Сумерки его души

Прошло две недели. За это время вампиры прочитали общие книги и даже взялись за те, что Гарри подбирал для каждого из них. Это были книги по жизненно важной информации и по интересам и нуждам каждого из них. Трафареты с тату и договор они не трогали, ожидая, когда психическое состояние Гарри придёт в норму. Розали была возмущена — отсталое средневековье в магическом мире её не устраивало. Артефакторика, на которой строилась вся примитивная техника магов, конечно, увлекала, но чёрт возьми, как же обидно за её любимые машины! В таком же расстройстве находились многие. Например, Эммет не понимал, как с таким помощником, как магия, они придумали лишь один спорт. И тот на мётлах! Джаспер ужасался истории и политике, это же просто средневековье! Карлайл не понимал, почему маггловское и волшебное понимание медицины так разнятся, ведь если соединить эти два понимания, можно было бы так много достичь! Элис не могла понять, как можно ходить в одних мантиях, а прорицание — так расплывчато, и если не иметь дара, можно предположить, что это всё бред. Искусство тоже примитивно, а архитектура! Эсме была возмущена, что это такое? Тяп-ляп, скрепить магией и готово, а как же физика, а где геометрия? Нет, конечно, было много удивительного и захватывающего, но вампиры, будучи прагматиками, не очень понимали нелогичность магов. По ночам семейство вампиров собиралось в доме Гарри и устраивало посиделки. Пока Гарри спал, прижавшись к Эдварду, вампиры тихо обсуждали наболевшее и делились впечатлениями. У Эдварда была нелёгкая неделя. Настроение Гарри скакало и было не понятно, чего от него ожидать в следующий момент. Эдвард проявлял чудеса терпимости и постоянно находился рядом с Гарри. Эванс мог быть апатичным и вялым, мог ни с того ни с сего пойти крушить все подряд в тренировочном зале, или разреветься на ровном месте. Ему самому было стыдно за себя, он понимал, что ведёт себя как беременная истеричка и не понимал, что с ним происходит. Зато Эдвард прекрасно понимал. Эмоциональный срыв, затяжная депрессия в купе с истощением и переутомлением сделали Гарри слабым как физически, так и морально. Гарри мог часами сидеть и смотреть фильмы, поглощая мороженое и удивляясь, как? Как он может есть, если раньше не мог заставить себя что-то съесть и почти не чувствовал вкуса. Он мог часами лежать и слушать, как Эдвард читал ему или что-то рассказывал, иногда его пробивало на откровенность и он рассказывал о своём прошлом, о страхах и о том, что его маленький сын, которому вот-вот стукнет 4 годика, слишком умный. Слишком взрослый. Возможно, свою роль сыграло воспитание аристократами, но все равно Тедди был слишком гениальным ребёнком и, кроме того, одарённым. Эдвард внимательно слушал Гарри, разговаривал с ним, был терпелив и тормошил его, если он слишком уходил в себя. Эдвард стал все чаще понимать причину злости или расстройства Гарри. Слушая его рассказы, он понимал, что вызвало такую ненависть Гарри к обычному бекону с яйцами. Этот завтрак Гарри выбросил в окно, когда Эдвард вздумал накормить его этим. Поттера — как узнал Эдвард, именно Поттера, а не Эванса, как он думал ранее — трясло от воспоминаний своего детства, он очень остро реагировал, когда считал, что его свободу ущемляют. Своим достижением Эдвард считал то, что в конце первой недели Гарри наконец проявил интерес. Хоть к чему-то. Когда Эдвард готовил и неумело возился с тестом, Гарри решил помочь, неожиданно даже для самого себя, и в процессе они так увлеклись, были перемазаны мукой и чем-то ещё, в это время Гарри отвлекся и даже несколько раз улыбнулся. Конечно, до полного восстановления далеко, но случай не безнадёжен, Гарри потихоньку оправляется, заново учится тому, что нужно есть три раза в день и спать в идеале по 6-8 часов в сутки. Учится тому, что можно уснуть днём, не боясь, ведь Эдвард рядом, он не позволит ему снова страдать, он поможет, поймёт. За это время Гарри привязался к Эдварду, он не мог представить, как раньше обходился без него, а Эдвард, не смотря на тяжёлое положение дел, окончательно понял, что влюбился. Именно сейчас, когда понял Гарри, узнал его настоящего, пусть сейчас слабого и ранимого, о котором нужно было заботиться. Эдварду нравилось быть с Гарри, но он боялся признаться — сейчас не время, неизвестно как отреагирует Гарри, он такой невинный и Эдвард не удивился, если бы узнал, что Гарри вообще не имеет понятия об однополых отношениях. Вампир не понимал, как Гарри, такой хрупкий и ранимый, выдержал все то, что на него свалилось в прошлом. Он бы, Эдвард, не справился, сломался, но Гарри выдержал