Вино и театр

Чон давно заметил, что Кари, маленький рыжий волчонок без породы, по-разному ведёт себя с ним и с Тэхёном. С Чонгуком собака носилась, как ненормальная, особенно если они шли на специальную тренировочную площадку, а не просто в уединённый парк, рядом с которым жили. Потому что Чонгук с удовольствием бегал вместе с ней. С Тэхёном же Кари степенно шагала рядом, слушая, что суровый профессор факультета журналистики ей рассказывает. Конечно, собака ничего не понимала, но из уважения старалась не перебивать и делать умную мордочку. А ещё Чонгук заметил, что Кари ненавидела, когда они ссорятся. А это в последнее время происходило всё чаще. — Мы это уже обсуждали, — стоял на своём Чонгук. Обычно этого хватало. Ещё в первый год они бегло, невдумчиво, рассуждали о жизни на две страны. Решили, что это терпимо. Чонгук решил, потому что для него такой режим давно стал привычным, а Тэхён… Ему оставалось просто ждать, когда неугомонный Чон вернётся в Корею из очередной командировки в Америку. Теперь Джису почти не бывал в Сеуле — он нашёл того, кто будет заниматься продвижением очередного шедевра за него. Но для этого Чону иногда приходилось бывать в Америке — хотя бы на первый месяц продвижения там, потому что никто другой Джису не удовлетворял. Кроме Кино, конечно, но это совсем другая история. — Со временем многое меняется, — говорил Тэхён, но в этот раз, когда Кари забилась в самый дальний угол, игнорируя любой из голосов, пытавшихся её позвать, всё было серьёзнее. — Мне надоело, что тебя вечно нет. — Из-за собаки? Помню, мы договаривались, что будем по очереди… — Надеюсь, ты шутишь, — устало перебил Тэхён, потирая лоб и садясь в кресло. — Позволь поинтересоваться: а тебя всё устраивает? Ты с кем-то спишь на стороне или откуда такая необъяснимая терпимость к отсутствию банальной ласки? — Ты был у меня дома, причём совершенно незапланированно, и сам видел — никаких следов присутствия незнакомцев. — Не аргумент, — покачал головой Тэхён, даже мысленно не остановившись на своём внезапном визите в Америку. Это был день рождения Чонгука, умудрившегося забыть о празднике, который обещал ему Ким. — Ты очень педантичен даже после секса. Вполне мог подчистить. — Теперь уже я надеюсь, что ты шутишь, — сложил руки на груди Чон. — Нет у меня никого. Я учусь на своих ошибках — мне хватило Джису. Тэхён хмыкнул и сжал губы. Спустя три года он всё ещё с трудом верил, что между Чонгуком и Джошуа, которого Чон иногда случайно называл «Шуа», действительно ничего не было. Да, в тот момент вполне могло бы — ведь они разошлись, — но было неприятно, что Чонгук продолжает работать со своим бывшим. В отличие от Тэхёна, который отвадил от себя Дино. Вернее, его отвадил Чонгук, пару раз пригрозивший дракой, но это тоже совсем другая история. — И, отвечая на твой вопрос, — Чонгук опустился на колени рядом с креслом Кима. — Нет, меня не устраивает такое положение дел, если речь о тебе, но я обожаю самолёты, ЛА, английский и свою работу там. И не хочу от этого отказываться. Как не хочу, чтобы отказывался от своей работы ты. Тэхён снова хмыкнул, но на этот раз вызывающе. — А я и не собираюсь отказываться от своей работы. Чон порывисто поднялся. Что-то в тоне Кима пробудило демона внутри. Он вернулся на пять лет назад, на свой первый экзамен у Тэхёна, к своей агрессии, которую не всегда получалось сдерживать рядом с этим человеком. — Мне можно обижаться на твои принципы или только ты у нас такой многострадальный и обделённый из-за засранца меня? — жёстко выговорил Чонгук, коротко подумав о том, что за одну такую фразу его бы уволили. А за следующее предложение, возможно, засудили бы, приписав оскорбления. — Ты не говоришь прямо, но я часто вижу это в твоём