопросы. И, наверное, поймет все, что было непонятно. Мир вокруг заиграет новыми красками, а внутри снова будет легко и комфортно. В конце концов, лучше уж, наверное, быть по жизни авантюристом, чем сидеть и унывать. А с Вергилием… С ним он как-нибудь разберется сам. Зайдя внутрь, он прикрывает за собой дверь, попутно кладя на полку скетчбук и карандаш, непринужденной походкой подходя к полке с веществами, начиная исследовать ее глазами, решая, чему же сегодня он позволит на себя повлиять. Даже не так, что из имеющегося вырубит его быстрее всего. Издав тихое «хм», парень вытащил из небольшой ячейки пакетик, на котором было написано «героин+карфентанил». Двух миллиграммов второго вещества достаточно, чтобы усыпить слона, а учитывая тот факт, что в данной ядерной смеси его было значительно больше, элементаль решил, что два-три дня беспробудного сна ему будет обеспечено, пока демоническая регенерация окончательно не расщепит все это не то что на атомы, а на энергетические струны. Очередной плюсик нечеловеческой природы. Но не успел черноволосый сделать и шага, как в тишине помещения раздалось недовольно фырканье, заставившее Анка повернуть голову и посмотреть на находившуюся на примыкающем к стенке кухонном столе Нагу. – Да брось, милая, ты же знаешь, это не убьет меня. Ноздри рептилии расширились, а капюшон неодобрительно дернулся одновременно с движением языка. – Я понимаю, но надо же что-то сделать с этими не очень приятными ощущениями и глупыми мыслями. Не смотря на то, что змеиная мимика не имела возможности передать эмоций, очередное громкое фырканье, за которым последовал легкий удар кончиком хвоста по поверхности стола, говорили сами за себя. – В смысле «Это уход от проблемы»? Милая, проблемы нет, есть просто мысли, которые мне не хочется, чтобы они были в голове. Эти мысли вызывают неприятные ощущения. Я просто переключу спектр внимания. Но и эти слова не удовлетворили преданную защитницу, которая почти угрожающе дернула краями чешуек. – Окей, если ты против, давай я возьму что-то другое. Не открывая рта, Нага издала короткое грозное шипение, от чего капюшон на несколько секунд раздулся. – Ладно, Мисс Здоровый-Образ-Жизни-Хотя-Для-Меня-Это-Не-Обязательно, что ты предлагаешь тогда? – фыркнул парень, убрав пакетик с веществом на полку, после пройдя в кухонную зону и облокотившись об стол, находясь рядом со змеей. Колыхнув языком, рептилий плавно подползла к хозяину и также неторопливо взобралась на него, окольцевав шею, но не стягивая ее, большей частью тела находясь на плече, хвостом касаясь поясницы. Подержав на том взгляд, она мягко ткнулась носом в щеку, и Анк не смог сдержать легкой полуулыбки, тут же почесав ту под подбородком. – Серьезно, милая, это твоя идея? Очередное тихое фырканье. – Да, я знаю, что мог бы поговорить с семьей, но они так далеки от всего этого… ну… людского что ли. Если бы порождение чужой силы могла закатить глаза, она бы обязательно это сделала. – Другого? Не думаю, что я сейчас я готов вот так сразу открыться кому-то другому. На несколько секунд задумавшись, кобра вновь ткнулась носом в щеку того. – С ней? Ну… не знаю, – Анк провел рукой по шее. – Как-то… неловко что ли… Недолго думая, Нага ощутимо укусила элементаля за бровь. – Ау! Больно вообще-то! – потирая пострадавшее место, фыркнул тот. – Да и ты не понимаешь, это другое! Я просто прихожу, чтобы убедиться, что все хорошо. Ну, и понаблюдать за ними. Вновь громко фыркнув, рептилия демонстративно отвернулась. – Да брось, большая бука! Ты не можешь дуться на меня! Но как бы черный демон не старался повернуть морду змеи к себе, та изворачивалась и продолжала находиться спиной к чужому лицу. Закатив глаза, Анкалагон тихо выдохнул и, слегка опустив плечи, провел рукой по волосам. – Ты же не перестанешь дуться, пока я не соглашусь, да? Повернувшись, рептилия лизнула его в щеку, от чего улыбка на лице парня стала чуть более видимой, и он, недолго думая, мягко коснулся губами чешуйчатой морды. И только после этого Нага распалась энергетической дымкой и слилась с чернотой на чужой коже. – Что ж, пусть будет по-твоему. В конце концов, я ничего не теряю.***
