Львица, Орлица, Змея, Барсучиха

      — Джо, ты что, до сих пор не собрала чемодан?       Джо Марч, в это время преспокойно лежавшая, вытянувшись перед камином (и занимая при этом большую часть крохотной гостиной), неохотно подняла голову от книги. Над ней, скрестив руки на груди, грозно нависала её старшая сестра Маргарет, всем своим видом выражая негодование. Надо сказать, что Мэг, не лишённая как педагогических способностей, так и таланта к драматизации, чрезвычайно удачно выбрала момент. Сейчас Джо лежала перед ней, распростёршись в пыли (всего лишь фигура речи, поскольку ковёр перед камином был только сегодня утром как следует вычищен Элизабет — одной из младших сестёр, непревзойдённой мастерицей по части уборки) и не имея ни единого шанса улизнуть, поскольку, в свои четырнадцать, всё ещё не освоила аппарационных чар (о чём, поверьте, горько сожалела в данную минуту). Кроме того, застань её Мэг в менее беспомощном и более устойчивом положении, эффект не был бы и вполовину столь же потрясающим, поскольку Джо была почти наголову выше своей сестры, а необходимость задирать голову при беседе весьма негативно сказывается на силе увещеваний.       — Я как раз этим занята, — буркнула Джо с неохотой.       — Что? — возмутилась Мэг. — Да ты же читаешь!       — Я выбираю книги, которые возьму с собой! — Джо, захлопнув книгу, которую читала, всё-таки поднялась и уселась на ковре, скрестив ноги. — Ты же знаешь, что мама установила мне лимит в десять книг. Это просто несправедливо! Как я обойдусь десятью книгами до Рождества?       — Поверить не могу, что ты собираешься тащить книги в Хогвартс! К твоему сведению, Хогвартская библиотека — третья по количеству томов во всей Европе.       — Да, я знаю, — проворчала Джо, закатив глаза. — Ты сообщаешь мне об этом каждый год. Но ты прекрасно знаешь, что в библиотеке Хогвартса нет ни одной художественной книги.       — Ещё бы мне не знать, — покачала головой Мэг. — Твои петиции по этому поводу стали притчей во языцех.       — Не понимаю, почему директор Фронсак такой упрямый. Я ведь не предлагаю ему тратить на книги школьный бюджет! Я всего лишь просила его выделить в библиотеке один-единственный шкаф.       — Попечительский совет никогда ему не позволит. Ты же знаешь, что ему даже факультатив по маггловедению не дают внести в общий учебный план. А ты предлагаешь забить целый библиотечный шкаф маггловской литературой.       — Я же не виновата, что маги считают занятия литературой ниже своего достоинства. Кроме сказок и биографий никто ничего не сочиняет.       — Кроме того, — строго сказала Мэг, вспоминая о своей роли воспитательницы, — у сопротивления директора Фронсака может быть и другая причина. Тебе не кажется, что в школе тебе стоит уделять больше внимания учёбе, а не развлекательному чтению? Твои оценки за прошлый год оставляют желать лучшего.       — Что? — возмутилась Джо. — Да я лучшая на потоке по истории магии и чарам!       — И худшая по зельеварению и травологии, — заметила Мэг, подняв брови. — А трансфигурация? А арифмантика? Всё, что требует хоть какой-то усидчивости и методичности, у тебя идёт из рук вон плохо. А всё потому, что твои мысли вечно заняты чем-то другим.       И она с осуждением посмотрела на ни в чём не повинный томик Дюма, лежащий на полу.       — Вот сейчас я как раз методично и усидчиво пытаюсь дочитать эту книгу, — возразила Джо. — Если мне это удастся, я смогу оставить её дома, а в Хогвартс взять только второй том. Хотя я считаю, что по справедливости два тома одной и той же книги должны засчитываться за одну. Но Марми, как мы выяснили в прошлом году, придерживается иного мнения.       — Если ты про тот случай, когда ты попыталась протащить восьмитомное собрание сочинений Шекспира как одну книгу, то лично я нахожу решение Марми вполне логичным, — фыркнула Мэг.       Джо с досадой вздохнула.       — Почему нельзя просто наложить на чемодан расширяющее заклинание? Тогда бы я смогла взять все книги, какие захочу, и все были бы довольны. А ты могла бы взять это тётино манто и вообще все свои красивые пёрышки.       