и продолжал бороться. Его малыш боролся и сейчас. Пьёт специальный сбор трав под чутким руководством, ест и с удивлением узнаёт давно позабытый вкус пищи, вкус жизни. Неожиданно у Гарри начали появляться любимые блюда. Раньше у Поттера были только ненавистные ему виды пищи, а любимых вовсе не было. Он ел все подряд. Эдвард следил, чтобы в доме не кончалось сладкое, особенно любимое мороженое Гарри. На второй неделе Гарри вдруг вспомнил, что вообще-то обещал тату и книги. Узнав, что тату так и не воспользовались, Гарри разозлился и насильно поставил на тыльную сторону шеи Эдварда тату. Возмущение подстегнуло Гарри взять все в свои руки, и для Эдварда наступил форменный ад. Гарри начал учить его пользоваться тату и своими силами. Учитель из Гарри вышел хороший. В процессе Гарри осенила мысль, что с помощью ритуалов можно попробовать сделать клан вампиров высшими, чтобы те могли пользоваться магией, есть и спать при желании. Высшие, если верить книгам, могли и детей зачать, хотя у вампира дети редкость. Загоревшись этой идеей, Гарри закопался в книги и заново открыл в себе азарт исследователя, вспомнил, что он, вообще-то, любит учиться и не прочь создать новый артефакт. Артефакторика была страстью Гарри, и следующую неделю Поттер все чаще поддавался деятельности. Его скачки настроения никуда не делись, но занимаясь любимым делом, Гарри становился спокойнее и уравновешеннее. Как бы ни твердили умники, что нервные клетки не восстанавливаются, Гарри медленно, но верно обретал душевное равновесие и спокойствие. Эдвард стал ему жизненно необходим. Гарри и сам не понимал, но само присутствие вампира успокаивало его. Прикосновение дарило умиротворение, а Эдвард часто касался Гарри, он следил, чтобы Поттер вовремя ложился спать, вовремя ел и не забывал про расчёску. Ночью Эдвард прижимал к себе Гарри, сам не понимая, почему вместо холода Гарри чувствует от него тепло. Для всех холодный, даже ледяной вампир был подобен кубику льда, но не для Гарри. Почему-то для Гарри Эдвард был тёплым, его прикосновения согревали вечно мерзнущего героя. За две недели усиленного поедания сладкого Гарри немного поправился, он больше не напоминал скелет, хотя всё ещё был худой. Эдвард заметил, что сколько бы Поттер ни ел, он не толстел. Весы как замерли на отметке в 65 кг, так там и остались. Гарри предположил, что он бессмертный и перестал стареть с тех пор, как встретился со смертью. И, возможно, с этих пор он и не меняется. Волосы растут на голове, но незначительно. Их можно обрезать или, наоборот, отрастить с помощью зелий. Гарольд мог похудеть, побледнеть, но все равно не меняться почти совсем. Эдвард подметил, что с помощью ритуалов и магии крови можно попробовать убрать шрамы, Гарри лишь качал головой. Те шрамы, что были причиной его смерти, убрать не получится, а вот все остальное возможно, но работать в этом направлении Гарри не хотел. Ему было плевать на себя и своё тело. И лишь Эдвард замечал, что Гарри очень красивый, подтянутый молодой парень, а когда приоделся немного — вообще конфеткой стал. Лишь Гарри не понимал, как он красив. И Эдвард решил, что возьмёт все в свои руки и сам найдёт способ свести если не все, то многие шрамы на теле возлюбленного. Что странно, Эдвард даже не думал о половой стороне вопроса. Ему было комфортно с Гарри и похоти или внезапного желания он не испытывал, два девственника были очень похожи в этом плане, хотя сами об этом не догадывались. К концу второй недели Гарри взбесился и впервые решил выйти на улицу. Чтобы, наконец, закрепить магический контракт подписями и поставить медлительным нелюдям тату, ибо сколько можно? Он старался, старался, а эти гады даже не начали осваивать его подарки. На этой почве он даже обиделся, поскандалил и немного всплакнул, сетуя на то, что его все считают бесполезным, а его подарки —ненужными. Эдварду пришлось долго его успокаивать и объяснять, что без его помощи нелюди боялись что-то делать, да и подписывать договор без него не собирались. Кроме того, Гарри стал соней. Он спал по 12 часов, осознав всю прелесть этого действа. Но сегодня он встал раньше, приехав в резервацию вместе с Эдвардом, который не отходил от него ни на шаг. Гарри не признался бы, но он и сам не отпустил бы Эдварда от себя. Он стал ему нужен как воздух. Поскандалив с Джейкобом и дав ему подзатыльник под одобрительный взгляд белоснежного оборотня Кая, и по совместительству пары Джейкоба, он начал клеймить всех оборотней. И вскоре все они ходили с тату во всю спину: ловец снов с перьями, в центре которого воющий волк. У Эдварда на шее красовалась вязь мелких