Тихо мурлыча под нос песенку, Кирие ловкими и привычными движениями продолжала готовить ужин, погруженная в свои мысли. Нико с Неро должны были скоро вернуться с задания, на которое их вызвали в соседний городок, поэтому хозяйка дома решила приготовить что-то вкусное и сытное, так как знала, что оба будут очень уставшими и голодными. Сделав огонь поменьше, рыжеволосая плавным движением подошла к ждавшим помывки овощам. Она уже собралась взять в руку один, как над ее ухом, обдав его горячим дыханием, раздался вкрадчивый тихий голос: – Пахнет, как всегда, аппетитно. Пискнув, девушка моментально развернулась, и Анк, на лице которого была спокойная мягка улыбка, сделал шаг назад. – Боже, ты напугал меня, – на выдохе произнесла Кирие, положив ладошку на сердце. – Приношу свои извинения, – взяв руку той, парень на несколько секунд коснулся ее губами, мягко отпуская. – Не удержался. – Вот если я однажды умру, ты сам будешь разговаривать с Неро, – несильно ущипнув того за руку, хозяйка дома вернулась к прерванному занятию, а именно помывки овощей. – Кстати о нем, – посмотрев в гостиную и на ведущую на второй этаж лестницу, начал тот. – Он дома? – Нет, они с Нико были на задании, но скоро должны вернуться. Думаю, в течение часа-полутора они будут дома. – Вот как… – прошептал под нос элементаль. – Интересно, хватит ли мне этого времени… Эти слова заставили девушку вновь посмотреть на черноволосого, который, она заметила это только сейчас, был каким-то не таким, как обычно. И дело было даже не в том, что на нем сейчас были пижама и халат, собранные в хвост волосы слегка сбиты, будто он долго был на ветру, а кончики пальцев испачканы в грифеле. Даже положение плеч, осанка, да все тело держалось как обычно. Но вот глаза… Чужой взгляд был каким-то приглушенным и задумчивым. Моментально отложив овощ в сторону и выключив воду, рыжеволосая подошла к плите и потушила ее, тут же направляя все свое внимание на черного демона. – Анк, у тебя что-то случилось? – в голосе Кирие было беспокойство, которое заставило парня как-то горько улыбнуться и провести рукой по шее. – Могу я попросить чаю? – Да, конечно. Пока элементаль усаживался за стол, хозяйка дома отточенными движениями подготавливала все, решив заварить тому один из успокаивающих травяных сборов, которые она научилась составлять, пока жила вместе с Люси. На столе тут же оказались две чашки, сахарница и пиала со сладостями, из которой парень вытащил небольшую шоколадную конфету, что с легким шуршанием была избавлена от упаковки и отправлена в рот. Когда же вода вскипела, рыжеволосая залила ее в небольшой заварник, ставя на стол, усаживаясь напротив Анка, получая от него короткий благодарственный кивок. Наступившее молчание нарушалось только тихим шорохом от конфетной упаковки, которую черноволосый то скручивал, то складывал в какие-то странные фигуры, то вновь возвращал в прежний вид. – Честно говоря, я не знаю, с чего бы я мог начать… – на выдохе произнес тот. – Может сегодня просто звезды или планеты сошлись определенным образом. А может я просто хватанул от какого-то случайного человека настроение. Так же вроде у людей говорят? Поэтому… Элементаль решил пойти по пути наименьшего сопротивления и просто рассказать хозяйке дома о сегодняшнем дне. О тех мыслях и ощущениях, что возникли в нем, о том, как он украдкой наблюдал за близнецами, и как ему хотелось коснуться Вергилия, высказав с легким смешком мысль, что, возможно, где-то глубоко внутри ему хотелось, чтобы тот заметил его. Все это время Кирие не смела перебивать его. Лишь пересела ближе, наливая чай, а после мягко поглаживая по напряженной, сжатой почти в кулак ладони. И сострадание в ней клокотало с такой силой, что в какие-то моменты невольно щипало глаза, и она лишь надеялась, что не будет чего-то более тяжелого и печального, чем то, что уже рассказал ее гость, ведь тогда она не сможет сдержать слез. И Анк тогда определено начнет успокаивать ее, скорее всего подумает, что