Хороша погодка сегодня: тепло, солнышко греет, птички летят да поют, где-то за углом собачки спариваются. А я стою у витрин и гадаю: какого хрена меня вообще сюда занесло? Конечно, отдел брендового женского нижнего белья вызывает наиприятнейшие впечатления, и в голове всплывают некоторые пикантные моменты из качественно снятого порнофильма, что я смотрел не так давно. Жопа в том, почему именно я должен решать проблемы своего придурковатого дружка?! «Гилушка, родной мой, любименький, ну, выручи!» — просьба Ванюши (гори в аду, падла) прокручивается раз за разом, когда я на полном серьёзе решаюсь слинять. Но в последний момент меня подхватывает за локоть миловидная брюнеточка, что заметила моё замешательство «в выборе белья для женушки». Я думал, что мои мучения закончатся, как только свалю из адского обиталища, но, похоже, удача сегодня явно не на моей стороне.
Элизабет объясняла мне предназначение тех или иных стрингов, и моё воображение меня категорически подвело. Таких извращенцев, как я, ещё стоит поискать, однако Ванины предпочтения вообще далеки от моих. Порой я мечтаю, чтобы мне не приходилось сталкиваться с его «гениальными идеями». Но друг есть друг — куда я деваюсь? Эта двухметровая скала меня хоть где отыщет. В зад не поимеет (ибо свою идеальную дырку нашёл три года назад), но мозг оттрахает так, что меня смело можно будет забрать в психушку.
Моё увлекательное путешествие в исключительно женском мире завершилось спустя полтора часа. И как я истерику не поднял? Я человек довольно толерантный и стараюсь не беситься, и похрен что говорят обо мне Любимом и Великом. Но отчётливое представление одного американца в женских стрингах, во всяких кружевах и рюшечках никак не хотело оставлять мой великолепный разум. Чувствуя, как меня начинает тошнить от Альфреда (господи, забери мои глаза!), который в очень скором будущем — этим вечером для душевнобольных — превратится в жалкую копию Лолиты, мчусь прочь из магазинчика, как только оплатил покупку. Меня тянет выпить и поскорее, желательно, чего-нибудь крепче водочки. Однако кассирша так зыркнула на мою безупречную физиономию, что мысль бухнуть с утра пораньше вмиг улетучилась. И я, кипя от бурлящей в моей груди злости и ярости, возвращаюсь домой.
Меня окружают улицы, задекорированных в красных и розовых тонах. Всюду сердечки, сердечки и грёбанные сердечки! Мимолётным взглядом замечаю детишек, дарящих друг другу шоколад, целующуюся молодёжь, будто пытающихся высосать душу своего партнёра, и старичков, что выглядели не особо довольными таким развратом. Мне, конечно, ещё далеко до пенсии, но сейчас я числюсь среди этих добродушных дедушек и бабушек.
Почему-то в этот день люди с ума сходят. Что в этом дне такого особенного, раз дети, не отличая любви от влюблённости, признаются друг другу, взрослые устраивают праздничный ужин, делают предложения и трахаются до самого утра? Есть у меня один сосед идиот, который три раза подряд устраивал мне грандиозное шоу с едва ли неразрушенными стенами.А потом извинялся где-то по полчаса, даря в качестве извинения ящик пива (а ради баварского я готов ему простить даже групповуху на прошлой неделе, но извиняться за это датчанин, кажется, не собирается).
Но есть ещё одна проблемка, не дающая мне покоя ещё со времён третьего курса в военной академии. Английская такая, чаефильная и с очень мягкими персиками, коих прятал за брюками. Не то чтобы я не любил Артурчика, но, к моему горькому сожалению, в День Святого Валентина ему тоже сносит крышу, и он ломится в дверь моей квартиры, говоря откровенные глупости. А мне, сука, страшно! Обычно, Кёркланд нормальный парень, хороший пример для современного джентльмена, хотя с морскими чертятами в душе, но от этого он только ещё милее. «Лучше бы он всегда был таким», — думаю я всегда и иногда молюсь. Но, как я уже сказал, в День идиотов он с цепи срывается. Кажись, он уж очень уважает традиции своей семьи и пытается показать их мне во всей своей ужасной красе. Однако английская жопка забыла, что этот день для меня совсем чужой и в праздники для настоящего немца не годится.
Телефон затрещал от вибрации в кармане тёмных джинсов. Стискиваю зубы, пытаясь достать его, — пора новые покупать. За несколько дней отпуска жирка прибавилось немало.
— Да? — рявкаю, и глаз нервно дёргается, стоит услышать противное хихиканье наглого русского.
— Купил? — сразу переходит к делу. Даже через звонок я вижу, как этот чертяга ухмыляется. Сучка.
Хочется сказать что-то колкое, обидное, чтобы Ванька долгие годы корил себя, умолял о прощении, но в голову не приходит ничего. Можно сказать ему, какой он ублюдошный засранец, придурок и всё в таком духе, однако это нисколько не заденет Брагинского. Дружба ещё со скамьи средней школы позволяла привыкнуть не только к этому.
И потому глухо отвечаю: «Купил». А голос у русского очень довольный, хитрый.
— Спасибо-спасибо-спасибо! Ты так меня выручил, дорогой! Кстати, хочешь, я куплю тебе такой же в следующий раз?
— Ты охренел?! Да чтобы Великолепный Я переодевался в это убожество?!
— Но тебе же нравится.
— Ничего мне не нравится!
