Увидев расписание на второй семестр, первокурсники-авроры дружно застонали. В академии явно собирались вымуштровать их, выбив из головы все шаловливые мысли одним способом: завалив тренировками и занятиями.
Если с практикумом по зельям, трансфигурации и защитным чарам, артефактологией и ежедневной сдвоенной физподготовкой все были согласны, то вот с надписью “Прорицания”, моргающей в строчке, сходящейся на среде и одиннадцати утра, возникла проблема.
— Мы авроры или кто? — возмутился Рон, первым заметивший новый предмет. — Гарри, тут написано “прорицания”. Может, “порицание”? Может, мы будем учиться осуждать преступников?
— Громко цокать и выразительно смотреть? — хмыкнул Гарри. Он представил, как ловит Пожирателя смерти, но вместо того, чтобы приложить обездвиживающим заклинанием, качает головой и произносит неодобрительную речь. Преступник плачет, кается и сам подставляет руки, чтобы на запястьях защелкнулись колдонаручники, блокирующие магию.
— Тогда вести курс должна Гермиона, — поиграл бровями Рон. — Правда, порицать она будет нас, но хоть все задания будем сдавать вовремя.
— Какое глупое слово, — вдруг понял Гарри.
На его счастье, повторять слово не было нужды. Порицать в этом семестре никого не пришлось. Авроров действительно загнали на прорицания.
Кабинет мисс Ваблатски вовсе не был похож на комнатку, в которой ютилась профессор Трелони. Никаких ковров, кресел и пуфиков, разномастных подушечек, сервизов, а главное — никакого запаха благовоний и гадательного чая, за секунду пропитывающего мантию и сопровождающего потом учеников до конца дня.
Здесь все было строго, как и положено в академии авроров: два ряда одноместных парт, огромная доска на стене, запертый сразу на три замка шкаф. Правда, на каждой парте стоял хрустальный шар — самый обычный, в котором можно было увидеть будущее и которым можно было приложить по голове при большом желании. Гарри невольно подумал, что занятие полезное. Если третий глаз так и не откроется, то хоть рука привыкнет держать туманную сферу, и метать ее в случае необходимости будет проще.
— Добрый день, господа будущие авроры! — поприветствовала профессор Ваблатски вошедших. Это была женщина средних лет с короткой стрижкой, придававшей ее лицу особенную строгость. Движения профессора были быстрыми и точными, и она вообще не производила впечатления провидицы. Возможно, потому что Поттер за свою жизнь встретился лишь с одной, и она была, ну, странной.
— А вы родственница Кассандры Ваблатски? — робко уточнила Пенни Педдингтон, недавно закончившая седьмой курс пуффендуйка.
Гарри сразу вспомнил, где слышал эту фамилию. “Как рассеять туман над будущим” стала настольной книгой пары его одногруппниц. Самого же Поттера, которому гадательная наука сулила исключительно смерть и несчастья, к концу года воротило и от томика Ваблатски, и от прорицаний.
— Да, я ее внучка, — довольно улыбнулась профессор. — Но бабуля была настоящей прорицательницей, и потому немного с приветом. А я теоретик, ведь дар передается через два поколения. Так что я действительно вас обучу, а не запугаю предсказаниями до нервного тика. Больше, чем разрешают сферы, карты и чаинки, мне не увидеть. Вам, думаю, тоже.
Рон сделал большие глаза и повернулся к Гарри, словно пытаясь сказать: “Надо же, бывают адекватные прорицательницы”. Гарри улыбнулся и кивнул другу, он сам был в не меньшем удивлении.
— Вижу, что вас мучит вопрос, — хохотнула Ваблатски, — какого черта вы должны пару месяцев смотреть в эти шары и пытаться что-то увидеть. Ну, потому что вы авроры.
Класс озадаченно молчал.
— Я не понял, — честно признался Рон, — как это поможет мне поймать преступника?
— Отличный вопрос, мистер…
— Уизли, — подсказал Рон.
— Видите ли, мистер Уизли, авроры не всегда бегают за глупыми волшебниками, которые умеют только махать палочкой. Иногда их цели используют темномагические артефакты.
— Но мы изучаем артефактологию, — подал голос Гарри.
— О, мистер Поттер, смотрите глубже, — снисходительно улыбнулась Ваблатски. — Вас учат обнаруживать артефакты и обезвреживать. А если вы уже под его воздействием? Что тогда?
— Ну… будет какой-нибудь предмет по рассеиванию темномагических проклятий? — предположил кто-то с заднего ряда.
— Да, если вы станете покрываться фурункулами или чувствовать, как в жилах сворачивается кровь, заклинания отмены вам пригодятся. Ну а если воздействие ментальное? И в вашей голове открывается портал в параллельную реальность?
— Ох, — вздохнула Пенни, видимо, нарисовавшая картину в своем воображении.
— Действительно, ох. В общем, на вас могут насылать морок. Видение. Ненастоящее, разумеется. Но чтобы вы поняли, что оно нереальное, нужно научиться воспринимать реальные видения. Вот этим мы и займемся.
Гарри честно попытался, но ничего не понял. Если на него нашлют видение, он что, не поймет, что он не в реальности? И не проще ли отправить группу авроров да все проверить, чем пытаться осознать, настоящее видение пришло или кто-то его подделал?
Подумав еще немного, Гарри так и не разобрался, а потому озвучил свой вопрос.
— Видите ли, все волшебники восприимчивы к той стороне мира, что шлет нам предсказания, — немного подумав, начала Ваблатски. — Чем чаще вы сталкиваетесь со смертью, тем более открытыми становитесь. Вам, мистер Поттер, нужно уделить предсказаниям особое внимание, учитывая вашу богатую историю гибелей и почти-что-гибелей. Если вы не научитесь разделять видения, вы либо не будете воспринимать предупреждения об опасности всерьез, либо станете принимать каждое за чистую монету. И тем, и другим могут воспользоваться недоброжелатели, — профессор помолчала. — И вообще, каждый раз отправлять наряд авроров на проверку сомнительной информации — дорогое удовольствие.
Гарри был шокирован. Он что, был почти экстрасенсом? Может, все сны, которые Дамблдор объяснял крепкой связью с Волан-де-Мортом, на самом деле были именно видениями? Ведь он столкнулся со смертью еще в годовалом возрасте, ну и потом еще пару раз.
И Гарри уже однажды поплатился за то, что не воспринимал всерьез прорицания. Побежал спасать Сириуса и в итоге заманил его в смертельную ловушку. Позволить такому случиться еще раз Гарри просто не мог. Поэтому он запретил себе отвлекаться до конца занятия и начал прилежно выполнять инструкции Ваблатски, чем заслужил удивленный взгляд Рона.
— Надо хотя бы попробовать, — шепнул ему Гарри, возвращаясь к работе.
В Хогвартсе никогда не удавалось разглядеть что-то за туманом, клубящимся в шаре. Поттер считал, что его сознание зашорено. Или как там объясняла профессор Трелони. Но теперь Гарри вдруг поверил в себя.
Ваблатски сказала, что они только учатся принимать видения, а потому нужно очистить разум. Подойти к границе между сном и явью. Когда это случится, туман начнет изменяться, и ни в коем случае нельзя перепрыгивать — засыпать или, напротив, давать волю мыслям. Просто смотреть.
У Гарри не получалось, непрошенные вопросы постоянно лезли в голову. Он оглядел класс. Пенни, разумеется, уже со всем справилась и выглядела так, словно находится в легком трансе. Половина класса дремала. Рон и вовсе опустился на скрещенные на парте руки. Ваблатски листала книжку, ожидая конца занятия.
Поттер попытался еще раз. Расслабился, даже расфокусировал взгляд. Смотрел в одну точку, наблюдая, как дым змеится по хрустальным стенкам. На Гарри накатило умиротворение, он понял, что, кажется, засыпает, но сопротивляться не захотелось.
