Тогда
Джон видит, как Наташа скрывается в ванной, но не может заставить себя сдвинуться с места. Просто смотрит неотрывно на закрытую дверь и чувствует, что сердце болезненно сжимается, а горло сдавливает мёртвой хваткой. Чувство, так похожее на вину, пронзает его будто осколком, попадая точно в цель. Он порывается шагнуть следом за ней, но не делает этого. Нахмурившись и стиснув зубы, разворачивается и направляется к выходу, пока не передумал. Сейчас она не в состоянии выслушать его, чтобы попытаться понять и принять его выбор. Только он не вправе требовать этого от неё. Оказываясь на улице и оставляя позади «Континенталь», он вскидывает голову и выдыхает тяжело. Руки его сжаты в кулаки. Боль и в то же время отстранённость в глазах Наташи — заставляют его чувствовать себя как никогда отвратительно. Вряд ли когда-нибудь ему удастся забыть её взгляд, красноречиво говорящий о том, что он предал её. Видимо, так и есть на самом деле. Джон достаёт из кармана ключи и с силой сжимает их, смутно ощущая, как металл впивается в ладонь, несомненно оставляя следы на коже. Отмахиваясь от мыслей, он вырывается из оцепенения и подходит к машине, после чего садится за руль и тут же срывается с места, стремясь ненадолго сбежать от всего и раствориться в темноте ночи. Здания, что проносятся мимо, превращаются в размытую картинку. Улицы сменяются одна за другой, пока он бесцельно ездит по городу, терзаемый собственными чувствами, которые всегда старался держать под контролем. Но сейчас совладать с собой ему едва удаётся. Размышления приводят его к аэродрому, где Наташа в своё время совершенствовала навыки вождения. Въехав на территорию, он не сбавляет скорость, напротив, ещё более яростно давит на педаль газа, против воли снова и снова вспоминая выражение на её лице, которое давало понять, как сильно он заставляет её страдать. Джон резко поворачивает рулевое колесо то в одну сторону, то в другую, и его совершенно не беспокоит, что «мустанг» круто заносит на скользкой от дождя дороге. В этот момент он находится полностью во власти эмоций, которым позволил себе поддаться. Лишённый интонации голос Наташи, её слова, опустевший, почти безжизненный взгляд — всё это не даёт ему покоя, медленно пожирая его изнутри. Между ними теперь огромная непробиваемая стена, разрушить которую будет не так уж просто. Машина останавливается с визгом шин и затихает. Он подаётся чуть вперёд, по-прежнему не отпуская руль, и прижимается лбом к рукам. Веки кажутся наполненными свинцом, и он закрывает глаза, шумно выдыхая. Закипающая от мыслей голова начинает постепенно остывать. Только его не прекращает изводить порыв вернуться в отель и снова предпринять попытку достучаться до неё. Джон с тихим рычанием откидывается на спинку сидения и проводит ладонью по лицу. Меньше всего ему хочется делать кому-то больно, но именно это и происходит, потому что неизбежно. Что заставляет его злиться на самого себя. Ему следовало поступить иначе. Нужно было подготовить её, поговорить с ней откровенно, объяснить, почему выбрал другой путь. Но не сделал этого, теперь пытаясь отыскать причину своей нерешительности. Он жадно втягивает в себя воздух, играя желваками, а затем тянется к зажиганию и плавно поворачивает ключ. Двигатель вновь оживает, заглушая его внутренний голос, который без конца твердит о том, что его с Наташей связывает многое. Что он не имел права поступать так с ней. Наверное, подобная мысль будет преследовать его до конца дней. Джонатан возвращается домой только ранним утром, чувствуя себя полностью опустошённым. Перед тем как войти в дом, он устало проводит рукой по волосам и вслед за этим потирает шею, разминая её. Ему предстоит объясниться перед ещё одной женщиной, почему он сорвался, уехал куда-то посреди ночи и вернулся только сейчас. Тишина в доме оглушает. Тяжесть, что после разговора с Романофф давила на грудь, снова возвращается, не давая свободно вздохнуть. Но он, на ходу снимая куртку, твёрдой поступью направляется в сторону кухни с надеждой на то, что кофеин обязательно поможет ему взбодриться и прояснить мысли. Он на мгновение замирает, когда замечает свою жену, которая сидит за столом, читает газету и периодически отпивает сок из стакана. Прижимаясь плечом к