Вино и театр

С другой стороны, что ему делать дома у Тэхёна? Ким явно был против. «Если появишься у меня на пороге…» Кажется, как-то так он начал, но Чонгук закончить не дал — перебил, не задумавшись о том, чего эта напористость будет стоить ему потом, когда Тэхён с отсрочкой станет его наказывать. Он ведь всё ещё наказывает — имеет ли Чон право нарушать навязанный Тэхёном закон не общаться? «Чего ж так сложно-то? Какая разница? Прогонит — годится. Не прогонит — тоже подойдёт. Если он попытается возмутиться — скажу, что это просто акт заботы. Как же мы без такого талантливого преподавателя? Нет, херня. Понятно же, что сарказм. Ладно. Буду ориентироваться по ситуации. Но врать больше не стану — толку? Всё понятно. На лбу написано. "Вы нравитесь мне, мистер Ким". Это, конечно, говорить не стоит, но и отрицать смысла нет», — говорил себе Чонгук, поднимаясь по лестнице на седьмой этаж. Можно было бы на лифте, но Чон оттягивал. Незачем торопиться. Позвонив в дверь, Чонгук не прятался. Стоял, смотря куда-то в сторону, но показывая лицо. Откроет Тэхён или нет — плевать. Он уже пришёл. Уже убедил себя, что это не плохая идея. «А ещё можно просто признаться, что я соскучился. Так просто. Зачем всё усложнять? Чего мне бояться?» Открывший Тэхён не выглядел удивлённым. Только немного больным и утомлённым. Он посмотрел за спину Чона, как будто хотел кого-то там увидеть; Чонгук тоже обернулся. Естественно, никого. Недолго постояв, Ким позволил Чону войти. — Я молоко принёс, — Чонгук показал пакет. — Не знаю, может, вы веган, поэтому тут кокосовое; из него, кстати, можно приготовить очень вкусный карри-суп с лапшой. Веганский. Или с ним можно пить кофе, если вы пьёте. Коровье я тоже нашёл. Пришлось поискать, но вдруг... — он вздохнул. Тэхён никак не реагировал. — Пускай будет. А если всё это не подходит, то я нашёл ещё банановое, которое, конечно, вообще не молоко, а просто сладкая вкусная вода. И соевое ещё есть... А может, вы вообще не любите молоко и надо было купить апельсины. Или ничего не покупать и вообще не приходить. Тэхён не отвечал. Что говорил его взгляд? «Уходи» или «останься»? Что говорил ему Тэхён? Чон отчаянно пытался понять, прочитать по выражению лица и ровному дыханию хоть что-то, но ничерта не выходило. — Пожалуй… — начал Чонгук, когда раздался звонок. Он виновато глянул на дверь, а потом на Тэхёна. «Удивительный талант оказываться в нужном месте в нужное время. И за него он точно меня не простит. Зато теперь понятно, почему он заглядывал мне за спину». Указав Чонгуку на одну из комнат, видимо, спальню (Чонгук был так сосредоточен на подслушивании, что даже не подумал осмотреться), Тэхён прислонил палец к губам, призывая молчать, проследил, что Чон закрыл за собой, и впустил гостя. — Проходили с Честером мимо, решили проведать тебя… — заговорил мужской голос; по полу возбуждённо затоптали чьи-то когтистые лапки. — Как ты в этом году? Заказываешь доставку или тебе кто-то помогает? «В этом году? Значит, вы знакомы дольше? Насколько близко?..» Последовала реплика Тэхёна. Он говорил тихо — так, чтобы его не было слышно. Опять скрывал от Чонгука всё самое важное. — Да, я знаю… Но не могу же просто притвориться, что мне всё равно. Дикая догадка кольнула в груди, и Чон отшатнулся от двери, но потом, успокаивая себя, прижался к ней снова. «Это вполне может говорить и просто друг. И не просто друг…» Опять ответ Тэхёна; снова тихий, снова какая-то разъедающая сознание тайна. — Ты нашёл себе кого-то? — предположил вдруг голос. — Знаешь, как бывает… Тэхён перебил. Чонгук не услышал чем. Теперь они оба заговорили вполголоса. Как Чонгук ни старался услышать, о чём они говорят, уловил только прощание. — Звони, если понадобится помощь или просто захочется поболтать. «Нет, это не просто друг. Не может быть просто друг. Так значит, вопрос ориентации… Кто бы мог подумать. Видимо, и в этом чутьё меня опередило». Поставив пакет на пол и взяв в руки быстро снятую обувь, Чонгук вышел. От того, какое настроение распространял Тэхён, захотелось курить. Усталость, мутировавшая в бездеятельную апатию. — Молоко оставил в комнате. Вылейте, если не нужно. Я покупал его для вас. Больше ничего не комментируя, Чонгук обулся, но уйти сразу не смог. — По поводу курсовой. Я, как вы догадались, пишу не у вас. У Чон Джехёна. Он занимается журналистскими расследованиями. Как раз моя тема. Снова ничего. Может, и с незнакомцем Тэхён безмолвствовал — поэтому его ответов не было слышно? Жестикулировал, отказавшись от вербальных средств. Но с Чонгуком не было