взгляде: что ты, де, страдаешь из-за того, какой я неспокойный, тащу тебя куда-нибудь, а ты — несчастная жертва обстоятельств. Раз я такой паршивый партнёр, мучаю тебя, позволь поинтересоваться, — передразнил Чон, — чего же ты со мной остаёшься? — договорил он на одном дыхании, а потом испуганно замер. — Прости, я не это… — попытался извиниться он, но Тэхён уже встал и уже пару раз хлопнул в ладоши, призывая Кари. Собака вышла немедленно, словно знала о ссоре, понимала, что сейчас хозяину нужно сбежать и была не против побыть предлогом. Тэхён спешно обулся, взял поводок и пакеты для Кари и под тяжёлым взглядом Чонгука вышел. Надо было как-то остановить его, извиниться, но это было не впервые. Чон не впервые говорил жёстко, не впервые Тэхён торопился уйти, чтобы не ответить, а перенести обиду и разочарование на ногах. Но впервые Чонгук почти предложил расстаться. И Ким впервые с этим не спорил. Чон понадеялся, что Ким не прихватил ключи и им придётся встретиться, когда он вернётся и Чонгук откроет ему дверь, но Тэхён взял и ключи, и даже кошелёк. Зато оставил телефон. Вообще он часто так делал, предпочитая не отвлекаться от прогулки и своих мыслей, но сейчас в этом жесте было больше, чем желание одиночества. В чём Чон не прав? Он сказал правду, разобрав свою любовь к командировкам по деталям. Город, язык, работа. Он действительно всё это обожал настолько, что был бесконечно благодарен судьбе, Сонхва и, конечно, Шуа за такую возможность. Но что делать с Тэхёном? Как минимум стоило дать ему другой ответ. В начале отношений Чонгук признавался в любви без стеснения, и не только словами. Он дарил Тэхёну цветы, шоколад, пару раз молоко (скорее в качестве локальной шутки) и, конечно, книги. Старые и редкие издания, новинки, теоретические труды, а ещё кучу тетрадей и дневников для заметок. Тэхён радовался каждому подарку, и Чонгук любил эти моменты, но со временем подарков стало меньше. Да и внимания, пожалуй, тоже. Тэхён не приелся, но больше не казался таким неуловимым и уникальным. То есть он, конечно, оставался для Чонгука особенным, но его больше не надо было удерживать и завоёвывать: Чонгук с удовлетворением отмечал, что Тэхён в его власти. Он часто делал так, как говорит Чонгук. Потому что любил и не желал провоцировать конфликты. Иногда они препирались, но в основном по мелочам, потому что Тэхён старался сглаживать. Вряд ли он действительно считал себя жертвой, но он ей был — Чонгук заставлял его прогибаться. Как когда-то было с телефонными звонками и признаниями: Чон давил, вызывая дискомфорт и отчуждение. Это выходило случайно. Обычно Чонгук использовал дар к манипуляции на работе, но иногда ленился искать нейтральные варианты, и доставалось Тэхёну. Пару раз Ким пытался возмутиться, но Чонгук находил, как его заткнуть. Обычно мягко, но теперь отношения, которые уже не первый месяц требовали корректировки, вынудили высказаться и его. «А самое-то бестолковое, что его обвинить вообще не в чем. Он просто сказал о том, что его тревожит, а я на него обозлился. И ему просто нечего мне ответить, потому что он слишком воспитанный, он не станет припоминать мне те разы, когда я был неправ, не будет давить и ставить ультиматумы, как это делаю я. И что же ты действительно во мне нашёл…» Чон медленно прошёлся по квартире. Спальня, гостиная, кухня, душевая с туалетом, коридор. Они выбрали её, едва Чонгук вернулся из одной из командировок. Тэхён предложил несколько вариантов — Чону оставалось только ткнуть пальцем. — Было немного свободного времени, не хотел тебя утруждать. Но, если хочешь, мы, конечно, можем посмотреть что-нибудь другое. За год отношений он успел выучить привычки Чонгука и старался избавлять его от того, что ему не