косяку, он принимается разглядывать её. Она красивая и умная женщина, рядом с которой он испытывает то, к чему так стремился. Спокойствие. И любовь. Она стала для него воплощением мирной жизни. Задания, звуки выстрелов, хрипы умирающих жертв, леденящий душу холод оружия — всё это теперь в прошлом. Как и Наташа? Он хмурится в ответ на этот немой вопрос и поджимает губы. Но нежный голос не позволяет ему полностью уйти в себя, вырывая из раздумий и заставляя сфокусировать взгляд на жене. — Завтракать будешь? — интересуется она. В её глазах ни намёка на подозрение или обвинение. Джон подходит к ней и наклоняется, оставляя ласковый поцелуй на её щеке и улыбаясь при этом. Но только он знает, что в этот момент улыбка даётся ему с огромным трудом. — Позже, — отказывается он и отстраняется от неё, выпрямляясь. — Пока я хочу только кофе. Джонатан наполняет чашку бодрящим напитком и сразу же делает глоток, ощущая, как он обжигает горло, но мгновенно отрезвляет его. Дышать становится чуточку легче, хоть и его бросает в жар. Молчание снова прерывает Хелен, и её тон полон энтузиазма: — Как насчёт того, чтобы завести собаку? Джон ставит чашку на кухонный островок, на который после опирается руками. Ему сложно сосредоточиться сейчас. На плечи будто давит груз, головная боль вспыхивает внезапно. Но он не тянется пальцами к ноющим вискам, только глаза прикрывает. Яркий свет, проникающий в окна, лишь усиливает неприятное ощущение. Только сделав несколько глубоких вдохов и протяжных выдохов, он поворачивается к жене. — Ты не спросишь, где я был и почему задержался? — произносит он ровным тоном, по-прежнему чувствуя во всём теле напряжение, которое не отпускает его. Хелен не спеша поднимается со стула и подходит к нему. Пристально смотрит на него, но опять же — ни капли упрёка или ревности в её глазах. Напротив, в них он видит нечто похожее на понимание, отчего немного расслабляется. — Нет необходимости спрашивать. Я знаю, что она значит для тебя, — заявляет жена, вставая перед ним. А после короткой паузы продолжает: — Ты много лет заботился о ней. И вам нужно было поговорить. Мне кажется, тебе стоило намного раньше рассказать ей обо всём. О нас. Он вздыхает и отводит от Хелен взгляд, хмурит брови и сжимает руку в кулак. Всё верно. Ему необходимо было поговорить с Наташей, которая от него должна была узнать правду, а не от посторонних. — Ты права, — подтверждает он свои мысли словами. Вслед за чем признаётся: — Наверное, я просто боялся это сделать. Хелен касается его щеки, призывая взглянуть на неё, и произносит: — Думаю, она очень любит тебя, Джон. И ей трудно принять, что помимо неё в твоей жизни появилась ещё одна женщина. Тебе нужно дать ей время, чтобы она попыталась смириться с этим. Он лишь слабо кивает. Но всё же сомневается в том, что когда-нибудь Наташа сможет его простить. Её разбитое сердце не позволит ей этого сделать. И исправить что-либо вряд ли удастся. Это кажется трудной задачей, которую ему не под силу выполнить.***
Он решил оставить её в покое на время, но ему удаётся продержаться месяц, только при этом места себе не находит. Ничего поделать не в состоянии с этим. Особенно теперь, когда в очередной раз слышит в трубке, что абонент пребывает вне зоны доступа. Беспокойство охватывает его и не отпускает. Где Наташа? Всё ли с ней в порядке? Вот уже на протяжении трёх месяцев у него не получается связаться с ней. Охваченный тревогой, Джон не прекращает задавать самому себе множество вопросов. Хоть и упрямо продолжает убеждать жену, что всё нормально. Пальцы, словно на автомате, набирают номер и нажимают на вызов. Гудки, что доносятся непрерывно из динамика телефона, испытывают на прочность его терпение, которое уже на исходе. — Джон... — наконец раздаётся на том конце. Не желая тратить время на приветствие, он тут же говорит в ответ: — Я хочу встретиться с тобой, Уинстон. В парке. Через час. Больше ничего не сказав, Джонатан бросает трубку. Он поспешно объясняет Хелен, что ему необходимо отъехать по делам, и без промедления шагает к машине. Вскоре он прибывает к месту встречи, нервно поглядывая на наручные часы. — Ты же покончил со всем, — голос, что звучит за спиной, вынуждает его резко развернуться. — Что тебе вдруг понадобилось