чем-то обидел или что-то не то сказал, и закроется, решит, что не должен был говорить все это ей. – И вот теперь, – на выдохе подытожил черноволосый, – я здесь, рассказываю тебе все это, а все потому, что Нага на меня нафырчала, не дав мне закинуться определенного рода веществами. – Обязательно дам ей что-то вкусное при личной встрече, – спокойно ответила девушка. – Хах, да, она будет рада, – отпив из чашки, улыбнулся тот и, немного помолчав, добавил. – Знаешь, я вот сейчас рассказал все это. И вроде бы стало не так дискомфортно, а с другой… Я все еще не могу понять, что мне с этим делать. Глупо, да? – Нет, – как-то слишком резко отвечает хозяйка дома, сжимая своими теплыми ладонями чужую руку, от чего Анк поднимает на нее свой взор. – Вовсе не глупо. – Тогда ответь же мне, белая ведьмочка, – черный демон говорит это с какой-то родительской мягкостью, – что такой, как я, должен сделать, чтобы не дать всему этому захлестнуть себя? – Я буду честна – у меня нет ответа на твой вопрос. По крайней мере сейчас. Но одно я знаю точно, Анк: мы все друг для друга – палки о двух концах. – На мне ответственность. Если встанет выбор, я должен буду дать вам умереть. – Все так. И мы знаем и принимаем это. А еще мы знаем, что прежде, чем оставить нас, ты постараешься не дать нам погибнуть. Или я не права? – Я… не подходил к этому вопросу с такой стороны… Наверное ты права, ведь какой смысл обладать большой силой, если я не могу использовать ее так, как мне на данный момент нужно… – Вот видишь, ты уже знаешь все ответы. А по поводу господина Вергилия… Может я не права, но интуиция подсказывает мне, что он рассуждает примерно в таком же ключе. А еще, что он может бояться причинить тебе боль. – Боль? Мне? – Да, – кивнула та. – Ведь однажды он покинет этот мир. Мы все его покинем. Но ты… – рыжеволосая сглотнула ком в горле. – Да, – понимающе кивнул Анкалагон. – Я переживу всех вас. – Да. И может он боится, что привяжет тебя к себе слишком сильно. И когда его не станет, тебе будет очень больно. А он не хочет приносить тебе боль. – Но ведь это – то, над чем я не властен, рано или поздно он умрет. И я понимаю это. – Так может стоит показать ему это? – улыбнулась Кирие. – Показать, что ты не боишься, что ты готов. Показать ему, что да, пусть на тебе ответственность, пусть ты должен будешь дать ему умереть, если не сможешь спасти, пусть однажды восточный ветер заберет его, ты все равно хочешь быть рядом с ним. Быть рядом, пока вы оба этого хотите, пока песок в часах его жизни не закончился. Прости, если это звучит эгоистично и выглядит так, будто вся инициатива в ваших отношениях в твоих руках, но факт в том, что кто-то из вас должен проявить смелость и сделать шаг. Протянуть руку, показать, что готов идти по этому пути вместе. – Милая Кирие, – беззлобно усмехнулся элементаль, поцеловав руку той, – твои слова да богу в уши. – Может быть, – с легким смущением улыбнулась та. – Я не настаиваю на том, что это один единственный путь. Но есть кое-что, в чем я уверена. – В чем? – В том, что все твои чувства к Вергилию и к нам – они все твои. – Но как узнать наверняка? – Никак. Но ты можешь или продолжать бежать за этим беспокойством и дать ему свести тебя с ума, или просто принять все эти чувства как часть себя, ведь они и есть часть тебя. И то, что ты испытываешь сомнения – это нормально, учитывая твою ситуацию. Но знаешь, каждый из нас, в той или иной степени, проходил через такое сомнение. – И как же ты справилась с ним? – Я просто продолжала верить: в себя, в свои чувства, в Неро и его чувства ко мне. Это... сложно объяснить словами... Но это можно почувствовать, и что-то мне подсказывает, тебе знакомо это чувство. – Да, – чуть теплее улыбнулся парень. – Знакомо. На несколько секунд прикрыв глаза, Анк осушил чашку, поймав себя на мысли, как же многому ему еще предстоит научится в плане понимания и взаимодействия с собственными эмоциями. И что случайности не случайны. Видеть Свет даже на дне бездны, верить в него и в кромешной тьме Ада, помнить о нем, чтобы ни случилось, нести в себе и находить в других. На мгновенье обратив взор внутрь себя, парень сделал глубокий вдох, а после посмотрел на Кирие, и на лице той заиграла мягкая улыбка, ведь глаза, в которые она смотрела, вновь стали такими же неоново-яркими, как прежде. – Спасибо, что напомнила мне о Свете, – погладив ладонь той, чуть тише произнес черноволосый. – Спасибо, что доверился мне, – также негромко ответила девушка. – Что ж, раз с частью вопросов я, с твоей помощью, разобрался, остается кое-что еще, – Анк лукаво улыбнулся. – И мне понадобиться твоя помощь.***