нравится. Чонгук задумался об этом только сейчас, в критический момент. — Уютное место ты нам нашёл… — задумчиво проговорил Чон, выходя на небольшой балкончик и любуясь видом на парк и горы невдалеке. Стало тошно, и он вернулся обратно. В доме было тихо и тепло, но от предметов, разбросанных то тут, то там, знобило. Книги, рубашка, кружка с чаем. Чон сосредоточился на последней. Тэхён всё ещё любил зелёный чай, но теперь почти всегда брал к нему какую-нибудь шоколадку. Раньше их приносил Чонгук, но теперь времени на это почему-то не хватало, и Ким покупал их сам. Сердце Чона сжалось от того, что в это утро на столике рядом с книгой была лишь кружка. «Когда-то он так любил что-нибудь к чаю…» — спутанно пронеслось в сознании. Он непременно извинится и пообещает исправиться. Вероятно, не в первый раз. Тэхён, скорее всего, снова его простит, но так продолжаться не может. «Вот он, выбор, который надо сделать: работа или отношения, отношения или работа». Чонгук колебался недолго. Обе эти сферы жизни он обожал, но уверен был, как ни странно, лишь в одной. Он позвонил Джису. Ответили не сразу. На фоне у Джошуа играла музыка. — Привет. У меня тут праздничный вечер, ты что-то хотел? — Нужно что-то придумать, чтобы я реже бывал в Америке. Или хотя бы не так надолго, — быстро выговорил Чон, прислушиваясь к приятным звукам. Он на мгновение прикрыл глаза, представляя Джису, вечеринку, шампанское, но тут же отогнал эти образы. Никто не лишит его светской жизни, просто ей необходимо стать менее насыщенной. На замену ей легко могут прийти литературные вечера с Тэхёном, когда он под бокал (или даже несколько) вина рассказывал интересные факты об авторах прошлого, почти всегда вплетая какие-нибудь похабные истории, которым не место на студенческих лекциях. — Я знал, что этот момент наступит, — вздохнул Джошуа. — И нашёл не замену, но кого-то почти такого же компетентного. — Спасибо, — без лишней чепухи поблагодарил Чонгук. Они с Джису стали настоящими друзьями, которые могли созвониться в два часа ночи и обсудить, что натворила вторая половинка, поэтому Чон знал, что Хон понял всё — и причину звонка, и саму просьбу — без объяснений. — Не грусти, а то я надеру Тэхёну задницу. Или лучше тебе? В отношениях всегда один более проблемный, — усмехнулся Джису, а затем отключился. «Да уж. И это определённо я». Пока Тэхёна не было, Чонгук попробовал поработать. Журналистика, которая манила его в юности, теперь тяготела к пиару, но иногда он писал заметки или статьи для издательства Сонхва. Эти отношения тоже остались с ним надолго. Спустя пару часов Тэхёна всё ещё не было. Он редко гулял с собакой так долго, но иногда на него находило, поэтому пока Чонгук не позволял себе волноваться. Он попробовал готовить. Скоро Тэхён придёт, они перекусят, выпьют немного вина, Чон расскажет о звонке, и они помирятся (может, даже жарко). Но Тэхён, ушедший около полудня, не возвращался. Стукнуло семь. «Мог он обидеться настолько, что не вернётся домой? И где ночевать тогда будет? У этого своего… Любителя немецкой литературы? Видел я его. Слишком хорош, чтобы позволять моему мужчине ночевать с ним в одном здании». А если он не вернётся? Напишет письмо, в котором метафорично скажет, как сильно его всё достало, и уйдёт насовсем? Чонгук едва не бросился звонить, но потом вспомнил, что мистер Ким оставил телефон дома. «Очень вовремя». К счастью, был и другой вариант, чтобы найти, где так задержался Тэхён. Дорогущий ошейник Кари. За два года испытывать его функционал им не приходилось, но теперь он мог помочь определить местонахождение хотя бы собаки. Чонгук открыл приложение, дождался, пока сигнал проявится и тяжело сглотнул. Клиника. Внутри всё похолодело. Он представил, как