Гарри сидел на берегу беспокойного моря, наблюдая, как волны облизывают камни. Сквозь низкие облака иногда прорывались косые солнечные лучи, и тогда их отблеск на водной ряби обжигал. Гарри сидел без очков, он заметил их расплывающиеся очертания на песке рядом с собой, а подняв глаза, увидел, что к нему кто-то приближается.
Почему-то Гарри не было страшно или неуютно из-за появления незнакомца. А когда тот сел рядом и прижался плечом и бедром, ощущение домашнего тепла накрыло, словно одеялом.
— Ты замерз, — сказал парень, потрогав ладони Гарри и сжав их в своих. — Пойдем в дом?
— Не хочу туда, — скривился Гарри. — Все еще чувствую, как было плохо, хотя прошло… Сколько, три года?
— Гарри, ты не можешь бежать от этого всегда, — мягко укорил его парень. Голос был очень знакомым, но Поттер не мог разглядеть черты лица без очков.
— Храбрый Гарри Поттер не может зайти в коттедж “Ракушка”, согласен, это смешно.
— Да не в том дело, — в голосе послышалась улыбка. — Я же переступил через себя. Сделай это один раз — и потом станет легче.
— Просто в тебе больше смелости, чем ты видишь, а во мне — меньше, чем принято считать, — усмехнулся Гарри. — Ладно, с чего мне начать?
— Сходи на могилу моего домовика, — незнакомец ткнулся в висок Гарри, и яркое ощущение реальности этой простой ласки вдруг заставило его глубоко вдохнуть.
Гарри все еще находился в кабинете Ваблатски, в стоящем перед ним шаре рассеивался густой туман, снова превращаясь в дымчатые завихрения. Профессор все еще читала книгу, Рон — спал на сложенных руках, часть класса упорно пыталась заставить шар хоть что-то показать. Пенни моргала, удивленная легким трансом. Она поймала взгляд Гарри и ободряюще улыбнулась ему. Он понял, что выглядит так же: растерянно, словно не до конца осознавая, что случилось. Собственно, так и было.
Видимо, Гарри посетило видение. Видение, в котором он все еще не мог войти в коттедж “Ракушка”, как и сейчас. В котором его поддерживали не Рон или Гермиона, или Джинни, на худой конец, а совсем другой человек. Гарри закрыл глаза, восстанавливая картинку. Волосы этого парня отливали платиной, когда солнце прорезало своими лучами облака, а сам он предлагал сходить на могилу его домовика.
Получается, целовал его в висок и согревал его ладони Драко Малфой?
Гарри невидяще уставился перед собой, разве что рот не раскрыл от удивления. Он абсолютно спокойно принял свою бисексуальность, когда на четвертом курсе влюбился в Седрика. Не делал из нее трагедии, потому ни с кем и не обсуждал. Гарри встречался с девушками и не исключал, что может начать отношения с парнем. Но с Малфоем? Этого просто не могло быть. Но ведь они сейчас пытаются совладать с истинными видениями, значит, это все не чья-то больная фантазия.
— Вижу, что у некоторых получилось, — довольно улыбнулась Ваблатски, отреагировав на выражение лица Гарри. От звуков ее голоса уснувшие завозились на своих местах. — Хочу напомнить, что любое видение — предупреждение. Вы можете его не допустить, если не хотите.
Гарри облегченно выдохнул. Он просто не станет пересекаться с Драко Малфоем, и того, что он увидел, никогда не случится. А посетить “Ракушку” можно хоть завтра, если он захочет. Одному.
— Кажется, я увидел, как гигантский кальмар нападает на Хогвартс, — рассказывал Рон во время обеденного перерыва, разминая вилкой вареный картофель в своей тарелке. — Это было жутко. До сих пор не понимаю, как он удерживался на щупальцах, пока ковылял к стенам замка. И как это предотвратить?
— Рон, — фыркнул Гарри, — ты спал, это было не видение, а сон.
— Ты-то откуда знаешь?
— Я видел, как ты уронил голову на парту и пускал слюни.
— Ничего подобного, — возмутился Рон, но слегка покраснел. Это, конечно, было больше похоже на него, чем успешно выполненное задание на прорицаниях. — А ты что увидел?
Гарри даже не задумывался, говорить ли Рону о своих видениях.
— Ничего, я уснул после тебя, — быстро заверил он и занялся обедом.
Гарри пообещал себе не думать о видении, но мысли еще несколько дней убегали на задний двор коттеджа “Ракушка”. Гарри мог придумать десятки версий, как оказался в компании Малфоя. И принимал факт, что они подружились. Но даже с лучшим другом, Роном, Гарри не держался за руки, и они уж точно не обменивались целомудренными поцелуями. Гарри представил на месте Малфоя Уизли и дернулся, скривившись. Никакого ощущения тепла и уюта, только желание вырваться и убежать.
— Ты чего? — легонько пихнул его Рон, воспользовавшийся поводом отвлечься на паре по продвинутой трансфигурации.
— Вспомнил, что сегодня в буфете рыбный день, — нашелся Гарри. Рон понимающе вздохнул.
Четверг был их нелюбимым днем, потому что по четвергам домовые эльфы, очевидно, вспоминали рассматриваемый сейчас в Министерстве законопроект об освобождении волшебных существ. Домовики или пытались ускорить процесс отвратительной едой, или высказывались против инициативы. А может, ни у кого не нашлось нормальных рецептов. Так или иначе, рыбные блюда были отвратительны. Жаль, что не отвлекали от непрошенного воспоминания.
Но потом Гарри с головой погрузился в учебу. Преподаватели действительно зверствовали и заваливали домашней работой. Для доклада по артефактологии пришлось просидеть два выходных в библиотеке на Гриммо, 12, и даже наведаться в один магазинчик в Косом переулке. Гарри пытался сунуться в Лютный, но ему почему-то не открыли дверь. Он успел заметить, как мистер Горбин спрятался за прилавок.
А уж после физподготовки никаких сил на размышления о Малфое не осталось. Тренер прогнал их по новой полосе препятствий, которую никто не смог преодолеть до конца. Гарри застрял на перекрестных заклинаниях и не сумел выбраться из-под них. Пришлось валяться в грязи час, а потом усиленно тренироваться самому, чтобы суметь проползти немножко дальше. Хотя бы до отметки, на которой остановился Рон, до щитовых чар.
Так что на следующих прорицаниях Гарри собирался просто спать, раз уж в расписании оказались подходящие полтора часа. В конце концов, не каждый же раз ему пытаться разглядеть будущее в мутном шаре.
— Вы знаете, что делать, — махнула рукой Ваблатски, снова закрываясь книгой. На удивление все начали вглядываться в клубящийся за хрустальной стенкой дым, не пытаясь сразу отключиться до звонка. Гарри вздохнул и нехотя последовал примеру сокурсников. Очистил разум, попытался увидеть нечто большее, чем просто завихрения…
— Боже, как ты можешь есть столько сладкого? — услышал он собственный голос. Обстановка вокруг становилась все более детальной, и в итоге Гарри понял, что сидит за столиком в кафе. Перед ним стояла чашка кофе и тарелка с типичным английским завтраком, а напротив сидел Драко Малфой собственной персоной и тянулся десертной ложечкой к огромному куску черничного торта.
— И это говорит мне фанат пирогов с патокой? — фыркнул Малфой.
Весь его вид демонстрировал расслабленность и дружелюбие, в серых глазах плескалось веселье. Малфой, словно дразня, отделил кусочек торта и отправил его в рот, жмурясь от удовольствия. Гарри почувствовал, что улыбается.
— Ты все такой же позер, — укоризненно произнес он, не подразумевая ничего обидного.
