Dramatic scenes / Yesterday

После того, что произошло совсем недавно на съемках, того, что им всем пришлось пережить, Ван Ибо спит не очень хорошо. Удивительно, но даже присутствие рядом Сяо Чжаня не особо помогает. Как бы тот ни старался убедить его в том, что все хорошо, актер все равно не может контролировать свои сны и эмоции. Он снова видит ту самую высотку, немного неровную крышу, чувствует на своих щеках влагу то ли от дождя, то ли от слез и снова старший стоит на самом краю. Того и гляди улетит в пропасть. Даже самое легкое дуновение ветра может стать роковым. Ибо, стараясь не задохнуться, пытается дотянуться, ухватить его за руку. Но тот резко отшатывается в сторону, не позволяя этого сделать. Вокруг звучат раздражающие голоса. Очень много голосов, которые постепенно сливаются в один. Звук сердца в ушах заглушает все остальное. Абсолютно ничего не слышно. Еще чуть-чуть и Сяо Чжань действительно упадет, просто отправится в полет. Всего через несколько секунд. Мучительно долгих и безумно страшных секунд. Не выдержав, Ибо бросается вперед, надеясь успеть, поймать, не дать ему упасть. А потом… Когда паника уже готова захватить бедного паренька целиком, мягкий успокаивающий голос врывается в паникующе-истерящий мозг младшего. — Тише-тише, баобао, — едва слышный шепот и теплые объятия. — Слушай мой голос. Слушай внимательно. Все хорошо. Расслабься, Бо-ди. Только благодаря этому сон отступает, и Ван Ибо распахивает испуганные глаза, сразу же замечая на себе обеспокоенный взгляд. В комнате неожиданно светло. Неужели уже утро? Интересно, сколько сейчас времени? И почему, скажите, Сяо Чжань так странно на него смотрит? Да уж. Слишком много вопросов. К счастью, свой сон Ибо практически не помнит. Только то, что было очень страшно. — Доброе утро, Чжань-гэ, — с наслаждением потянувшись, макнэ юник переворачивается на бок, чтобы видеть лицо неожиданно-ожидаемого ночного гостя. — Доброе утро, — Сяо Чжань отзывается мгновенно и сразу же, отлепившись от стены, на которую опирался до этого, пересаживается на край кровати. — Как ты себя чувствуешь? Все в порядке? Тебе, кажется, снова приснился кошмар. Сяо Чжаню действительно очень интересно, что такого приснилось его парню. Говорят же, что если сон пересказать кому бы то ни было, то тот никогда не сбудется. Впрочем, заметив вмиг изменившееся и чуть побледневшее лицо, он отказывается от этой идеи. Ладно. Если Ибо не хочет или боится рассказывать, то лучше не надо. Улыбнувшись, Чжань сам себе кивает. — Бо-ди, я позвонил режиссеру и попросил его дать нам хотя бы один день отдохнуть, — лучшим решением сейчас кажется перевести тему. — Да? Как это он согласился? — несмотря на то, что Ибо этого не говорит, вокалист прекрасно знает, что он благодарен ему за это. — Ты же знаешь, я умею быть убедительным, — Сяо Чжань, фыркнув, резко обнимает младшего, притягивая его к себе. — У него не было никаких шансов. Да. С этим высказыванием главный танцор абсолютно согласен. Ну, с тем, что если тому чего-то сильно надо, выбора ни у кого не остается. Каким-то образом все, кроме, что не особо удивительно, его агентства, не могут ему сопротивляться. Хотя, возможно, никто особо и не пытался. Ибо тепло улыбается своим мыслям, а заодно и Сяо Чжаню. — Чжань-гэ заботится обо мне, — он пытается подколоть старшего, но тот только кивает на это, не переставая улыбаться. — Гэгэ всегда будет заботиться о своем диди, — кажется, совсем скоро разговор приобретет неожиданно серьезный оттенок. — Гэгэ всегда будет рядом. — Диди очень голоден, — самое последнее, что Ибо сейчас хочет делать, это вести серьезные разговоры. Ну вот и что тут скажешь? Что? Правильно. Абсолютно ничего. Остается