рун в форме горящего пламенем креста. Затем Гарри вернулся домой, не забыв взять подпись с волков на договоре. В не терпящей возражения форме, Гарри вызвал всех вампиров на дом и поставил всем тату. У Элис на плече красовалась луна в туманной дымке; у Джаспера левую часть груди прямо на месте сердца оплетал вихрь, в котором проглядывались связки рун, отдаленно напоминающие ноты; у Карлайла, в знак иронии, на плече красовался кубок, который оплетал змей. Руны создавали силуэты, некоторые были так малы и так плотно прилегали друг к другу, что сложно было заметить причудливые вязи иероглифов. Гарри проявил всю свою творческую натуру и из силуэтов рун создавал рисунки, это была поистине сложная работа, ведь вязи рун он уравновесил, сплел, соединил и, помимо прочего, придал им форму, индивидуальную для каждого из них. С разным набором рун и свойств. У Эсме на ключице красовалось сердце, оплетённое розами, внутри которого находится знак бесконечности; у Эммета всю спину украшал оскаленный в прыжке медведь; Розали с гордостью позволила нанести рисунок охваченной огнем машины на бедро. Затем Карлайл поставил свою подпись, вслед за ним это сделал и Гарри. После он объяснил всем, что да как, выдал дополнительные книги и ушёл, а вместе с ним ушёл и Эдвард. Такой насыщенный событиями день утомил Гарри. Для него событий было слишком много, и он не мог найти себе место и занятие. Эдвард быстро понял метания парня и, поймав в объятия, поднял на руки. Ему нравилось таскать на руках парня. Эдвард включил любимый сериал Гарри, быстро приготовил чай на основе трав и любимое мороженное Гарри. Сам он притащил вино на основе чьей-то крови и кровавые леденцы. Есть обычную пищу он не решался, хотя несколько раз пробовал спать и ему неожиданно понравилось. Теперь эти двое вставали не раньше двенадцати. Ещё неделю Гарри провел дома, эта неделя отличалась лишь тем, что Эдвард младший тоже появился в доме. Гарри проводил много времени с ребёнком, как и Эдвард. Но в садик Тедди ходил регулярно. После скрепления договора, Гарри вместе с Эдвардом и Тедди иногда посещали резервацию. И Гарри понимал, что ему очень не хватало этого места. Именно в резервации он и увидел шерифа Свон. Он, благодаря Билли, не стал топить себя в алкоголе и сейчас сидел на берегу с медсестрой. Они все же были вместе. Жители города видели, как отец психопатки переживал удар из-за поступка дочери. Они все его знали и видели, как тот любил и ждал дочь. А потому не удивительно, что все порицание за воспитание девочки упало на мать Беллы. Злые языки, которые хотели очернить всеми любимого шерифа, быстро затихали. Ведь шериф в городе был примером для подражания, его все любили и не его вина, что мать не воспитала дочь и та поехала разумом на почве вседозволенности. Гарри стало немного проще от осознания, что он не погубил этого человека своим поступком, но легче не стало. Ведь он все равно монстр, он уничтожил Беллу, и хотя не жалел девчонку, её отца было жаль. Помимо этого он заставил двоих людей объединиться, пусть толчок друг к другу был почти не заметным и влиял почти косвенно, но тот был, и Гарри вряд ли сделал бы это, если бы не был так истощён в тот момент и не боялся бы, что Чарли сломается без поддержки, которую ему оказала медсестра, имя которой он, к своему стыду, забыл. Он монстр, самый настоящий, и Эдвард отвернётся от него, когда поймёт это, тогда он перестанет возиться с ним и уйдет. Из-за таких мыслей Гарри иногда ревел, Эдвард думал, что это просто перенапряжение и не понимал причину. Он просто был рядом, а Гарри и сам не понимал, что настолько привязался к Эдварду, что, кажется, полюбил его. Тедди был рад, что его отец идёт на поправку. Мальчик не понимал многое, но он видел, что папа стал спать и кушать, больше улыбается, хотя иногда и странно себя ведёт. Он не возражал, что вампир Эдвард живёт вместе с ними. Если папочке легче, когда тот рядом, то пусть он будет. Но если он обидит папу, Тедди знал, что не простит дядю Эдварда. Малфой тем временем не знал, чем помочь Поттеру, ведь упрямец не говорит, где он, и лишь иногда шлёт сообщения и письма вместе с Тедди и Кричером, а Малфои волновались за друга. И именно Драко искал способ свести с друга эти ужасные шрамы, а Северус Снейп помогал в этом крестнику. Через рассказы Драко и свои наблюдения, а также общения с Тедди, Северус изменил мнение о мальчишке и хотел помочь, хотя бы в качестве извинения за их прошлое, или в благодарность за спасение. Северус был сложным человеком и ещё не решил, как вести себя с таким Поттером, о котором рассказывали Малфои и юный Блэк.