и языка тела. Всё то же равнодушие и безучастность. Чон жёстко провёл по волосам, поднял глаза к потолку, а потом встал прямо. — Простите, что опять влез туда, куда не должен был. Я слышал мало, но кое-какие выводы напрашиваются. Можете поспорить, но… — рука взметнулась в воздух, а потом коснулась груди, где-то в области сердца, и Чонгук болезненно улыбнулся. — Чутьё, — он постоял ещё немного. Тэхён почему-то его не прогонял. — Простите, что сказал тогда. И сейчас. Простите, что пришёл и навязываюсь. Соврал бы, что постараюсь больше не доставлять неудобств, но кто знает, что взбредёт мне в голову. Сегодня я молодец и всё понимаю, а завтра решу, что нужно непременно биться, даже если насмерть. — Я читал, — сказал вдруг Тэхён. Чонгука бросило в жар. А потом в холод. Или как это бывает? В литературе так пишут, но разве можно передать словами чувства, выворачивающие наизнанку, обнажающие душу, когда ты этого не желаешь? — Твою курсовую. Я общаюсь с Джехёном, зашёл разговор о талантливых студентах, он предложил почитать, потому что написано хорошо. — И как? Невыносимо хотелось подойти и взять Тэхёна за руку, ощутить его тепло, пропустить через себя его энергию, передать свою, бурлящую, рвущуюся наружу, но не видящую выхода для себя. — Не мой профиль, но написано и правда неплохо. — Спасибо, — кивнул Чонгук. Опять пауза. Чон сделал глубокий вдох. Не хватало воздуха, стало знобить несмотря на жару и закрытые у «бедного аллергика» окна. «Тяжело. И устал. Кто бы мог подумать, что от влюблённости можно так сильно устать?» — Что не так? Конкретно: что именно не так? Зачем всё это сейчас? Вы не отпускаете, держите на вытянутой руке, касаясь. Зачем? Нет, я понимаю зачем. Не понимаю, зачем вы не опустите руку. Что не так? — повторил Чонгук, сделав шаг к Тэхёну. Тот не двинулся. Терпеливо ждал момента, чтобы возвести стену, через которую Чонгуку никогда не перепрыгнуть. — Возраст? Я догоню, перегоню. Со мной не будет скучно. Я не хвалюсь — правда могу. Учиться сутками напролёт, работать на износ. Я делал это много раз. Что ещё… Пол? Тут, конечно, не так просто, но мне показалось, что и не в нём дело. Разница положений? Учитель-ученик — мечта литератора-извращенца, сюжет для порнорассказа. И что с того? Не обязательно светить. Я могу быть скрытным ниндзя, которого никто даже не заподозрит в связи хоть с чем-то, кроме учебников. Я много чего могу. Носить продукты — те, которые нужны. Если только… — Чонгук усмехнулся. Терять больше нечего. — Если ты скажешь, что я должен сделать. Тэхён хлюпнул носом и достал платок, чтобы вытереться. Можно было бы пошутить, что мистер Ким расчувствовался из-за трогательности сцены, но было совсем не смешно. Было тяжело и больно. Но Чонгук не жалел, что пришёл и добился этого разговора. Чон просто хотел, чтобы он скорее закончился, оборвав мучительную неопределённость. — Когда я учился на третьем курсе, — заговорил Тэхён, смотря в пол, — в университете был страшный скандал: профессор совратил студентку. Так это назвали. Они оба клялись, что всё было по обоюдному согласию, но разница в пятнадцать лет переписала их историю. Преподавателя уволили с занесением в личное дело. Не знаю, что там написали, ведь технически предъявить ему было нечего, но работу, как я слышал, он так и не нашёл. Тогда я много думал. Понял, как легко разрушить карьеру. Просто из-за слухов и стереотипов. Я дал слово, что не позволю себе быть настолько беспечным, чтобы заводить отношения в университете, преподавать в котором хотел со школы, — Тэхён подошёл к двери. — В романах герои выбирают своих bien-aimé, но я не герой. Каким бы замечательным ты ни был, я не готов рисковать всем. Тебя ждёт блестящее будущее. Ты не бестолковый отличник, который учит, чтобы сдать. Ты задаешь вопросы и отвечаешь на них; всегда что-то ищешь и не боишься отстаивать своё мнение. Это отличные навыки для журналиста. Не зацикливайся на мне, не вешай на мою шею камень ответственности за свою сломанную жизнь. Ты сильный и перерастёшь эту глупую влюблённость. В неестественной тишине послышался скрип, потом хлопок. Видимо, у соседей. Чонгук обратил внимание случайно — хотелось отвлечься. — Хорошо, что разобрались, — не глядя на Тэхёна, быстро выговорил Чон. Рука Тэхёна аккуратно легла на волосы, пару раз нежно, влюблённо провела. Чонгук закрыл глаза и задержал дыхание. В груди гадко ныло, и этот жест сделал только хуже. Надо, наверное, сказать что-то ещё, как-то продлить свою агонию, но Чонгук резко дёрнул ручку двери, открыл и вышел, поспешив вниз по лестнице.