— Ну, это не я организовал целую операцию, чтобы затащить кое-кого в кафе, — повторил улыбку Малфой.
Гарри в притворном возмущении стукнул его по ладони. Малфой держал левую руку на столе, и потому дотянуться было удобно.
— Ауч! — округлил глаза Малфой. — Поттер, это больно.
— Прости, — Гарри снова дотронулся до ладони, на этот раз погладив ее кончиками пальцев по красному пятну, оставшемуся от шлепка.
Гарри не чувствовал иррациональности в этих действиях, какое-то непреодолимое желание толкало его вести себя подобным образом. Малфой внимательно проследил за движениями Гарри, но руку не одернул. Лицо его совсем прояснилось. Гарри несмело сжал длинные пальцы Малфоя и замер так, не чувствуя сопротивления. Ковырять завтрак пришлось левой рукой, потому что сцепленные пальцы парни не разжали до конца трапезы.
— Это отличное кафе, — сказал Гарри, когда Малфой вышел на залитую солнцем улицу, и дверь за ним захлопнулась.
— Да, “Брускетта” такая. Название маггловское, но держит его волшебник. Так забавно, — Малфой снова улыбнулся, и Гарри повторил за ним, приставив руку ко лбу козырьком, чтобы защититься от солнца.
— Да черт возьми! — возмутился Гарри, сфокусировавшись на шаре и рассеивающемся в нем туманном изображении улыбающегося Малфоя.
— Мистер Поттер? — откликнулась Ваблатски. Рядом завозился Рон, разлепляя глаза, несколько будущих авроров с любопытством посматривали на недовольного Гарри.
— Ничего, — промямлил он, сердясь из-за собственной несдержанности, и растрепал волосы.
Гарри был готов смириться с первым видением. Оно хотя бы было пристойным. Малфой просто решил его согреть и подбодрить, все в порядке. Мало ли как заведено у этих аристократов, может, все увиденное — их выражение дружелюбия. Но сейчас-то Гарри все сделал сам. Взял за руку. Затащил в кафе?
Гарри не понимал, мысли путались, и это совсем не способствовало его учебе. Что если Малфой продолжит оказываться в его голове, и в итоге Гарри сойдет с ума?
— Приятель, ты что-то увидел, — припер его к стенке Рон сразу после занятия.
— Да, — нехотя признался Гарри.
— Ну и, что это было? — Рону пришлось нарушить молчание, потому что Гарри не собирался продолжать монолог и просто разглядывал стену за спиной друга.
— Я сидел в кафе и ел завтрак, — осторожно поведал Гарри, не желая даже намекать, что был вовсе не один.
— Да уж, толку от твоих видений мало, — фыркнул Рон. — Но теперь мы хотя бы знаем, что ты не получишь заворот кишок от рыбных палочек и сможешь когда-нибудь нормально позавтракать.
Гарри рассмеялся. Если что-то и могло воодушевить Рона, так это еда.
Следующие прорицания Гарри нагло проспал. Однако это не укрылось от внимания Ваблатски. Профессор в конце занятия вдруг растеряла все свое благодушие и рявкнула на группу так, что авроры сползли на стульях, желая забиться под парты.
— Я смотрю, вы не воспринимаете мой предмет всерьез. Разрешаю это делать тем, кто готов умереть молодым и красивым. Всех остальных я заставлю ходить на дополнительные занятия, если вы будете спать на основных. Мистер Поттер, если вы пару раз что-то увидели, это не значит, что миссия выполнена. Остальные — если Поттер что-то делает, это не значит, что и вам можно. Ясно? На выход.
Гарри был разочарован. Его план игнорировать видения, чтобы игнорировать Малфоя, накрылся медным тазом. Спустя неделю он уже не воспринимал вспыхнувшую в сознании сцену так остро и даже мог забыть о ней на длительный период. Но теперь будут новые видения и новые воспоминания, и их так просто не выбросишь из головы.
— Какая она жесткая, — в восхищении протянул Рон, когда друзья покинули кабинет. — Ей даже слова против не скажешь. Понятно, почему преподает у авроров.
— Да, но она нарушила все мои планы, — вздохнул Гарри, который чувствовал себя необыкновенно бодрым после полуторачасового сна. Это было весьма кстати, учитывая, что день завершался физподготовкой, требовавшей энергии. Но больше игнорировать прорицания было нельзя.
— Странно, что она на тебе оторвалась. Я спал все время — и ничего.
— Ты засыпал, глядя в шар, а я просто улегся на парту.
— Ну тогда делай как я? — предложил Рон.
— Я не могу, — нахмурился Гарри.
Они уже были в столовой и выбирали обед. Мясные шарики выглядели так же не аппетитно, как брюссельская капуста, а симпатичные с виду отбивные, Гарри знал, были как резина. Поттер скучал по Хогвартсу и угощениям, которые там предлагались ученикам. В аврорской академии, видимо, считали, что чем боец голоднее, тем он смелее и злее. Проверять это Гарри не был готов. Пришлось брать капусту.
— Что тебе мешает? — не сдавался Рон, когда друзья заняли свободные места за столом сокурсников.
— Я вижу что-то всякий раз, как гляжу в шар.
— О, я тоже! — обрадовалась Пенни. — В прошлый раз мне удалось увидеть, как я отражаю усыпляющее Дормио. И когда на физподготовке я оказалась на участке с перекрестными заклинаниями, я вдруг вспомнила видение — и все получилось.
— Мои видения не такие полезные, — уныло ответил Гарри и повернулся к Рону. — В первый раз я был возле “Ракушки” и не мог войти внутрь.
— Лучше бы тебе привиделись ответы на проверочную по артефактологии, — искренне пожелал Рон. — Даже странно, что ты вдруг стал провидцем. Помнишь, как у Треллони нам приходилось сочинять предсказания?
— Да уж, я был бы не прочь повторить, — улыбнулся Гарри. По крайней мере, в его фантазиях бы точно не всплыл Малфой.
Перед очередными прорицаниями Гарри успокаивал себя тем, что видения могут быть о чем угодно. Не всегда же ему смотреть на Малфоя. Вдруг теперь в шаре возникнет Кингсли и скажет, что Поттер самый одаренный аврор. От такого пророчества Гарри бы не отказался.
Под строгим взглядом Ваблатски он сжался и покорно склонился над шаром, замечая, что уже и без расслабления сознания клубящийся за хрустальной стенкой дым начинает меняться и уплотняться. Видимо, Гарри просто научился ловить необходимое состояние.
Он резко почувствовал холод. Щеки и кончик носа жгло так, словно Гарри пробыл на морозе несколько минут. Сам он подпирал старинную массивную дверь, ведущую в особняк на площади Гриммо, пытаясь не выронить пакеты, что держал в руках, и одновременно вынуть палочку. Без касания ей металлической ручки в форме змеи внутрь было не попасть.
Наконец, Гарри справился с задачей и ввалился в темный коридор, обволакивающий теплотой. В доме пахло чем-то сладко-острым. Наверное, имбирем. Из кухни, находящейся ниже уровня первого этажа, доносились приглушенные голоса, перебиваемые детским хохотом.
— Я дома! — объявил Гарри, как только скинул ботинки, и прямо в куртке пошагал по каменным ступеням вниз.
— Гарри! — довольно закричал Тедди, бросаясь к нему и утыкаясь в колени.
— Привет, Тедс, — поставив на пол пакеты, Гарри потрепал малыша по голове. Волосы его были платиновыми — как и у находящегося в кухне Малфоя.
Ну разумеется.
— Мы с Драко делаем печенье, — сообщил Тедди. Он был перемазан в шоколаде и тесте, и Гарри не сомневался, что малыш больше мешал, чем помогал. Но Малфой не выглядел раздраженным или расстроенным.