только улыбаться и кивать. Ладно. Пусть все будет так, как хочет именно младший. Раз уж он не желает говорить на эту тему, то пусть. Вон. Так жалостливо смотрит. Наверное, все-таки стоит действительно его покормить. Не на 100%, конечно, но на 80 Сяо Чжань уверен, что Ибо вчера ничего, абсолютно ничего, не ел. Или же он просто не помнит. А значит, если и ел, то совсем чуть-чуть. Кажется, младший был слишком взволнован для этого. Очень сильно переживал. И до съемок, и после них. Хорошо, что в этот раз не дошло до истерики. А такое бывает. Уж Сяо Чжань-то знает. — Хорошо, — вокалист наконец встает с кровати. — Я пойду поставлю чайник, а ты пока что сходи умойся. Ну все, — тонкие пальцы пытаются ухватить старшего за рукав. — Все. Давай, иди, — и первым выходит из комнаты. Чтобы дать тому немного времени прийти в себя. *** Когда Ибо наконец соизволяет появиться на кухне, Сяо Чжань уже успевает поставить чайник, пожарить яичницу и заварить чай с медом, липой и мятой. Нужно же порадовать этого ребенка. Ни для кого не секрет, что тот безумно сильно его любит. Особенно вот в такие моменты. Этот самый вкусный чай помогает ему справиться с любыми переживаниями. По началу Сяо Чжань был не в особом восторге, что кое-кто без спроса таскает его еду и напитки. Он даже как-то попросил Ибо перестать это делать. И тот действительно послушался. Перестал таскать то, что ему не принадлежит. Впрочем, уже через пару дней Чжань, увидев чересчур уж уставшего и бледного макнэ юник, который прятался ото всех за декорациями, сам отпаивал его своим чаем. Не сразу, но помогло. После этого у старшего уже не хватило духу запрещать тому что-либо делать. У Ибо такая очаровательная улыбка. Красивый. На самом деле Сяо Чжань понял это с самой первой встречи. Он казался немного холодным и нелюдимым, но все равно неимоверно красивым и привлекательным. Впрочем, совсем скоро все встало на свои места. Самое настоящее чудо. Золото. — Чжань-гэ, ты чего так на меня смотришь? — младший присаживается на против, внимательно глядя в любимые и такие родные глаза. — Что, я настолько красив? Негромкий голос, звучащий ото входа в кухню, заставляет Сяо Чжаня вынырнуть из своих воспоминаний. Наверное, это должно было звучать, как подъеб, но… Не переставая улыбаться, парень просто кивает. Ну разумеется. А разве могло быть иначе? — Ты просто великолепен, Бо-ди, — вокалист снова пару раз быстро кивает. — И я очень хочу, чтобы ты помнил об этом всегда. Все будет хорошо. Ты же мне веришь? — поставив горячую ароматную кружку перед своим парнем, Сяо Чжань садится рядом, несильно сжимая чужие холодные ладони. — Я люблю тебя. Очень сильно люблю. Так, что никаких сил нет. Не знаю, как долго мы сможем быть вместе, но, я обещаю, что мы никогда не расстанемся по моей воле. Я буду рядом столько, сколько потребуется. Ты же мне веришь? — а в глаза заглядывает так, будто бы от этого вопроса зависит его жизнь. — Чжань-гэ, ты самый-самый лучший парень в мире, — расчувствовавшись, Ибо отставляет кружку в сторону и опускает вмиг заблестевший взгляд в пол. — Я тоже очень сильно люблю тебя. Правда. И верю, — голос немного подрагивает от переполняющих чувств и дыхание сбивается. — Всегда буду верить. Даже если ты вдруг разлюбишь меня, бросишь или предашь, я все равно буду любить тебя вечно, — с каждым словом говорить становится труднее. — Спасибо. Спасибо тебе, гэгэ, за то, что остаешься рядом со мной, — неожиданный поцелуй выходит слегка отчаянным и соленым. — Ну эй, ты чего? Баобао, не плачь, — когда воздуха начинает катастрофически не хватать, Сяо Чжань отстраняется. — Ты чего? Все ведь хорошо. Чего ты так расстроился? Ван Ибо пытается хоть что-нибудь