Потерев все еще зачарованный глаз, Вергилий облизнул подушечку большого пальца и перелистнул страницу книги, одновременно с чем сидящий на другом краю дивана Неро, что занимался осмотром своей Королевы и чисткой Синей Розы, громко чихнул, шмыгнув носом. – Будь здоров, – не отрываясь от своего занятия, спокойно произнес мужчина. – Спасибо. – Милый, ты, часом, не собираешься разболеться? Все же вода в том озере была холодная, и провел ты там довольно долго, – обеспокоено произнесла Кирие, подойдя и потрогав лоб мужа. – Все в порядке, – повернув голову, охотник на несколько секунд прижался губами к чужой ладони. – Ты же знаешь, я болел раз в триста лет. – Зато если болел, то по полной программе, – фыркнула та. – Заварю-ка я тебе чаю. Вергилий, вы будете? – Да, пожалуйста. Пока хозяйка дома спокойно занималась приготовлением напитков на кухне, синий демон, продолжая пробегаться глазами по строкам, издал беззлобный смешок, чем обратил на себя внимание сына. – Что? – Ничего, просто… Это хорошо, что вы есть друг у друга. – Без нее, я бы, скорее всего, давно пропал, так что… Да, это хорошо, – посмотрев на супругу, от чего на собственных губах появилась мягкая улыбка, Неро вновь перевел взгляд на отца. – Я на днях писал Анку. Он передавал тебе привет. – Ты часто пишешь ему? – слегка дернул бровью Вергилий. – Ну, не часто, но бывает. Держу, так сказать, руку на пульсе. – Почему? – данные слова заставили темного убийцу посмотреть на чуть печально улыбнувшегося парня, чьи плечи слегка опустились, и от этого мужчина немного растерялся, хоть внешне и не показал этого. – Когда ты постоянно один, то в какой-то момент начинаешь озираться и понимаешь, как незначителен и несущественен… Ничтожен, – тот невольно сглотнул, проведя рукой по волосам, – Уж поверь, я знаю, о чем говорю… От того, как дернулись уголки чужих губ, от слов, что сорвались с них, синему демону стало так горько, что легче было бы съесть разом лимон, чем чувствовать все это. И ему не трудно было догадаться, что Неро опирался о собственный опыт. – Уроборос сказал мне, что оказавшись в нашем мире, Анк принял его законы. И это делает его пусть и трудно убиваемым даже в рамках человеческого тела, но не бессмертным. Поэтому я…– парень вздохнул. – Я просто хочу быть уверен, что все хорошо. Мысль о том, что однажды ко мне в дверь кто-то постучится и сообщит, что он мертв, меня вот вообще не прельщает! Но, наверное, я излишне драматизирую и веду себя как курица-наседка. – Я так не думаю. И в том, чтобы беспокоится о ком-то, нет ничего дурного. – Наверное, – пожал плечами тот, невольно опешив от беззлобного смешка, сорвавшегося с губ отца. – Что? – Ничего, просто… Хах… Когда ты так делаешь, то еще больше похож на свою мать. – Т-ты…– Неро пришлось сглотнуть резко скопившеюся слюну. – Ты вспомнил? – Да. Хэт помогла с этим. – И как много? – вопрос прозвучал очень осторожно. – Не все, но многое. Сьюзан… и правда была удивительным человеком. И очень добрым. Хэт не соврала, сказав, что она умела видеть в других то, чего другие сами в себе не видели, – на несколько секунд прикрыв глаза, Вергилий опустил книгу на колени и посмотрел на сына. – Ты такой же. – Хах… Ну… Ты тоже ничего, хоть это и не отменяет того факта, что ты – ебанный мудак и гореть тебе в Аду, – с лукавой полуулыбкой произнес юный охотник. – Вот значит как? В таком случае, я займу тебе место у огня. От сорвавшегося с губ сына веселого смешка мужчина сам невольно улыбнулся шире. – Вот и я, – войдя в гостиную, спокойно