— И как у вас получается?
— Мы ждали тебя, чтобы узнать, — ответил Малфой. Его губы разъехались в мягкой улыбке, Малфой подхватил со стоящего на тумбе противня готовое печенье и покрутил перед лицом Гарри.
Тот чуть подался вперед, все еще держа руку на голове Тедди, и откусил кусочек печенья. Оно было чудесным на вкус. Следивший за его реакцией Малфой тихо выдохнул, словно переживал, что Гарри может не понравиться.
— Это превосходно, — честно сказал Гарри.
Тедди снова засмеялся. Малфой застенчиво отвел взгляд.
— Мы старались, — сообщил он и вернулся к тесту, формируя из него шарики и выкладывая на второй противень, который собирался отправить в духовку.
Вау.
Гарри кусал губы, не в силах выдержать эти эмоции. Ощущения, которые он испытал, погрузившись в видение, еще не до конца выветрились. Под ложечкой тянуло, будто Гарри увидел в витрине новую метлу “Ультразвук”, но тут же понял, что никогда ее не купит. Не купит, но очень хочет. Это было что-то вроде зависти, причем к самому себе из какого-то не вполне реального будущего.
В котором он был счастлив и у него была настоящая семья.
И там был Малфой.
— Пс-с, Гарри, ты что-то увидел? — обеспокоенный Рон пытался прочесть выражение, застывшее на лице у друга.
— Э-э-э, да, я видел, как Тедди пек печенье.
— Снова еда? — тихо рассмеялся Рон. — Приходи в “Нору” на обед в это воскресенье. Кажется, ты голодаешь. Мама будет рада накормить тебя так, чтобы ты в ближайшую неделю не мог смотреть на еду.
Гарри благодарно улыбнулся. Непосредственный Рон как никто умел отогнать неприятные мысли. Уизли вернулся к своему шару, Гарри же просто уставился на туман, погружаясь в свои мысли. Он даже не заметил, как задремал.
Гарри проснулся от звонка. На этот раз Ваблатски не стала его ругать. Подождав, пока все соберутся, профессор объявила, что со следующего занятия они попробуют не ловить образы в шаре, а проваливаться в видение полностью.
Гарри недоверчиво уставился на нее. Он не просто с первого занятия добился успеха, но и опередил программу? Гарри не мог понять, доволен ли он этим.
С окончанием февраля дни побежали со скоростью бешеного соплохвоста. Все из-за желания преподавателей вдолбить в головы будущих авроров как можно больше знаний. Гарри едва находил силы на короткие встречи с друзьями, потому что большую их часть отнимало выполнение домашнего задания и подготовка к разнообразным тестам. Гарри никогда не был прилежным учеником, но мечтал стать аврором с четвертого или пятого курса, и потому теперь прикладывал все силы, чтобы не ударить в грязь лицом.
Кроме того, все свободное время Гарри занимали мысли о видениях. Он раз за разом прокручивал их в голове, и, честно говоря, иногда забывал, что это просто картинки возможного будущего, а не реальные воспоминания. Гарри нравилось то, каким он был в этих коротких сценах ненастоящей жизни: умиротворенным, счастливым,
целым.
Со дня победы над Волан-де-Мортом прошло почти два года, но Гарри все еще чувствовал, что старые раны в груди готовы расползтись, потяни кто-нибудь хоть за один причиняющий боль кусочек. Присутствие Малфоя удивительным образом все цементировало, заставляло утонуть в радостных эмоциях, светлых чувствах.
Гарри не мог не признать, что ему хотелось ощутить такое наяву. Ему хотелось узнать такого Малфоя.
В школе он был неприятным типом, что скрывать, и провалил попытки обелиться, которые готов был дать ему открытый душой Гарри. Разумеется, Поттер не подходил к слизеринцу и не выдвигал условия вроде “ты перестаешь раздавать отвратительные значки с надписью, что я смердяк, а я забываю, как тебя превратили в хорька”. Но что стоило Малфою не быть таким мудаком и не вступать в инспекционную дружину Амбридж, главной целью которой было выследить Гарри и его друзей? Ну, или не чинить шкаф. Прийти к Дамблдору и сдаться, вместо того чтобы проводить в Хогвартс Пожирателей смерти. Или вырубить Крэбба до того, как он распсихуется и решит всех убить Адским пламенем.
Шансы были. Малфой ими не воспользовался.
Но в видениях Гарри был совсем другой Малфой. Его хотелось называть Драко, его хотелось обнимать, слушать, и говорить с ним хотелось тоже. Он был мягким и улыбчивым, глаза искрились счастьем. Малфой хватался за палочку не чтобы проклясть Гарри, а чтобы наколдовать иллюзию единорогов для маленького Тедди. Малфой из видений не кривился высокомерно, заставляя домовиков хлопотать по дому, а сам сервировал стол, объявляя, что сегодня они с Гарри посвятят вечер только друг другу.
Теперь Гарри знал, что Малфой часто посещал “Брускетту”, потому что она рядом с местом учебы. Малфой собирался стать колдомедиком и дневал и ночевал в больнице святого Мунго. Он предпочитал мокко, если читал художественную литературу, и бичерин, если надо было готовиться к занятиям. Он даже освоил кофемашину, чтобы всегда иметь доступ к бодрящему напитку, и принес ее на площадь Гриммо.
Глубокая складка, добавлявшая несколько лет, пролегала между бровей Малфоя, когда он писал конспекты. И он любил, когда Гарри осторожно разглаживал ее пальцем, а потом обнимал со спины и, сопя в ухо, стоял так несколько минут, не отвлекая Малфоя от процесса.
А еще Малфой так на него смотрел, что у Гарри настоящего, не из видений, желудок всякий раз делал сальто, стоило вспомнить серые глаза.
Это было захватывающе. Каждую среду Гарри словно показывали еще одну серию фантастического сериала. Он уклончиво отвечал Рону, что сегодня подкинуло видение. Стало проще, когда Уизли и сам увидел будущее — в его сознании неожиданно всплыла свадебная церемония, и Рон долго считал, что просто спит и видит праздник Билла и Флер. Пока не осознал, что находится у арки, а ему навстречу движется Гермиона.
Рон был под таким впечатлением, что даже не сразу сообразил, рад ли видению. Гарри еще несколько дней подтрунивал над другом, но Гермионе не рассказал. Пожалуй, ей о таком варианте будущего знать пока не стоило.
Не до смеха стало, когда в одно из последних апрельских занятий Гарри привычно расфокусировал зрение, уплывая за грань реальности, и вдруг оказался в своей постели.
Комната погрузилась в полумрак, только лившийся в окно свет от маггловских уличных фонарей немного освещал ее. Этого хватило, чтобы Гарри разглядел сидящего к нему спиной на краю кровати Малфоя.
— Мне страшно, — сказал он, не поворачиваясь.
— И мне, — ответил Гарри и протянул руку, чтобы коснуться спины Малфоя, огладить выступающие позвонки. Малфой зашевелился, когда теплые пальцы легли на его кожу, словно пытаясь подставиться под ласку.
— Мне страшно, что ты решишь все прекратить после, — продолжил Малфой, и Гарри увидел, что он сжал в кулаки лежащие по бокам от него руки и теперь комкает простыню.
— Мне страшно, что я причиню тебе боль, — серьезно ответил Гарри. Ему хотелось придвинуться ближе и переместить руку на живот Малфоя, а оттуда еще ниже. Собственный член болезненно ныл, реагируя на присутствие в постели абсолютно голого Малфоя: вид на самое начало ложбинки между ягодиц завораживал. Но действовать против воли… — Давай просто ляжем спать? — предложил Гарри, все еще оглаживающий спину Малфоя.
Тот откинулся назад, положил голову рядом с бедром Гарри и повернул ее, чтобы поймать взгляд.