— Ой, да брось, Гил, — приторным голоском щебечет Брагинский, — я же видел твоё лицо, когда я показал тебе отфотошопленного Арти. Он ничего таким вышел: в алых кружевах, в ремешках, ох да, и туфли на шпильках, — тянет Иван, издеваясь над моим воображением.
Блядь, хочется отрицать, но правду-то дружок знает.
— Иди нахуй, Ваня! — сбрасываю звонок и мои зубы чуть не превращаются в белый порошок. Этот парень меня скоро в могилу сведёт.
***
Ближе к вечеру я, потный от усердной тренировки и почти успокоившийся после визита сердешного друга, привожу себя в порядок. Закрыв все замки входной двери, плюхаюсь на удобное кресло с банкой пива в руках и включаю плазму. В глаза рябит от сопливых драм и мультиков, а спортивные каналы, как назло, показывали откровенную дичь. Приходится взять ноутбук и посмотреть какие-нибудь новинки от Нетфликса. Но и на официальной странице мне не дают покоя — огромное красное сердечко с охуевшим ебалом пищит мне: «С днём всех влюблённых!».
— Идите нахуй, оставьте меня в покое, — жалобно шепчу и тыкаю в первый попавшийся сериал.
Следующие два часа незаметно утекают сквозь пальцы, ничего не мешало мне, и я действительно наслаждаюсь спокойным вечером. Но в душе ощущается пустота. Обнимаю себя руками, глажу чуть прохладную кожу и чувствую, как одиночество понемногу съедает меня. Злюсь, что где-то там, на улице, люди вовсю веселятся, танцуя и поя о чём-то, а я здесь. Не, смотреть фильмы намного интереснее, чем вся та баламуть.
Самому смешно от того, что пытаюсь оправдывать свое уныние. Честно, мне сейчас так не хватает Артура.
Точно! Раньше он пытался вломиться в мою дверь, а я дрожал, как осиновый лист, сидя на коврике по другую сторону. А я-то думаю, что не так? Губы растягиваются в улыбке, когда вспоминаю об англичанине. Да уж, умудрился же втюриться.
Ещё несколько минут меня гложет острое чувство грусти, и я, скрепя сердце, встаю с кресла и направляюсь в спальню. Вытаскиваю красивенький пакетик. Элизабет сказала, что комплект пошёл как подарок, а Ваня (чтоб тебя негры выебали) не хотел брать его себе. Впервые радуюсь его тупости, ибо комплект дороговат и красив для подарка. Зная, что Джонс таит глубокую любовь к красненькому, Ваня проебался дважды. Что ж, это теперь его проблемы. А я могу насладиться прекрасным вечерком.
Подумал я, а ехать к Арти перехотелось. Ибо его квартира в другом конце города, и добираться туда слишком лень. К тому же, леди в маршрутке могут что-то не так подумать, увидь они прозрачный пакет с кружевами. Меня и так сторонятся люди из-за моей неординарной внешности, вдруг ещё и маньяком посчитают.
— Может, без него поехать?
Действительно, зачем Кёркланду этот комплект, когда у него есть такой Великолепный и Неотразимый я? Острющие ощущение я могу подарить и без всякого тряпья.
Но из дома выхожу, забрав злостный пакетик.
***
По пути к дому Кёркланда я даже не поскупился купить коробку шоколада и дорогое вино. Девушка за кассой пыталась всучить мне уродские картонки в виде сердечек и мне пришлось отмахиваться от её настойчивости, как от демонической напасти. На всякий случай ещё перекрестился.
Поднимаясь по ступенькам, моё сердце отплясывало сальсу, самбо, танго и ещё много чего, а уже у дверей едва ли не взорвалось. Мои щёки пылали, дыхание участилось — так непривычно. Чувствую себя девочкой-старшеклассницей. Про себя матерюсь, что нахрена я приехал, мог бы и завтра этим заняться. Но приходится пересиливать себя. К тому же, это будет мой первый подарочек Артурчику на День влюбленных.
Когда-нибудь я напишу петицию, чтобы весь мир признал его Днём идиотов.
На моё глубочайшее удивление дверь открыта. Бесцеремонно, по-хозяйски вхожу в квартиру, разуваюсь и ожидаю какого-нибудь подвоха. В доме выключен свет и слишком тихо. Возможно, англичанин поднялся на этаж выше, чтобы проверить питание. Или ушел к соседям за солью? Для меня никакой разницы нет, а потому прохожу вовнутрь, не пряча презент.
Однако…
— Ох, — тяжело выдыхаю, видя перед собой спешно раздевающегося Артура, что застыл в непонятной позе и странно улыбается.
Артур. Был. В кружевном белье. В красном. Плюс, на шее красовался кожаный чокер. Пиздец.
Жизнь любит меня Красивого и Великого, да.
— Это… ну, с праздником, — выговариваю, пытаясь связать воедино слова, но вышла какая-то хуета. — Я тут это… ну, это…
— Блядь, Гил! — англичанин кричит на меня, смотря очень недовольным взглядом. Кажется, я что-то попортил.
Если (!) не смотреть на образовавшуюся неловкую ситуацию — Кёркланд выглядел очень вызывающе и привлекательно. Его нижнее бельишко не сравнится с моим комплектом, но на его стройной фигурке оно было ого-го. А как задничка выделяется! Загляденье просто!
Артур решил бессовестно воспользоваться моим ступором и попросту повалил на кровать, швырнув пакет куда-то в другую комнату. Сегодня я определённо не сверху, но мысленно обещаю себе, что Арти так легко не отделается и его аппетитная попка будет болеть аж неделю.
Кажется, мой первый Валентинов день будет не таким уж ужасным. Да, несомненно.