от меня? С глубоким вдохом Джонатан наполняет всё внутри решимостью и подходит ближе к человеку, который и так догадывается, что привело его сюда. Это ему даёт понять полуулыбка, которую он видит на лице напротив. — Ты в курсе всех дел... — Джон внимательно смотрит на Уинстона, стараясь размеренно дышать, не поддаваясь эмоциям. — Что тебе известно о Романофф? Контакты, местонахождение. Мне важно знать, где она и что с ней. Тот, в свою очередь, не спешит ответить. Отворачиваясь от него, он присаживается на скамейку, что находится рядом. Только откинувшись назад, снова устремляет на него взгляд. — Насколько я знаю, ты сам дал понять, что ей больше нет места в твоей жизни. — Уинстон, складывая руки, чуть склоняет голову набок. — Поэтому она решила попытаться найти своё собственное, подальше отсюда. Хотя за помощью ко мне она не обращалась. И я вполне могу понять её желание сжечь все мосты. Ведь здесь её больше ничего не держит. — Если знаешь, где она сейчас, скажи мне. — Джонатан хмурится, играя желваками и продолжая стоять на своём. — Зачем? — интересуется его собеседник. — Чтобы вновь сделать ей больно, напомнив о себе? Не будь эгоистом, Джон. Подумай в первую очередь о ней. О том, что она почувствует, когда снова встретится с тобой. Он стискивает зубы с такой силой, что от боли сводит челюсти. Самообладание едва ли не подводит его. — Я намерен отправиться следом за ней. Хочу лично убедиться, что она в полном порядке, — произносит он с уверенностью, давая понять, что отступать не собирается. — Обещаю, что буду держаться на расстоянии. Мне просто надо увидеть её. Уинстон внимательно вглядывается в его глаза, будто ищет в них что-то. Минута, на протяжении которой он молчит, как ему кажется, тянется целую вечность. И всё-таки он говорит: — Что ж, раз так... Тогда я скажу тебе, где её искать. И местом, где Наташа решила освоиться, оказывается Лондон, который встречает его весьма неприветливой погодой. Над городом нависают тучи, идёт дождь, что барабанит по стёклам такси. Только не это заботит его, а то, что ему придётся издалека наблюдать за ней, не имея возможности заговорить. Наверное, так и вправду лучше будет. Для них обоих. Рана должна затянуться, вскрывать которую по новой ни к чему. В этот раз он должен позаботиться о её чувствах. Те сутки, что Джон проводит в отеле, проходят удивительно быстро. Но он по-прежнему остаётся решительно настроенным на то, чтобы увидеть её, молча признавая, что очень скучает по ней. Источник информации Уинстона поведал ему о том, что у Романофф вошло в привычку обедать на террасе одного и того же кафе в хорошую погоду. Сегодня, к счастью, удача на его стороне. Поэтому он отправляется туда. У него на мгновение перехватывает дыхание, когда он замечает её — красивую, но задумчивую и грустную. Что вмиг пробуждает в нём порыв наплевать на всё и подойти к ней, после чего прижать к себе и убедить в том, что она навсегда останется для него близким человеком. Что он продолжает любить её, и пускай не совсем так, как ей хотелось бы. Едва Джон успевает сделать шаг, как тотчас останавливается. Не зная, что конкретно чувствует в этот момент, он наблюдает за тем, как к ней со спины подходит мужчина, осторожно обхватывает её плечи, а затем что-то говорит ей на ухо. Из-за чего уголки её губ слегка приподнимаются в улыбке. Она явно смутилась. Подобные знаки внимания кажутся ей непривычными. И всё же его сердце болезненно сжимается от созерцания подобной сцены. Наташа в объятиях другого, позволяет ему обнимать её, улыбается ему. Теперь, оказавшись на её месте, Джонатан понимает, каково было ей. Каково это — оказаться лишним в жизни того, кто тебе дорог. Комок в горле душит, но он проглатывает его вместе с горечью, привкус которой сейчас ощущает слишком остро. Главное, что она жива и здорова, а остальное не имеет значения. «Ты только постарайся не подвергать себя серьёзной опасности, Романофф. Но я уверен, что ты со всем справишься», — думает он, когда напоследок смотрит на неё. Джон уходит незамеченным, давая Наташе возможность начать всё заново с человеком, который может дать ей то, чего он не смог. Их пути расходятся прямо здесь и сейчас, становясь двумя параллельными, которые вряд ли когда-нибудь сойдутся снова.