— Нет, — твердо ответил Малфой. — Я хочу тебя.
— Тогда иди сюда, Драко, — улыбнулся Гарри, потянув Малфоя выше, а когда тот приблизился, Гарри поцеловал его. Этот поцелуй был нежным, успокаивающим. Гарри отметил, что все внутри горит от одного лишь осознания: его язык во рту у Малфоя, и тот совсем не против.
Пришлось признать, что желание прикоснуться к Малфою испытывал не только Гарри из далекого возможного будущего, но и вполне реальный Поттер, сидевший на прорицаниях. Пришлось сползти на стуле пониже. Будет странно, если Рон решит, будто Гарри завелся от видения про собственную комнату.
Стоя в гостиной на площади Гриммо, Гарри смотрел на выведенные золотой нитью буквы, складывающиеся в имя Драко Малфоя. Было страшно подумать о таком, но дальше сопротивляться не было смысла. Кажется, он нравился Гарри, этот Драко из будущего.
Поттер не знал, стал ли Малфой таким притягательным в отношениях с Гарри или самостоятельно изменился за почти два года, что они не виделись. Малфою не понадобилось возвращаться в Хогвартс, он даже без финального триместра сдал ЖАБА на седьмом курсе. Гарри же вместе с Гермионой и Роном сначала закончил школу, а потом уже начал обучение по профилю.
Вообще-то в начале этого семестра Гарри дал себе слово, что не будет сталкиваться с Малфоем и не позволит ни одному из видений воплотиться в жизнь. Ну, может, только тому, с печеньями. И у коттеджа “Ракушка” было неплохо. И тому, где Малфой учил Гарри пользоваться кофемашиной — оно веселое.
Ну ладно, еще Гарри не отказался бы от последнего видения.
Поэтому теперь ему очень сильно хотелось навести справки, узнать, действительно ли Малфой в колдомедицине, придумать, как с ним пересечься. Но прежде стоило разобраться с происходящим.
Сделать это было решено на выходных. Бывшие гриффиндорцы выбрались в бар в магической части Лондона — одна из тех самых коротких вылазок, которые периодически могли устраивать друзья. Джинни привела с собой Луну, Невилл принял приглашение в последний момент. Рон и Гермиона тоже были здесь.
Большая компания оказалась на руку Гарри. У него был хитрый план. Пока все дегустировали обновленную винную карту, самоустранившись, Гарри обратился за помощью к Гермионе. Он попросил никому не рассказывать о том, что Грейнджер услышит, а потом выложил все. Рассказал о неожиданной восприимчивости к видениям, постоянном присутствии в них Драко Малфоя, нескольких особо впечатляющих сценах, демонстрирующих изменения бывшего слизеринца. И проснувшемся влечении к школьному неприятелю.
Гермиона выслушала Гарри и нахмурилась.
— Ты уверен, что не спишь на этих занятиях? Рон вот до сих пор думает, что видел нападение кальмара на Хогвартс.
— Я бы мог так решить, но я даже в шаре видел лицо Малфоя, — отозвался Гарри, помешивая трубочкой свой коктейль.
— Но, Гарри, видения должны быть туманными. А твои слишком четкие, ты в них буквально проваливаешься, — попробовала еще раз возразить Гермиона.
— Я думал об этом, — честно сказал Поттер и по привычке потер рукой шрам. — Наверное, все дело в том, что меня дважды убили, но я оба раза выжил.
— Что ты имеешь в виду?
— Ваблатски сказала, что у авроров какая-то особая связь с потусторонним миром, который и шлет все видения и предсказания. Потому что мы часто сталкиваемся с чужой смертью. Ну, а я сталкивался со своей. Может, поэтому меня так сильно накрывает? И видения, которые приходят ко мне, по описанию профессора, те самые, настоящие.
— Ладно, — проговорила Гермиона, накручивая на палец кудрявую прядь. — Я читала книгу ее бабушки, когда еще ходила на прорицания. Кажется, там была информация о серии видений. Но мне нужно свериться с ней, прежде чем я что-то тебе озвучу.
Гарри благодарно улыбнулся. Гермиона верила, что в книгах можно найти ответы на все вопросы. Удивительно, но ей правда удавалось. Гарри знал, что на Гермиону можно положиться, а потому позволил себе отбросить легкую тревогу и расслабиться с друзьями. Поэтому следующим утром ему было очень тяжело вставать с постели.
Между тем аврорам пришла пора заканчивать с настоящими видениями. Кто-то так и не научился их вызывать, но винить этих ребят не стоило: их семьи не пострадали на войне, сами они не участвовали в битвах. Как говорила Ваблатски, все впереди, и Гарри был с ней согласен. Но вот мороку оказался подвержен каждый.
Гарри бы описал его одним словом: странный. Он ощущал все то же, что и раньше, был внутри сцены, а не наблюдал со стороны. Но видения были хаотичными. В первый раз он оказался у парикмахера, который убеждал Гарри отказаться от афрокосичек, но он был непоколебим. Во второй — предстал перед Макгонагалл, которая утверждала, что никто лучше не справится с постом директора Хогвартса, чем Гарри. В третий — Кинсгли вручал ему орден Поттера. Третьей степени, потому что Гарри оказался недостаточно хорош для первой.
— Это даже справедливо, — смеялся потом Рон. — Вряд ли ты сможешь совершить в этой жизни что-нибудь круче, чем убийство Волан-де-Морта. Так что радуйся, что вообще получил орден.
К счастью, наград в честь Гарри на самом деле никто не учреждал.
Наконец, Ваблатски попросила написать небольшое эссе, в котором будущие авроры рассказывали, чем их ложные видения отличаются от реальных. Гарри вымучил из себя одно предложение: “В ложных нет Драко Малфоя”.
Гарри был готов действовать, но ждал вердикта Гермионы.
Начало мая ознаменовалось празднованием битвы за Хогвартс. Вторая годовщина была не такой масштабной. Большой зал вместил гостей, нынешних учеников, и еще осталось немного места. Хотя Гарри не исключал, что директриса Макгонагалл могла использовать заклятие незримого расширения. В толпе Гарри углядел пару выпускников Слизерина, и тут же начал вертеть головой, выискивая Малфоя. Он был уверен, что ему направили приглашение. Министерство носилось с оправданными Пожирателями, ставило их в пример беглым и заключенным, а от остальных требовало снисходительного отношения к оступившимся, но не упавшим. Положение было унизительным. Неудивительно, что Малфой не являлся на торжества.
— Драко не придет, — словно прочитав мысли, прошептала Гермиона. — Я изучила список гостей перед началом. Возле его имени стоит отказ — он сообщил о своем решении совой.
— О, понятно. Да я и не искал его. Так, было любопытно, — попытался оправдаться Гарри. Разумеется, Гермиона ему не поверила.
— Я прочитала книгу Ваблатски и еще пару других справочников, — объявила Гермиона так, словно в ее словах не было ничего важного. Гарри весь обратился в слух. — В общем, такие цепочки видений — это предупреждения.
— Предупреждения, что я могу жить долго и счастливо только со слизеринцем? — фыркнул Гарри.
— Нет, — терпеливо продолжила Гермиона. — Видения могут быть какого угодно характера. Тебе надо выполнить лишь то, что у них общего. В твоем случае — наладить отношения с Малфоем, очевидно.
— И в чем смысл? — Гарри чувствовал, что от него ускользает что-то важное.
— Что-то грядет, Гарри, — хмуро предрекла Гермиона, прямо как Трелони в ее лучшие годы. — Что-то случится или с тобой, или с Малфоем, и если вы будете держаться порознь, то не окажется ни одного шанса изменить судьбу. Вот что я поняла, большего сказать не могу. Мое сердце сухое, как страницы книг, и вот это все. Сам знаешь.