Тут уже пришла очередь Мэг вздыхать. Джо, без сомнения, знала, за какую чувствительную струну потянуть. Тётка их отца — девочки звали её просто «тётя Марч» — подарила Мэг на пятнадцатилетие красивое горностаевое манто, и Мэг умоляла мать позволить ей взять его с собой в Хогвартс, но Марми была непреклонна. По её мнению дочь была слишком юной для такой роскоши, и манто, завёрнутое в несколько слоёв ткани, зачарованной от моли и сырости, было убрано на чердак, предположительно до тех пор, пока Мэг не исполнится семнадцать.       — Марми говорит, мы должны учиться обходиться малым, — грустно сказала она. — Иначе перестанем ценить то, что у нас есть.       — Не знаю, — покачала головой Джо. — Какой смысл быть магами, если не использовать магию, чтобы сделать жизнь лучше?       — Ты же знаешь, Джо, отец считает…       — Но ведь Сын Божий творил чудеса! — быстро перебила её Джо. — Он превратил воду в вино, исцелял больных, воскресил Лазаря. Разве всё это не для того, чтобы улучшить жизнь?       — Конечно. Отец и не возражает против использования магии во благо и при необходимости.       — Просто иногда, — медленно произнесла Джо, глядя на огонь, — мои понятия о необходимости отличаются от его.       Мэг нахмурилась.       — Надеюсь, ты не говоришь этого при сёстрах?       — Нет, — вздохнула Джо. — Я говорю это тебе, чтобы ты объяснила мне, почему я не могу взять с собой книги, которые мне совершенно необходимы.       — Хорошо. — Мэг грациозно опустилась рядом с сестрой, аккуратно расправив складки платья, чтобы они не замялись. — Сколько книг ты сейчас читаешь?       Джо задумалась и пошевелила губами, подсчитывая.       — М… Кажется, пять. А, нет, я забыла «Кентерберийские рассказы». Шесть!       — Шесть книг одновременно! — воскликнула Мэг. — Это уж чересчур.       — А что? — воскликнула Джо, защищаясь. — Они ведь совершенно разные! Например, папа посоветовал мне прочитать «Письма к Луцилию», но я не могу читать их долго. Это прекрасная книга, но человек не может без конца выдерживать этот поток нравоучений. Поэтому я читаю Диккенса, чтобы отдохнуть. А когда у меня начинает в носу щипать от сантиментов, переключаюсь на Теккерея… а чтобы уравновесить его цинизм, заедаю его «Айвенго». Видишь, насколько продуман и сбалансирован мой интеллектуальный рацион?       — Ну, хорошо. А зачем ты читаешь Дюма?       — А Дюма я читаю для удовольствия! — засмеялась Джо.       Мэг покачала головой.       — Это не сбалансированность рациона, а отсутствие умеренности. Что-то вроде особого вида чревоугодия — не обжорство, но гурманство. Немного того, немного сего… Примерно как иметь десять разных платьев, когда на самом деле тебе нужны четыре, и выбрасывать их, когда они выходят из моды или надоедают, даже если они ещё не сносились. Отец сказал бы, что ты потворствуешь своим страстям, точно так же, как я потворствую своим.       — Разве страсть к познанию — это плохо? — возразила Джо.       — Если она начинает владеть нами — да, — серьёзно ответила Мэг. — Как и любая страсть, она может увести нас далеко с прямого пути. И потом, что ты, ради всего святого, можешь познать из «Графа Монте-Кристо»?       — Неправда! Между прочим, он не даёт мне окончательно забыть французский. В любом случае, это не то же самое, что еда. Даже если мой ум разжиреет, ничего плохого от этого не будет.       — Будет, если ты нежишь его, лишая дисциплины. Ты предаёшься излишествам в том, что касается воображения, предпочитая сказки и приключения серьёзной литературе.       — Ты говоришь точь-в-точь, как Марми! — воскликнула Джо, припёртая к стенке.       — Хотела бы я в один прекрасный день и чувствовать, как она! — вздохнула Мэг. — Но пока я научилась только повторять её слова.       В этот момент в комнату вбежала Эми — младшая из четырёх сестёр.       — Мэг! — задыхаясь, воскликнула она. — Я никак не могу найти свою голубую ленту. Ты не знаешь, где она?       — Я, по крайней мере, её не брала. Может быть, она уже в чемодане, а ты просто забыла, что сложила её туда?       Эми энергично помотала головой, от чего её кукольные золотистые кудряшки заплясали и запрыгали.       — Я уже пересмотрела все вещи в чемодане, её нигде нет.       — Что? — пришла в ужас Мэг. — Ты перевернула чемодан вверх дном? После того, как я сегодня два часа помогала тебе его укладывать?       — А что мне оставалось делать? Мне нужна моя лента. Ну, Мэг! Помоги мне её найти, я никак не могу ехать без неё, — заныла Эми.       — Неужели у тебя мало лент, Эми? — вздохнула Мэг, но по её лицу было видно, что она готова сдаться.       — Мне нужна именно эта. Голубая у меня только одна.       — Это ещё почему? — лениво спросила Джо. Она положила руку на плечо Мэг, удерживая её на полу. Ей казалось возмутительным, как вся семья безбожно балует «младшенькую». — Не вздумай ей потакать, Мэг. Она сама её куда-то засунула, а ты теперь должна всё бросить и мчаться ей на помощь.       Эми бросила на неё подозрительный взгляд.       — Может, это ты её взяла, Джо?       — Что? На кой Мерлин мне твои тряпки? Если ты не можешь уследить за своими вещами, нечего обвинять в этом других.       — Я слежу за своими вещами! — возмутилась Эми. — А тебе, Джозефина, не следовало бы швыряться камнями, когда ты сама живёшь в хрустальном дворце.       — В стеклянном доме, умница ты наша! — фыркнула Джо сквозь смех. — Что за придурь щеголять bon mot, даже не выяснив, как они на самом деле произносятся.       — Девочки, девочки, перестаньте! — всплеснула руками Мэг. — Как вы себя ведёте! Джо, ну, что за выражения, ты ведь не портовый грузчик. А ты, Эми, действительно, изъясняешься чересчур высокопарно.       — И не смей называть меня Джозефиной, меня блевать тянет от этого! — вставила Джо, обращаясь к Эми.       — Вот о подобного рода выражениях я и говорю, — вздохнула Мэг, возводя очи горе.       — Мэг, ну, пожалуйста, пожалуйста, наколдуй Акцио, — заканючила Эми, игнорируя Джо. — Мне правда очень нужна эта лента. Я всё обыскала!       — Хорошо, — сдалась Мэг, — если ты объяснишь мне, почему она тебе так уж необходима.       Эми бросила быстрый взгляд в сторону Джо. Та, перехватив его, иронически приподняла брови и уселась поудобнее, всем своим видом демонстрируя готовность слушать чрезвычайно внимательно.       — Я решила взять с собой в школу по одной каждого цвета, — выдавила из себя Эми. — Красную, голубую, зелёную и жёлтую. Я ведь не знаю, на какой факультет меня распределят.       — Вот, Мэг! — воскликнула Джо, веселясь. — Посмотри на эту юную особу! В её лице ты найдёшь поистине достойного адресата для своих поучений. Великий Боже, Эми, ну и мишура же у тебя в голове. Подозреваю, ты зря так беспокоишься о голубой ленте, уж куда-куда, а в Когтевран…       — Довольно, Джо, — резко перебила её Мэг, но потом повернулась к Эми и строго посмотрела на неё. — Но в целом она права, Эми, всё это совершенно ни к чему. На какой бы факультет тебя ни распределили, тебе стоит в первую очередь думать об учёбе и о том, чтобы качества твоего характера соответствовали ценностям факультета, а не о внешних проявлениях.       — Если меня распределят на тот или иной факультет, это уже будет значить, что я обладаю нужными качествами, — возразила Эми, ничуть не смущённая этой проповедью.       Мэг всеми силами постаралась скрыть улыбку, в душе признавая логичность её довода.       — Я бьюсь об заклад, — заметила Джо, — что ты могла бы взять с собой всё зелёное, от варежек до чулок, и не прогадала бы.       — Джо! — устало произнесла Мэг. — Ну, неужели ты не можешь…       — А что в этом такого? — спросила Эми, царственным жестом прерывая сестру. — Что плохого в том, если меня и распределят в Слизерин?       — Что такого? — возмутилась Джо. — Да все слизни сплошь…       — Джо!       — Я только хотела сказать, что все они совершенные…       — Зато там я буду в хорошем обществе! И главное — подальше от тебя!       — Это слизни-то — хорошее общество? Нет, Мэг, ты это слышала?       — Да, Джо, слышала, я же не глухая, — ответила Мэг с лёгким раздражением. — Слизерин — факультет не хуже других. Да, и нечего фыркать. Многие из слизеринцев — неплохие ребята.       — Да, когда не смотрят на тебя, как на грязь у себя под ногами!       — …Так что нет ничего плохого в желании Эми туда поступить… Однако меня смущают твои резоны, — медленно произнесла Мэг, обращаясь к Эми. Под её взглядом та слегка покраснела. — Что ты подразумеваешь под «хорошим обществом»?       — Как будто неясно, что! Высоколобых засра…       — Джо! — Мэг, наконец, рассердилась по-настоящему. — Ты можешь помолчать хотя бы минуту? Тогда мы узнаем, что Эми имела в виду.       Эми сглотнула и заёрзала, когда прямой, проницательный взгляд старшей сестры снова обратился к ней.       — Я имею в виду, — произнесла она медленно, взвешивая каждое слово, — что было бы неплохо уже в школе начать обзаводиться полезными связями. Ведь мы сами будем пробивать себе дорогу в жизни.       — Как мне жаль, что Марми этого не слышит! — заявила Джо, в комическом отчаянии потрясая кулаками, словно призывала Небо в свидетели подобных возмутительных речей.       — По крайней мере, — процедила Эми, чувствуя, что ей уже нечего терять, — я живу в реальном мире, а не в сказках и фантазиях. И мы по праву рождения могли бы вращаться в самых лучших…       — Эми, глупая ты канарейка, как раз из-за нашего рождения мы в их глазах и не имеем никаких прав.       — Только потому, что ты при любом удобном и неудобном случае и словом, и всем своим видом показываешь, как глубоко тебе наплевать! И ведёшь себя намеренно грубо и вульгарно. Не потому, что не умеешь быть вежливой, а потому, что не хочешь! К твоему сведению, ты ещё большая гордячка, чем я! Только чванишься своей подчёркнутой простотой.       Джо, не ожидавшая такого отпора, уставилась на неё с изумлением.       — Между прочим, — продолжала Эми, разгорячась, — наш род не менее древний, чем все эти Малфои, Блэки и Нотты. И мы со всеми ними в родстве по матери. Да если хочешь знать, наша двоюродная прапрабабушка была леди Блэк. И если бы мама озаботилась тем, чтобы восстановить отношения, если бы она только постаралась…       — Хватит, Эми, — тихо и веско произнесла Мэг.       — Даже не трать слова, Мэг, — взмахнула рукой Джо и, снова обратившись к Эми, спросила с презрением: — Как ты не понимаешь, что это унизительно — пытаться заслужить благосклонность людей, для которых самое важное — это не то, кто мы есть, а то, кем были наши бабки и прабабки?       — Не вижу в этом ничего унизительного, — с достоинством парировала Эми. — Нет ничего плохого в том, чтобы пытаться быть приятной людям вокруг тебя. Это и называется вежливостью и хорошими манерами. Как им понять, что внутри ты хороший человек, если ты ведёшь себя с ними грубо и вызывающе?       — Есть разница между вежливостью и угодливостью, — горячо воскликнула бедная Джо, которая, как ни старалась, никогда не могла досконально соблюсти все строгие требования этикета.       — Люди видят твоё отношение к ним по тому, как ты себя с ними ведёшь. Если ты выглядишь, как леди, и держишь себя соответственно, люди увидят, что у тебя благородный характер и прекрасная душа, — важно изрекла Эми.       — Красота души явно не в том, чтобы пресмыкаться перед всякими высоколобыми рептилиями, — фыркнула Джо.       — Ну, а в чём тогда? — Эми вскинула голову и стояла перед сестрой, скрестив руки на груди, в ожидании ответа.       — В том, чтобы… — Джо на секунду запнулась. — Чтобы помогать другим, жертвуя собой. Быть честным, скромным и терпеливым, проявлять доброту ко всем и творить добрые дела.       — Но твоей доброты и терпения не хватает даже на то, чтобы попытаться быть милой с этими людьми. Ты не можешь пожертвовать даже своими передрассудками!       Последнюю фразу Эми сказала с таким невыносимо самодовольным видом, что Джо было ужасно трудно удержаться от того, чтобы снова не щёлкнуть сестру по носу её ерундицией, как она это называла. Однако, при всех своих многочисленных недостатках, Джо обладала благородными понятиями о справедливости, и сейчас она понимала, что сможет, придравшись к этой мелочи, выиграть спор, но Эми одержит моральную победу.       — Эти люди не пытаются быть милыми со мной, — буркнула Джо. — Почему же я должна?       — Папа говорит, что нужно стараться любить своих врагов, — с видом святоши заметила Эми. — И прощать до семисот семидесяти раз!       — До семижды семидесяти, Эми, — строго поправила её Мэг.       — Ты ведь поняла, что я имела в виду! — возразила Эми. — Разве мы не должны искать руководства в Евангелии во всех делах?       — Меня беспокоит даже не то, что ты перевираешь священный текст, — покачала головой Мэг. — А то, что ты используешь его как аргумент в мелочном споре. Словно это для тебя не то, что следует хранить в самом сердце сердца, а что-то вроде поговорки, которой можно блеснуть ради красного словца.       — Браво, Мэг! — негромко сказала Джо, в то время как Эми, с которой мгновенно слетел весь её важный вид, стояла, чуть не плача.       Маргарет с упрёком взглянула на Джо:       — До тебя тоже дойдёт очередь. Ты старше Эми на три года, а ведёшь себя ничуть не лучше. Мама будет расстроена, если узнает, что мы ссоримся накануне отъезда в школу. Она хочет, чтобы мы поддерживали друг друга.       Джо пристыженно кивнула.       — Пойдём, Эми, — сказала Мэг, приобнимая сестру за плечи. — Я помогу тебе найти ленту, раз она тебе нужна, но мы не будем пользоваться «Акцио». Я буду очень рада, если ты поступишь в Когтевран, и мы должны быть готовы. А ты, Джо, заканчивай прохлаждаться и собери, наконец, чемодан. Если будет нужно, я и тебе помогу.       — Звучит, как угроза, — проворчала Джо себе под нос, убедившись, однако, что обе её сестры скрылись из виду. После этого она пожала плечами, тяжело вздохнула, бросив на томик «Монте-Кристо» взгляд, полный сожаления, и отправилась на чердак, чтобы принести оттуда свой школьный сундук и кое-какие вещи, которые могли понадобиться ей в школе.       В конце концов ей всё-таки пришлось прибегнуть к помощи Мэг, поскольку если и было что-то, что она ненавидела всей душой, так это сборы. Будь её воля — она бы никогда не брала с собой ничего, кроме смены белья, зубной щётки, волшебной палочки и горы книжек, перьев и пергамента, в той же степени готовая обходиться малым, сколь и равнодушная к своему внешнему виду и гардеробу. Мэг, поднявшаяся к ней, чтобы проверить, как идут дела, пришла в ужас, увидев раскрытый сундук, в который были как попало свалены чепчики, чулки, воротнички и нижние юбки, пришлёпнутые сверху стопкой книг и увенчанные старинной бронзовой чернильницей. Когда Мэг взяла её в руки, ужасные подозрения подтвердились: это была любимая чернильница Джо, прежде принадлежавшая отцу и подаренная им Джо в качестве ободрения в её литературных занятиях. Чернильница была маггловской, не зачарованной от протекания, да ещё и с разболтанной крышкой. И, разумеется, заправлена доверху — об этом Джо, уж конечно, никогда бы не забыла. Без сомнения, едва сундук возьмут за ручку, чтобы спустить вниз по лестнице, как чернильница немедленно опрокинется, залив своим содержимым заботливо выстиранное и накрахмаленное Ханной бельё, книжки, пергаменты и прочие пожитки Джо. По опыту Мэг знала, как трудно свести с одежды пятна от чернил, даже с помощью сочетания специального зелья и очищающего заклинания. Поэтому она кротко вздохнула и, взяв чернильницу в руки, направила на неё палочку и прошептала:       — Noli fundere!       Ничего не произошло. Мэг недовольно нахмурилась.       — Я неправильно образовала повелительное наклонение? Noli funde!       Снова ничего.       — Или надо было сказать «exfunde»? — озадаченно спросила Мэг сама себя.       — Так у тебя ничего не получится, — заметила Джо, наблюдая за её попытками.       — Почему это? — вскинулась Мэг. — Профессор Кайзер говорил, что можно добиться любого эффекта, если правильно подобрать команду. Если я хочу, чтобы чернила не проливались, я должна приказать это, использовав запрет и глагол.       В прошлом году она посещала факультатив по высшим заклинаниям. Идея, что можно создать любое заклинание, конструируя его из набора известных фонем, сочетаемых по определённым правилам, совершенно её очаровала. Это было новейшее направление в современной науке чар, и профессор Кайзер был одним из его пионеров. Его докторская диссертация два года назад наделала много шуму в научных кругах — он прямо называл «варварством» и «каменным веком» традиционные представления о чарах, в рамках которых новые заклинания открывались случайно или изобретались гениями-одиночками. Также он был уверен, что для современного выпускника Хогвартса недостаточно стандартной программы, включающей в себя изучение и тренировку установленного объёма необходимых заклинаний. Он полагал, что каждый волшебник должен в течение всей жизни проводить индивидуальные исследования и делать собственные открытия. Это и вдохновило Мэг, которая, будучи когтевранкой, была жадна до новых знаний, и она в течение всего прошлого года усердно пыталась освоить эту методику. Правда, несмотря на свойственные её характеру усидчивость и аккуратность, латынь по-прежнему давалась ей нелегко, и даже в тех случаях, когда она правильно конструировала команды, заклинания почему-то срабатывали через раз.       