сказать, выдавить из себя. Но у него ничего не получается. Только сдавленные всхлипы, которые он всеми силами пытается подавить. Это у него тоже не получается. Слишком много всего для одного маленького танцора, слишком много откровений и переживаний. Поэтому он просто обнимает старшего за шею, утыкаясь холодным мокрым носом. — Ну ладно тебе, Бо-ди, — Сяо Чжань крепче прижимает его к себе. — Тшш. Ну, пожалуйста, ну, успокойся. Не плачь. Все в порядке. Правда. — Прости, — спустя несколько минут что-то связное у него все-таки получается. — Прости. Я сейчас успокоюсь. Все в порядке. Не волнуйся, — на секундочку прижавшись еще сильнее, Ибо все-таки отстраняется, пытаясь как можно скорее избавиться от слез. — Оно как-то само. Можно мы еще пару минут так посидим? — он буквально падает в родные и такие теплые объятия. Ну и что теперь делать? Это, конечно, не совсем истерика, но точно не намного лучше. Как теперь успокоить? Впрочем, наверное, это не так уж и плохо. Возможно, если он сейчас выплачется, то все встанет на свои места и ему станет легче. Сяо Чжань, правда, не знает, что ему делать. Сейчас он может только быть рядом. Столько сколько понадобится. Бедный ребенок. Что ж, остается только обнимать его, крепче прижимая к себе и про себя думая о том, что надо бы попросить у режиссера следующие эмоциональные сцены не снимать в ближайшем будущем. Пусть сначала кое-кто от этого отойдет. Хотя… Вроде как у Лань Ванцзи ничего такого больше нет. Разве что встреча на тропе под дождем. — Я в порядке, гэгэ, — внезапно приглушенный голос вырывает старшего из своих мыслей. — Или буду в порядке, если ты чуть ослабишь хватку. Задушишь же. — Прости, — Сяо Чжань негромко смеется, в душе радуясь, что голос Ибо звучит с привычными смешинками. — Я просто очень хотел, чтобы ты все-таки перестал плакать. — Я уже в полном порядке, — макнэ юник слегка прикусывает губу, сверкая глазами. И как это его настроение так быстро могло измениться? — Спасибо. Где-то две-три минуты Ибо молча смотрит в улыбающееся лицо своего парня, а потом не выдерживает. Медленно, мучительно медленно, он наклоняется ближе, касаясь чужих губ своими. Этот поцелуй выходит гораздо лучше предыдущего. Несмотря на то, что на губах по-прежнему чувствуется соль, отчаяния больше нет. Только дикое желание. Если так продолжится и дальше, то младший рискует завалить парня прямо на кухне. Правда вряд ли ему удастся сохранить ведущую позицию. Кажется, Сяо Чжань тоже все прекрасно понимает. — Тише-тише, Бо-ди, — вокалист с огромным трудом отстраняет Ибо от себя. — Подожди немного. Поднимаясь из-за стола, он едва его не опрокидывает. На расплескавшийся чай никто внимания не обращает. Чжань, не переставая хищно улыбаться, ведет танцора за собой. В комнату. Раз уж сегодня выходной, то ничто не мешает провести его в постели с любимым человеком. — Вот, значит, как? — усмехнувшись, Сяо Чжань несильно толкает младшего в грудь, заставляя того упасть на кровать. — Какой же ты?.. — Какой? — неожиданно взгляд Ибо темнеет, когда он аккуратно обнимает молодого человека за шею. — Чжань-гэ, ты слишком много болтаешь, — он снова притягивает его для очередного поцелуя. — Я люблю тебя, — как-то очень спокойно звучит голос старшего. А глаза его так и светятся нежностью. — Очень сильно люблю, покрывает влажными поцелуями впалый живот. — Не грусти и не переживай. Я буду рядом. — Я тоже люблю тебя, — сдерживать стоны оказывается все труднее. — И буду рядом. Очень сильно люблю, — тонкие пальцы царапают светлую кожу. — Мой самый лучший гэгэ. — Твой. И всегда буду твоим, — Сяо Чжань негромко смеется, снова припадая к манящим губам. — Всегда. И завтра, и послезавтра и после послезавтра.