Гермиона рассмеялась, и Гарри последовал ее примеру. Подошедший Рон с подозрением уставился на друзей, но они отвлекли его пустой болтовней о нынешнем положении Гриффиндора в традиционном школьном соревновании “кто сможет сохранить больше баллов”. И Рон быстро забыл о неизвестной ему причине веселья.
Встретиться с Малфоем — это только на словах было легко. Гарри не противился, но и найти время и повод никак не мог. Он подтягивал образовавшиеся хвосты и сражался с полосой препятствий, устроенной на физподготовке. Перекрестные заклятия он уже давно преодолел, и даже с успехом научился ставить мощные щиты — гораздо более эффективные, чем Протего. По вечерам, придя домой, Гарри валился с ног от усталости, а однажды проспал всю субботу до самого вечера, не услышав ни одного утреннего будильника.
Видения с Малфоем его больше не беспокоили, и, честно говоря, Гарри понемногу начал забывать те эмоции, что испытывал в коротких сценах, сидя рядом с Драко, касаясь его, разговаривая с ним. Будто все это было сплошным наваждением, уступившим место реальности.
— Сегодня ваша задача простая — определить, настоящее было видение или нет, и рассказать мне почему, — дала команду Ваблатски, как только будущие авроры заняли свои места.
Затем профессор выложила на стол какие-то странные предметы, что-то возле них покрутила и взмахнула палочкой. Ничего не произошло. Гарри сообразил, что надо поймать это состояние перехода для выполнения задания.
Действительно, как только он перестал фокусироваться на конкретном предмете, его сознание куда-то уплыло. Гарри стоял в Косом переулке рядом с Драко Малфоем, снова. Они разглядывали в витрине новую метлу. Продавец предлагал Гарри опробовать ее бесплатно, а Малфой посмеивался.
— Что, Поттер, не можешь никуда выйти, чтобы не дать автограф?
Гарри отметил, что это было сказано с какой-то издевкой, никаким теплом взгляд Малфоя не лучился. И желания приобнять Драко тоже не возникало, а вот дать в нос — очень даже. И вообще все вокруг было каким-то неестественным.
Гарри мотнул головой и увидел свое отражение в хрустальном шаре, выглядел он озадаченным. Поймав взгляд Ваблатски, Гарри кивнул, сообщая, что готов к ответу.
— Ну и, мистер Поттер, что вы мне скажете? — поинтересовалась профессор, когда Гарри подошел к ее столу.
— Это было ложное видение, — твердо заявил он.
— И почему же вы так решили?
— Малфой вел себя иначе.
— Мерлин, — закатила глаза Ваблатски. — Это не ответ, мистер Поттер.
— Еще я мог анализировать происходящее. Обычно я просто погружен в момент, — немного подумав, добавил Гарри.
— Хм, уже лучше. Меня настораживает ваша одержимость Драко Малфоем. Такие видения обычно предупреждают…
— Я знаю. Я работаю над этим, — быстро сказал Гарри, не желая обсуждать ситуацию с профессором.
— Хорошо. Но если понадобится помощь, я всегда готова ее оказать. Можете быть свободны, — Ваблатски подозвала следующего студента, а Гарри опустился на стул, чтобы дождаться Рона.
Пока была возможность пораскинуть мозгами. Надо было придумать повод для встречи с Малфоем.
Гарри очень старался. В итоге ему стало казаться, что он лишь находит оправдания своему бездействию. Он мог послать Кричера, в конце концов, эльфу было бы только в радость таскаться за высокородным господином. Или как бы он назвал Малфоя при встрече. Но все было не то. Гарри решил, что, так уж и быть, займется Малфоем вплотную, как только сдаст экзамены.
Наступила очередная среда, по-весеннему теплая. Солнце жарило так, что в каждой аудитории стояла невыносимая духота. У Гарри было очень плохое настроение. Снова играть со своим воображением он вообще не стремился, и даже был готов прогулять занятие. Но Рон вдруг серьезно заявил, что намерен выжать максимум из своих способностей. Пришлось составить ему компанию.
Гарри увидел Малфоя через окно “Брускетты” и очень обрадовался. Он хотел вбежать внутрь, обратить на себя внимание, но понял, что словно не существует в представшем ему мире. Гарри был везде сразу, но физически не находился в кафе в тот момент. Оставалось только наблюдать, как Малфой покидал кафе, бережно сжимая в руке бумажную коробочку с выпечкой. Дверь закрылась, Малфой улыбнулся, подставляя лицо яркому солнцу. И вдруг упал, сраженный оранжевой вспышкой. Раздались крики, почти заглушившие хлопок аппарации. Малфой так и не встал.
Гарри била дрожь. Это видение совсем не походило на все, что являлись ему раньше. Он бы с удовольствием назвал его ложным, но какое-то шестое чувство трубило внутри, требуя отнестись серьезно. Гарри уткнулся лицом в ладони, приходя в себя. Он совсем не был готов потерять Малфоя вот так, даже не приблизившись к нему. Разумеется, было бы больнее расстаться по вине какого-то мудака, проведя вместе месяцы или даже несколько лет. Но, с другой стороны, теперь Гарри лишали всякого шанса на счастье, а это было чертовски несправедливо.
Он оторвал кусочек от длинного пергаментного свитка, наспех накарябал Рону записку и бросил ее на парту.
— Профессор, видение было настоящим, мне надо разобраться, — скороговоркой пробормотал Гарри, срываясь с места к выходу. Ваблатски не стала его останавливать.
Гарри заметался в коридоре, не зная, куда податься. Написать Гермионе? Бежать к куратору группы со связями в аврорате? Лезть в камин, вызывая сразу министра Кингсли Бруствера? Неизвестно, сколько времени все это займет, а Гарри абсолютно не знал, есть ли у него запас хоть в несколько минут. Спокойный и рассудительный герой внутри него исчез, уступив место паникующему вчерашнему школьнику. Гарри отошел подальше от кабинета, чтобы избежать неуместных вопросов от чрезмерно любопытных студентов, беспомощно огляделся. Прямо напротив находилась лаборантская, в которой артефактологи хранили инвентарь для занятий.
Это была настоящая удача.
Понадеявшись, что двери зачарованы не так старательно, как в Отделе тайн, Гарри выхватил из кармана нож — точную копию подаренного Сириусом — и провел волшебным лезвием сверху вниз, задевая замок. Дверь скрипнула, отворяясь, и Гарри вздохнул с облегчением. Он надеялся, что никому не понадобились именно сегодня все десять Омутов памяти, которыми располагала академия.
— Ну пожалуйста, — прошептал он, разглядывая погруженное в сумрак помещение. Омут никак не находился.
Если видение реальное, в чем Гарри не сомневался, надо выжать из него как можно больше. Где это произойдет — он понял, осталось узнать когда, а для этого нужно было внимательно изучить воспоминание об этой сцене. Гарри почувствовал себя взрослым, он выполнял практически реальное задание, с которым мог бы столкнуться на службе. Наконец, он обнаружил омут на верхней полке. С трудом спустив его — Акцио на артефакт не действовало, — Гарри плотно закрыл дверь и приставил кончик палочки к голове, концентрируясь.
Он еще никогда не сбрасывал мысли в Омут памяти, но видел, как это делают другие. Гарри подумал о Драко, выходящем из кафе прямо под оранжевое заклинание, и осторожно отодвинул палочку. За ней потянулась серебряная нить. Гарри был в восторге от собственного успеха. В голове возникло какое-то щекочущее чувство, словно он силился вспомнить о чем-то, но никак не мог. При этом само воспоминание не исчезло, но как-то поблекло. Не знай Гарри, что оно сформировалось не больше получаса назад, решил бы, что все произошло, допустим, прошлым летом.