произнесла Кирие, поставив на небольшой столик поднос, на котором было четыре наполненные чаем чашки со всем необходимым. И пока девушка совершала последние штрихи, внук Спарды чуть наклонил голову вбок, слегка приподняв бровь. – Милая? – Да? – Ты кого-то ждешь? – Все так, дорогой. И уже… Рыжеволосая не договорила, так как в дверь несильно постучали, от чего та, мягко улыбаясь, направилась к входу, провожаемая взглядом двух полудемонов. Когда же она скрылась за поворотом, Неро с Вергилием посмотрели друг на друга, но юный охотник лишь пожал плечами. А несколькими секундами спустя та вновь вернулась в помещение, и за ней, держа в руке объемный букет из насыщено фиолетовой сирени, в гостиной остановился элементаль, на котором были темно серые зауженные джинсы и насыщено-синяя рубашка с закатанными по локоть рукавами. – Анк? – немного удивлено произнес юный охотник, в то время как сидящий рядом темный убийца, чуть нахмурившись, приподнял бровь. Окинув всех взглядом, Кирие, направляясь к мужу, как ни в чем ни бывало сказала: – Милый, я бы хотела разобрать одну из коробок на чердаке, но она высоко. Ты мне не поможешь? – Что… – хотел было начать парень, но, увидев взгляд супруги, моментально все понял. – Да, конечно. Пойдем. Отставив меч к креслу, беловолосый взял предназначенные им чашки с чаем и, кивнув отцу и другу, спокойно удалился на второй этаж вместе с рыжеволосой, по пути шепотом спросив, не кусал ли ее часов Данте. – И да, Вергилий, – сделала короткую остановку Кирие прежде, чем окончательно пропасть в проходе, – ему есть, что сказать вам, поэтому слушайте очень внимательно. Проводив обоих взглядом, Анк вновь посмотрел на все также сидевшего Вергилия, после чего, одернув край рубашки, сделал пару шагов вперед, протягивая мужчине букет. – Это… кхм… тебе. На лице синего демона читалась смесь из непонимания и легкого любопытства, но черноволосый старался не слишком акцентироваться на этом, тут же отходя назад, стоило цветам оказаться в чужой руке. Старший Спарда же, еще некоторое время подержав зрительный контакт, перевел взор на сирень, даже на расстоянии чувствуя ее насыщенный аромат, который он вобрал в себя медленным глубоким вдохом. – Ну и? – нарушил образовавшеюся тишину полукровка. – Что за авантюру ты хочешь провернуть теперь, раз пришлось даже ее задействовать? На несколько секунд Анк приоткрыл рот, намереваясь сказать что-то, но вместо этого он, проведя рукой по волосам и тихо выдохнув, спокойно направился к стоящему в углу пианино, от чего Вергилий нахмурился чуть сильнее, слегка повернув голову вбок. Сидя к мужчине спиной, парень пододвинул небольшую лавку удобнее, после чего спокойно открыл крышку, пройдясь глазами по клавишам. – Что ж… – прошептал себе под нос черный демон. – Хуже не будет, так что похер – пляшем. Чувствуя на себе чужой взгляд, элементаль на несколько секунд прикрыл глаза, делая тихий глубокий вдох, после укладывая пальцы на клавиши, начиная наигрывать плавную мелодию. Вступление было недолгим, и все это время Анк неотрывно смотрел на свои руки, собираясь, как это было принято говорить у людей, с духом. Когда же нужный музыкальный отрывок подошел к концу, он сделал неглубокий вдох и запел, подобрав такую громкость, чтобы слова не тонули в исходящей из-под его пальцев музыки: – You put all your faith in my dreams. You gave me the world that I wanted. What did I do to deserve you? Последняя фраза закончилась беззлобный смешком, но парень, дернув головой, не дал голосу сбиться, продолжая: –I follow your steps with my feet. I walk on the road that you started. I need you to know that I heard you, every word, – совершив новый вдох, он на тон увеличил громкость голоса. – I've waited way too long to say. Everything you mean to me… Очередной короткий вдох и слова, сливаясь с заполняющей пространство музыкой, неспешно стали срываться с губ: – In case you don't live forever, let me tell you now, – прежде, чем начать новую строку, элементаль сглотнул, не давая какому-то странному кому сформироваться в горле. – I love you