Вино и театр

— Молись, чтобы не попасть к Ким Тэхёну. Чонгук усмехнулся и посмотрел на Чимина снисходительно. В отличие от друга, он не боялся «грозу факультета, самого жёсткого из всех экзаменаторов, филистера Ким Тэхёна». Чон был уверен в своих знаниях на двести процентов. Он дважды прочитал все произведения списка, некоторые послушал в аудио, а сверху подшлифовал кратким пересказом. И это только сами произведения, а ведь были ещё и учебники, причём не только те, которые выдали в начале учебного года; Чонгук нашёл и дополнительные источники, готовясь блеснуть. Не из любви к предмету, а из принципа: получить пятёрку у Тэхёна означало приблизиться к статусу почти божества, и Чонгук — отличник, усердный студент и вообще замечательный парень, — собирался стать легендой, о которой мистер Ким будет говорить с уважением. Получив билет, Чон не сдержал усмешки. Бальзак. Его биографию и произведения Чонгук знал лучше всех, потому что на лекциях Ким Тэхён рассказывал об этом авторе с особенным воодушевлением. Надо было держать Оноре на случай дополнительных вопросов, которые так любил Ким. Ради приличия Чонгук написал план, перечислил все произведения, которые встречал (естественно, делая акцент на том, чего не было в списке), тезисно порассуждав о персонажах основных работ и, конечно, о самом Бальзаке. — Можно отвечать? — спросил Чон через десять минут. Аспирант посмотрел на него как на смертника, но это только подстегнуло самонадеянность Чонгука. — Пожалуйста, — Тэхён, увлечённо читавший небольшой однотонный томик, отложил книгу. Чон мельком взглянул на обложку, но названия на ней не было. Чонгук сел перед Кимом; тот взял зачётку, посмотрел на фамилию, имя, фотографию, педантично ознакомился с оценками за первый год, но Тэхён никогда не ориентировался на авторитет зачётки. Даже если там стоят только высшие отметки, он может спокойно отправить на пересдачу, лишив отличника стипендии. — Что же, у меня Бальзак… — начал Чонгук, внимательно рассматривая лицо Тэхёна. Спокойное, умиротворённое. В голову пришла дикая мысль: мистер Ким, гроза факультета, садист и бла-бла-бла, незаконно красив. Чон мотнул головой. «Нашёл о чём думать. Думать надо о Бальзаке. Максимум — о Скотте, романы которого повлияли на становление Оноре как писателя». Тэхён слушал без намёка на вовлечённость. Сначала Чона это смутило — вообще-то он старается! — но потом он решил, что просто расскажет то, что знает, получит заслуженную пятёрку и плевать, интересно Киму или нет. Но Тэхён как будто внимал с единственной целью: найти момент, на котором Чона можно будет подловить. — В один из дней… — Какой? — прервал Чонгука Тэхён. Чон недоумевающе вскинул бровь. — В смысле? — Какой это был день? — Ким отвлёкся от скучающего созерцания потолка, взглянув на Чонгука. Нестерпимо захотелось ему врезать. — Ну… — самоуверенность Чонгука ослабла. Ким умел опускать кичливых отличников на землю, но Чон не рассчитывал, что это случится и с ним, ведь он был так внимателен и вообще. — Важный для развития персонажа день, потому что потом… — попытался выкрутиться Чон, но Тэхён настаивал. — Мне нужно, чтобы ты назвал день. — Да какая разница, пятница это была или среда? — начал злиться Чонгук. — Любая деталь имеет значение, иначе автор не упомянул бы её, — холодно ответил Ким. — Ну, пускай будет пятница! — Чон всплеснул руками. Он проиграл в тот момент, когда начал спорить, но пока понимание этого скрывалось в равнодушии Тэхёна и его собственной горячности, которая всегда проявлялась невовремя. — Ты угадываешь, а надо знать, — Тэхён демонстративно отложил зачётку. Значит, быстро он его уже не отпустит. — Это была суббота. О чём говорил персонаж… — начал Тэхён, очевидно, готовя следующий заковыристый