Когда воспоминание растворилось в жидкости, плещущейся в Омуте памяти, Гарри зажег слабый Люмос, приткнул палочку на полку и приблизил голову к артефакту.
Его тут же затянуло внутрь. Гарри снова увидел Малфоя через окно “Брускетты”. Он выложил на прилавок несколько сиклей, поднял с него коробку, в которую, по всей видимости, были упакованы сладости. Гарри огляделся, но ничего подозрительного не увидел: по тротуару в обе стороны шагали лондонцы, по проезжей части катились машины. Малфой вышел на улицу, Гарри внимательно следил за ним. Никакого испуга на лице. Малфой был абсолютно спокоен и даже как будто доволен жизнью, значит, преступника не видел. Он улыбнулся, зажмурился, чуть поднял голову, чтобы теплые лучи коснулись носа. Гарри снова просмотрел вспышку, заметил уже на подлете — Малфой упал, а Поттер резко повернул голову вправо, сканируя толпу. Все были одеты по-маггловски, все выглядели удивленными.
— Это что, Роули? — Гарри бросился ближе, но подозреваемый начал отдаляться, покидая движущийся к Малфою поток людей. — Стоп! — закричал Поттер, забыв, что это всего лишь воспоминание.
Однако все замерли. Гарри понял, что может управлять происходящим: останавливать действие, наверное, даже проматывать. Он подбежал к Торфинну Роули и уставился ему в лицо. Совершенно точно, это был беглый Пожиратель смерти.
Он все еще выглядел привлекательно, широкоплечий и светловолосый. Но Гарри помнил, как лицо Роули перекосило от ярости, когда он попытался напасть на трио в маггловском кафе. И как он расшвыривал непростительные заклятья на шестом курсе, а потом спалил хижину Хагрида, Поттер тоже не забыл.
Видимо, Роули, прямо как его соратники почти двадцать лет назад, мстил за поверженного Волан-де-Морта. Малфой стал целью лишь потому, что был оправдан в суде. Но его действительно почти не за что было наказывать.
— Сначала, — выпалил Гарри, исполненный мрачной решимости распутать произошедшее и спасти Драко.
Воспоминание повторилось. Гарри следил за противоположной стороной дороги. Роули вышел из узкого прохода между домами чуть левее, чем стоял Поттер. Он был одет в маггловские вещи, потому и не привлекал внимания. Даже палочку он не стал вскидывать, просто подошел к проезжей части, словно выглядывая такси, и сделал замысловатое движение кончиком. Такого проклятия Гарри не знал. Зато знал, где Роули ловить. Оставалось понять когда.
Гарри еще раз промотал воспоминание. Малфой расплатился за сладости, взял коробку и вышел. Воспоминание замерло, Гарри приблизился к бывшему слизеринцу, пытаясь найти подсказку. Но все оказалось тщетно: у Малфоя в руках не было календаря или ежедневника с закладкой на конкретном дне.
Что же могло помочь? Гарри сжал виски, стараясь поймать ускользающую мысль. Он понимал, что подсознательно заметил подсказку, просто никак не может обратить на нее внимание. Даты могли быть на тумбах с афишами. Гарри огляделся — ближайшая оказалась за перекрестком. Но выглядела такой размытой, что стало понятно — она не часть видения, разобрать, что на ней, не выйдет. Какой-то листок висел на двери, Гарри подошел поближе.
ТРАДИЦИОННЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ВЕЧЕР
Сегодня, 17 мая, для вас сыграют “Фолксволские гуси”
Га-га-горячие мелодии от начинающей маг-рок-группы
Гарри схватился за голову, буквально, ведь 17 мая было как раз сегодня. Он понял, что на счету каждая минута — но это ни капельки не помогало, ведь до сих пор не было понятно, во сколько все случится. И почему только Гарри не стал бойскаутом в маггловской школе! Тогда бы он умел определять время по солнцу. Гарри рискнул наколдовать темпус, но он показывал 11:50 — на прокручивание воспоминания ушло двадцать минут, и это ужасало.
Что-то ускользнуло, понимал Гарри, ведь не могли же его оставить без такой важной детали, как время преступления. Он отмотал воспоминание, посмотрел, стараясь не упустить ничего важного. Снова, и еще разок. Малфой у прилавка расплачивался за сладости. Деньги принимал молодой работник, Гарри не замечал его в других видениях. Парень дежурно улыбнулся и перевел взгляд на стену сбоку от Малфоя. Гарри буквально прижался к стеклу, с удивлением замечая, что не проваливается сквозь него. Видимо, внутрь кафе в воспоминании ему не попасть. Но этого и не требовалось — проследив за взглядом кассира, Гарри наткнулся на часы.
— Мерлин, это через пятнадцать минут!
Вынырнув из воспоминаний, Гарри вернул их себе в голову, запихнул Омут памяти на ближайшую полку, не особо заботясь о порядке в лаборантской артефактологов. Если надо, он потом все вернет на место, даже проведет генеральную уборку. Сейчас на это не было времени.
Гарри понесся к кабинету прорицаний в надежде, что Рон все еще там. Но друг уже ушел, и Гарри оставалось только мысленно молиться, что он внял просьбе из наспех составленной записки. Поттеру повезло: Рон оказался хорошим товарищем. Он жевал яблоко в столовой, как и должен был, забравшись с ногами на дальнюю скамью, и листал какой-то учебник. В другой раз Гарри с удовольствием бы подколол Рона, пообещал рассказать Гермионе о проснувшейся любви к чтению, но времени не было.
— Нужна помощь, — выпалил Гарри, пытаясь восстановить дыхание и одновременно стягивая Рона со скамейки. — Готовь палочку. Объясню по дороге.
Все еще держа Рона за запястье, Гарри быстро пошел к выходу. Он слышал, как Уизли топает за ним, понимал, что надо сначала ввести его в курс дела, но не знал, с чего начать.
— Зачем такая спешка? — наконец, не сдержался Рон.
— Видение… Оно было настоящим, и я не могу допустить того, что произошло.
— Учитывая, что тебе являлась одна еда…
— Нет, Рон, — быстро оборвал его Гарри. — Я завтракал с Малфоем, пек печенье с Малфоем. Даже в “Ракушке” я был с Малфоем! — нужно отдать Рону должное, он не остановился, шокированный, но в его взгляде отразилось такое недоверие и непонимание, что Гарри грустно рассмеялся. — Черт возьми, да, это невероятно и странно. Но мне, вроде как, понравилось. Кроме последнего видения, в последнем его прокляли.
— Ты собираешься в очередной раз спасти Малфоя? — уточнил Рон. Кажется, он становился все меньше в этом заинтересован.
— Да, а потом прожить все, что видел в кабинете Ваблатски, — серьезно ответил Поттер. — Слушай, мы поговорим об этом, я обещаю. Но позже. Мне нужно, чтобы ты обезвредил Роули. Такой крупный блондин, помнишь? Мудак, напавший на нас в кафе! — Рон протянул “а-а-а”, наконец, осознав, о ком толкует Гарри. — Я прикрою Малфоя.
— Ты определенно сошел с ума, — покачал головой Уизли, но спорить не стал.
Друзья как раз подбежали к точке аппарации, находившейся на первом этаже, но в другом крыле, перемахнули за ограждение, и Гарри трансгрессировал, утянув за собой Рона.
Они оказались в переулке Святого Мартина, поодаль от “Брускетты”. Гарри даже не нужно было смотреть на часы. Он знал: когда милая старушка с лимонным зонтом доберется до кафе, Малфой будет уже проклят. Так происходило все десять раз, что Гарри пересматривал видение. Сейчас старушка неспешно выруливала из-за угла.
— Роули будет там, — ткнул пальцем в переулок Гарри. — Пожалуйста, Рон, покажи класс.