more than you'll ever wrap your head around. In case you don't live forever, let me tell you the truth. I'm everything that I am because of you… Очередной короткий проигрыш, во время которого черноволосый направляет свой взор на мелко подрагивающие пальцы, сосредотачиваясь на собственных ощущениях, в то время как неотрывно смотрящий на него Вергилий невольно сжимает букет в своих руках, жадно вдыхая заполняющий все пространство аромат носом, ощущая, как собственное сердце стало биться чуть быстрее. Он ловит каждое слово, сходящее с чужих губ и, кажется, кожей ощущает чужие эмоции, что сопровождают их. – I, I've carried this song in my mind. Listen, it's echoing in me, but I haven't helped you to hear it… – короткий беззлобный смешок все же срывается с губ черного демона, от чего он слегка дергает головой, будто прогоняя что-то от своего взора. – We, we've only got so much time. I'm pretty sure it would kill me if you didn't know the pieces of me are pieces of you, – и вновь парень слегка повышает звук голоса, выделяя чуть ли не каждое слово. – I've waited way too long to say. Everything you mean to me… Следующие слова звучат как-то надрывно, хоть и не громче, чем предыдущие, словно сидящий буквально меньше, чем в двух метрах Анкалагон пытается усилить их, хотя куда уже сильнее, учитывая, что у темного убийцы по рукам невольно пробежали мурашки. – In case you don't live forever, let me tell you now. I love you more than you'll ever wrap your head around. In case you don't live forever, let me tell you the truth. I'm everything that I am because of you, – черноволосый делает рваный вдох, не давай себе передышки, начиная произносить дальнейшие строки немного быстрее. – I have a hero whenever I need one. I just look up to you and I see one. I'm a man 'cause you taught me to be one… Под конец голос того срывается, а музыка затихает, что заставляет беловолосого выйти из этого странного оцепенения, уже более осмысленным взглядом посмотрев на чужую напряженную спину. Ее хозяин сидит с закрытыми глазами и не дышит, в то время как его руки находятся в миллиметрах от клавиш, но никак не могут надавить на них. Анк ощущает переполняющие его чувства. Такие разные и сильные, от чего собственное человеческое тело не слушается, и ему кажется, что легче прямо сейчас развоплотиться здесь, чем заставить хотя бы мышцу дернуться. Все слишком-слишком-слишком… – In case you don't live forever, let me tell you now… – раздается в возникшей тишине голос старшего Спарды, и для парня это ощущается так, будто его вытащили из-под толщи воды. – I love you more than you'll ever wrap your head around, – чувство собственных конечностей вновь возвращается к черноволосому, и он уже может коснуться нужных клавиш, чтобы сопроводить слова музыкой, совершив новый вдох, заиграв также активно. – In case you don't live forever, let me tell you the truth. I'm everything that I am… Он начинает растягивать одно слова вместе с небольшим проигрышем. Собственные глаза прикрыты, но внутри почему-то так комфортно и тепло, что на лице невольно появляется легкая полуулыбка. – In case you don't live forever, let me tell you the truth, – на вдохе произносит элементаль, и исходящая из-под пальцев музыка начинает постепенно стихать. – As long as I'm here as I am, so are you… Последний аккорд эхом разносится в гостиной, и ни один из присутствующих не смеет проронить ни слова. Анк чувствует на себе чужой взгляд, но не стремится почувствовать чужих эмоций. Ему лишь остается надеяться, что этого было достаточно, чтобы донести те важные мысли, которые помогла ему понять хозяйка дома. А если нет, то, наверное, это можно назвать своеобразным красивым финалом, ибо тогда парень просто не знает, как быть с самим собой и этим человеком дальше. И не то чтобы черноволосого что-то не устраивало в их взаимодействии, в конце концов они – два альфа-хищника. Разве такие, как они, смогут вообще ужиться рядом друг с другом? Прикрыв глаза, парень делает тихий глубокий вдох, одновременно с чем осторожно закрывает крышкой