вопрос, ответ на который не должен знать никто, кроме, очевидно, Бальзака и занудного мистера Кима. — Вы издеваетесь? — перебил Чон. — Ничуть. Ты же считаешь, что знаешь мой предмет лучше меня — докажи. — Это попытка меня унизить? — Чонгук встал. За спиной оживлённо зашушукались. Ким откинулся на спинку стула. Всё та же холодность, но в ней заиграла странная жестокость, сделавшая лицо Тэхёна мрачнее и от этого красивее. Чон, повинуясь внутреннему чутью, сел. — Был неправ, — признал Чонгук. — Но не могли бы вы не заваливать меня из вредности? Задавайте те же вопросы, которые задавали бы другим. — Не знаю, почему тебе показалось, что для меня ты чем-то отличаешься от остальных. Я не люблю зазнаек, но это ведь не ты? Теперь Чонгук понял выражение лица Кима: злорадство. Гадкое превосходство, которое Тэхён показывал очевидно, но с некоторым аристократизмом. Чон сжал кулаки и, вставая, забрал у Кима зачётку. — Приду на пересдачу, — бросил он, выходя из аудитории и хлопая дверью. «Это ты зря. Надо было прогнуться и подлизать, потому что теперь… Теперь будет только хуже». Он быстро спустился на первый этаж, в столовую. Было немноголюдно. За парой столов сидели небольшие компании, обсуждающие… Чёрт знает. Что обычно обсуждают студенты? Преподавателей, мальчишек/девчонок, экзамены. Во время сессии другие темы встречались редко. Чонгук никого не слушал; думал, как выкрутиться и наладить отношения с Кимом, который может отправлять на пересдачу пять-семь-десять раз. — Придурок… В его возрасте надо по барам ходить, а не на пересдачах сидеть, — бубнил Чон, взяв кофе и садясь за любимый столик. — И почему из-за чужого недотраха должны страдать студенты?! Готовясь к следующему экзамену — экономике, для сдачи которой требовалось знать самый минимум, вроде различия макроэкономики от микро, — Чонгук ждал Чимина. Тот пришёл к нему через сорок минут. Пак всегда шёл в числе последних, потому что ужасно нервничал, даже если был хорошо готов. — После тебя он подобрел, — сообщил Чимин. — Жаль, я не попал под раздачу благодати, — иронично проговорил Чонгук. — Мы с ним неплохо побеседовали. И ты сможешь так же, просто не петушись и не хвались тем, что тебе известно всё. Очевидно же, что мы знаем меньше, чем он. — Да смысл? — Чон покачал головой. — Мне теперь считать, кто сколько раз пёрнул? Надо требовать другого экзаменатора. Этот… Ушлёпок. На его физиономии прям с нуля было это вот выражение: «ты ничтожество, а я бог, и ты будешь мне поклоняться, мразь». Ууу, сука, как же бесит! — довольно громко выговорил Чонгук, не замечая напряжённое лицо Пака. — Приятно знать, что обо мне думают, из первых рук, — спокойно проговорил голос за спиной. Голос Тэхёна. Чонгук больно зажмурился, сделал глубокий вдох и встал, обернувшись. Ким протянул ему лист бумаги. — Это список литературы для пересдачи. — Какая честь, — фыркнул Чон, не успев переключиться со злобы хотя бы на что-то нейтральное. — По всем студентам ходите? «И снова зря. Зачем агрить его только сильнее? Надо было вежливо поблагодарить, забрать бумажку, а дальше уже ругаться». — Вас всего трое, — с лёгкой улыбкой ответил Тэхён, а потом вдруг обратился к Чимину. — Мне очень понравился твой ответ. Для пятёрки ты знаешь недостаточно, но четвёрка… — Как десятка у любого другого препода! — взволнованно проговорил Пак. Ким усмехнулся и, игнорируя тяжёлый взгляд Чона, отошёл. — Он такой классный, правда?! — немедленно спросил Чимин. Кажется, Тэхён его услышал. — Ага, — насупившись, ответил Чонгук, смотря вслед удаляющемуся Киму исподлобья. «Очаровашка — слов нет. И с этим милейшим созданием и ещё двумя бедолагами мне придётся встречаться чёрт знает сколько раз. Ким Тэхён никого не отпускает с одной пересдачи».