— Будто когда-то было иначе, — пробурчал Уизли, спрятав палочку в рукав, чтобы снаружи лишь остался ее кончик. Так можно было колдовать незаметно.
Гарри выдохнул и бросился через дорогу, лавируя между машинами, чтобы успеть к Драко раньше, чем пущенное Пожирателем заклинание. Он увидел, как открылась дверь и Малфой вышел на улицу, подставляя бледное лицо солнечным лучам. Гарри размашистым движением расчертил воздух, мысленно посылая настолько сильный щит, насколько был способен, между Малфоем и остальным миром, и в прыжке преодолел оставшееся расстояние, сбивая Драко с ног. Он услышал, как загудел щит, на пару секунд задержавший оранжевую вспышку, и лопнул, позволив ей полететь дальше — прямо в стеклянную дверь “Брускетты”, которая взорвалась от угодившего в нее проклятия.
— Это что сейчас было? — слабо возмутился Малфой, все еще придавленный к брусчатке весом Гарри. — Поттер, слезь с меня. Какого… гриндилоу тут творится?
— Все пучком, Гарри! — раздалось с другой стороны улицы. Рон, ухмыляясь, придерживал за воротник оглушенного и связанного Роули.
Гарри только сейчас понял, что вокруг полным полно магглов, а сам он подбил друга нарушить Статут о секретности. Но Поттер также не сомневался, что у Министерства есть выход. Он задумался, как эффективнее связаться с Отделом магического правопорядка, но Рон сделал все за него. Отправил патронуса с сообщением будущим коллегам: серебристый джек-рассел-терьер проскакал пару метров и растаял в воздухе.
— Может, ты уже встанешь с меня? — Малфой все это время терпеливо дожидался, пока Гарри вспомнит о нем.
— О черт, прости, — вспыхнул Гарри и тут же вскочил на ноги. Он подал руку Драко, помог ему встать, и с сожалением посмотрел на расплющенную коробку с выпечкой.
— Серьезно, Поттер, переживаешь из-за раздавленных пирожных? — приподнял бровь Малфой, с любопытством глядя на Гарри.
— Я мог быть аккуратнее, — промямлил он, все еще красный.
— Ты мне, вроде как, жизнь спас. Будь я проклят или мертв, вряд ли бы радовался сохранившемуся десерту, — сжалился Малфой и даже не напустил в голос привычного высокомерия. — Так что… спасибо? — он дождался, пока Гарри выдавит из себя “не за что”, кивнул Рону и направился к аврорам, успевшим появиться на месте и приняться за дело. Не раз общавшийся с ними Драко понимал, что его показания понадобятся, ведь он был и свидетелем, и несостоявшимся потерпевшим.
Авроры навели порядок на месте, забрали Роули и вызвали бригаду стирателей памяти для магглов. Дверь в кафе починили обычным Репаро. Гарри и Рона поблагодарили за быструю реакцию и первую успешную операцию и отправили в Министерство — разбираться.
Через пару дней им объявили еще одну благодарность — теперь уже официальную. Министр Бруствер пригласил их в свой кабинет, пожал Гарри и Рону руки и сообщил, что их с нетерпением ждут в аврорате. Благодарность также была занесена в личное дело, а это значило, что их ждала блестящая рекомендация по окончании академии.
— Ну что, ни года без подвига, да? — поддел их Кингсли, провожая к выходу. Он не был далек от истины.
Гермиона не переставала повторять, как гордится обоими. И Гарри не знал, чему она рада больше — успеху Рона или тому, что Поттер прислушался к ее советам.
Даже преподаватели в академии не упустили возможности отметить дебют Гарри и Рона. На физподготовке им не назначили штрафные упражнения. На артефактологии освободили от эссе. Ваблатски так и вовсе усыпала комплиментами.
— Редко встречаются способные ученики, но я рада, мистер Поттер, что вы в их числе, — бывшему учителю прорицаний пришлось бы выпить не одну бутылку хереса, чтобы поверить в это. — Отличная работа с видениями. Отличная реакция. Мистер Уизли, ваша работа на месте просто выше всяких похвал.
И поставила обоим зачет автоматом.
За всей этой кутерьмой Гарри почти забыл об изначальной своей цели: не просто спасти Малфоя, но дать ему шанс. Или получить такой самому, все было очень неоднозначно. Вот только Гарри не успел спросить у Драко ничего такого, за что бы можно было зацепиться и продолжить разговор, а выглядеть навязчивым спасителем он не хотел.
— Дружище, так что там с Малфоем? — решил насыпать соли на рану Рон, когда оба отошли от поимки Роули.
— Ничего, — вздохнул Гарри, и это была правда.
— Мне показалось, что ты намекал на… ну… долго и счастливо? — уточнил Рон, неуверенно глядя на друга.
— Я, кажется, влюбился в Малфоя из своих видений, — сказал Гарри, не видя смысла это скрывать. Рано или поздно все бы стало понятно.
— Ох, я даже не знаю, что тебе сказать. В смысле, он симпатичный, конечно. И ты всегда был им одержим, — Рон побарабанил пальцами по подбородку. — Но он засранец, ведь так? Это я еще мягко говорю. Думаешь, он изменился?
— Я видел, как он может измениться. Я бы дал ему возможность продемонстрировать это всем вам, — сказал Гарри после непродолжительного молчания. Он был благодарен Рону за принятие.
Видимо, судьба ждала, пока Гарри сформулирует свои мысли, чтобы подтолкнуть его к одной из возможных дорожек. Потому что на следующий день после этого разговора сова принесла письмо, концы которого скрепляла сургучная печать с тисненым вензелем Малфоев на ней.
Поттер,
Я так толком и не поблагодарил тебя за произошедшее. И раз уж я лишился по твоей милости сладостей, предлагаю встретиться в субботу в “Брускетте” (это кафе, перед которым ты меня уронил). Все еще мечтаю об их черничном пирожном.
Драко Малфой
Сердце Гарри застучало где-то в горле. Он вдруг понял, что видел их первое свидание, и сейчас почти мечтал его повторить. Поэтому написал на чистом кусочке пергамента, что с удовольствием встретится с Малфоем в 9 утра, и начал готовиться к событию.
***
— Арри, я рада, что ты наконец-то пришел к нам! — расцеловала его в обе щеки Флер.
Разумеется, она видела, как Гарри почти час сидел на берегу, не решаясь зайти, но тактично умолчала об этом. Сделала вид, что его появление в “Ракушке” — приятный сюрприз для всей семьи.
— И тебя, милый мальчик, я тоже рада видеть, — кинулась Флер уже к Драко.
— Я Драко, — на всякий случай представился он.
— Я знаю, — беспечно отмахнулась Флер.
Она вернулась к плите, попутно раздавая указания Джинни, Гермионе и Анджелине, а также девушке Перси — Гарри так и не запомнил ее имя. В “Ракушке” собралось все молодое поколение Уизли со вторыми половинками. Поттера, конечно, тоже пригласили, ведь он давно был как седьмой сын.
— Ты вполне мог справиться без меня, — шепнул Драко, придвинувшись ближе к Гарри. Его все еще нервировало нахождение среди друзей Поттера.
— Не мог, — возразил Гарри, сжимая его руку.
— О, точно, видение, — закатил глаза Драко. — Они не обязательно должны сбываться, я ведь уже тебе говорил.
— Да, но я хотел, чтобы это видение исполнилось. И не хотел оказаться здесь без тебя.
Драко фыркнул, но по его улыбке было понятно, что он доволен присутствием в “Ракушке” и нахождением рядом с Гарри. Поттер осторожно погладил тыльную сторону ладони Драко большим пальцем, пока на них никто не смотрел, и притянул к себе для короткого поцелуя.
Они были вместе уже год — лучший в их жизни, как небезосновательно считал Гарри.