клавиши, оставаясь сидеть на месте. Он понимает, что молчать можно до бесконечности, и кто-то, как сказала Кирие, должен быть смелым. Кто-то должен что-то сказать. И когда Анкалагон уже приоткрывает рот, совершено не зная, что нужно сказать, но ведь надо сказать хоть что-то!, в помещении раздается тихое шуршание, а после шаги и несколькими секундами спустя рядом поперек лавки садится Вергилий, в руках которого все еще продолжает находиться подаренный ранее букет. Элементаль открывает глаза и меняет свое положение, чтобы теперь находится лицом к лицу. С губ срывается чуть нервный смешок, и парень, проведя рукой по шее, максимально беззаботно произносит: – Что, получилось слишком сопливо, да? Синий демон молчит, даже не меняется в лице, и от этого черноволосому как-то странно. – Ладно-ладно, я понял. Это было слишком, поэтому не об… – Я услышал тебя, – спокойно произносит темный убийца, на пару мгновений опустив глаза, чтобы вновь устремить их в чужие. – И вот что я об этом думаю… Протянув руку, Вергилий мягко положил ее на чужой затылок, чтобы, слегка подавшись вперед, таким же мягким движением прижаться своим лбом ко лбу другого. – Мои глаза в тебя не влюблены, – начинает тихо шептать мужчина, опустив взор, – они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины не видит и с глазами не согласно. Ушей твоя не услаждает речь. Твой голос, взор и рук твоих касанье, прельщая, не могли меня увлечь на праздник слуха, зренья, осязанья… Полукровка коротко выдыхает, неспешно перемещая руку на чужую скулу, начиная поглаживать ее. – И всё же внешним чувствам не дано – ни всем пяти, ни каждому отдельно – уверить сердце бедное одно, что это рабство для него смертельно… Следующие строки старший Спарда, на пару секунд посмотрев в чужие глаза, произносит у самых губ еще тише: – В своём несчастье одному я рад, что ты – мой грех и ты – мой вечный ад… Не говоря более ни слова, Вергилий прижимается своими губами к чужим, и Анк, что с замеревшим дыханием слушал и внимал каждую строку, прикрывает глаза и слегка подается вперед, давая себе возможность ощутить чужие эмоции, от которых сердце человеческого тела начинает биться быстрее, а под глазами вспыхивают искры. Энергетика вокруг почему-то напоминает ту, которую показывал ему Неро, когда парень попросил подумать о Кирие. Видимо, ловит себя на мысли элементаль, это – то, что люди называют любовью. А может он опять что-то не так понимает, но сейчас так не хочется думать об этом. Они слегка отстраняются друг от друга, опустив глаза, но касаясь лбами, и беловолосый может поклясться, что замечает смущение на чужом лице, и это кажется ему по-своему милым. – Да вы – поэт, господин Вергилий, – в чужом голосе мужчина слышит легкую улыбку, от чего он сам невольно улыбается. – Шекспир. Сонет 141. – В таком случае, – мягко потершись носом о чужой нос, Анк выпрямляется, и его глаза горят игривым светом, – я настаиваю, чтобы ты почитал мне еще. – Не слишком ли много для одного дня, авантюрист? – тоже выпрямившись, хмыкает синий демон. – Не ломайся, Шекспир. Все это от большой и чистой любви, – подмигнув, кладет руку на сердце парень, широко улыбнувшись. – Честное слово, ты невыносим, – закатывает глаза Вергилий. – В таком случае, я поставлю твоему терпению памятник. Слово за словом, это может походить на спор, но скорее является просто привычкой перебороть, даже в таком деле, другого. Однако каждый из них, в той или иной степени, чувствует эту странную легкость, эту внутреннюю теплоту. Каждый прекрасно понимает это разницу в важности, силе, ответственности. Но ни один из них не хочет позволить этому диктовать, как им быть, ведь кто знает, в какой момент под ногами разверзнется Ад и с губ сорвется последний вздох. И сейчас, когда собственные бледно-голубые глаза направлены на парня, когда в руке находится букет ароматной сирени, Вергилий чувствует, как тепло и спокойно в груди. Будто не было Ада, не было десятилетий боли и унижающего рабства. Не было бесконечной погони за силой. Будто ему снова не более двадцати, а впереди – целая жизнь.