Джо взяла чернильницу из рук сестры, вынула свою волшебную палочку, постучала ей по крышке чернильницы и произнесла:       — Ad usum internum.       Из её палочки медленно заструился свет, похожий на расплавленный сургуч, и стёк по крышке чернильницы, медленно твердея и образовывая что-то вроде нагарного валика между крышкой и корпусом. Джо перевернула чернильницу вверх дном и небрежно её встряхнула. На пол не вылилось ни капли.       — Как ты это сделала? — воскликнула Мэг в изумлении, лихорадочно перебирая в голове известные ей латинские корни. — Что это вообще за заклинание? Там точно нет ничего про склеивание или запечатывание.       — Это выражение означает «для внутреннего пользования», — ответила ей Джо, самодовольно улыбаясь.       — Что? Но это же вообще не по правилам! Откуда ты его взяла?       — Оно попалось мне в одной из папиных книг. Мне понравилось, как оно звучит. И я бормотала его себе под нос, сидя у себя, и одновременно вертела в руках палочку. И вдруг оно сработало, и этот свет пролился прямо на книгу. Она захлопнулась, и я потом не смогла её открыть. И я поняла, что этой формулой можно запечатывать разные предметы.       — А как оно снимается? — спросила Мэг с подозрением.       Джо почесала нос.       — Об этом я как-то не думала, — призналась она.       Мэг фыркнула.       — Вот видишь! Именно поэтому эти случайные открытия — полная чушь. Как и говорит профессор Кайзер. Никогда не знаешь, каковы будут последствия. Сколько магов погибло в результате подобных экспериментов! Куда логичнее, да и безопаснее синтезировать заклинания на основе научного подхода.       — Твой научный подход тебе не очень-то помог, — ехидно заметила Джо.       Щёки Мэг покраснели, но ответила она с достоинством:       — Я ведь пока только учусь. Я точно ошиблась с приставкой… Да, нужно было сказать «выливай», а не «лей»… Ой, или я должна была обратиться к чернилам, а не к чернильнице? Тогда нужно было использовать множественное число? Или нет? — Вдруг она спохватилась: — На самом деле, нам вообще не стоило этого делать. Нужно было просто починить крышку руками или взять другую чернильницу. Папа был бы недоволен.       — Как будто он не знает, что мы без конца колдуем в Хогвартсе, — пожала плечами Джо.       — Но сейчас-то мы не там.       Джо вздохнула. Ей не хотелось в сотый раз затевать спор с сестрой. Мэг поняла это и сказала:       — Ладно, давай закончим собирать твои вещи. Ханна сказала, что ужин будет готов через полчаса, Марми и папа должны вот-вот прийти. Мне не хотелось бы тратить последний вечер, что мы можем побыть с ними, на сборы.       Джо с готовностью вскочила и загремела ящиками стола, сгребая в кучу необходимые ей бумаги. Мэг в это время аккуратно складывала единственную нарядную мантию Джо, стараясь сделать это таким образом, чтобы скрыть большую подпалину на спине.       — Зря тратишь время, — проворчала Джо, хмуро наблюдая за сестрой. — В Хогвартсе она мне не понадобится.       — А как же Рождественский бал? — возразила Мэг.       Джо только фыркнула.       — Вот уж куда меня не заманишь за все сокровища Гринготтса!       — Может быть, в этом году всё изменится, — Мэг улыбнулась с видом умудрённой опытом матроны. — В конце концов, тебе исполнится пятнадцать… В этом возрасте обычно и приобретают вкус к подобным вещам.       Джо посмотрела на неё с видом загнанного зверя. Казалось, её и правда всерьёз пугает мысль о том, что она вопреки своей воле может «приобрести вкус» к подобным девичьим штучкам. Мэг, не выдержав, засмеялась.