расстроенный Тэхён пренебрегает правилами дорожного движения и, задумавшись, попадает под машину. Обычно он был холоден и рационален в любой ситуации, но вдруг сегодняшний разговор стал последней каплей? Чон дрожащими руками набрал номер Кима, услышал звонок в прихожей, сбросил, но был так озабочен, что даже не упрекнул себя в глупости. Он быстро спустился, попутно вызывая такси. Тело слушалось с трудом, и он налетал на стены, как пьяный. В сознании бился отчаянный страх, что с Тэхёном действительно что-то случилось. По дороге Чон старался ни о чём не думать. Разум пытался его накручивать, повторяя снова и снова «это ты виноват, ты его довёл», но Чонгук отмахивался от любых мыслей, кроме самых бестолковых, вроде игравшей в такси музыки. Он вслушивался в текст и рассуждал только о нём. И немного пытался себя успокоить. «Если бы было совсем плохо, мне бы позвонили… А вдруг он назвал не мой номер в качестве экстренного? Ох, Тэ, как же мы так…» Он выскочил из машины, едва она остановилась у клиники, и бросился внутрь, но его вдруг позвал знакомый голос. Чон резко обернулся. Ноги подкосились, но теперь от облегчения. — Откуда ты тут? — удивлённо спросил сидящий на скамейке перед входом Тэхён. Рядом стояла коробка, в которую с интересом смотрела Кари. — Ты… — задохнувшись от переживаний, Чон рвано вздохнул и опустился на скамейку рядом, почти сползая. Бестолковое сознание зацепилось за слово «клиника», но только теперь он увидел, что она была ветеринарная. — Ты пропал, телефон не взял, я посмотрел по трекеру, где Кари… — сбивчиво объяснял Чонгук, смотря на Тэхёна так, словно он не верит в его реальность. — Кари нашла щенка, — ответил Тэхён. — Заодно мы проверили её, — Ким потрепал собаку по голове, но та не заметила его прикосновение, уткнувшись в коробку, в которой копошилось нечто трёхцветное неопределённого размера. Сердце продолжало ныть, Чонгук сидел, не шевелясь и глядя перед собой пустым взглядом. Тэхён вдруг встал. — Прости, что заставил беспокоиться. Я не думал, что всё так затянется. Оказалось, у пса проблемы с ушами, мы разбирались, что делать. Плюс ему вкололи кое-какие прививки, выписали лекарства. Пока то, пока это… — он постоял несколько мгновений. — Принесу тебе воды, чтобы ты успокоился. Он уже сделал шаг к клинике («ветеринарной, бестолочь, как ты мог это пропустить!»), но Чон схватил его за запястье и поднял взгляд. — Не уходи от меня, пожалуйста, никогда не уходи. Если я опять наговорю, ответь; ответь, но не уходи от меня. Я стану лучше, обещаю. Только не уходи. Глаза защипало, и Чон быстро опустил голову. Он и сам не мог сказать, почему говорит именно эти вещи. Он никогда не боялся одиночества, но потом так быстро привык к Тэхёну и влюбился в него так сильно, что мысль остаться без него пугала неописуемо. Чон вмиг лишился красноречия, но одна мысль, самая главная, позволила себя озвучить: без Тэхёна он выживет, но не будет жить по-настоящему. — Посмотри на меня, — попросил Тэхён, садясь на корточки перед ним. Кари повернула голову в их сторону. Чон нехотя поднял взгляд. — Я не уйду. Ты часто обижаешь меня, но я люблю тебя, очень люблю — поэтому прощаю всё. Чонгук всхлипнул. «Зарыдай тут ещё, — разозлился он на себя, чтобы отвлечься от нежности, которую не заслужил. — Стоп, не то, ты опять говоришь и делаешь не то». — Я звонил Джису, — сказал Чон, гладя Тэхёна по волосам и не смотря в глаза. Он вдруг увидел, как много седых прядей у Кима. Чонгук замечал их и прежде, когда они только съехались, но тогда они были стихийными и редкими. По телу пробежали мурашки, и по щеке всё-таки скатилась пара слёз. На этот раз не жалости к себе, а сожаления из-за Тэхёна. «Держишь все обиды в себе? Это неправильно, что я говорю, а ты опять молчишь». — Ты чего, — заволновался Ким, аккуратно отодвигая коробку (пожалуй, можно доверить щенка Кари хотя бы на пару минут) и садясь рядом. — Не стоило. Работай, как работал. Всё в порядке. Прости, что сказал, я ведь понимаю, как для тебя это важно, и люблю видеть, как тебя вдохновляют эти поездки. Просто… — он виновато улыбнулся. — Что я могу поделать? Скучаю по тебе. Кари немного утешает, но мне не хватает тебя, твоего тепла, забытой на спинках стула одежды, вечно пропадающих зарядок. Но теперь их будет двое, — он кивнул на коробку, — может, мне станет полегче. Раньше я вообще один жил и ничего, не жаловался, а теперь зачем-то зачастил. — Говори, пожалуйста, — Чон вытер щёку, избавился от секундной слабости и заговорил жёстче. Но на этот раз не злее. — Мы наступаем на старые грабли. Ты не должен терпеть, если я заговариваюсь. Пожалуйста, говори всё, о чём ты думаешь. Говори со мной. Ты чудесный, а я дурак невоспитанный. Не знаю, откуда во мне эта грубость по отношению к тебе. — Перестань, — прервал его Тэхён. — Ты ставишь меня в неловкое положение, ведь знаешь, что я не могу тебе ответить чем-то таким же… — он всплеснул руками. — Громким и сентиментальным. Не умею я. И не научусь, сколько бы ты ни не повторял, что я должен с тобой говорить. А ты не перестанешь меня обижать, не перестанешь грубить. Люди меняются, но такой у нас характер. У тебя — дерзкого манипулятора, у меня — молчаливого романтика без умения говорить, — он поднялся снова. — Это не страшно. Если бы мы были одинаковыми, не ужились бы, поверь, — Ким обернулся к клинике. — Пойду заберу бумажки. А ты вызови такси и проследи за тем, чтобы Каролина не съела бедного щенка. Кари, услышав полное имя, которым её последний раз звали ещё в приюте, посмотрела испуганно, но лица обоих хозяев наконец не отражали ничего угрожающего. Она встала и, махая пушистым хвостом, гавкнула. Ким ласково ей улыбнулся. Чонгук, в задумчивости прикрыв губы ладонью, смотрел, нет, любовался Тэхёном. И был самым счастливым человеком на планете. Он сделал выводы и постарается стать лучше. Не к чему обещать измениться — это и правда сложно. Но он приложит все усилия, чтобы седых волос на голове Тэхёна не становилось больше. — Я тоже люблю тебя, ты ведь знаешь? — спросил Чон отошедшего на пару шагов Кима. Чонгук никогда не стеснялся проявлять привязанность объятиями или невинными поцелуями, но такое признание не наедине раньше ему бы не далось. А сейчас оно не стоило ему ничего. И не потому что их вряд ли кто-то слышал, а потому что Чон действительно любил и хотел, чтобы об этом знали все. Или хотя бы Тэхён. Ким взглянул на него серьёзно, а потом слегка склонил голову набок и вместо ответа улыбнулся. Чон тоже улыбнулся, проследил за тем, как Ким скроется за стеклянными дверьми клиники («ве-те-ри-нар-ной, чтоб тебя…»), и открыл приложение с такси. «Отличный день, но, надеюсь, больше таких всё-таки не будет». Он повернулся к коробке и взял щенка, за которым продолжала внимательно наблюдать Кари. — Назовём тебя Магнусом, малыш? — предложил Чонгук. Взгляд невольно устремился в ту сторону, куда ушёл Тэхён. — Хотя нет, тебе нужно что-то от него, — Чонгук осмотрел чёрно-бело-рыжего щенка и сощурился. — Не желает ли мистер пёс назваться Мольером? Собака, до этого пассивно дёргавшая головой и лапами, задвигалась чуть активнее и тихо заскулила. Кари одобрительно гавкнула. — Похоже, это «да»? — неожиданно сильно обрадовался Чонгук, представляя лицо Тэхёна, когда он сообщит, какое имя подобрал новому питомцу. «Вряд ли милая Петра будет против. Ох, прекрасная Петра, мне слишком повезло с тобой. Но я действительно очень постараюсь быть достойным тебя. И, раз ты в меня веришь, я обязательно справлюсь».